Об этом пишет в колонке для Reuters Джейсон Буш.
{advert=1}
Он не подвергает сомнению то, что 1200-километровая магистраль — это и замечательное техническое достижение, и победа российской дипломатии. Но отмечает, что экономические выгоды проекта неочевидны. Прогнозы потребления газа в Европе существенно различаются, а проблемы еврозоны добавляют неопределенности. Скептики замечают, что даже без Северного потока российские газопроводы в Европе способны поставлять больше газа, чем предусмотрено во всех контрактах Газпрома на годы вперед.
Но Северный поток всегда был столь же геополитическим проектом, сколь и экономическим. Морской маршрут идёт в обход Украины, давая России преимущество в непростых переговорах с соседом. Кроме того, чем меньше российского газа идет по территории Украины, тем спокойнее спят европейские клиенты Газпрома.
{advert=2}
И всё же Северный поток может стать пирровой победой, скрывающей менее радужную картину, считает автор колонки. У Газпрома множество проблем — крупные клиенты восстают против высоких цен: за день до открытия Северного потока польская газовая компания PGNiG подала против Газпрома иск в арбитражный суд, и даже Украина, которую Северный поток, казалось бы, кладёт на лопатки, настойчиво требует значительной скидки. Вдобавок Газпром, по всей видимости, не смог договориться о поставках газа в Китай.
Возникает вопрос: если Газпрому с трудом удается удержать существующих клиентов, как говорить о приобретении новых, которые нужны ему для наполнения в том числе Северного потока?
Европа добивается пересмотра долгосрочных контрактов с Газпромом, в которых цена на газ привязана к нефтяной, и большего использования спотовых котировок в расчетах с российским монополистом. Настаивая на устаревшей ценовой формуле, государственный газовый гигант игнорирует перемены, превращающие газовый рынок в рынок покупателя с жесткой конкуренцией поставщиков.
{advert=3}
По большому счету Северный поток — лучшая иллюстрация несовременных методов ведения бизнеса. Многие десятилетия Газпром жил в уютных условиях взаимовыгодных отношений с правительствами европейских стран и национальными энергетическими компаниями, особенно в Германии. Но теперь энергетическая политика всё в большей степени формируется не на национальном уровне, а в Брюсселе, где, к неудовольствию Газпрома, Еврокомиссия активно способствует развитию конкуренции.
Если Газпром не сможет приспособиться к новым реалиям, то триумфально открытый Северный поток окажется попросту ненужным. Газпром может убедиться в этом на примере всё той же Украины, которая, построив в 2002 году нефтепровод Одесса-Броды, добилась политического успеха — получила независимый от российской Транснефти маршрут, но за 10 лет так и не смогла найти ресурсы для его полноценной загрузки.
