Полемика между Юрием Романенко и Анатолием Амелиным о пределах компромисса в украинской политике породила серьезную дискуссию плодом которого является этот текст Олега Переверзева. Почему Украина сегодня похожа на Веймарскую республику и чем чреваты компромиссы. Об этом данный текст.
Компромисс вообще не может быть основой для «злагоди» по своей природе. Компромисс возникает тогда, когда ни одна из противоборствующих сторон не имеет решающего преимущества и они согласны на временное перемирие, но не согласны пересмотреть свое кредо. Компромисс не разрешает противоречий, он просто выводит их за скобки. На время. Пока идет перегруппировка сил, и подтягиваются тылы. Компромисс — это пазуха, за которой лежит кирпич, такой себе инструмент войны, который пользуется для получения стратегического преимущества.
Если находятся мечтатели, которые считают, что компромисс может быть основой мира, то их ожидает формат Мюнхенского сговора со всеми вытекающими последствиями. И это мы прекрасно видим на примере Минских соглашений, где за скобки выеден Крым, где нет войны и нет российской агрессии, а есть «проблема» Донбасса. То есть Украина имеет компромисс и не имеет Крыма, а Путин, который хочет видеть Украину вассалом России, в рамках Минского соглашения удержится примерно в тех же границах, в каких Гитлер остановился в Судетах. Не удивительно, что на горизонте уже мелькает «проблема» акватории Азовского моря, а на билбордах нарисовались лозунги разлива «услышать Донбасс».
Романенко прав – Украине нужно «легализировать отношения, что реально существуют. Снять блокаду, которая нам не выгодна. Продавать туда больше. чем покупаем. Выкачивать оттуда молодежь, потому что у нас бегство рабочей силы и нам самим она нужна. Короче говоря, делать прагматичные шаги, которые решают наши проблемы. И четко обозначить критерии на каких основаниях мы готовы принять ОРДЛО. Критерии которые нам выгодны и мы на них имеем право как жертва агрессии».
Но самое главное максимально быстро переформатировать систему олигархического консенсуса, выросшую из теневых постсоветских общественных практик, переформатировать систему, в которой вроде бы есть суды, полиция, конституция, вроде все работает, но де-факто все ключевые решения принимаются посредством оных практик и поверх институций. Сословные практики давно пора ломать и формировать новые отношения, но этого никак не получается сделать, хотя у общества есть четкий запрос именно на этот формат. Запрос, весомо подкрепленный двумя Майданами. Тем не менее, после каждого Майдана олигархат побеждает, используя одну и ту же тактику, он стремится затянуть полудохлые прозападные элиты, выброшенные наверх народным движением, в примитивный компромисс, чтобы потом этот компромисс превратить в площадку для реванша. А «победившие» западники, горделиво поджимая губу, каждый раз воспринимают компромисс как основу общественного договора. И каждый раз получают граблями по лбу. Па-ба-ба-бам!
Ничего кстати нового. В восемнадцатом году германские социал-демократы, будучи фактически парламентским большинством, пошли примерно по такому же пути. Они согласились на компромисс со старыми кайзеровскими элитами – промышленными кругами, военными, чиновничеством, чтобы удержать страну от гражданской войны. Были образованны всякие комитеты при фабриках, тарифные комиссии, третейские суды, введен семичасовый рабочий день. Через пять лет те же самые старые элиты отодвинули социал-демократов от власти, отменили все предыдущие соглашения, вошли в союз с национал-правыми. Чем закончились эти игры – мы знаем.
В Украине сейчас не то чтобы все как под копирку с Веймарской республики, но очертания вполне просматриваются. Возможность провести системные реформы сразу после Майдана наши либералы благополучно прошелестели. Имитацию реформ свернули уже к осени пятнадцатого. С шестнадцатого года наблюдается реванш чистой воды в контексте возврата к модели олигархата. Даже старые намеки на то, что нужно не менять рыла у корыта, а менять систему, сейчас не артикулируются публичными фигурами. От слова совсем. Зато мощно продвигаются два пакета лозунгов:«Армія! Мова! Віра! Мы йдемо своїм шляхом. Ми — Україна» и «Компроміс основа злагоди». Вот эти словеса на самом деле будут делить все электоральное поле (за небольшим исключением) при следующих парламентских выборах, которые гораздо важнее президентских, потому что именно конфигурация парламентского расклада во многом будет определять всю нашу с вами траекторию дальнейшего полета.
Обсудить хоть какой-то системный проект пока пытается только Тимошенко, при всем разнообразии булыжников, которые можно закинуть в ее огород. Но этот движ ничего не добавит ни в контексте президентских, ни контексте парламентских кампаний. Уже сейчас Петр Алексеевич легко и изящно намекает про «полномочия канцлера, которые будут больше чем у кайзера». Дескать, в Раде сформируется однопартийная система и режим единоличной власти, который ни к чему хорошему не приведет. Как бы внимание: Адольфовна на горизонте. Опять же мелковато, но эффективно.
Объяснить электорату, что не было единоличной власти ни у кайзера, ни у канцлера, что власть кайзера была законодательно ограничена рейхстагом, власть канцлера была ограничена кайзером и опять же рейхстагом, – объяснить все это будет некому. Не потому что у нас нет людей, которые знают историю, а потому что в нашей стране невозможно бороться с простыми лозунгами. Невозможно объяснить массе, которая прилипла к ящику, что парламентское большинство не формирует однопартийной системы – однопартийную систему формирует тоталитарная идеология и политическая целесообразность, что любые полномочия, которые действуют в рамках закона, не создают режима единоличной власти. Нет таких примеров в истории. Зато полно примеров, когда режимы единоличной власти создавались поверх полномочий. Тирания дите произвола. Всего лишь. Режим единоличной власти вполне актуален, когда партии создают парамилитарные силовые структуры, которые вдруг присваивают себе монополию на насилие. Когда в парламенте принимаются неконституционные решения и создаются органы непредусмотренные конституцией. Когда вроде бы все как у людей – законы, суды, депутаты, а решение в стране принимает один человек поверх своих законных полномочий. Чем действительно страдали некоторые канцлеры. Все годы правления Гитлера в Германии никто не отменял Веймарскую конституцию, работали суды, полиция. Даже избирался рейхстаг. Но нацисты создали свои структуры поверх государственных институций. Все эти СС, СД выросли из партийных организаций. И в этом контексте Петр Алексеевич конечно еще не Гитлер и даже не Путин, но уже рядом с Гинденбургом.
И самое главное, услыхав термин, фашизм не стоит экстраполировать картинки из Лени Рифеншталь на себя любимых. История она дама с юмором, ей легко и просто амбиции умножить на ресурсы. Даже в те веселые времена вместе с Гитлером вполне себе существовал Антонеску и сегодня Путин всего лишь карикатура на Сталина. Вариантов масса вплоть до ситуации каждому району по своему фюреру.
Подписывайтесь на страницу автора в Facebook, на канал «Хвилі» в Telegram, страницу «Хвилі» в Facebook
