У Холодной войны как раз женское лицо: она должна привлекать, а не отталкивать

Если С. Алексеевич говорит, что у войны не женское лицо, то у холодной войны как пропагандистской лицо как раз женское, поскольку чужая пропаганда должна как раз привлекать. По этой причине советские люди и слушали разные зарубежные радиоголоса. В построенной внутри страны системе монолога любой отклоняющийся голос становился интересен. В этом же лежит успех анекдотов и слухов, поскольку они несли фрагмент альтернативной модели мира.

В советское время нам казалось, что мы знали все, но мы не знали ничего, точнее только то, что было разрешено. Холодная война как война информационная и состояла в нанесении информационных ударов по противнику. И поскольку советская система строилась на активном цензурировании практически любой негативной информации, то информационные удары по ней ощущались более болезненно, так как раскрывали то, о чем молчали медиа.

Холодная война не была войной идей в чистом виде. Она одновременно была и войной экономик, и войной науки и образования, то есть войной, действие которой ощущалось не только военными, но и всем населением. В результате выигрывал даже не тот, чьи идеи были лучше, поскольку, как правило, они часто далеки от реальности, потому все хороши, а тот, чья экономика могла прокормить не только военных, науку и образование, но и людей.

Идеи захватывают мир, но они должны уметь и кормить его. Любое послабление в советском железном занавесе уменьшало число правоверных, верящих в марксизм-ленинизм, поскольку фактор победы оказался связан с качеством жизни. А поскольку уровень западной жизни населением определялся по двум вещам: отдельным предметам западного производства типа джинсов и увиденным на киноэкране западном фильме. И то, и другое никак не опиралось ни на зарплату и работу западного человека, а отображало только потребление, то оно было непробиваемым аргументом, поскольку давало только плюсы без минусов. В результате сказки западного кино победили сказки советского кино. Слава режиссерам, которые выступили в роли политтехнологов. Но и с той, и с другой стороны это было сказками, которые лишь частично пересекались с действительностью. К тому же, многие советские «сказки» были созданы для экстремальных ситуаций, типа фильма «Как закалялась сталь» Н. Островского, поэтому их трудно было применить в мирной жизни.

Песня Дунаевского «Марш энтузиастов» из кинофильма «Великий путь» начинается словами:

В буднях великих строек,
В веселом грохоте, в огнях и звонах,
Здравствуй, страна героев,
Страна мечтателей, страна ученых!

СССР завышал и себя, и своих граждан. И это было важно причиной оптимистического самочувствия массового сознания. Это, наверное, было элементом пропаганды счастья, внимание к которой сегодня распространяется по всему миру. Счастье населения стало важной характеристикой оценки работы правительств.

Правда, это не помешало в результате поставить крест на советском проекте. Сказалось несоответствие счастья с экрана и счастья в реальности. А открытие границ создало перекос и перемещение центра счастья на Запад. И дети всех первых лиц СССР стали работать и учиться по профессиям, связанным с Западом: МГИМО, международная экономика, иностранные языки.

Конечно, было много и других факторов. Например, методологи вписывают туда и себя со своей работой. А. Левинтов так и пишет: «Считаю, что конец Советского Союза – заслуга в большей степени ММК и ГП [Щедровицкого — Г.П.] с учениками, чем ЦК и Горбачева» [1]. Правда, и это является великим преувеличением.

Например, у методолога Ю. Громыко другая точка зрения: «По всей видимости, сформировавшиеся до начала процесса перестройки условия жизни советских людей привели к уничтожению процессов целеполагания и выработки проспективной ориентации. Мы не склонны считать, что данная функция была узурпирована ЦК КПСС. В этой организации, как и во всех других учреждениях, люди не ставили и не думали определять цели. Возможно, фокусы целепостановки и целеопределения существовали в Главном разведывательном управлении и в ряде научных коллективов, ведущих собственные оригинальные разработки. Советский человек являлся сменным материалом достаточно примитивных, но жестко организованных технологий. Если извлечь человека из технологически организованного процесса, отделить от функционирующей машины и заставить его ставить цели и самоопределяться, как правило, он к этому оказывается не способен» [2].

А что же методологи? Ответ Громыко таков: «В Московском методологическом кружке никогда не ставился впрямую и не обсуждался вопрос государственной политики, не анализировались понятия государства и государственности. Конечно, в кулуарном общении все это было темой обсуждения, но не предметом анализа и проработки. Насколько я понимаю, до 1985 года это не делалось совершенно сознательно. Г.П.Щедровицкий ставил задачу сохранить методологическую школу, не дать ее уничтожить. Проработка же вопросов, касающихся государственной политики, государства и государственности, конечно же, привела бы к вполне определенным результатам анализа и проектам, следствием чего явилась бы прямая оппозиция власть предержащих».

И это тоже говорит о том, что они могли играть с властью только до определенных пределов, за которые боялись преступать. Такая же ситуация сложилась и с диссидентским движением, которое ушло в сторону проблем нравственности, а не политики.

Но по крайней мере все эти люди работали с новыми идеями, чего нельзя сказать о власти. Власть создала цитатное государство, где все освящалось цитатами классиков марксизма-ленинизма. А для населения все закрывалось цитатами из песен: «Над страной весенний ветер веет, С каждым днём все радостнее жить«. И это были цитаты, внедренные в жизнь, которые и создавали модель мира советского человека.  Цитаты наверху, объединившись с цитатами внизу, защищали советского человека от «тлетворного влияния Запада».

Такие цитаты по сути являются ответами на еще не заданные вопросы, блокируя саму возможность такого вопроса. Это определенный ментальный забор, позволявший быстро пробегать «опасные» места, о которых спрашивать было нельзя.

Причем и наверху понимали, что роль цитат не так велика для строительства реальности. С.Меньшиков, советский американист, одно время работавший в ЦК, написал: «Истинное отношение Хрущева к классикам марксизма было совсем не библейским. Рассказывают, что секретарь ЦК и академик Петр Николаевич Поспелов как-то зашел к Никите Сергеевичу напомнить, что тот опаздывает на торжественное открытие Музея Маркса и Энгельса. Вождь был сильно занят и встретил Поспелова следующей тирадой: – Да пошел ты подальше со своими евреями. Оглушенный академик буквально выкатился из кабинета Хрущева и еще долго не мог прийти в себя, причитая: “Как он мог? Как же это он мог?” Что касается Л. И. Брежнева, то он теории не только не любил, но и даже активно сопротивлялся, когда ему пытались, особенно на первых порах, вставлять сложные, по его понятиям, теоретические формулы. Помню, как были потрясены сочинители одного из его докладов, когда в возвращенном им варианте против слов «государственно-монополистический капитализм» стояла его пометка: “К чему здесь эта наукообразная галиматья?” Сделать из этого генсека теоретика марксизма при всем желании было невозможно»» [3].

В это время пришла другая эпоха. Вовсю наступала визуальная цивилизация. Телевидение смогло высветить то, что скрывала эпоха печати: оказалось, что первые лица не могли общаться без заранее написанных текстов, что они, как простые люди, склонны к ошибкам. А шамкающий Брежнев вообще выпадал из примеров для подражания.

С. Меньшиков вспоминает и Горбачева в этом контексте, хотя все мы воспринимали его как впервые говорящего генсека: «Смущало, конечно, что человек с двумя высшими образованиями не вполне грамотно строит фразы и по-своему ставит ударения в некоторых словах. В его устах любимое им выражение «новое мышление» ассоциировалось больше с мышью, чем с мыслью. Ударение на первом слоге в слове «начать» очень быстро стало рождать едкие анекдоты. Московская интеллигенция не прощала такие ляпы и очень скоро стала сравнивать его с Никитой Хрущевым. Но наши товарищи Вадим Загладин и Анатолий Черняев, которым уже тогда приходилось работать с ним непосредственно, отзывались о нём в превосходной степени. Хотя на наши пожелания, чтобы они при случае помогли исправить неправильности речи, отвечали отказом. Загладин даже уверял, что слова «мышление» и «начать» имеют два вполне легальных способа ставить ударение. Придворные правила продолжали держать верх над здравым смыслом».

Советское государство постепенно теряло рычаги давления, поскольку могло больше рассказать о помощи Африке, чем о помощи своим гражданам. В результате, собрав все свои силы, государство было готово к ядерному удару — своему или чужому, то есть к войне, но оно не было готово к миру. Если в войне мы шли на равных с Западом, то в мире плелись позади. И это вряд ли работало на счастье граждан. Реально СССР разрушает не война, а мир.

Горбачев странным образом сокрушался постфактум, что он легко мог забрать с военного бюджета на товары потребления, если бы он знал… А как можно было руководить страной и не знать, что в ней все было в дефиците? Сегодня исчезли расходы на Африку, военные расходы не достигают советских заоблачных высот, наука, медицина, образование в загоне, однако экономического результата все равно нет, хоть говорят, что теперь мы строим вместо коммунизма капитализм.

Серьезным образом сработали чисто психологические характеристики лидеров. Л. Шебаршин писал, что Горбачева погубила женская черта характера — быть любимым любой ценой. Конечно, это важная черта для политика, но не менее важной является и другая его характеристика — все равно идти к намеченной цели. Горбачев как бы потерял эту цель, ожидая аплодисментов одобрения со всех сторон.

Есть правило войны: побеждает тот, кто ведет войну по правилам будущей войны. Таким был, к примеру, А. Македонский по отношению к своим врагам. Немецкий блицкриг во второй мировой войне тоже был из будущего, а не из прошлого, и немцы были единственными, кто вынес этот урок из первой мировой войны.

А. Фурсов говорит: «Потерпевшая поражение в Первой мировой войне Германия, писал К. Поланьи в «Великом изменении» – одной из главных книг ХХ в. – «оказалась способной понять скрытые пороки мироустройства XIX в. и использовать это знание для того, чтобы ускорить разрушение этого устройства. Некое зловещее интеллектуальное превосходство было выработано её государственными деятелями в 1930-е. Они поставили свой ум на службу задаче разрушения – задаче, которая требовала разработки новых методов финансовой, торговой, военной и социальной организации. Эта задача была призвана реализовать цель – подчинить ход истории политическому курсу Германии». Но ведь то же – о «зловещем интеллектуальном превосходстве» – можно сказать и о большевиках. Собственно, большевики и нацисты и смогли победить в своих странах, поскольку в своих странах раньше других стали людьми ХХ в. и осознали ошибки и уязвимые места XIX в., его людей, идей и организаций, причины поражений своих стран на выходе из XIX в. В XXI в. победят те, кто первыми станут людьми XXI в., т. е., помимо прочего, те, кто первыми сделают «работу над ошибками» по ХХ в., поймут причины своих поражений в нём, как это сделали – каждый по-своему и на своём языке – большевики, интернационал-социалисты в СССР и национал-социалисты в Германии» [4].

Холодная война тоже играла по будущим правилам, где правит бал даже не информационная, а виртуальная война. Оседлав массовую культуру, противник внес свою модель мира сначала головы молодежи, а потом и остальных. Что мог предложить молодому человеку комсомол — комсомольский значок и комсомольскую стройку. А западный проект дал ему музыку, книги, фильмы, новые марки автомобилей, с ног до головы другой тип одежды.

В это время уже не было поклонения перед первым лицом, заклейменное как культ личности Сталина, когда любое слово, взгляд, улыбка вызывали слезы умиления у аудитории. И они были реальными, а не искусственными. Старшее поколение сохранило эту любовь к Сталину вне зависимости сегодняшних  обвинений.

Холодная война была войной тайной, скрытой. С одной стороны, здесь действовали шпионы и разведчики, с другой, любые виды информационного и виртуального воздействия в виде литературы, искусства, кино. Каждая страна активно порождала свою модель мира, акцентируя то лучшее, что могло заинтересовать другую сторону. При этом достоверность не была самым важным параметром. США акцентировали высокий интеллектуальный уровень своих граждан, а СССР в ответ рассказывал о хорошем материальном положении.

Сегодня в такой незримой войне участвуют все те же. Только к ним добавились видеоигры и сериалы, заменившие популярные медиа прошлого. Большой объем дискуссий ведется сегодня на тему видеоигр и политики [5 — 9].  Общая модель воздействия в этом случае выглядит следующим образом: «Игры являются идеологическими конструкциями, которые продвигают определенный набор ценностей в пользователе. Как телевидение и кино, они часто поддерживают идеологию своего контекста: во времена Буша это была агрессивная внешняя политика, со времен Брексита британские игры поддерживали изоляционизм и ностальгию по империи. Доминирование анти-исламских игр в двухтысячные говорит само за себя» [7]. Приход правых сил связывают с белым супрематизмом в играх, предлагается сделать такой же поворот в сторону левых идей.  Видеоигры рассматриваются не только как форум для художественного выражения, но и для социального. США используют видеоигры для рекрутирования новобранцев.

Все это по сути демонстрирует нам реальное отсутствие границ между виртуальным и реальным мирами. Внося изменения в один из них, мы получаем трансформацию в другом. И все это непосредственное влияние на человеческое сознание. С появлением соцмедиа чужое сознание стало еще доступнее, что показывают информационные интервенции в чужие выборы и референдумы, поскольку возник слабо контролируемый канал коммуникации с населением.

Можно привести доводы по влиянию и неполитического характера, демонстрирующий те же переходы от мира виртуального в мир реальный. Телесериал «Чужестранка», например, создал бум по посещению туристами Шотландии. Этот феномен был и в случае мест съемок Гарри Поттера и Властелина колец. В последнем случае это вообще была Новая Зеландия. Туристы из КНР ездят в Боярку, чтобы воочию увидеть то, что запечатлено в сериале по роману «Как закалялась сталь» Н. Островского.

А упомянутая выше Шотландия получила 17% туристический рост в 2017 г. в 3.2 миллиона и объясняет это эффектом «Чужестранки» [10 — 11]. Расходы от туристов возросли на 23% и составили 2.3 миллиарда фунтов. В то же время  в Великобритании в целом число европейских туристов возросло всего на один процент.

Ко всему этому следует добавить, что все это влияния, которые мы не ощущаем как чье-то воздействие. Мы считаем это нашим собственным решением, а не кем-то навязанным, поэтому слепо и свято ему повинуемся.

Глядя из сегодняшнего дня, можно добавить мнение по поводу сокрытия информации, которое было даже более значимым в прошлом, тем более в период холодной войны. Л. Краусс говорит: «Мы живем в мире, где люди пытаются спрятать информацию от людей. Пытаются контролировать информацию и через это — контролировать поведение людей. Если эта тенденция сохранится, я подозреваю, что антиутопическое будущее, которое мы видим по ТВ, вполне может случиться» [12]

Таким образом, на нас влияет не только информация, которая на виду, но и та, которая от нас скрыта. А раз она сокрыта не зря, то, возможно, ее воздействие имело бы еще большую силу, будь мы к ней допущены.

Мир стал информационно и виртуально зависимым. И это не может быть иначе, если жители планеты проводят большую часть своего рабочего и свободного времени у разного рода экранов.

Литература

1. Левинтов Александр Евгеньевич // www.fondgp.ru/gp/personalia/1980/59
2. Громыко Ю. Почему методология и методологи проиграли перестройку? // www.metodolog.ru/00197/00197.html
3. Меньшиков С. На Старой площади // litresp.ru/chitat/ru/%D0%9C/menjshikov-stanislav-mihajlovich/na-staroj-ploschadi
4. Фурсов А. Как мы проиграли Холодную войну // andreyfursov.ru/news/kak_my_proigrali_kholodnuju_vojnu/2017-09-18-660
5. Bogost I. Playing politics: videogames for politics, activism and advocacy // firstmonday.org/article/view/1617/1532
6. Bown A. Video games are political. Here’s how they can be progressive // www.theguardian.com/games/2018/aug/13/video-games-are-political-heres-how-they-can-be-progressive
7. Bown A. How video games are fuelling the rise of the far right // www.theguardian.com/commentisfree/2018/mar/12/video-games-fuel-rise-far-right-violent-misogynist
8. No politics in video games? // deconstructingvideogames.com/2018/01/23/no-politics-in-video-games/
9. Sisler V. Videogames and politics // uisk.jinonice.cuni.cz/sisler/publications/games_politics.htm
10. Menta A. How Starz’s ‘Outlander’ Enchants Millions of Women, Boosts Scottish Tourism and Potentially Launched the Next James Bond // www.newsweek.com/2018/11/09/outlander-diana-gabaldon-starz-sam-heughan-interview-1195770.html
11. Webster C. Outlander effect pushes tourist numbers in Scotland to record high // www.scotsman.com/business/companies/media-leisure/outlander-effect-pushes-tourist-numbers-in-scotland-to-record-high-1-4771871
12. Краусс Л. “Не позволяйте мерзавцам подавлять вас». Интервью // tech.liga.net/technology/interview/fizik-lourens-krauss-ne-pozvolyayte-merzavtsam-podavlyat-vas?fbclid=IwAR1_b3QcIjGeTEpUrJEzQ8Ub95BXZMLyndnBSyjaX2u5qOenKcxlB6PChME

Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, страницу «Хвилі» в Facebook.