Новый «интегральный национализм»

Потому род круче первобытной группы, клан круче рода, племя круче клана и так далее. Усложняется структура, усложняются и становятся прочнее внутрисистемные связи.

В XIX столетии произошел прорыв — становление в части государств единого национального языка наложилось на возможность образования полноценного внутреннего рынка. Новые общности быстро осознали себя, тем более, что на серьезное уплотнение связей впервые наложилась возможность национального идеологического воздействия — через философию и национальную литературу. Так оформились «великие державы».

Однако ветер истории переменчив, а сама она изначально иронична. Ничто не дается просто так. Раскачанный нациями рынок начал выходить за рамки наций. После недолгого периода освоения территории Земли, нации перешли к выяснению отношений иерархии.
Ожесточение и потери первой мировой связаны не только с экономической, но и идеологической консолидацией наций-государств. Каждая из сторон видела в противнике абсолютное зло, что придавало, в общем-то, заурядной разборке характер сакрального действа.

Национализм в той или иной форме для этого подходил идеально, поскольку не позволял задавать глупых вопросов «Зачем?» и «Почему?». Вопросы пришли потом, но ненадолго, поскольку и победителям, и побежденным было чем заняться.

Прайд побежденных и обиженных несправедливым разделом пирога нашел собственный ответ — тотальный национализм (фашизм. национал-социализм, национал-синдикализм, «японский вариант»), предельно уплотняющий нацию общим проектом и общим внутренним врагом. Естественно, грянул реванш.

Странам-победительницам удалось избежать совершенно неминуемого разгрома, натравив государства тотального национализма еще на одну ветвь наций-проектов — страны догоняющего реванша, СССР и Китай.

Варварство и ожесточение второй мировой далеко превзошли первую, в первую голову из-за магической, иррациональной составляющей новых игроков. Способность к самопожертвованию ломала планы и замедляла темпы операций. Ставка на тотальное уничтожение, проводимая как «демократической», так и «националистической» сторонами также оказалась неэффективной, но взамен привела к гекатомбам мирного населения.

В ходе войны сказалась еще одна неоднозначная черта национализма — ставка на монополию. их противники выигрывали в том числе и за счет идеологической толерантности, мобилизуя и широко используя отторгнутые националистами ресурсы.

К чем у столь длинная преамбула?

Национализм как конкурентное преимущество имеет свои сильные и слабые стороны. Сильной его стороной является способность к мобилизации гуманитарного ресурса, тем более объемной, чем шире и социальней заявленные национализмом цели. Негативные строны — крайнее ожесточение в столкновениях с себе подобными и отторжение части ресурса страны за счет зачисления во внутренние враги.

В условиях Украины «снятие» и трансформация негативных сторон теоретически достигаются достаточно элементарно. Легитимизируются все национализмы — украинский, русский, польский, венгерский, румынский, татарский… Главное условие — отсутствие территориально-этнического деления. Вопросы начального и среднего образования (а, следовательно, и языков обучения) опускаются на уровень общин. Естественно, с соответствующим изменением направления налоговых потоков. Высшее образование автономно в выборе языка обучения, любая группа при наличии финансовых возможностей может открывать национальный ВУЗ, в том числе и на деньги из-за рубежа.

Государство вненационально. Его основная задача — решение социально-экономических вопросов. В принципе, можно спокойно вернуться к национальному принципу комплектования ВС, лучше даже национально-территориальному. Сплоченность будет намного выше. Зато любой из соседей трижды подумает, потому что восточную границу рядом с Днепропертровской механизированной дивизией им. Ивана Богуна будут держать Харьковская танковая им. Артема и Львовская бронекавалерийская бригада им. УГА. Так же и с западным, и южным рубежом. В любом варианте агрессор встречает единокровных.

Формы конкуренции между «внутренними национализмами» могут быть сколь угодно многообразными. Но принцип один — практическая направленность. Пусть украинский националист вместо мечты об искореннении всех имперских москалей засядет за учебник физики, который потом те же москали с восторгом переведут, потому что — круто! Пусть румынский националист займется создением сверхкорпорации, сливающей воедино возможности Украины и Румынии, русский — создает КБ по уникальные разработки, польский — уникальной национальной торговой сети… и тогда мы сможем показать друг другу, чего стоим.
И другим будет на что посмотреть.

Напоследок. Самой страшной местью любого украинского националиста проклятым москалям было бы объявление Украины настоящим государством русского народа. Вместе, конечно, со всеми другими, ее населяющими. Русские ведь до сих пор не имеют своего государства?

Сергей Дзюбенко для «Хвилі»