Не хотелось писать о трагедии в Кемерово. В голову все время лезет картинка, как детвора столпилась у двери запертого кинотеатра. Ненависть душит. Убил бы. Не знаю, кого – пожарного инспектора, владельца, губернатора, работника кинозала, который закрыл двери, учителей, которые пошли гулять пока идут мультики, но хочется вцепиться зубами в чью-то тупую сытую рожу и не отпускать, пока она не затихнет. Как могло такое случиться?!
Романенко говорит о постсовковом отношении к детям как к хомячкам. Согласен полностью, потому что детвора горит не только в торговых центрах – горят в запертых хатах. Однако есть другая сторона медали.
Народ, посмотрите внимательно на свой город. Этот город действительно ваш? Вы действительно хотите, чтобы вам на голову лепили новострои? Вы действительно хотите, чтобы над каждой станцией метро стояла железобетонная коробка ТЦ? Этот город не ваш – его поделили феодалы. Феодалы держат торговые сети, торговые центры, фабрики, коммунальные предприятия. Почему я говорю о феодалах, потому что только феодальное право держания – производная от власти. Только феодал имел поместье, потому что служил сюзерену. Только феодал был в своих владениях сразу и судьей и управителем и собственником. У нас любой более-менее крупный бизнес связан с властью. Любой! Ну, может быть за исключением айтишного, просто потому, что он находится в другом пространстве, и до него нашим керманичам трудно дотянуться. Если не прокурор то депутат, если не министр то теща министра. Понятное дело, что, когда феодал строит доходное предприятие, он строит так чтобы минимизировать издержки – он использует дешевые материалы, которые горят как порох, нанимает за копейки работников, которые тоже дешевые, но безответственные. Естественно, феодал имеет возможность сдать объект с нарушениями, потому что он и есть власть. И феодалу плевать на холопов, которые там могут погибнуть.
Кто-то скажет, зачем вообще говорить о российской техногенной катастрофе в таком контексте, зачем примерять на себя их рубашку. Отвечаю: потому что мы эту рубаху «русского мира» с себя еще не сняли. Только расстегнули пуговку воротничка. У нас точно такие же феодалы и точно такие же торгово-развлекательные центры. Торгово-развлекательные центры вообще есть везде. Это обычное явление в обществе массового потребления. В Штатах они с середины двадцатого века. Но там совсем другие общественные отношения. Пожар в доме, где жили бедные эмигранты, спровоцировал в Англии гигантский скандал. По делу Grenfell Tower предъявлено обвинение по корпоративному убийству. Люди расселяются. Королева скорбит, премьер-министр просит прошения у пострадавших, министры уходят в отставку, фирма, которая обслуживала район, отстраняется. Расследуется все – кто проводил ремонт, какие материалы использовались, кто с кем связан. Про средства массовой информации и говорить нечего – они эту тему до сих пор не отпускают. Что происходит в России? Какая реакция самая первая, когда стало понятно, что горят дети? Какая-какая, по ящику показывают «Иван Васильевич меняет профессию». Что будет дальше? Да то же что было после кучи других пожаров. Ничего. Холопы сгорели – эка беда!
Мы на самом деле только выбираем между двумя мирами. Как минимум надо понимать, что различие между этими мирами именно в общественных нормах и стандартах. Миллиардеры есть везде, – везде они пытаются сплестись в страстных объятиях с властью. Единственное что им мешает это нормы. Когда вдруг оказывается, что нельзя пойти на третий срок, нельзя подмять под себя парламент, нельзя отказаться от дебатов, нельзя щемить прессу, нельзя пользовать суды и силовые структуры как инструмент давления на политических противников, нельзя зачищать электоральную поляну от оппонентов. И куча других нельзя. Эти правила формировались в западном городском пространстве на протяжении столетий. Горожане гнали синьоров из города. Цеха ремесленников создавали свою полицию, чтобы противостоять городской аристократии. Если ей не противостоять, то она быстренько сядет на голову. Это самое важное. Это даже важнее внутреннего валового продукта. И всегда было важнее. При Гитлере ВВП Германии рос невиданными темпами. Он в принципе делал все то же самое, что делал Рузвельт. Дороги, протекционизм, трудовые армии. Все то же самое, за исключением одного – Рузвельт все это делал в пределах своих полномочий, а Гитлер подмял под себя государственные институции и разрушил общественные нормы. Одной социальной группе стало вдруг можно навязывать другой социальной группе культурные предпочтения. Сначала немцам это нравилось, потом они уже ничего не могли сделать. Уильям Лоуренс Ширер описывает в своем «Берлинском дневнике» тотальную растерянность граждан, когда германская армия вошла в Польшу. Немцы не хотели воевать со всем миром. Они согласны были вернуть Рейнскую область и даже Судеты, но только не втягиваться в новую войну с ведущими державами. Поздно! – Потопали, как миленькие на восток.
Громадяне, только поймите правильно, автор ни в коем случае в контексте Украины не проводит никаких аналогий с фашизмом. Имеется в виду исключительно деформация государственных институций. И только! Конечно, мы не пойдем завоевывать жизненные пространства. Но на наших внутренних пространствах уселись феодалы. Эти феодалы через свои информационные структуры формируют фальшивые повестки дня, предлагают варианты простых решений. Они пытаются развернуть вектор недовольства на соседа, чтобы мы тут чубились – порохоботы со зрадофилами. Нет никаких «своих политиков». И не было. Как только политик проходит во власть, как только он усаживается в кресло – он сразу чужой. Потому что имеет доступ к рычагам управления репрессивной машины, а мы под этой машиной.
Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, страницу «Хвилі» в Facebook, Facebook автора
