Не смотря на обескураживающие популяционные прогнозы ООН, которые активно обсуждаются даже в соседней Польше — но не у нас — стоит все же констатировать, что не настолько у нас все плохо с чувством самосохранения. Например, обратить внимание на образование и вступить в дискуссию вокруг того, чего же мы от него ждем, многие все еще готовы.
Нет, об очередных языковых баталиях и «русском вопросе» — как-нибудь в следующий раз, пока что просто о школе.
Точнее, о школьной форме.
Многие сразу же скажут: «Ну разве это важно? Тем более сейчас?» И я с готовностью соглашусь: «Конечно. Есть вещи поважнее». Бессилие нашей элиты или топтание на месте в попытках пойти на все четыре стороны контрэлиты, например.
Но. В этом вопросе, как в капле, отражаются многие непонимания и противоречия. Неплохой пример, вполне подойдет для разбора. Тем более что, как недавно выяснилось при обсуждении в Фейсбуке вполне подробной и исчерпывающей статьи о школьной форме — тема-то неожиданно горячая. Поляризует и разделяет не хуже языка или еще чего.
Я не буду подробно останавливаться на изложенных в статье аргументах — просто рекомендую ее прочесть — и позволю себе процитировать то, что на мой взгляд является квинтэссенцией: «…По-перше, хотілося б зауважити, що відчуття належності до колективу через однакову форму — це штучне нав’язування. Реальне відчуття єдності складається через спільну діяльність, ухвалення спільних рішень, працю на загальну користь тощо.
А друге — це привід поміркувати, в якій пропорції сучасна українська освіта — втім, як і українське суспільство загалом — має поєднувати колективістській примус, без якого, кінець-кінцем, неможливе існування будь-якої держави, з вихованням яскравої, вільної та самобутньої особистості ліберального зразку?
Зрозуміло, що після СРСР навіть слово “колектив” у багатьох викликає жах і відразу, а будь-які нав’язані норми та обмеження сприймаються як “клятий совок” — і недаремно, адже нашому пострадянському суспільству сьогодні не вистачає саме вміння поводитися з власною свободою, брати відповідальність на себе, самостійно мислити, вирішувати самому.
З іншого боку, більшість людей завжди і повсякчас хочуть бути причетними до чогось, що більше за них самих — така вже людська природа, і на цьому ґрунті базуються всі тоталітарні ідеології світу.
Особисто я вважаю, що можливість привчити дітей до того, що вони є господарями хоча б свого тіла і в змозі формувати свій гардероб самі, можливість показати батькам, що вони можуть щось вирішувати — хоча б те, як вдягнути дитину в школу, — у посттоталітарній країні, громадяни якої тільки починають оговтуватися від навченого параліча волі, у сто разів важливіша за можливість для директора подивитися на вишукування 1 вересня (лінійка — ще один фейк штучної шкільної колективізації!), задоволено зітхнути і тихенько вимовити: “Яка краса!”
На мой взгляд, после этого уже можно было бы ничего и не писать — все уже сказано. А еще раньше — приведены более приземленные «бытовые» аргументы. Но нет — дискуссия все равно разгорелась. Поэтому остановимся чуть подробнее на моментах, которые статья обошла стороной.
Как показывает некоторый опыт наблюдения за подобными баталиями, следует сразу, на берегу, разделить позиции, с которых мы смотрим на обсуждаемый предмет.
В Україні скасували обмеження на перескладання водійського іспиту: що змінилося
Дрова зберігати не можна: українцям загрожують великі штрафи та навіть серйозні терміни
Водіям нагадали важливе правило: коли включати "поворотники" у місті та на трасі
МВС спростило процедуру отримання водійських прав: що можна зробити самостійно
Есть позиция «как есть сейчас» и есть позиция «как я хочу это видеть в идеале». И вместе им не сойтись (с). Потому что это спор про зеленое и про мягкое, в очередной раз.
Сначала рассмотрим вопрос школьной формы с позиции «как есть». Это, во-первых, проще. А во-вторых, его тогда сразу же можно закрывать — потому что никакой всеобщей и обязательной для всех школьной формы у нас в стране нет. Де факто. Про де-юре тоже можно поспорить, но это уже по желанию.
И мамочки, которые написали, что им все нравится и они за школьную форму и против ее отмены — и тут же ниже отметили, что школьные брюки, например, покупают английские, на импортных сайтах, по распродажной цене, а пиджаки, например, их ребенок терпеть не может, поэтому не носит вовсе — не понимают что такое обязательная форма от слова совсем.
Также они не понимают, что в случае отмены требований к одежде в школе смогут и дальше обходиться без пиджаков и покупать те же самые брюки на тех же самых сайтах.
И изменится для них только то, что рядом с их ребенком окажутся дети, одетые в нечто более отличающееся по цвету и покрою чем это есть сейчас, и можно будет решить задачу одеть дитятко в школу и не заморачиваясь так сильно.
Чем же в таком случае они довольны и почему протестуют против отмены устраивающих их требований? Рискну предположить, что им нравится весь этот квест и собственные успехи в его прохождении. И они не согласны, чтобы кто-то мог, при желании, в этом квесте не участвовать. Потому что тогда грош цена их собственным «достижениям». И их ребенок больше не сможет выделяться рядом с теми, кому пришлось одеться в изделия отечественной (или китайской) легкой промышленности.
Где-то в этом всем потерялся принцип «школьная форма нивелирует социальное неравенство», не так ли? А ведь это — чуть ли не самый главный аргумент ее сторонников.
А еще здесь есть что-то от «если мы мучаемся — так и все должны». Если мы прогибаемся и выполняем дурацкие и мешающие нормально жить правила — то и все должны страдать точно так же, иначе не интересно. Можно вспомнить недавние протесты «евробляхеров» и палитру мнений вокруг этого — примерно то же самое, от «что хочу, то и делаю, плевать на всех», до «мы все делаем по закону, а вы самые хитрые?» и «а давайте просто приведем законодательную практику к правоприменительной и учтем все интересы».
Итак, каковы признаки того, что школьная форма в стране есть и что она выполняет возложенные на нее функции:
— ношение формы регламентировано и обязательно, отказаться практически невозможно;
— существует единый установленный для всех образец (даже если разный для каждого класса или подразумевающий несколько вариантов комплекта) и возможность покупать одежду, отличающуюся от него, не предусматривается. Даже если по виду это нечто весьма похожее;
— есть работающая машина принуждения ношения формы установленного образца;
— допускается форма только отечественного производителя — или закупленная вне страны по гос. заказу;
— не просто задекларирован, а и организован контроль качества тканей и готовых изделий;
— школьная форма доступна, по карману, подавляющему большинству родителей без потери требований к качеству. Это достижимо при а) достаточно высоких доходах населения, при б) наличии механизма прямой адресной помощи семьям учащихся или при в) компенсации производителям части затрат на производство, чтобы цена для потребителей оставалась приемлемой. При этом последним государство организует гарантированный спрос с помощью того самого работающего механизма принуждения. И у родителей нет вариантов одеть ребенка во что они сами решили (в том числе мимикрируя под утвержденный стандарт цветом или составом комплекта — обязательный пиджак) или заявить о том, что с такими тарифами-зарплатами-налогами-ценами у них просто нет денег предписанные требования выполнять.
Что из этого у нас не просто где-то давным-давно обещано и задекларировано в каком-то указе Президента, а реально работает?
Насколько реально в нынешних условиях всю эту красоту быстренько внедрить?.. Готовы ли вы на это?
Каковы риски того, что, опять же при нынешних условиях, в реализацию всех этих пунктов не проберется коррупционная составляющая и какова будет цена вопроса для экономики в целом и для каждого домохозяйства по-отдельности — с учетом этой составляющей?
Когда мы говорим о механизме принуждения, мы имеем в виду ситуацию, когда куда бы вы ни пошли (кроме разве что частных школ и домашнего обучения), пропетлять не удастся — вам придется носить форму установленного образца. Да, возможно она будет отличаться от школы к школе — но покупать придется именно ее, и покупать внутри страны. Не получится поискать нечто подходящее на импортных распродажах, подобрать «просто черные джинсы» или купить строгий костюм темного цвета в Ашане или Эпицентре. Купить и носить вы обязаны будете именно и только форму.
Представили?.. Готовы?
А сейчас — так?
Почему же тогда вы, довольные нынешним положением вещей, продолжаете ратовать за форму? Вы должны быть в первых рядах движения за ее отмену — в том числе потому что в этом случае для вас ничего не изменится!
А у Государства или школ есть ресурс принуждения ко всему вышеперечисленному? Ресурс доверия, чтобы ввязываться в очередную историю с массой недовольных изменившимися правилами игры? Финансовый и административный ресурс, чтобы обеспечить гос. заказ и проконтролировать качество?
Наверное, можно постулировать, что у Государства такого ресурса на данный момент нет. И не нарисовалось за четверть века.
И то, что самый распространенный цвет «школьной формы» у нас черный — тому косвенное подтверждение. Потому что именно одев всех в черное можно замаскировать отсутствие единых образцов и требований к тканям и фасонам, заодно выдав за форму то, что ею вовсе не является.
А вот у школ ресурс выкручивать руки родителям и предъявлять свои более и менее дикие требования очень даже есть. Особенно в больших городах, где дефицит школ, закономерно пришедший на смену дефициту детских садиков, уже превысил все рамки приличия. В этом году в Киеве нормально, если в первом (!) классе около 40 учеников и при этом параллель может быть раздута вплоть до букв «ж» и «е». А если еще и школа имеет некие преимущества! Ооо! Какой простор для администрации гордо заявлять: «В нашей школе — такие требования. Не нравится — ищите другую школу!»
В этом месте хотелось бы сделать акцент: каким образом мы, родители, можем влиять на качество и наполнение образования, каким образом мы вообще можем хоть как-то влиять на процесс, если благодаря дефициту мы лишены главного — возможности выбора? Каким образом школы и учителя будут конкурировать между собой и работать над повышением качества, если нет главного условия конкуренции — превышения предложения над спросом?
Да они просто могут продолжать делать с нами все что угодно!
В том числе продолжать каждый день выносить вашему ребенку мозги за рубашку в клетку, гольф вместо рубашки или — ужас! — кроссовки вместо черных классических туфель (в том числе в младшей школе).
И нет, никого не интересует, что холодно, что купить однотонную рубашку без синтетики практически невозможно, что вам, возможно, дешевле и проще одевать детище именно так — и это особенно актуально с оглядкой на все дорожающую коммуналку… и на качество образования, ставящее вас перед фактом необходимости оплаты услуг дополнительных занятий тем самым учителям, которые придираются к одежде вашего ребенка.
Никого не интересует, что у ребенка, возможно, весь день потом расписан по секциям — и в этих самых туфлях ему мучиться до вечера, потому что наша промышленность неспособна произвести недорогие, качественные и удобные детские классические туфли из натуральных материалов, а школы, в массе своей, неспособны позаботиться об оборудовании каждому ребенку места хранения личных вещей и обуви на вторую половину дня. Да, в том числе и потому что они переполнены (в больших городах).
А удобная и качественная обувь стоят столько, что опять появляются вопросы к основному поднятому на флаг принципу школьной формы — социальному равенству. Удобно и хорошо в предписанной требованиями школ одежде и обуви будет тем, чьи родители богаче. Бедным — будет неудобно, жарко или холодно. И то, что дети не способны отрефлексировать этот факт, его совершенно не отменяет!
И, разумеется, даже не стоит вопрос о том, что все это издевательство происходит за наши с вами налоги. Это важный вопрос, мы еще вернемся к нему во второй части, а пока что отвечу тем, кто не согласен, что не способны обеспечить всех дешевой и качественной школьной формой и приводит в пример производство обуви и одежды для армии.
Да, за три года войны мы действительно практически с нуля создали производство немалого числа наименований — или добились значительного улучшения качества того, что производилось раньше.
Вопрос: какой ценой, господа?
И здесь вопрос на самом деле двух, и даже трех, уровней этой цены.
Во-первых, это стоимость переоборудования предприятий, закупки новых технологических линий, закупки качественных материалов. Самое очевидное, на поверхности.
И сразу же: а что, сейчас, во время войны, при продолжающих оставаться сверхвысокими потребностях армии, при совершенно непокрытых потребностях на медицину, на фоне экономического кризиса, роста тарифов, инфляции и высоких темпов обнищания населения — неужели задача обеспечения всех качественной формой отечественного производства (или на условиях гос. закупки за рубежом) выглядит как первоочередная?
В ситуации, когда Государство заявляет, что у него нет средств на содержание и отопление «стен и коридоров», кто хочет, тот пусть и содержит. Если сочтет нужным. Говорите, образования это еще не коснулось? Неужели?.. А вот в столице, например, в гематологическом отделении (там, где люди проходят химиотерапию и крайне уязвимы перед любой инфекцией) ремонт не делался лет 50, окна разве что заменили — за счет волонтеров. И теперь возможность получить средства на ремонт… поставлена в зависимость от того, выиграет ли этот проект конкурс общественных симпатий!
Точно в такой ситуации нужно субсидировать производителей — а мы ведь не сомневаемся, правда, что будет принято решение субсидировать именно их, а вовсе не поднимать доходы домохозяйств или раздавать адресную помощь?
Во-вторых, это волонтерское и общественное давление, чтобы форма и обувь для армии были, наконец, доведены до приемлемого уровня качества. Даже выделенные средства и созданные гос. программы и программы гос. закупок не гарантируют того, что конечный потребитель получит изделие вовремя и обещанного качества. И здесь и армия, и длящаяся ситуация закупок медикаментов через международные организации — только примеры. В первом случае причастные хорошо знают сколько времени и усилий потребовалось, чтобы довести до ума хотя бы те же армейские берцы. Во втором — самое интересное еще впереди.
А у вас есть силы заниматься теперь еще и этим? Вот прямо сейчас? А вы уверены, что те, кто заинтересован — то есть родители — будут это делать?.. Что значит, «если не будут — значит, так им и надо»?! Продолжать мучиться в плохой одежде будут вовсе не они, а их дети. И причастны к этому будете в том числе вы лично, потому что выступаете против простого и дешевого решения исходя из своих же убеждений.
В-третьих, это цена для производителей. Чтобы начать, наконец, делать нечто пристойного качества, нужны немалые капиталовложения. Где-то просто закупка тканей, а где-то — и переоборудование производств. То есть, или Государство должно денег дать — а у Государства их нет. Или кредит нужно брать — а банки кредиты не дают или дают под немалые проценты — значит, средств не будет, или, опять, нужно вмешательство Государства хотя бы в виде гарантий. (А у Государства своих денег нет… А там где государственное вмешательство и гарантии — там интересы, откаты, коррупция, отсутствие контроля качества…)
А потом затраты должны вернуться — то есть будет попытка переложить издержки на потребителя (как сейчас перекладывают расходы на модернизацию коммунальных сетей) — с соответствующей ценой изделия и закладыванием в нее в том числе завышенной в разы нормы прибыли. Или Государство должно гарантировать спрос по гарантированной цене. И взять на себя компенсацию разницы, если цена изделия окажется неподъемной домохозяйств или производитель вынужден будет работать в убыток.
Ничего не напоминает? Очень похоже на недавнюю ситуацию с коммунальными тарифами и ценой газа для населения. Чем все закончилось — все знаем.
А еще гарантированный спрос — это, опять, осуществление государственного принуждения. Одно дело армия, где форма, по факту, была и есть, другое дело — школа, где она утеряна еще во времена распада Союза и с тех пор возрождена разве что в виде квази-формы, дресс-кода, угодного администрации.
В общем, круг замыкается. И приводит нас к главному вопросу, наконец — а нужна ли нам вообще школьная форма?
(Продолжение следует.)
