В контрабандные схемы в зоне АТО вовлечено много военнослужащих ВСУ, в том числе и высокого ранга.

Об этом заявил глава Луганской военно-гражданской администрации Георгий Тука.

«В чем принципиальное отличие контрабанды на Закарпатье и здесь? В процесс контрабанды здесь вовлечена масса военнослужащих, в том числе и высочайшего ранга. Опасность не в том, что перегнали фуру и поделили бабки. Если бы только в этом, то я бы, может, смотрел на это не сквозь пальцы, но не с такой лютой ненавистью», — отметил Тука.

По его словам, в контрабанде в прифронтовой зоне замешана российская сторона, в частности, сотрудники Федеральной службы безопасности.

«Все дело в том, что с той стороны работают высокопрофессиональные сотрудники ФСБ. Они на своей шкуре прошли все то же самое в течение двух чеченских кампаний. Этот прием использовали против них чеченцы, когда нищих офицеров начинали подкупать, а заканчивалось просто тупым сливом воинских подразделений, когда целые батальоны командиры сознательно заводили под артиллерийский огонь», — говорит губернатор Луганщины.

Организовывая такое «братание», утверждает Тука, российские ФСБшники получают возможность манипулировать и шантажировать бойцов ВСУ.

«Технология отработана. Сначала человеку дают раз-второй-третий заработать, потом из него начинают высасывать секретную информацию, а потом он просто оказывается на крючке. И доходит до такого идиотизма, что наши тупоголовые офицеры даже не понимают, чем они рискуют, когда они оплату за свои услуги получают частично наличными, а частично на свои именные карточки. И в результате им элементарно ставится ультиматум: «Друг, вот твоя карточка с банковской выпиской. Или ты отправляешься на подвал на Владимирскую, или ты начинаешь с нами работать». Есть факты братания, есть факты договорняков – это все уже есть», — рассказал губернатор.

Как сообщил Тука, сейчас «существенно возросли цены за услуги по провозу (контрабанды). Мне называют цифру от 100 до 200 тысяч гривен за фуру».

«Эти люди заигрались, и они откровенно не понимают всей меры ответственности. Когда один из комбатов узнал, что за такую деятельность предусмотрено наказание от 6 или 7 лет, он реально потерял дар речи», — подытожил он.