В 1986 году аргентинский композитор Астор Пьяцолла (которому многие ошибочно приписывают авторство » Por una cabeza» — знаменитого танго из «Запаха женщины» ) сочинил «Cafe 1930», вторую, из четырех частей «Истории танго». Музыку для дуэта из флейты и гитары. Ознакомиться с ней можно здесь. Именно ознакомиться. Необязательно дослушивать до конца. Важнее получить общее представление, потому что к ней мы еще вернемся.
Мне кажется, что судьба той или иной страны — это мелодия, написанная Богом. Великие люди разных эпох, уподобляясь композиторам, артикулируют эти эфирные субстанции для нас . Так музыка обретает очертания в нотах. Всегда отчасти. Ибо ноты — только повод, тема для разговора. То, каким выйдет этот разговор, будет зависеть от дирижера. И, разумеется, музыкантов.
Любой коллектив профессионалов — это оркестр. Так вот, от того, что исполняют украинский Кабмин и Рада, под управлением нашего «маестры», у многих отпали уши ( завяли они давно ).
Во-первых, никто не считается с партитурами, будь то Конституция или иной закон. Во-вторых, дирижеру абсолютно наплевать, что происходит в яме, поскольку ему доставляет удовольствие жестикуляция сама по себе. Видимо, эта физическая активность вырабатывает эндорфины и, кроме того, укрепляет верховный статус. Его авторская манера напомнила мне про некоего Александра Глазунова , угробившего премьеру Первой Симфонии Рахманинова в 1897 году. Молодой Рахманинов погрузился в трехлетнюю депрессию. Из которой мог вообще не выйти, навсегда оставшись пианистом. Вот так, из-за одного бездарного дирижера, мир мог лишиться великого композитора.
Что до музыкантов, то это явно не звездный состав. Виртуозов вы здесь не найдете. Играют они нехотя, скверно, каждый в свою дудку, кто в лес, кто по дрова. Потому что, помимо оркестра у каждого из них есть «халтуры» на стороне. Рестораны, похороны или свадьбы — я не знаю. Но вот там — они действительно стараются. За деньги. За очень большие деньги. А оркестр — это так. Нужно приходить, отмечаться, чтобы не выгнали из филармонии. Париться не обязательно. Самое противное — мы все с вами платим из своего кармана за такой вот «перформанс».
Слушать это невозможно. Поначалу самые искушенные музыковеды пытались найти в этом потоке произвольных звуков параллели к диссонансам Шнитке, к джазовым импровизациям, но с каждым разом удавалось это все хуже. Пока всем и всякому не стало понятно — король гол. И свита тоже. Все, на что они способны — сплошная какафония. Нескончаемый коррупционный шум. С тем же успехом можно раздать инструменты стае макак ( привет Крылову ).
Единственный благодарный слушатель, услаждаемый сиим музыкальным поносом ( перефразирую Гумилева: » духи ада любят слушать эти низменные звуки» ) — это старый чекист, припавший ухом к нашей замочной скважине .
Видимо, все складывается так, как в финале «Репетиции оркестра» Феллини. Дирижер уже превращается в фюрера и вскоре, посреди всеобщего бедлама, в проломанную стену влетит гигантский металлический шар демонтажной машины. Зал в этом смысле — само украинское государство. Мне вспомнилась адская улыбка в глазах Ганнибала Лектера, который съел флейтиста Балтиморского филармонического за то, что тот безбожно фальшивил. Думаю, в нашем Кабмине, по тем же причинам, он мог бы столоваться годами. Надеясь однажды поужинать и в доме с химерами.
На многое можно закрыть глаза. Многое можно простить. Не надо быть крейслерами, ванклайбернами и ростроповичами. Но, если бы они хотя бы сделали вид, что стараются, мы бы невиданным усилием воли перестали морщиться, в надежде на лучшее.
Послушайте, как при грамотной аранжировке, то же «Кафе 1930» Пьяцоллы, обретая глубину звучания, превращается в удивительную вещь. И пусть вас не смущает личность дирижера. Таланту многое простительно. Он — Музыкант с большой буквы. А то, что подписал «Крымскую петицию» — пусть останется у него на совести. Это как разбивший вашу «Тойоту» сын-балбес, которого вы все равно любите ( жив, и Слава Богу). Как сосед сволочь-сволочью, который все равно придет к вам за солью. И что, не дадите? Что нам остается, кроме мудрости Бородача наполовину — пусть не»понять», но хотя бы «простить».
Если бы доля, написанная Богом для Украины и донесенная до нас нашими великими предками, была талантливо аранжирована для оркестра, в котором каждый музыкант относился бы к своим обязанностям со старанием и душой, — то под управлением вдумчивого дирижера мы бы услышали совсем другую музыку.
Под которую всем нам не зазорно было бы и жить, и строить, и надеяться, и умирать.
