Украина окончательно отрывается от России: взгляд российского либерала

В конце июля я ездил в Харьков. Одно из самых сильных впечатлений — Украина окончательно отрывается от России. Моя мама, наполовину русская, наполовину еврейка, привезенная в Украину в десятилетнем возрасте, никогда не говорившая по-украински, смотрит только украиноязычные каналы. Интеллигенция говорит только об украинских книгах, фильмах, событиях. И утратила интерес к культуре российской, к русским писателям, фильмам, театральным постановкам. И не только перестала понимать контекст русского культурного, либерального дискурса, который всегда был общим, но стала воспринимать его как враждебный, имперский, а лучших российских писателей и журналистов как носителей имперской идеи. Вот об этом, собственно, большой текст.

«О либеральной имперскости (не по Чубайсу)»

Был такой анекдот советских времен. Идут украинец и русский по дороге. Вдруг видят: кошелек лежит! -Ну, Иван, как делить будем, поровну? -Нет, Петро, по-братски!

Люди постарше понимают, что в анекдоте обыгрывался советский дискурс межнациональных отношений: «братская дружба народов», «братский украинский народ», «русский народ — старший брат в семье братских советских народов» и т.д. Вот анекдот и противопоставлял дележ поровну дележу «по-братски», когда старший брат забирает себе «старшую» долю.

Казалось бы, независимость, обретенная в 1991 году, должна была положить конец этим отношениям старшего и «младших» братьев. И в значительной степени так и было. Но в некоторых областях они сохранялись до самого последнего времени.

Как вы думаете, в какой области отношения «старшего брата» с украинскими собратьями сохранялись дольше всего? Бьюсь об заклад, что не догадаетесь! Промышленность? Финансы? Экономика? Армия? Именно в этих областях мы старались доминировать, государство помогало давить «братский народ», выкручивая руки, заключать кабальные договоры.

Но нет, речь идет о культуре. Именно в области культуры мы до самого недавнего времени в Украине сохраняли статус «старшего брата». Кажется, что это звучит дико! Ведь именно русская интеллигенция осмеивала советский дискурс «старшего брата», боролась и сочувствовала украинским собратьям и сочувствовала искренно. И тем не менее, именно в культуре дольше всего сохранялось доминирующее наше положение в Украине. Конечно, никто и никогда, ни в России, ни в Украине, не называл русскую культуру и русских собратьев «старшими», но объективно положение было именно такое.

Благодаря сходству языка и перемешанности населения, благодаря теснейшим связям, порвать которые никто не решался, благодаря силе русскоязычной культуры, Украина оставалась в орбите русской культуры дольше других. И это, конечно, и обогащало, и мешало, не давало развиваться культуре национальной.

Культура советская была формально многонациональная, но в реальности это было развитие, прежде всего, русской культуры, вырабатывавшейся представителями разных народов, населяющих страну, с самыми разными голосами, контекстами, запахами, оттенками, местными особенностями. И все это было замешено на великой русской культуре девятнадцатого — нач. двадцатого века. Носителями и творцами этой культуры были выходцы из самых разных мест и республик, московские и харьковские, одесские и минские, казахские и иркутские.

Даже когда писатель писал на своем языке, как Чингиз Айтматов или Василь Быков, их романы и повести становились фактами нашей общей русской культуры, а они сами — ее представителями. И мы предполагали, что так будет всегда, мы считали, что русский язык — для того, чтобы объединять нас всех в единое огромное культурное пространство, не для доминирования, а для свободного общения и жизни. И с его помощью можно будет залечить те раны и преодолеть проблемы, которые возникают между разными странами. Мы считали, что русская культура, и интеллигенция как ее носитель, всегда будут способны услышать и понять другую культуру, потому что мы в хорошем смысле слова интернациональны. Сейчас бы сказали: космополитичны.

Видимо, мы ошибались. Много лет назад мой отец рассказывал о разговорах в лагере с прибалтийскими диссидентами-националистами. У них был крайне критический взгляд на эту «интернациональную» широту русской интеллигенции. Оказалось, что они видят русского интеллигента как такого же империалиста, как и русская власть. И это касалось даже их русскоязычных, русскокультурных солагерников.

Например, в разговорах они слышали: «после освобождения страна будет преобразована на новых свободных началах, и свободные народы войдут в нее на добровольной основе» и т.д. Литовцы спрашивали: «Да с какой стати вы думаете, что мы хотим вместе с вами бороться за свободу вашей страны? и почему вы заранее думаете, что мы захотим входить в ее состав на любой, самой свободной основе? Ваши слова показывают, что, даже будучи русскими либералами, вы, в первую очередь являетесь имперской интеллигенцией».

Казалось бы это так здорово: свободные народы в свободной стране. А литовцы и эстонцы говорили: оставьте нас в покое, мы просто хотим жить в своей стране. Сначала своя страна и полная независимость, а потом мы решим, как нам в ней жить, и уж во всяком случае, без вас.

Я это слушал в передаче отца и умом понимал, но в душе все равно считал, что это же так здорово: всем освободиться и всем заново объединиться и жить в одной свободной стране.

Еще долго после развала СССР украинская интеллигенция читала, прежде всего, русскую литературу, знала русские фильмы и смотрела на мир глазами русских публицистов. Маялась, пытаясь сформировать свой национальный взгляд на мир, может быть, кто-то знает великолепный роман Лины Костенко «Записки украинского сумасшедшего» (так), но, за редким исключением, оставалась в орбите русской культуры и… не чувствовала себя при этом «предателями». На дворе был новый мир, либеральный, многонациональный, поэтому было естественно общаться на языке, на котором удобно общаться, читать тех, кого ценишь, фильмы смотреть те, которые хорошие, а актеров любить за их игру и т.д.

Конечно, шли процессы формирования национальной культуры, но эти ростки были маленькие и слабые. Рынок не готов был оплачивать ни украинскую литературу в сколько-нибудь широком масштабе, ни украинскую киноиндустрию. Талантливые ребята переезжали в Москву, в Европу и Америку, работу искали в Москве, Европе и других местах и городах. Украинские литераторы, певцы, актеры работали на энтузиазме, пытаясь быть одновременно и национальными и переводимыми, а это значит, космополитичными. Перспективы украинской культуры были хорошие, но в отдаленном будущем.

Спустя 23 года после распада СССР, Россия запустила процесс, который сделает Украину не только формально политически независимым государством, но, что значительно важнее, культурно автономным от России. Даже более автономным, чем сегодня являются Латвия или Эстония.

Единственная ниточка связывающая сегодня Россию и Украину почти порвалась. Украинцы перестали интересоваться русскими делами, русской культурой, русской политикой, за исключением двух тем: Донбасс и Крым. Украинцы воспринимают русскую культуру и русскоязычных как агрессоров. А живущих в стране-агрессоре — как вольных или невольных пособников. Даже наш интерес к украинским делам, даже наше желание привезти несколько новых книг воспринимается как притязание империи. Украинцы, как оказывается, готовы обойтись своими писателями, актерами, театрами, даже фильмами. Даже те, кто ориентировался на русскую культуру, сейчас не воспринимает современных русских писателей как своих друзей.

Наши либеральные чувства и наше сочувствие украинцам уже не интересно. Мы для них, если не захватчики, то представители империи. Агрессивной империи, культурно экспансионистской империи. Еще год назад кто-то из моих харьковских друзей хотел съездить в Москву, в Ленинград-Санкт-Петербург или послать ребенка посмотреть город, сходить на выставку или в театр. В этот приезд в родной Харьков я уже не слышал ни о каких культурных визитах.

Мы делаем резкие заявления и считаем, что демонстрируем свою оппозиционность и либерализм. А украинцы слушают и не слышат или слышат что-то совсем другое, иногда прямо противоположное.

За событиями в Украине я слежу, в том числе, и по социальным сетям. Среди очень разных мнений часто приходится читать и очень резкие высказывания украинцев относительно российской либеральной интеллигенции. Я обычно понимаю, что именно задевает авторов, иногда сочувствую возмущению, но очень часто мне мешает бьющая через край эмоциональная волна.

Но отдельные высказывания задевают и сильно. Одно из таких высказываний я услышал по каналу «Эспрессо» 30 июля этого года, когда гостил дома в родном Харькове. Два знаковых человека для современной Украины, критик и ведущий Микола Княжицкий и писательница, публицист Оксана Забужко, сначала презрительно выругали российскую интеллигенцию, а в качестве примера привели писательницу Людмилу Улицкую, уж, конечно, не самую последнюю негодяйку.

Я разозлился: « Зачем кусать нам груди кормилицы нашей? потому что зубки прорезались?». (А.С.Пушкин, Письмо к К.Ф.Рылееву от 25 января 1825 г.) Кого еще, кроме российских либералов, вы знаете, кто сочувствует вам в этой паскудной ситуации на Донбассе?

И вдруг я понял: а им не нужно наше, либеральное, интеллигентское сочувствие. Они его в гробу видали.

Вот отрывок из беседы Людмилы Улицкой с Дмитрием Быковым, о котором шла речь на украинском канале.

Улицкая отвечает на вопрос из зала, что для нее значит Крым:

«Я в последний раз была там 4-5 лет назад. Это было еще до, ну, как бы украинское. Крым был украинским. И я должна Вам сказать, что мне это сейчас абсолютно все равно. Я Крым обожаю, он мой, он Волошина, он мой, и мне все равно, какая паршивая власть будет там сидеть, мне совершенно все равно.

У Крыма есть свои проблемы, и главная проблема Крыма— вода. Это земля, на которой нет воды. Та власть, которая позаботиться, чтобы Крым не высох и не сгинул, я ее и буду приветствовать. Пока что я не вижу ни у той, ни у другой намерения эту землю сохранить.

Поэтому, я Крым очень люблю, последний мой приезд туда был для меня очень мучителен, потому что я была тем человеком, который плакал на автобусной остановке, когда в первый раз услышал там татарскую речь. Сестры моей бабушки рассказывали мне, как выселяли татар, часть моей семьи из Крыма. поэтому для меня это было очень драматично, когда я увидела, что так восхищавшие меня возвращавшиеся татары оказались такими же варварами по отношению к Крыму, по крайней мере, то что я увидела. Потому что они забетонировали полностью, уничтожили речку, забетонировали оба берега, поставили там ужасные такие бетонные дворцы без единого дерева. Я шла со стороны набережной под Алчиком к этому месту, и я уже плакала по дороге, потому что я увидела, что единственный зеленый кусок, это остаток участка Нины Константиновны Бруни, дом еще этот сохранился. Это было единственное зеленое место, но половина участка была отрезана, и татарский старинный наливной колодец, который был внизу ее участка, он был татарами захвачен, забит камнями, забетонирован и на этом месте ну, что-то построено. И от этого, я до сих пор это не могу пережить. Поэтому, совершенно все равно, какие варвары правят, совершенно все равно. Я очень люблю Крым, и я бы приветствовала любую власть, которая бы эту землю спасала». («Литература про меня. Людмила Улицкая». Беседа Дм. Быкова с Людмилой Улицкой. Лекторий «Прямая речь». 10.03.17. Расшифровка моя.—А.А.)

Высказалась смело, резко, как и положено русскому либералу и художнику. Чувствительно и ярко. И так хорошо выражена наша либеральная нелюбовь к любой «паршивой власти». И наша любовь к великой традиции и великой культуре, и наше сочувствие к страдавшим и наше презрительное неприятие варварства, от кого бы оно ни исходило, пусть даже от тех же самых «пострадавших».

А вот, как ее поняли двое либерально настроенных и национально ориентированных, нашими же усилиями, украинских интеллектуала.

«Микола Княжицкий: -Когда-то мы знали, что такое российская интеллигенция, когда-то мы знали, но сейчас ее не существует. Я, например, когда читаю таких людей, которых считают такими либералами и сторонниками Украины… Вот например, был разговор Улицкой с Быковым, и когда она рассказывает про Крым, и вроде все логично и правильно. И потом она говорит, что Крым и при украинской власти был никаким, и сейчас, а крымские татары — это вообще ужас, потому что они ничего не способны построить, то встает вопрос…

Оксана Забужко: -Я люблю россиян за такой непосредственный трогательный расизм, который они демонстрируют как маленький ребенок голую попку, вообще даже не понимая, насколько это непристойно вообще в любом цивилизованном дискурсе для писателя сказать такое вслух, при этом писателя ориентирующегося на Европу, который искренно считает себя продуктом европейской культуры. И тут так сказать, что украинские татары, они, понимаете, такое дерьмо. Ну, ребята, ну вы или крестик снимите, или трусы, как в том анекдоте, наденьте». (ТК «Эспресо», ток-шоу «Княжицкий» от 30.07.17. Текст беседы дан в моем переводе.—А.А.)

Конечно, Княжицкий спутал. Улицкая не говорила, что татары «ничего не могут построить», ровным счетом наоборот. Могут, но их постройки — это постройки варваров, не «дерьма», пусть и коровьего, а варваров. Есть разница.

Конечно, и Княжицкий, и Забужко плохо формулируют свои мысли и их высказываниям не хватает точности. Ни о каком расизме у Улицкой и речи быть не может. То варварство, о котором она говорит и которое не разбирает ни своих корней, ни своей культуры, ни своей пользы, — распространено у всех народов, посмотрите на «реконструированные» московские дома и застройку исторических мест. Это варварское проявление вырвавшейся на свободу инициативы, шальных денег и понимания того, «как надо жить».

Княжицкий и его собеседница, хотя и почувствовали, но не сформулировали, то, что в словах Улицкой было. А была именно имперскость в ее либеральном преломлении: в неразличении своей «паршивой власти» от чужой, в презрительном отношении ко «всякой паршивой власти», в готовности порассуждать с позиции высокой культуры о «варварстве» крымских татар.

Казалось бы, что тут такого, она же ругает власть!

Дело в том, что она ругает «всякую власть». И совсем недавно украинские интеллектуалы к этим словам отнеслись бы с полным сочувствием. А сегодня, совсем как когда-то прибалтийские националисты, они готовы повторять: «Нечего, после всего, что произошло, рассуждать про нашу власть. Вы сначала дайте нам построить свое государство, вы сначала перестаньте соваться к нам со своими дружбами и союзами, а потом мы будем решать, паршивая у нас власть или не паршивая. Сами, без вас».

А контекст «добровольно присоединенного» Крыма делает высказывания Улицкой просто неприлично диким.

Никто в современной Европе, кроме сторонников Мари ле Пен, не понял бы фразы: мне все равно, какая паршивая власть в Крыму, а главное, чтобы в Крыму была вода. Любой европеец понимает, что подобное брезгливое безразличие к «презренным» политическим реалиям: границам, например, — это путь к новым конфликтам и войнам. Тем более, что любой человек знает: вода в Крым шла из Днепра.

С высот русской культуры, действительно, высокой культуры — в некоторых случаях индивидуальное строительство в Крыму, в том числе строительство домов крымскими татарами — это варварство.

Но эти люди вернулись на свою землю. После действовавшего 50 лет варварского запрета селиться в Крыму и реального геноцида 1944 года. И чтобы вот так, с болью в сердце, с высоты культуры оценивать как «варварство» то, что они делают со своей рекой, с своим колодцем — да, для этого надо иметь смелость русского либерала.

Слова Улицкой: это мой Крым, это Крым Волошина — означает только одно: имперскость сидит в нас очень прочно. Для русского культурного человека, либерала Крым — это часть российской империи, мы его захватили у турок вместе со всем содержимым, с караимами и татарами, мы его «освоили», прежде всего «культурно», и мы его реальные наследники и хозяева. Мы — это духовные потомки Пушкина и Волошина, и поэтому Крым — «мой», и ваш, конечно, и всех других народов, если вы готовы вместе со «мной» хранить память и культуру.

Украинцам и татарам от этих псевдоромантических чувствований тошно, они отвечают: это просто наша земля. Отдайте! А что мы сделаем с нашей землей, мы решим сами, потому что это — наша земля! Не «культурное пространство», не «культурное наследство», не «хрупкая экосистема», а наша земля.

Вот еще замечательный пример либерального высокомерия. На этот раз, это рассказ Евгении Альбац на «Эхе Москвы» о посещении Украины и о том, как ей отказались предоставить снятую и оплаченную машину и даже вернули деньги, сравнительно большие по скромным украинским меркам.

«Евгения Альбац: -Так вот, я ездила, естественно, на машине, я это делаю везде. И у меня заранее была заказана машина в компании «SIXT». Это компания, по-моему, со штаб-квартирой в Германии. И заранее оплачена. Потому что, ну, опытные туристы знают, что в Европе везде надо машину заранее заказывать и платить не в месте пребывания, а по интернету – это значительно дешевле (там большие скидки). Ну, я, естественно, это сделала.
Но вот там, значит, начальницу из Киева по фамилии Кащенко (говорящая фамилия такая), Ольга Кащенко – почему-то ее не устроили никакие права, которые я дала. Я дала российские права с латиницей, я дала американские права, по которым я езжу во всем мире, тоже не устроили. В общем, ничего не устроило.
Вот это был такое классическое: «Ну, мы тебе сейчас с твоим российским паспортом и еврейской фамилией покажем».

А.Соломин: -А в этом были признаки шовинизма? Ну, я имею в виду, почему вы сделали такой вывод, что это именно потому, что вы россиянка?

Е.Альбац: -Потому что никакого другого основания отказаться от примерно 600 долларов, заранее выплаченных… Вещи мои уже лежали в этой машине. Не было никаких оснований, чтобы отказывать мне в машине. Я перешла дорогу, и в компании «Avis» срентовала машину. Вот, это было буквально через час. Было еще компании 2 или 3, где я могла это сделать. Вот, ровно там же. Там всё подошло: все мои права – все подошли, всем мои кредитные карточки – все подошли. И паспорт мой как-то, в общем, тоже подошел.
И знаете, вот это из серии: либо надо признать, что в компании «SIXT» в Киеве и в Одессе работают сумасшедшие, которым не нужны деньги. Тогда я не понимаю, почему их немецкие хозяева их не выгонят? Либо должен быть какой-то мотив. Это мое предположение, моя спекуляция.
Так вот, это был единственный случай за всё мое путешествие по Украине, чтобы кто-то выразил неудовольство по поводу того, что… Я подчеркнуто всё время говорила: «Я из Москвы, я говорю только по-русски»-, чтобы кто-то негативно отреагировал на упоминание, что я из Москвы, или на мой русский язык». («Особое мнение» с Евгенией Альбац, «Эхо Москвы», 1.08.17. Расшифровка — радиостанции)

Российский либерал, смелая женщина, издававшая хороший независимый журнал, заявляет, приехав в Киев: «Я из Москвы, я говорю только по-русски». И удивляется, что в одной конторе какая-то тетка менеджер не дала ей машину.

Но в данном случае у русского либерала, кроме того, что он — имперское творение от головы до пяток, еще и снесло крышу, проявилась имперская мания величия. Она, видите ли, из Москвы, и она, видите ли, «только по-русски», во всяком случае, так она сама описывает. Ни тебе «извините, по-украински не говорю», ни тебе хотя бы просто промолчать.

Но ведь хорошее же хотела сказать: Я к вам приехала из Москвы! я не побоялась приехать! Я приехала, потому что здесь мои корни! я вам сочувствую! И вот я здесь! я готова проехать по вашей Украине и хочу понять и правдиво рассказать, что тут у Вас происходит!

А какая-то украинская тетка не поняла этой самоотверженности. Может, телевизор смотрит, где каждый день сообщают, что кто-то погиб (уже больше десяти тысяч), может кто-то у нее самой ранен или убит, а, может, и правда — гадкая.

Российский либерал на выводы не поскупилась: во-первых, у украинки «говорящая фамилия» — Кащенко (и о чем «говорит» фамилия? Она из семьи известного врача? или она в уме подвинутая?); второе — она шовинистка; третье — антисемитка; четвертое — удивительно, что немецкие хозяева ее не выгоняют (надо сообщить, чтобы разобрались?).

Ну, и не правы ли украинцы, которые, послушав ЛУЧШИХ русских либералов, делают вывод: -А нет русской интеллигенции! Раньше была, а теперь нет.

И сказать тут нечего. Кроме того, что дай им Бог развития своей культуры, своего языка, чтобы не путаться в определениях, чтобы быть точными и понятными. Чтобы украинская культура зажила полноценной и полнокровной жизнью.

А нам дай мудрости и времени, чтобы усвоить преподаваемые нам уроки. И что бы ни говорилось здесь или где-либо, мы, русские либералы и русская интеллигенция, — есть. И в России нет другого слоя, кроме российской интеллигенции, прежде всего либеральной интеллигенции, который готов был бы эти уроки осмыслять и делать выводы.

Facebook автора