Геополитическое путешествие доктора Фридмана. Часть 6. Украина

Это шестая статья  из серии специальных репортажей, которые доктор Фридман будет писать на протяжение следующих нескольких недель во время своих путешествий в Турцию, Молдавию, Румынию, Украину и Польшу. В этой серии он поделится  с читателями США своими наблюдениями за геополитической обстановкой в каждой из стран и своими выводами с помощью статей о путешествии в целом и об отдельных деталях.

Название «Украина» дословно переводится как «у края». Это страна на краю других государств, иногда часть одного, иногда – другого, и чаще всего она разделена. В XVII и XVIII веке она была поделена между Россией, Польшей и Османской империей. В XIX веке она была поделена между Россией и Австро-Венгрией. А в XX веке, за исключением короткого периода независимости после Первой мировой войны, она стала частью Советского Союза. Украина веками находилась на краю империй.

Мой отец родился в Украине в 1912 году, в карпатском городке, который сейчас называется Ужгород. Тогда он был частью Австро-Венгрии, а к тому моменту, когда моему отцу исполнилось 10 лет, граница была передвинута на несколько километров на восток, поэтому его семья оказалась на несколько километров западнее. Мой отец утверждал, что может говорить на семи языках (венгерском, румынском, словацком, польском, украинском, русском и на идише). Будучи ребенком, я был глубоко впечатлен его познаниями. И только потом я узнал, что его лингвистические способности ограничивались такими фразами, как «Что ты хочешь за эту тощую курицу?» и «Не стреляйте!».

Он, безусловно, мог сделать так, чтобы его поняли в этих нетривиальных ситуациях на всех этих языках. Подумайте: сейчас Ужгород находится на границе Словакии, в 30 милях от Польши, в 15 милях от Венгрии и в 50 милях от Румынии. Когда мой отец рос, границы постоянно изменялись, и знание этих языков имело значение. Ты никогда не был уверен, будешь ли ты гражданином или просто целью для того, кто будет направлять на тебя винтовку.

Мой отец жил «на краю» до тех пор, пока в 1941 не пришли немцы, сметая все на своем пути, а в 1944 вернулись советские войска, сметая все на своем пути. Мой отец был одним из миллионов тех, кто жил или умер на границе, и, возможно, нигде жизнь «на краю» не принесла людям столько страданий, как в Украине. Украина была в западне между Сталиным и Гитлером, между запланированным голодом и полным уничтожением, и страдания ее от коммунистического режима были уменьшены только после смерти Сталина. Ни одна из европейских стран не пострадала в ХХ веке так сильно как Украина. С 1914 по 1945 год Украина была близка к аду, в какой только можно попасть в этой жизни.

Жажда быть управляемой

Как ни странно, но Украина была сформирована скандинавами, которые вторглись на ее территорию и установили торговые связи, и,  в конце концов, взяли управление над некоторым местным населением. Согласно ранним историческим  источникам, местные племена пригласили их следующим образом: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами». Этот факт является спорным, как отмечает Анна Рейд, автор замечательной книги «Пограничная полоса: Путешествие по страницам украинской истории». Но, на самом деле, это ничего не значит, так как скандинавы пришли скорее в качестве торговцев, нежели завоевателей, и создали столицу Киев там, где сужается чрезвычайно широкий Днепр.

Тем не менее, немногие историки сомневаются, что было сделано предложение подобного рода. Я могу представить жителей той территории, что теперь называется Украиной, делающих подобное предложение, но не могу представить подобного в других местах. Равнинная страна создана для внутренних конфликтов и разногласий, и острое желание, чтобы пришел иностранец и стабилизировал богатую землю, не так уж и далеко от мыслей украинцев. Из этого выросла Киевская Русь, прародитель современной Украины, России и Беларуси. Существуют бесконечные споры о том, Украина ли сотворила Россию или наоборот. Достаточно сказать, что они развивались вместе. Это гораздо важнее, чем выяснения кто и для кого что сделал. 

Подумайте о том, каким образом, согласно преданиям, они выбрали свою религию. Владимир, языческий князь, решил, что ему нужна современная религия. Он обдумывал ислам, но отверг его, потому что не хотел отказываться от спиртных напитков. Он обдумывал католицизм, но отверг его, потому что у князя было много наложниц, от которых он не хотел отказываться. В конечном счете, он выбрал православие, которое показалось ему в одинаковой мере прекрасным и гибким. Как подчеркивает Рейд, это решение имело чрезвычайные последствия: «Выбирая христианство, а не ислам, Владимир навсегда направил амбиции Руси в сторону Европы, а не Азии, а приняв христианство от Византии, а не от Рима, он связал будущее русских, украинцев и белорусов воедино в православии, окончательно отделяя их от католических соседей – поляков». Я подозреваю, что, хотя Владимир любил свое вино и своих женщин, он был крайне озабочен поиском баланса между силами и выбрал Византию, чтобы создать пространство для Украины.

Украина, Европа и Россия

Украина снова находится на краю в наши дни, пытаясь найти для себя пространство. Она находится на границе с Россией и Европой, на своем старом месте. Что делает эту позицию уникальной, так это то, что Украина независима, и она является таковой уже 18 лет. Это самый долгий период украинской независимости за все время. Но что поразительно в украинцах, так это то, что, хотя они, как оказалось, очень ценят свою независимость,  внутренние дискуссии связаны с вопросом, с каким международным союзом они должны находиться на одной оси. Люди на западе хотят быть частью Евросоюза. Люди на востоке хотят быть ближе к русским. Украинцы хотят остаться независимыми, но не просто независимыми.

Это приводит украинцев к ассиметричным отношениям. Многие украинцы хотят присоединиться к Евросоюзу, который в лучшем случае, имеет неопределенную позицию относительно Украины. С другой стороны, украинцы значат для русских так же много, как русские для украинцев, как это и было всегда. Украина важна для национальной безопасности России так же, как Шотландия для Англии, или Техас для Соединенных Штатов. В руках врагов эти территории будут представлять реальную угрозу всем трем странам. Поэтому, вопреки слухам, ни Шотландия, ни Техас никуда не переходят. Не переходит и Украина, если Россия в ней заинтересована. И эта реальная ситуация формирует стержень украинской жизни. Простыми словами, география поставила в определенные рамки украинский суверенитет, а, следовательно, и жизнь украинцев.

С чисто стратегической точки зрения, Украина – это мягкое подбрюшье России. Под доминированием России, Украина является якорем русских сил в Карпатах.  Эти горы не являются неприступными, но их нельзя захватить легко. Если Украина будет находиться под влиянием или контролем западных сил, русский (и белорусский) южный фланги будут открыты вдоль дуги, проходящей от польской границы на восток почти до самого Волгограда, затем южнее к Азовскому морю, на  расстояние более 1000 миль, 700 миль из которых проходят вдоль российских владений. Там очень мало естественных преград.

Для России Украина – это вопрос фундаментальной национальной безопасности. Для Запада Украина ценна только в том случае, если эти силы собираются победить Россию, напав на нее, что пытались сделать немцы во Второй мировой войне. В данный момент, учитывая, что никто в Европе или в Соединенных Штатах не думает о вооруженном захвате России, Украина не является значимым активом. Но, с российской точки зрения, она является краеугольным камнем безопасности, независимо от того, что думают другие в данный момент. В 1932 году Германия была немощной, к 1941 году она завоевала европейский континент и значительно продвинулась на территории России. Одну вещь из долгой и тяжелой истории русские точно усвоили: никогда не планируй ничего, основываясь только на том, что другие делают или думают в данный момент. И учитывая это, будущее Украины никогда не станет случайным вопросом для русских.

Украина, безусловно, является гораздо большим. Она контролирует доступ России к Черному морю, а, следовательно, и к Средиземноморью. Порты Одесса и Севастополь обеспечивают и военный, и коммерческий доступ для экспорта, в частности, с юга России. Это также важный маршрут трубопровода для отправки энергоносителей в Европу, что является коммерческой и стратегической необходимостью для России, так как энергетика стала главным рычагом контроля и влияния на другие страны, включая Украину.

Вот почему Оранжевая революция 2004 года в Украине стала ключевым фактором в преобразовании мнения России о Западе и в отношениях России и Украины. После распада Советского Союза в Украине была серия правительств, которые сохраняли баланс в отношениях с Россией. В 2004 году на президентских выборах, казавшийся пророссийским кандидатом, Виктор Янукович стал победителем выборов, которые многие считали сфальсифицированными. Толпы людей вышли на улицы и заставила Януковича уйти в отставку, после чего он был заменен прозападной коалицией.

Русские обвинили в подготовке этой мирной революции Западные спецслужбы, в частности ЦРУ и МI6, которые финансировали прозападные неправительственные организации и политические партии. Было ли это операцией спецслужб или просто открытой акцией, но безусловным остается тот факт, что американские и британские деньги потоком текли в Украину. А то, поступали ли они от сердобольных реформаторов или от суровых оперативников ЦРУ, не значит для Владимира Путина ровным счетом ничего. Он видит в этом попытку окружить и подавить Российскую Федерацию.

Путин провел следующие шесть лет, работая над изменением этого результата, действуя открыто и тайно, чтобы разбить коалицию и создать пророссийское правительство. На выборах 2010 года Янукович вернулся к власти, и с точки зрения России, опасность миновала. Много событий произошло во время работы над изменением положения. США были поглощены войной с Ираком и Афганистаном и не могли побороть Россию в сражении за Украину. Немцы сблизились с русскими после кризиса 2008 года. Российские олигархи имели тесные финансовые и политические связи с украинскими олигархами, способными влиять на выборы. Эта огромная пророссийская фракция в Украине искренне хочет, чтобы страна была связана с Россией. И тогда возникло глубокое разочарование в нежелании Запада существенно помочь Украине.

Вне Оранжевой революции

Когда мы прибыли в Киев, происходило две вещи. Во-первых, в городе проходили демонстрации, протестующие против налоговой политики правительства. Во-вторых, Янукович был в Бельгии на саммите Европейского Союза. Обе эти вещи оживили прозападную фракцию в Украине, фракцию, которая зациклена на возможности возобновления Оранжевой революции и на том, что Украина должна вступить в ЕС. Эти две вещи связаны.

Демонстрации были связаны с изменением закона о налогообложении, это изменение увеличило налоги для владельцев малого бизнеса. Основная демонстрация происходила на большой площади, с большим количеством национальных флагов и других символов. Звуковая система была достаточно хороша. Можно было четко расслышать речи. Когда я заметил прозападному журналисту, что это выглядит хорошо финансируемой и организованной демонстрацией, меня уверили, что это было совсем не хорошо организованное мероприятие. Я не был на других украинских демонстрациях, но я присутствовал на разнообразных демонстрациях по всему миру, и многие из них были тем, что люди в Техасе называют «козлиное родео». Я никогда не видел этого соревнования, но я предполагаю, что оно не является хорошо организованным. Эта демонстрация не казалась мне козлиным родео. 

Это действительно имеет значение. Существовала некоторая оживленность среди сторонников прозападной политики, надеющихся, что демонстрация может перерасти в новую Оранжевую революцию. Некоторые демонстранты ночевали в палатках, а также разошлись будоражащие слухи о том, что полиция  блокировала автобусы с демонстрантами и не позволяла им присоединиться к демонстрации. Это бы означало, что без вмешательства полиции демонстрация была бы более масштабной и что государство обеспокоено перспективой новой революции.

Для меня ситуация выглядела иначе. По сторонам улиц находились многочисленные полицейские, но они вели себя расслабленно и были без защитного снаряжения. Мне сказали, что полицейские в защитном снаряжении находились в засаде во внутренних дворах и еще где-то. Я не могу доказать обратного. Но демонстрация казалась мне хорошо организованной. Стихийные и почти спонтанные демонстрации более нестабильные, толпа более возбужденная, причем возбужденность постоянно растет, а полиция более напряженная. Для меня, как для иностранца, это выглядело, скорее, как попытка лидеров-организаторов и политических деятелей создать ощущение политической напряженности, чем как спонтанное событие. Но у представителей антиправительственных фракций  была малая толика надежды, что демонстрация могла бы стать началом чего-то большего. Кстати о вероятности: один журналист сказал мне, что вероятность перехода демонстрации в революцию равна 5 %.

У меня сложилось ощущение, что это была буря в стакане. Мое ощущение не было до конца правильным. Янукович объявил в конце недели, что новый закон о налогообложении может не вступить в силу. Он сказал, что это будет зависеть от действий парламента, которые будут предприняты уже на следующей неделе, но он дал понять, что он попытается найти способ, чтобы отложить принятие этого закона, если не отменить его. Определенно, он не относился к этой демонстрации, как к тривиальной. Независимо от того, удовлетворит ли президент требования демонстрантов, он чувствовал необходимость ответить им.

Европейские мечты

В тот же день, когда началась демонстрация, Янукович поехал в Брюссель на переговоры  о вступлении Украины в Европейский Союз. У меня была возможность встретиться с официальным представителем Министерства иностранных дел, прежде чем он также отправился в Брюссель. Этот чиновник также представлял министерство во время предыдущей администрации. Он был членом группы, которая являлась частью многочисленных программ, проводимых Соединенными Штатами и Европой с целью превращения восточно-европейских народов в сторонников Запада, и этот человек им определенно был. Моя встреча с этим чиновником доказала мне, что, возможно, одно из двух: либо Янукович действительно не проводил чистки среди чиновников из идеологических соображений, либо он стоял одной ногой в лагере сторонников ЕС.

С моей точки зрения, как американца, Европейский союз, в лучшем случае потерял свой блеск, а в худшем — прогнил. В Стамбуле я встречался с некоторыми европейскими финансовыми лидерами, которые в предыдущих дискуссиях не принимали мое негативное отношение к Евросоюзу, объясняя это недостатком осведомленности с моей стороны. В этот раз они были гораздо менее уверенны в себе и говорили о возможном падении евро и других чрезвычайных последствиях. На протяжении  последних нескольких лет они прошли достаточно большой путь, чтобы прийти к этой точки зрения. Но, что было шокирующим  для меня, так это то, что официальный представитель министерства иностранных дел Украины не только не был выбит из колеи ситуацией в Ирландии, но и не видел связи между этой ситуацией и желанием ЕС сделать Украину членом союза. Для него один факт никак не связан с другим.

Проблемы, которые испытывал Евросоюз, не навели украинцев – сторонников Евросоюза – на мысль о смене правил игры. У них не возникло сомнений в своем желании видеть Украину в ЕС, они даже не задумывались о том, что преградой для вступления является  несоответствие самой Украины требованиям ЕС. Идея о том, что расширению ЕС нанесен фатальный удар ирландским и греческим кризисом, является для них абсолютно непостижимой. Европейский союз не собирался претерпевать каких-либо структурных изменений. Ничего из того, что происходило в Евросоюзе, не воздействовало на его привлекательность или открытость. Все дело было в несоответствии Украины критериям.

Во многих странах, которые мы уже посетили, существовало классовое различие в отношении членства в ЕС. Политическая и экономическая элита чувствует энтузиазм, низшие слои населения ведут себя гораздо более сдержанно. В Украине имеется и региональное различие. Восточная часть страны однозначно ориентируется на Россию, а не на Запад. А западная часть страны ориентируется на Запад. Центральная часть страны склоняется в стороны Запада, но здесь мнения расходятся. Языковое деление также проходит вдоль этих границ: наиболее высокая концентрация украиноязычных жителей наблюдается на западе, а русскоязычных – на востоке. Это явление можно было наблюдать в результатах голосования на выборах 2010 года и до них. Янукович управляет востоком, Тимошенко – западом, а противоречивый центр склоняется в сторону Тимошенко. Но поддержка на востоке Партии регионов и Януковича была подавляющей.

Это разделение определяет украинскую политику и внешнюю политику страны. Янукович рассматривается как президент, выбранный, чтобы аннулировать Оранжевую революцию. Сторонники  Оранжевой революции доходят до безумия в своей ненависти к Януковичу и верят, что он орудие в руках России. Что интересно, подобное мнение отсутствовало в Польше, где правительственные чиновники и журналисты предположили, что Янукович склонен вести более сложную игру и пытается найти баланс для Украины между Европой и Россией. 

Каковы бы ни были намерения Януковича, сложно понять, как вы найдете компромисс. Либо вы присоединяетесь к Европейскому союзу, либо не присоединяетесь. Я подозреваю, что Янукович сделает попытку присоединиться, но она будет отклонена. Следовательно, он попытается найти баланс между двумя группировками. Это единственный способ для него пойти на компромисс. Определенно, членство в НАТО для него даже не обсуждается. Но Европейский союз — это возможно.

Я встретился с группой молодых украинских финансовых аналитиков и биржевых брокеров. Они предположили, что Украина будет разделена на две страны: восточную и западную.Эта идея имеет отношение к валюте внутри страны и вне ее. Она, безусловно, перекликается с украинской традицией находиться на краю, разрываясь между Европой и Россией. Проблема состоит в том, что не существует четкой географической границы, которая могла бы обозначить обе части, а центр страны сам по себе раздроблен.

Гораздо более интересна, чем геополитические спекуляции, была их фиксация на Варшаве. Находясь в Киеве, молодые аналитики и трейдеры знали все возможное о рынке IPO, приватизации и пенсионной системе в Польше, о различных планах и суммах частных инвестиций, необходимых  для этих планов. Стало ясно, что они больше  интересовались зарабатыванием  денег на рынках Польши, нежели вступлением в ЕС, украинской политикой или тем, о чем думают русские.
Они были молоды и они были биржевыми брокерами, и они знали, кем был Гордон Гекко*, поэтому, это не пример из украинской жизни. Но, самое интересное, как мало говорили об украинских олигархах в сравнении с варшавскими рынками. Олигархи могли находиться вне этих рынков и, таким образом, быть неважными, но это была Варшава, а не Европейский союз или структура власти, которая находится в расцвете своих сил.

Многие из этих молодых финансистов мечтали покинуть Украину. Того же самого хотели многие из студентов, которых я встречал в университете. Они повторились в трех темах. Во-первых, они хотели независимую Украину. Во-вторых, они хотели ее вступления в Европейский союз. В-третьих, они хотели покинуть Украину и жить где-нибудь еще. Мне в голову пришла мысль о том, как мало связи было между их национальными и личными надеждами. Они шли двумя разными дорогами. В результате все свелось к одному: чтобы создать нацию, требуются усилия многих поколений, и молодые поколения работают не покладая рук и страдают ради будущего. Это горькая пилюля, особенно когда у тебя есть возможность уехать куда-нибудь и жить хорошо для себя. Выбор в Украине, по крайней мере, среди ориентированных на Европу, колеблется между обустройством Украины и обустройством своей собственной жизни.

Независимая,  не смотря ни на что

Но это были члены ориентированного на Запад украинского класса, рожденного в университетах. Другая часть Украины находится в индустрильных городах  на востоке. Эти люди не собираются покидать Украину, но они реально понимают, что их отрасли промышленности не могут конкурировать с Европой. Они знают, что русские купят то, что они производят, и они опасаются, что европейские заводы в Западной Украине будут стоить им работы. Здесь существует ностальгия по Советскому Союзу не только потому, что они не помнят ужаса сталинских репрессий, но просто потому, что застой Леонида Брежнева был для них чрезвычайно привлекательным в сравнении с тем, что было до и после него.

Добавьте к ним олигархов. Они не только являются неотъемлемой частью украинской экономики и украинского общества, они также прочно соединяют Украину с Россией. Это все потому, что большинство украинских олигархов связаны с росскийскими через комплекс экономических и политических договоренностей. Они опора Украины. Когда я шел по улице вместе с журналистом, он показал на красивое, но заброшенное здание. Он сказал, что очень богатые люди купили эти здания за небольшие деньги и держат их, потому что они не платят налоги за задержку развития. Для олигархов, Евросоюз с его правилами и информационной открытостью, является прямым вызовом, в то время как их отношения с Россией являются частью их повседневной работы.  

Я думаю, что русские не пытаются восстановить Российскую империю. Они хотят иметь свою сферу влияния, а это совсем другое дело. Они не хотят ответственности за Украину или другие страны. Они считают, что ответственность истощает русскую силу. Что они хотят, так это определенный уровень контроля над Украиной, чтобы гарантировать, что потенциально враждебные силы не получат этого контроля, особенно НАТО или любые другие государства. Россия может позволить Украине независимость до тех пор, пока эта страна не станет угрозой для России, и до тех пор, пока газопровод, проходящий по территории Украины, находится под контролем России.

Это слишком большие требования к независимому государству. Но Украина не кажется особенно обеспокоенной поддержкой нечто большего, чем формальные признаки независимости. Чем она действительно обеспокоена, так это выбором между Европой и Россией. Однако остается неясным, хочет ли Евросоюз или Россия Украину. Европейский Союз не собирается принимать еще одного слабака. У него уже их предостаточно. И Россия не хочет обременять себя управлением Украиной. Русские просто не хотят, чтобы кто-либо управлял Украиной с целью угрожать России. Украинский суверенитет никому не угрожает до тех пор, пока эта пограничная полоса остается нейтральной.

Вот что я нахожу наиболее интересным. Украина независима, и, я думаю, что она таковой и останется. Ее важнейшая проблема – что делать с этой независимостью, ведь страна может составить план развития только на условиях кого-либо другого, в данном случае, Европы или России. Масштабная внутренняя борьба в Украине ведется не за самоуправление, а за выбор того, на кого страна будет равняться: на Россию или на Европу. В отличие от XX века,  когда ответ на вопрос «На кого будет равняться Украина?» стал причиной войн, сегодня никто не будет воевать. Россия получила от Украины то, что хотела, и Европа не будет бросать этому вызов.

Украина всегда мечтала о независимости, хотя до конца не понимала, что это значит. Я упомянул в разговоре с финансовыми аналитиками и биржевыми брокерами, что некоторые из моих детей служили в армии. Они были в ужасе от этой мысли. Почему кто-то может хотеть идти в армию? Я пытался объяснить мотивы, которые не были связаны с желанием получить хорошую работу. Пропасть была слишком глубокой. Аналитики и брокеры не могли понять, что государственный суверенитет и личное служение неразделимы. Но, как я уже говорил, многие из них собираются покинуть Украину.  

Украина обладает независимостью. Некоторым образом у меня сложилось ощущение, что она хочет отказаться от этой независимости, найти кого-нибудь, чтобы передать бремя ответственности.  На этот раз непонятно, есть ли желающие взять ответственность за Украину. Я также не ощутил, что украинцы осознали, что значит быть независимыми. Для многих Москва и Варшава более реальны, чем Киев.

Джордж Фридман, Stratfor

Оригинал статьи

Перевод: Глобальный хуторок

Примечание редакции:
* Гордон Гекко  — персонаж из фильма (исп. Майкл Дуглас) «Уолл-стрит: деньги никогда не спят» (Wall Street: Money Never Sleeps), циничный бывший корпоративный рейдер, который помогает молодому трейдеру вскарабкаться по лестнице успеха. Фильм о финансовом кризисе, жадности и любви. Особенно разошлись в народ такие цитаты Гекко, как:
«Жадность, я не нашел лучшего слова, это хорошо. Жадность – это правильно. Жадность окупается. Жадность очищает и дает свободу. Это сама суть эволюционирующего духа. Жадность, в чем бы она ни проявлялась, – в поисках славы, любви, в стремлении разбогатеть, всегда способствовала развитию человечества; и именно она, я в этом убежден, спасет не только Пейпер Тейдлер, но и другую обессилевшую корпорацию – Соединенные Штаты Америки»
«Ты не задумывался, почему управляющие фондов не могут предсказать, как будут меняться цены на бирже? Они не знают, поэтому они овцы, а овцам место на бойне..»
«Здесь нужны крепкие, честолюбивые люди. И без эмоций. Сегодня выиграл, завтра проиграл – но все равно борешься. А хочешь друга иметь – заведи щенка!»

06-12-2010 23-48

По теме:

Геополитическое путешествие, часть 5: Турция

Геополитическое путешествие, часть 4: Молдова

Геополитическое путешествие, часть 3: Румыния

Геополитическое путешествие Джорджа Фридмана по Восточной Европе. Часть I-II