Президент Сирии Башар Асад заявил, что Дамаск готов обсуждать на переговорах по урегулированию ситуации в Сирии, которые должны пройти в Астане, все вопросы без каких-либо ограничений. Что касается его собственной позиции, то она, по словам Асада, связана с конституцией.
«Конечно, мы готовы, и мы объявили, что наша делегация готова ехать на конференцию, когда будет объявлена ее дата. Мы готовы обсуждать все вопросы, ограничений нет», — сказал Асад в интервью французским журналистам, текст которого публикует в понедельник сирийское государственное агентство САНА, передает Русская служба ВВС.
Согласно турецким властям, мирная конференция по Сирии, в подготовке которой участвуют власти России и Турции, начнется в Астане 23 января. Сам Асад не назвал точной даты встречи.
Отвечая на вопрос о том, будет ли готова сирийская правительственная делегация обсуждать его позицию в качестве президента, Асад отметил, что этот вопрос тесно связан с конституцией страны.
«Моя позиция связана с конституцией. Поэтому, если они захотят обсудить этот вопрос, они должны будут обсудить конституцию, а она не принадлежит правительству, или президенту, или оппозиции. Она должна принадлежать сирийскому народу, поэтому для любых конституционных изменений нужен референдум. Это один из вопросов, который может быть обсужден на встрече», — сказал Башар Асад.
При этом он подчеркнул, что пока не знает, кто будет представлять на переговорах в Астане сирийскую оппозицию, и это является «главным вопросом» в преддверии встречи.
Асад также заявил, что лояльные ему силы «находятся на пути к победе», так как решающим моментом сирийской войны стало поражение повстанцев при осаде Алеппо.
Однако переход города под контроль правительственных войск нельзя расценивать как окончательную победу, считает сирийский президент.
«Победа наступит тогда, когда будут уничтожены все террористы», — пояснил свою мысль Башар Асад в разговоре с французскими журналистами.
Отвечая на вопрос о бомбардировках Алеппо, которые привели к многочисленным жертвам среди мирного населения, он заметил, что «такова цена освобождения народа».
