Вот уже несколько дней во Дворце правосудия, расположенном в одном из живописнейших уголочков Гааги, идут судебные слушания дела Украина против России. Наша страна обвиняет Россию в нарушении обязательств по Международной конвенции о борьбе с финансированием терроризма и Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации [подробнее см.: 1]. Пожалуй, никогда ранее сугубо международно-правовой спор не становился объектом столь пристального внимания со стороны украинских СМИ, экспертного сообщества и даже рядовых сограждан, для большинства которых все эти разбирательства в Гааге выглядят столь же экзотично, как каналы на Марсе. И в этом нет ничего удивительного, ведь с будущим решением Международного Суда в нашей стране связывают самые смелые ожидания вплоть до возврата Крыма, выплаты Россией компенсации за действия ее военнослужащих на Донбассе и т. д. Но так ли это в действительности ?
Этой статьей мы начинаем серию публикаций о данном процессе. В рамках сегодняшнего комментария ограничимся двумя вопросами, широко обсуждающимися в блогосфере: 1) что делает на процессе российский судья, коль скоро его страна выступает в качестве ответчика, и 2) чему конкретно посвящены устные слушания в Суде, развернувшиеся на этой неделе ?
Прежде всего отметим, что в состав Международного Суда ООН входит 15 судей из самых разных географических регионов мира. Для примера: председатель Суда – француз Р. Абрахам, его заместитель – Ахмед Юсуф – сомалиец, представитель печально известного “failed state”. Помимо них, в Суде трудятся еще 13 судей, представляющие Японию, Словакию, Марокко, Бразилию, Италию, Уганду, Индию, Ямайку, Австралию, а также все 5 государств-постоянных членов Совета Безопасности ООН, в числе которых действительно находится РФ как правопреемница СССР. В частности, Россия представлена карьерным дипломатом, юристом-международником по образованию К. Геворгяном, мужем замечательной актрисы театра «Современник» Марины Нееловой, известной нам по фильму «Осенний марафон».
Как видим, при формировании Суда Генеральная Ассамблея ООН идет по тому пути, чтобы в Суде были представлены представители всех мало-мальски значимых форм цивилизации и основных правовых систем мира. Между тем на практике, прежде всего международно-правовой, нередки случаи, когда государство, представитель которого заседает в Суде, само становится ответчиком по делу, а государство, обратившееся в Суд, вовсе не представлено в судейской коллегии. Очевидно, что подобная ситуация потенциально содержит в себе угрозу доминантно-правовому принципу осуществления судебной власти «никто не может быть судьей в собственном деле». Для предотвращения таких ситуаций ст. 31 Статута предполагает, что если в составе судебного присутствия находится судья, состоящий в гражданстве одной стороны, любая другая сторона может избрать для участия в присутствии в качестве судьи лицо по своему выбору. Этой нормой и воспользовалась Украина, которая привлекла в качестве судьи ad hoc итальянского юриста, бывшего судью Международного трибунала по бывшей Югославии Ф. Покара.
К слову сказать, если украинская делегация представлена преимущественно чиновниками и адвокатами из юридической фирмы “Covington & Burling LLP”, то состав российской делегации выглядит перспективнее и разномастнее. Здесь мы можем увидеть и профессора Парижского университета М. Фортье, и легендарного британского барристера М. Свейнстона, выигравшего для России в ЕСПЧ дело «Юкоса», и крупнейшего ученого-международника М. Циммермана и многих других звезд современного международного права.
Хотелось бы подчеркнуть, что судебные дебаты, идущие на этой неделе, на 2/3 посвящены целесообразности применения Международным Судом так называемых временных мер (provisional measures). Цель временных мер, которые являются обязательными для исполнения, состоит в том, чтобы защитить права сторон и не допустить действий, которые могли бы нанести такой ущерб предмету спора, после которого возможное решение Международного Суда, вне зависимости от его содержания, потеряло бы смысл. В этой связи Украина требует от России установить надлежащий контроль над своей границей, дабы предотвратить поставку военной техники и амуниции боевикам ДНР/ЛНР, воздерживаться в дальнейшем от каких-либо актов дискриминации по отношению к крымско-татарскому населению АРК и т. д.
Юридический нюанс заключается в том, что временные меры могут быть указаны, только если Суд обладает prima facie юрисдикцией в отношении данного спора. Между тем россияне стремятся доказать, что данное дело не подпадает под юрисдикцию Международного Суда ООН, поскольку все произошедшее, особенно на Донбассе, — внутреннее дело самой Украины. От себя добавим, что вывод Суда о наличии такой юрисдикции и назначении таких мер не является окончательным и может быть изменён в ходе дальнейшего процесса, как, скажем, это произошло с «грузинским делом».
[1]. http://hvylya.net/analytics/politics/chego—zhdat—ukraine—ot—mezhdunarodnogo—suda—oon—v—dele—protiv—rossii.html
