Фантастика как создатель и разрушитель реальных миров

Фантастика вобрала в себя за десятилетия развития мощный объем идей, причем не только о реальном мире, но и о мирах альтернативных, но которые все равно строятся, отталкиваясь от нашего мира. Близка к этому направлению альтернативная история, рассматривающая другие возможные варианты развития ситуаций, который в действительности не были реализованы.

Признаем сразу, что современный мир нуждается в мозгах, причем разнообразных. И эти мозги создаются тогда, когда разум человека оказывается открытым инновациям, нестандартные решения возникают, когда человек готов их воспринимать и понимать. И фантастика тут играет особую роль, форматируя мозги в первую очередь молодого поколения, поскольку они достаточно пластичны.

Иной взгляд, иное мнение очень важны в принятии решений. Начальник аналитического управления разведки КГБ Н. Леонов вспоминал, что ему сказал Андропов при назначении: «Главная Ваша задача — не поддакивать мне. То, что я знаю, мне известно и без Вас. Вы же управление целое, имеете доступ к огромному запасу информации, которую получаете из всех источников — разведка, посольства, дешифровка, перехват радиопередач. Вы должны формулировать независимую точку зрения, докладывать их мне и в ЦК, не глядя на существующие мнения» [1].

Точно так мы можем рассматривать фантастику как типологию альтернативных миров, откуда также можно черпать информацию, важную для оперирования в нашем мире, а также и нашем времени, поскольку фантастика часто рассматривает в качестве альтернативы время будущее.

Фирмы Nike и Boeing, например, нанимают писателей-фантастов для порождения проектов будущего развития, понимания того, куда движется человечество [2]. Это позволило автору статьи даже создать интересный термин «фантастико-промышленный комплекс». То есть работающими оказываются не только «военно-промышленный» или «военно-развлекательный», куда подпала работа Голливуда.

Американские военные, например, упорно занялись анализом фантастики. Кроме отсылки на Клаузевица как того, кто увидел военный инструментарий в достижении целей политики, для обоснования пристального внимания к фантастике предлагаются такие три аргумента [3]:

— понимание ценностных систем других дает как военное преимущество, так и понимание того, как проводить деэскалацию или уходить от конфликта,

— сегодняшняя западная доктрина страдает от отсутствия четкого стратегического мышления и постконфликтного планирования, фантастика усиливает рефлексию, делая нормальное странным, можно лучше оценивать собственные процессы принятия решений,

— фантастика дает лучшее понимание будущих технологий, социальных и политических концепций, позволяя объединять воедино историю, возникающие технологии, социальные нормы, давая понимание сути власти, асимметрии и суверенитета.

Исследователи видят разные типы влияния как фантастики, так и популярной культуры на мир, хотя с  точки зрения чисто академической науки это влияние особо и незаметно, поскольку эти потоки как бы и не пересекаются. Ученые выступают на конференциях, а фантастические книжки люди читают дома.

Но сегодня фантастика становится объектом изучения ученых. Например, часто под таким углом зрения изучается сфера международных отношений в пересечении с  фантастикой. Например, выделяются следующие три направления [4]:

— концептуализация стратегий, правда нет академической респектабельности, однако художественный текст имеет свои возможности, как, например, Хижина дяди Тома создала новую ситуацию в борьбе с рабством до того, как за это взялась публицистика; американские ветераны, возвращавшиеся с войны во Вьетнаме, встречались дома с возмущением, источником которого была не реальность, а ее кинематографическое воплощение;

— массовая культура дает знание и понимание эффективных стратегий,

— массовая культура дает информацию и понимание особенно по тем вопросам, которые слабо известны, здесь приводится пример фильма Борат, который воспринимался с юмором, поскольку люди не знают ничего о реальном Казахстане, что заставило страну заняться своим пиаром за рубежом.

Многие примеры такого рода есть в исторических событий, начиная от крестовых походов до вовлечения в ячейки радикального ислама, когда виртуальная реальность начинает разрушать подлинную реальность, чтобы привести ее в соответствие не с реальным, а с желаемым. Вот слова одного из завербованных в радикальный ислам: «После армии я увлекся религиозными роликами. Сначала ораторы рассказывали вроде бы правильные вещи о братстве и взаимопомощи. Потом жаловались, что наши братья-мусульмане погибают, защищая ислам, и нуждаются в помощи»  [5].

Собственно говоря, желаемую реальность продвигал и советский соцреализм, который моделировался как борьба хорошего с еще лучшим, но никак не плохим. И эта форма продвигалась во всех видах искусства, а не только в литературе.

Даже великий и могучий Гарри Поттер становится для исследователей источником познания науки международных отношений. Доводы Ньюмена с соавтором по адекватности этой аналогии таковы [6]:

— объект изучения у политики и массовой культуры в определенной степени совпадают,

— популярная культура является зеркалом реальных политических и социальных явлений, но это зеркало не носит пассивный характер, оно играет свою роль в создании политического и социального мира

— популярная культура является суммой большого объема данных о доминирующих нормах, идеях, идентичностях, представлениях конкретных государств, обществ и регионов,

— популярная культура сама может нормы, ценности, идентичности, идеи, осуществляя обратное влияние на мировую политику.

То есть сами по себе фантастика и фэнтези являются обобщениями, которые способны раскрывать устройство нашего мира не хуже, а в ряде случаев и лучше, чем научные трактаты. Мы объясним это тем, что фантастика и фэнтези работают с предельными состояниями нашего мира, даже с теми, на которые не решились в реальной жизни.

Сложно искать свои смыслы и свои ценности, включая свою идеологию, чисто умозрительно, как однотипно пытаются уловить, что же такое национальная идея, но пока безрезультатно. Такой идеологический уклон часто напоминает старый ритуал марксизма-ленинизма, где все вроде правильно, но отсутствует возможность какого-либо практического применения этих идей (см., например, [7 — 8]).

На все это накладывается очень сильная неопределенность в сфере международной безопасности. Министр обороны Польши М. Блащак справедливо замечает: «Сегодня достаточно сложно определять тренды безопасности. Каждый день мы убеждаемся в том, какой непредсказуемой стала реальность. Сложность современного мира и его разных аспектов — множественность измерений в среде безопасности, непостоянство в поведении некоторых государств и негосударственных акторов, продолжающееся развитие новых технологий, угрозы гибридной войны, социальная динамика, и это лишь малое число проблем, которые не освобождают нас от ответственности быть готовым к любому сценарию, который может ожидать нас в будущем» [9].

Вся эта «текучая действительность», где завтра резко отличается от вчера, должно получать объяснение и обоснование, что сделать очень трудно, поскольку мы слабо знаем наше «завтра». Малое число текстов прошлого можно было трактовать бесконечное количество раз, чтобы находить объяснение. Но они все равно давали нужную предсказуемость, поскольку мы имели более стабильную действительность, где завтра походило на вчера. Однако вчерашний стабильный мир ушел безвозвратно в прошлое. Каким бы хорошим он ни  был, но о нем следует забыть, поскольку все уже поменялось. И чем  больше мы будем жить старыми мерками, тем серьезнее будет наше отставание от мира реальности.

Сегодня мы имеем, наоборот, бесконечное число текстов, но они не дают реального ответа, более того, даже не могут его дать. Именно по этой причине фантастика оказывается востребованной, поскольку является альтернативным объяснением существующего мира.

В Советском Союзе и, возможно, в его пост-судьбе сегодняшнего дня косвенно заложено влияние братьев Стругацких. Они ментально сформировали то поколение, включая Е. Гайдара, которое, разрушив СССР, все же не смогло построить более жизнеспособный вариант. Они повторили западные рецепты, которые оказались работающими лишь частично. Это поколение смогло разрушить, но не смогло создать, поскольку создавать надо было по своим, а не чужим лекалам, чего в их головах не оказалось. Но подчеркнем еще раз, что Стругацкие создали сильный ментальный продукт, который порождал в результате новые мозги молодого поколения, по крайней мере, делая жизнь в СССР не такой скучной. Конечно, такое «взрывное» развитие фантастики в СССР совпало со многими внешними факторами. Это и космос, это и потребность государства в развитии фундаментальных наук, порождаемая военными целями, это и определенное отсутствие развлекательности в СССР, который был достаточно «серьезным» государством, даже боровшимся не только с политическими анекдотами, но даже с А. Райкиным.

Кстати, Аркадия Райкина, как это ни странно, еще и сегодня некоторые вспоминают со злостью: «Говорят, Аркадий Райкин был прекрасный актёр и художественный руководитель. Сомнительно. Я считаю, что есть такие шутки, которые смешны только с первого и очень поверхностного раза, а на второй вызывают кривую усмешку. Тот самый случай. Это потому, что в них нет глубины и доброты. На мой взгляд, Райкин Аркадий смеялся не над недостатками советской власти, а над советским народом. Зло смеялся. Без любви. И даже голос свой менял, но почему-то этим одним неприятным голосом он играл персонажей своих всех. Этот показ «наших недостатков» был поверхностный, без причинно-следственной связи. О следствии-то легко говорить… Тоже вроде бы смелый был Райкин Аркадий — критиковал. Но странно: почему критиковать разрешали только ему и ещё Образцову — и больше никому. И это при очень суровой советской цензуре! Про Образцова всё понятно — он и над Богом смеялся, а это советской богоборческой власти было очень «на руку». А почему Райкин Аркадий никогда не играл советских людей именно хороших? Кстати, известно, что хорошего человека сыграть намного тяжелее, чем плохого. Кроме того, насмехаться всегда легко и не надо погружаться вглубь явления или личности. Допустим, что кому-то Райкин Аркадий нравился, но не надо уверять, что всем. Это далеко не так. Уверена, что нынешняя молодёжь на память не словит его художественные образы ни на слух, ни на глаз, а советские ставшие классическими фильмы худо-бедно, но всё-таки вспомнит» [10].

Стругацкие формировали наши представления о добре и зле, что более важно, чем просто представления о будущем, поскольку очень часто они оказываются ошибочными, поскольку увидеть будущее является сложной задачей и для человека, и для человечества в целом.

Д. Быков в статье в «Известиях» так акцентирует роль и статус Стругацких в СССР: «У Стругацких нет соперников по универсальности воздействия. Иной любитель чтения — в позднем СССР их хватало и среди технократов, и среди гуманитариев — мог пройти мимо Трифонова, не увлечься Искандером и даже не принять Солженицына, но трудно найти человека, который бы смог на середине отложить книгу Стругацких и не вернуться к ней потом для благодарного, хоть бы и полемического перечитывания» [11].

А С. Кургинян не менее неистово подчеркивает их, с его точки зрения, негативную роль в воспитании той социальной прослойки, которая сделал эксперимент над населением после 1991 г.: «Номенклатура сформировала несколько колонн. Она, во-первых, отрывала тех, кто говорил о революции, от самого актива, а, во-вторых, перемещала актив с революционной повестки дня на какую-то соседнюю, то есть переформатировала его. Одними из участников такого переформатирования были Стругацкие. […] Стругацкие же в этом процессе выполняли пусть относительно второстепенную, но очень сложную и необходимую функцию, поскольку речь шла о технократах — а основное ядро нашего потенциально революционного актива, этого советского когнитариата, было технократическим. Советская коммунистическая номенклатура боялась гуманитарных наук, потому что развивать их, не развивая обществоведение, было невозможно. А технические науки развивать надо было. Поэтому технократам давали больше участия во власти, денег, социальных благ, чем гуманитарным пластам, которые находились в очень убогом состоянии. Гуманитарный «мэйнстрим» занимали ортодоксы самого худшего разлива или диссидентствующие группы, которые мимикрировали под ортодоксию. Всё, что могло и должно было развиваться, отправлялось куда-то далеко на отшиб. А те, кто делал ракеты, компьютеры и всё, необходимое для защиты от Америки, — всё-таки получали свою дозу кислорода. В результате, с одной стороны, советская технократия была живой и энергичной, а с другой — безумно оторванной от серьёзной гуманитарной культуры. Но — это уже в-третьих — страстно охочей до оной. И, наконец, в—четвертых, — лишенной серьезного гуманитарного вкуса в силу своей технократической односторонности. Сочетание всего этого приводило к тому, что от Стругацких они балдели на счёт «раз»» [12].

Кургинян предлагает очень сложную конструкцию по удержанию советского массового сознания в определенной фиксации. Никто сегодня не скажет, был ли такой процесс на самом деле. Но технологически он возможен, о чем говорит, к примеру, теория гегемонии А. Грамши. В пользу этой гипотезы говорит также и то, что все успешно взаимодействующие с массовым сознанием во всех сферах литературы и искусства тем или иным способом благожелательно контролировались КГБ времен Андропова (Высоцкий, Любимов и другие). Многие примеры такого рода проскальзывают в воспоминаниях Ф. Бобкова. Вероятно, что даже просто внимание, а в некоторых случаях и помощь со стороны КГБ могло направлять творчество в нужную сторону.

С. Кургинян говорит о загадке Стругацких: «Загадка эта состоит в том, что люди бойкие, хваткие, чуткие к конъюнктуре и очевидным образом лишенные литературного таланта сумели оказать чудовищное воздействие на целое поколение. Или, точнее, на ту часть этого поколения, которая могла бы не допустить «перестроечного взрыва», сформировавшего на месте СССР гигантскую «Зону Ч», но, ощутив себя неким коллективным «прогрессором», с упоением осуществила взрыв. Особо тошнотворно то, что эти люди до сих пор проводят параллели между собою и сусально-пошлым придурком по фамилии Камерер, являвшимся по совместительству банальнейшим агентом спецслужб… прошу прощения — благороднейшим агентом блистательных и благотворных прогрессоров. И дело тут не только в Гайдаре — родственнике Стругацких и их фанатичном почитателе. Дело во всем технократическом сословии, жадно потреблявшем стругацковщину и отравившемся оной. Советская власть посадила это сословие на очень скудный мировоззренческий паек и этим существенно испортила его вкус. Сословие, потеряв способность отличать тухлое от свежего, схватилось за Стругацких как за альтернативу диамату, истмату и научному коммунизму. Сами Стругацкие начали с яростного восхваления коммунизма, а закончили столь же яростным и очень пошлым растаптыванием оного. С момента, когда Стругацкие начали с коммунизмом расплевываться (а они момент выбрали очень точно), обнаружилось, что они не только бездарные умники (ведь такие тоже бывают), а люди и поразительно неумные, и столь же поразительно пошлые. Оцените перл вчерашних почитателей коммунизма: «Дешевая колбаса делается из человечины». А дорогая из чего делается? Примерно миллиард людей подыхает с голоду на планете потому, что колбаса дорогая. Она не из этой человечины делается? Или эта человечина — не вполне человечина? Так сказать, человечина, потребная для питания американских «прогрессоров»» [13].

И еще: «Стругацкие — трубадуры спецслужб. И не просто спецслужб, а определенного «Комкона», в котором легко узнается Пятое идеологическое управление КГБ СССР. Об особой приверженности к Стругацким руководителей именно этого управления известно слишком многое. Цинично-элитарный спецслужбизм, вульгарный гностицизм, антигуманизм и расплевывание с собственной коммунистичностью — вот что такое братья Стругацкие. Цинично-элитарный спецслужбизм — это прогрессорство. Стругацкие убедили своего технократического читателя в том, что в истории возможен эксперимент. Естественно,  возникает вопрос — кто его проводит над Историей? Как кто? Спецслужбистские элитарии. Люди высшего сорта. Люди, не из «града обреченного», а из других галактик. Читай — из благословенных США. Стругацкие выдали молодежи, державшей «фигу в кармане» и одновременно делавшей карьеру в разного рода КМО, индульгенцию на очень и очень многое. Этой молодежи сказали: «Стать агентом КГБ — упоительно. Ибо тем самым вы входите аж в элитный «Комкон»! И агентом ЦРУ стать тем более упоительно. Ибо каждый такой агент — экспериментатор, прогрессор»«.

Советский Союз в принципе к фантастике относился с определенной опаской. И «охранителей» можно понять: ведь все это тексты о несуществующей реальности, вроде бы самые безобидные. Но они несомненно влияют на сегодняшние мозги. Значит, они полны аллюзий, что требует более внимательного чтения цензоров, чем это имеет место в случае обычной литературы

К И. Ефремову, например, даже после его смерти пришли  с обыском, предполагая в нем или его чуть ли не английского шпиона. А может, даже инопланетянина [14 — 16]. Обыск состоялся 4 ноября 1972 года. Проводили его одиннадцать человек, не считая домоуправа и понятых. Значит, что-то точно хотели найти. Уже до этого Ефремову с женой показалось, что за ними следят.

А. Измайлов приводит достаточно необычную, если не сказать странную версию А.Н. Стругацкого об этом обыске: «Все терялись в догадках о причинах обыска. Почему он был ПОСЛЕ смерти писателя? Если Иван Антонович в чем-то провинился перед государством, почему никаких обвинений ему при жизни никто не предъявил? Если речь идет о каких-то крамольных рукописях, то это чушь! Он был чрезвычайно лояльным человеком и хотя ругательски ругался по поводу разных глупостей, которые совершало правительство, но, что называется, глобальных обобщений но делал. И потом — даже если надо было найти одну рукопись, ну две, ну три, то зачем устраивать такой тарарам с рентгеном и металлоискателем?! Вот сочетав все, я, конечно, как писатель-фантаст, построил версию, которая и объясняла все! Дело в том, что как раз в те времена, конце 60-х и начале 70-х годов, по крайней мере в двух организациях США — Си-Ай-Си и Армии были созданы учреждения, которые серьезно занимались разработками по летающим тарелкам, по возможностям проникновения на Землю инопланетян. У наших могла появиться аналогичная идея. И тогда же у фэнов, то есть любителей фантастики, родилась и укрепилась прямо идея-фикс какая-то: мол, ведущие писатели-фантасты являются агентами внеземных цивилизаций. Мы с Борисом Натановичем получили не одно письмо на эту тему. Нам предлагалась помощь, раз уж мы застряли в этом времени на Земле, приносились извинения, что современная технология не так развита, чтобы отремонтировать наш корабль. И в том же духе.Иван Антонович Ефремов безусловно был ведущим писателем-фантастом. Можно себе представить, что вновь созданный отдел компетентных органов возглавил чрезвычайно романтически настроенный офицер, который поверил в абсурд «фантасты суть агенты». И за Ефремовым стали наблюдать. Но одно дело — просто следить, а другое дело — нагрянуть с обыском и не дай бог попытаться взять его самого: а вдруг он шарахнет чем-нибудь таким инопланетным! Именно поэтому как только до сотрудников этого отдела дошла весть о кончине Ивана Антоновича, они поспешили посмотреть. А что смотреть? Я ставлю себя на место гипотетического романтического офицера и рассуждаю здраво: если Ефремов — агент внеземной цивилизации, то должно быть какое-то средство связи. Но как выглядит средство связи у цивилизации, обогнавшей нас лет на триста-четыреста, да еще и хорошенько замаскировавшей это средство?! Поэтому брали первое, что попалось. Потом, удовлетворенные тем, что взятое не есть искомое, все вернули» ([17], см. также  [18 — 20]).

Советская фантастика несомненно управляла мозгами  молодежи. Уже только это должно было подталкивать к управлению мозгами самих этих управителей. Но чем выше постепенно поднимался статус этого фантаста, тем сложнее он должен был поддаваться простому внешнему управлению. Поэтому следовало искать сложные модели, которые были бы интересны и ему самому.

Фантастика, принадлежа массовой культуре, имеет очень широкий ареал распространения. Она контактирует даже не с людьми, а с мозгами этих людей, формируя определенный коллективный разум. Это эмоциональный захват человека, когда он становится твоим сторонником,вне зависимости от того, что он проповедует.

Литература

1. Леонов Н. Я опасаюсь за судьбу Крыма, Калиниграда и Приморья// eadaily.com/ru/news/2019/03/29/nikolay-leonov-ya-opasayus-za-sudbu-kryma-kaliningrada-i-primorya
2. Merchant B. Nike and Boeing Are Paying Sci-Fi Writers to Predict Their Futures. Welcome to the Sci-Fi industrial complex // onezero.medium.com/nike-and-boeing-are-paying-sci-fi-writers-to-predict-their-futures-fdc4b6165fa4
3. Calder D. Science Fiction’s Hidden Codes // madsciblog.tradoc.army.mil/132-science-fictions-hidden-codes/
4. Furman Daniel J, II a.o. Synthetic Experiences: How Popular Culture Matters for Images of International Relations // International Studies Quarterly. — 2017. — Vol. 61. — I. 3
5. Званцев В. Баксы, «Глоки» и «Приоры». Как молодежь Кавказа попадает в сети вербовщиков // ria.ru/20190329/1552152502.html
6. Neumann Iver B., Nexon Daniel H. Introduction: Harry Potter and the Study of World Politics // Harry Potter and International Relations. Ed. by Neumann Iver B., Nexon Daniel H. — Lanham, MD, 2006
7. О лингво-когнитивной безопасности: к постановке проблемы // www.warandpeace.ru/ru/analysis/view/55077/
8. Ильницкий А., Лосев А. Идеология победы: какой будет война XXI века // www.gazeta.ru/army/2018/10/19/12026917.shtml
9. Blaszcak M. Preparing for war in the modern world // Outlook 2019 // hub.defensenews.com/ebooks/12-12-2019-outlook-2019/
10. Нелюбина С. Райкин не художник, а самозванец // ruskline.ru/special_opinion/2016/noyabr/rajkin_ne_hudozhnik_a_ham_i_samozvanec/
11. Быков Д. Опыт о правде и неправде // culture.wikireading.ru/1341
12. Кургинян С. Стругацкие лебеди // zavtra.ru/blogs/strugatskie-igra-v-istoriyu
13. Кургинян С. Регрессоры // rossaprimavera.ru/article/regressory
14. Иван Ефремов: почему сотрудники КГБ пытались вскрыть урну с прахом советского фантаста // news.rambler.ru/other/41899477/?utm_content=rnews&utm_medium=read_more&utm_source=copylink
15. Кузина С. В КГБ фантаста Ивана Ефремова считали инопланетянином // www.kp.ru/daily/25957.4/2897478/
16. Н. Петров, О. Эдельман. «»Шпионаж» и «насильственная смерть» И.А. Ефремова» // www.i-efremov.ru/publikacii/shpionazh-i-nasilstvennaya-smert-efremova.html
17. Измайлов А. Туманность // www.i-efremov.ru/publikacii/tumannost.html
18. Тайны Ефремова // www.i-efremov.ru/o-nem/tayni-efremova.html
19. Быков Д. Человек как лезвие бритвы // ru-bykov.livejournal.com/3666512.html
20. Переслегин С.Б. «Странные взрослые» (Опыт социомеханического исследования фантастических романов И. Ефремова) // www.i-efremov.ru/publikacii/strannie-vzroslie-opit-sociomehanicheskogo-issledovaniya-fantasticheskih-romanov-efremova.html

Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, на канал «Хвилі» в Youtube, страницу «Хвилі» в Facebook