Наблюдаем интересную, многозначительную и полезную для исследования ситуацию. Не так давно, на сайте фонда Карнеги, появилась статья Михаила Коростикова «Доктрина медоеда». Если кратко, ее содержание о том, как автор попробовал найти зооморфную метафору, проекцию на животный мир внешнеполитической активности Российской Федерации. А найдя, решил исследовать, как полученный образ некоторого животного, паттерны его естественного поведения, пищевые привычки и прочие повадки коррелируют с поведением государственного прототипа.
Не то чтобы необычная, или уникальная задача. Метафоры, в том числе зооморфные, довольно часто используется в информационной работе, деловой и политической практике. Их польза состоит в возможности симплификации — упрощения некоторого сложного для массового восприятия объекта, презентация его в выгодном свете, в виде, доступном для понимания, пригодном для запоминания и дальнейшего узнавания.
Все помнят символы республиканской и демократической партии – слона и осла соответственно. Привычным является формулировка «азиатские тигры», обозначающие Южную Корею, Тайвань, Гонконг, не так давно показывавшие взрывной экономический рост. Про Британского льва вспомним, у Китая сплошные драконы разных цветов. Автор в качестве примера упоминает также внешнеполитическую доктрину Сингапура — «стратегию ядовитой креветки». Эта страна приняла как данность ограниченность своих ресурсов и направила усилия на то, чтобы сделать последствия агрессии в отношении себя неприемлемыми для агрессора.
Рыцарская символика, тайные ордена и футбольные клубы — использование образов животных, заимствование и перенос их характерных признаков имеет насыщенную историю и остается востребованным по сей день. Что, впрочем, не относится к Украине. В официальной информационной политике этот подоход практически отсутствует. И слава Богу.
Тем не менее, простая, казалось бы, история вызвала неожиданный резонанс. Статья быстро распространилась по сети, была переведена на несколько языков. До сих пор идет интенсивное обсуждение. На автора обрушился поток критики и суровых обвинений, суть которых сводилась к тому, что Россия – не какой-то там непонятный и сомнительный медоед, а самый что ни на есть медведь. Большое, сильное, мудрое, местами хищное животное. Хозяин тайги.
В результате, автору пришлось писать продолжение, и загонять так внезапно оживший плод своего инсайта в клетку официальной семиотики. Проводить параллели и доказывать, что странный медоед ничуть не хуже традиционного медведя.
Попробуем прояснить, в чем же причина хайпа. Медоед – медведя напоминает только фонетически. На самом деле, это некая разновидность барсука, небольшое животное, не отличающееся особой силой, но агрессивное, энергичное, способное довольно эффективно использовать свои небольшие ресурсы. Кроме того, отличающееся сложным характером, склочное, мстительное, злопамятное, иррациональное и пр.
Мы не знаем, чем автор руководствовался при выборе данного образа. Рождение метафоры – процесс темный и сложный, связанный более с оформление бессознательных импульсов, и даже не индивидуальных, а исходящих из коллективного бессознательного, нежели с каким-то рациональным конструированием. Тем более, что медоед – не очень то распространен на просторах Евразии, и встречается разве что в зоопарках. Это животное африканское, если не врет Википедия.
Медоед
По – нашему мнению, если уж не ограничивать воображение государственными границами, не сужать круг аллегорий представителями фауны, обитающими на подконтрольной данному режиму территории, то стоило бы включить туда и других представителей мира животных.
Вот скунс, к примеру – тоже очень милое животное, а главное – самобытное и, скажем так — незабываемое. Встречается на всей территории США и Канады, кроме Аляски – не знак ли это, не указание ли свыше? Или вот муравьиный лев, водится в Крыму, тоже своего рода хищник. Хотя хищники сейчас не ко времени, сейчас грядет период миротворцев. Так что стоит присмотреться к любимцу девочек — Единорогу. Это который кушает радугу и какает бабочками.
Зеленський заслухав доповіді щодо ситуації в Одесі та Харкові після російських обстрілів
Узкий коридор: Стратегия победы демократов на президентских выборах и роль Украины
Пенсії українців перерахують із 1 травня: кому підвищать виплати
Українські пенсіонери за кордоном можуть залишитись без пенсії: що робити
Как писал когда-то Милан Кундера: «Метафора – опасная вещь. С метафорами шутки плохи. Даже из единственной метафоры может родиться любовь» («Невыносимая легкость бытия» – прим. авт.). Не только любовь, заметим. Из хорошей метафоры может родиться все что угодно, и озарение, понимание, насмешка, презрение. Это и пугает.
Вопрос даже не в том, что устоявшемуся, как кажется некоторым, образу «великой» державы было подобрано недостойное, а то и непристойное отражение. С любой метафорой могут произойти метаморфозы, случайные или целенаправленные, было бы желание. Ментальные вирусы мутируют не хуже биологических. Брутальный и свободный хозяин тайги в правильном контексте вдруг может радикально поменять презентацию и начать транслировать совершенно противоположный семиотический текст.
Медведь
Дело, скорее всего, в том, что случайно извлеченный из глубин коллективного бессознательного образ вытащил за собой и понимание. Оказалось, что несмотря на круглосуточное, круглогодичное давление на умы, на постоянные усилия государства по конструированию и навязыванию выгодной для себя реальности, внутри этих умов по прежнему существует территория, свободная от структурирующего и моделирующего последствий этого давления, существует свобода.
Оказалось, что излучение башен не вездесуще, и не всемогуще. И что информационные конструкты, которые кажутся незыблемыми, в которые вложены огромные средства, на поверку оказываются даже не колосом на глиняных ногах, а вообще чем то, свободно свисающим в вакууме.
Само по себе пугающее открытие, а если добавить к нему осознание бесполезности гигантских объемов финансовых ресурсов, расходуемых на пропаганду – обозначается вполне уместный повод для галактической паники среди тех, кто отвечает за освоение этих объемов. Думали, построили и сдали Звезду смерти, а оказалась опять — черная дыра.
То что у Кремля обнаружились слабости в информационном плане – не особенно удивляет. Будут выделены дополнительные ресурсы, сделаны усилия залепить дыру. Нам же не повредит сделать из этой ситуации собственные выводы.
Мощность украинской пропаганды не сравнима с мощностью пропагандистской машиной Кремля, это даже не предмет для дискуссии. Поэтому контроль в идеологическом пространстве дается крайне сложно, и часто носит характер сомнительных и малоэффективных мер, вроде блокирования культурного обмена. Да, отчитаться генералам есть о чем, но результата нет.
Что уже говорить о контроле в пространстве смыслов, первичном по отношению к идеологии, которое должно служить прочной опорой для государственной политики, но пока выступает в качестве зыбучих песков. Это задача важнейшая, а данный пример – как раз о ней.
Пока же вернемся к мысли, которую автор упомянутой статьи пытался транслировать изначально, и которая потерялась в вихре панических реакций. Что, впрочем, к лучшему. Оказывается, мудрейшая Природа дарит нам стратегии поведения, которые даже в условиях жесткого лимита ресурсов вполне могут обеспечить не только выживание, но и процветание некоторого организма. Применительно к государству — его конкурентоспособность и в экономике, и в большой политике. Оказывается, необязательно играть по навязанным правилам, тем более по правилам, навязанным врагом. Необязательно руководствоваться привнесенными критериями, пользоваться внешними оценками. Очевидная мысль. Но стратегию такую надо целенаправленно искать, следить за ее соответствием внешней среде, вовремя корректировать.
Взять то же Сингапур. Уже упоминалась его доктрина «ядовитой креветки». Она просуществовала не так долго. Вскоре ее пришлось менять. Довольно быстро руководство страны осознало ограничения, сопутствующие и самой метафоре, и обозначаемой при ее помощи линии поведения. В мутных водах мировой политики помимо обычных рыб, для которых и одна креветка — обед, встречаются и другие экземпляры. Есть и такие, которые заглатывают воду кубометрами и фильтруют всю находящуюся в ней органику без разбора. Им наплевать, ядовит ты или нет, главное заглотить. Поэтому, новая стратегия Сингапура была названа уже в честь дикообраза (маловато желающих его глотать) и предусматривает, среди прочего, приобретение новейших вооружений широкого радиуса действия. Вы давно слышали о чьих-то агрессивных происках в отношении этой страны?
Если же все-таки сделать усилие, и попытаться найти метафору, которую можно применить к большинству стратегических направлений нынешней украинской политики, то может получиться следующее:
«Ты суслика видишь? Нет. И я нет. А он есть!»
Это только один, но яркий пример того, что освоенное семиотическое пространство работает на благо общества. У Украины такого подхода к формулированию стратегии сейчас нет, но есть большие проблемы в части пространства смыслов. Там царят хаос и неразбериха. Отдельные островки порядка имеются, но, как правило, имеющие привнесенную, западную основу. Национальный ресурс не используется и вопрос его использования не обсуждается, хотя перспективы имеются весьма многообещающие. Но это уже другая история.
