Анатолий Амелин: Экономике Украины нужно 20 млрд. инвестиций ежегодно

Вопрос стратегии развития для Украины является ключевым, но никакая стратегия не появится без среды и людей, которые способны ее сформулировать и реализовать.

О целях Украины в стремительно меняющемся мире и многом другом , Юрий Романенко беседовал с руководителем экономических программ Украинского института будущего Анатолием Амелиным

Юрий Романенко: Добрый день, уважаемые телерадиорадиослушатели, подписчики, бездельники, которые смотрят канал “Хвилі”. Мы продолжаем наши эфиры, и сегодня ещё один интересный  гость — это Анатолий Амелин — мой друг, соратник, соучредитель Украинского института будущего. Мы собирались поговорить о стратегии Украины-2030: зачем она нужна. Но до эфира у нас был разговор —  Анатолий только что вернулся из Риги и он поделился соображениями, которые мне показались интересны, потому что они как раз показывают, что происходит со страной, не имеющей стратегии. Или Латвия имеет стратегию? 

Анатолий Амелин: Я об этом ничего не знаю. Если говорить про Латвию, я очень кратко настроение передам: я не вижу в общении с людьми там какого-то оптимизма. Латвия — это спокойный такой регион, уровень жизни там чуть-чуть выше, чем в Украине, но, наверное, один из самых слабых в Европе. Это субъективное ощущение, это не от статистики я отталкиваюсь, а от общения с людьми, от уровня цен в ресторанах, магазинах, качества машин, которые ездят на улицах. При этом в Риге достаточно отлично отремонтирована инфраструктура, дороги, фасады зданий, коммуникации. То есть, в целом, всё выглядит очень симпатично, но, когда я начинаю смотреть, что есть база экономики Риги и Латвии в принципе — я вижу, это сельское хозяйство. Почему мы говорим Рига? Рига — это практически большая часть населения страны. Европейцы выделяют огромные деньги на аграрные проекты, на стимулирование природного, экологически чистого земледелия. Аграрии получают за свою землю 100 или больше евро за гектар. Причём общался с несколькими фермерами, они глубоко убыточны, но тем не менее продолжают наращивать земельные банки, потому что они рассчитывают на европейские деньги, при этом опасаются того, что с 2020 года европейские деньги закончатся. На вопрос, есть ли у страны стратегия, куда вы движетесь, я ни разу не получил какого-то вразумительного ответа. Более того, несколько месяцев в Латвии не был сформирован Кабинет министров. Страна не развалилась, и у людей спрашиваю: “Ну что, у вас Кабмин уже сформирован?” — говорят: “А мы не знаем”. То есть люди не интересуются ни политической жизнью, которая влияет на качество их жизни, ни, в принципе, тем, что это за страна.

Я вижу в Латвии наследие совка, такое же, как у нас в Украине, где 99% людей, живущих здесь, просто живут, не понимая, что от качества политики, политиков, которых они будут выбирать, зависит их качество жизни. Они как-то связи не видят. Советская модель инфантилизировала людей, где государство принимало все решения, где чиновники были, как отдельная каста, которые сами в себе варили, формировали идеи, реализовывали, а люди были просто потом, как ресурс. Ведь в Советском Союзе люди, экономика — были ресурсом для государственного аппарата, который перераспределял ресурсы, и большая часть ресурсов уходила вовне. Посмотри, какое количество денег было прощено Советским Союзом другим странам, которые мы профинансировали в свое время. Эта же модель поведения, которая была в совке, сохраняется сегодня в Украине и я её ровно один в один увидел уже в Латвии. То есть тоже постсовок — это травма, которую нам нанесли, мы должны от неё всё-таки избавляться, выздоравливая потихонечку. Начиная поднимать дискус о будущем, какая роль и место Украины в Европе, на мировой карте. Потому что это определит в системе глобальных трендов, которые не Украина создавала, всё-таки более комфортное место для страны и жителей этой страны.

Юрий Романенко: Ну вот мы переходим, собственно говоря, к стратегии, над которой сейчас вы, мы работаем “Украина-2030”. Какая картина вырисовывается, к чему мы должны стремиться, в чём должны быть наши приоритеты? Потому что на фоне президентских и парламентских выборов, которые сегодня у нас в Украине происходят, чётко видно, что над стратегией никто особо не думает.

Анатолий Амелин: И даже то, что некоторые называют Новым курсом, не является новым курсом, не является некой системой. И сам документ “Новый курс” — на нём сверху написано: “стратегия Украины”, а классические стратегические документы имеют определенные критерии, которым он не отвечает в принципе. Это набор неплохих идей, возможно — без детальной проработки, без определения целей, инструментов достижения, требуемых ресурсов, а самое главное — оценки последствий. То есть на уровне рефератов в экономическом вузе, думаю, что студенты не хуже пишут.

Юрий Романенко: Мы не о Новом курсе сейчас. Потому что, если и мы начнём спорить по поводу Нового курса, мы не вернемся к нашему курсу. Наш курс, он какие элементы должен иметь, и что такое Украина-2030, какие там приоритеты, как эти приоритеты коррелируются с тем, что будет вокруг Украины?

Анатолий Амелин: Ну давай тогда начнём с глобальных трендов, которые будут развиваться, чтобы говорить об Украине. Мы же не оторваны от мира, вокруг страны не вырыт ров и там крокодилы по нему не плавают. Нет, мы интегрированы. Если мы посмотрим на динамику украинского ВВП, она один в один соответствует динамике спроса сырьевые индексы. Это тезис номер один. Украина и качество жизни украинцев зависят в большей степени от спроса на сырьё, нежели от действия нашего правительства.  Можно сколь угодно рапортовать о реформах, победах, но, к сожалению, эти реформы не дали такого эффекта, как прирост спроса на железную руду и на зерно. Хотим мы этого или нет.

Юрий Романенко: Есть коммодитис (сырье – прим. «Хвилі») — есть деньги, нет коммодитис — нет денег.

Анатолий Амелин: Да. И, если говорить о реформах, мы ставим задачу увеличить украинскую экономику следующие 10 лет в 9 раз. Звучит немножечко фантастически, но история мировая показывает, что такие кейсы есть. И четыре фактора, которые влияют на развитие экономики: инвестиции, потребление, чистый экспорт и госрасходы. И в данном случае инвестиции влияют на создание новых рабочих мест, то есть если мы инвестируем, создаём производство, нанимаем людей — растут зарплаты, растёт потребление. Что является фактором стимулирования экономики. Если есть инвестиции, мы уменьшаем потребление импортируемой продукции, потому что сами начинаем её замещать, и производим продукцию, которая идёт на экспорт. Мы улучшаем сальдо торгового баланса, у нас чистый экспорт положительный, улучшается — это фактор дополнительного роста экономики. Работающий бизнес получает прибыль. Прибыль мы облагаем налогом, наполняем бюджет, из бюджета растут государственные инвестиционные программы и проекты. Это факторы, влияющие на рост экономики, инвестиции — фактор номер один. Украина последние годы привлекает иностранных инвестиций примерно 2-3 млрд. долларов в год. Из них процентов 70 не чистые иностранные инвестиции, это деньги, которые заводятся с низконалоговых юрисдикций. По сути — украинские деньги, которые были выведены, оптимизированы, возвращены.

Юрий Романенко: Да,  деньги олигархов или крупного бизнеса.

Анатолий Амелин: По оценкам Украинского института будущего, нам ежегодно нужно привлекать 20 миллиардов долларов внешних инвестиций — не меньше — для того, чтоб хотя бы мы остановили деградацию нашей инфраструктуры, начали её восстанавливать и создавать новую. Так вот, если мы хотим увеличить экономику в 10 раз, нам необходимо в 10 раз повысить производительность. В металлургическом производстве можно в 2-2,5 раза повысить производительность, в сельском хозяйстве, в принципе, в  крупномасштабном, можно и в 3 раза повысить производительсноть, но не в 10. Высокая производительность — это удел новых секторов экономики: цифровая экономика, хайтек-индустрия, это все инновации, о которых мы только слышим в новостях.

Кстати, по некоторым у нас есть уже интересные стартапы, но, тем не менее,  они не стали базой украинской экономической политики. У нас готова экономическая модель Украины, которая даёт возможность тестировать решения правительства и оценивать влияние на бюджет, на доходы населения, на бизнес-среду. Это у нас на сайте Института уже выложено, на сайте можно работать.

У нас уже есть проект бюджета Украины до 2030 года, с изменением фискальной политики, и мы сейчас начинаем уже прорабатывать детально секторальные фокусы.

Если кратко, что такое Украина 2030 года — это страна с экономикой размером 1 триллион долларов. Это не много и, в принципе, учитывая, что у нас порядка 35% экономики в тени, нам не нужно вырастать в 8-9 раз, нам нужно вырасти в 4 раза. Это не много — Южная Корея за 15 лет выросла в 22 раза. И это пример, какой мы можем тоже использовать в нашей стране. Структура украинской экономики в 2030 году будет изменена, у нас традиционно сектора экономики примерно в 3 раза увеличат свою капитализацию, но 60% украинской экономики будет формироваться за счёт новой цифровой экономики, за счёт хайтек-индустрии, за счёт новаций, которые даже сегодня  ещё не рождены, но которые будут создаваться. Поэтому задача украинского правительства, которое мы нанимаем как граждане — создать условия, чтобы инновации здесь создавались, чтобы эти инновации давали возможность производить продукцию здесь, продавать её по всему миру. Ipoint номер один —  это система права. То есть, если у нас не будет системы эффективного правосудия, системы эффективного арбитража, системы признания украинской юрисдикции международными партнерами, то это идея может сломаться на этапе даже её развития.

Юрий Романенко: Ну и откуда эти люди появятся? Потому что это тысячи судей, тысячи соответствующих специалистов на местах, которые работают в смежных сферах. Они же не могут вот так вот взять и по щелчку появиться.

Анатолий Амелин: У нас, конечно, нет идеальных людей. И мы с тобой помним историю, которую с  генералами обсуждали относительно качества людей, я не буду в эфире использовать эти слова. Да, святых нет. Но меня очень интересовал пример с семейными докторами — система финансирования медицины в рамках реформы критикуемой госпожи Супрун. Мои сотрудники раньше ходили с детьми к докторам и там 100-200 грн. после приёма оставляли, а, как только была введена новая система, они традиционно пытаются оставить деньги, доктора отказываются. Теперь у врачей зарплаты поднялись — там 15-20 тысяч грн. То есть уровень доходов когда вырос до ощутимого и, как они считают,  справедливого, они стали задумываться о своей безопасности, потому что любая взятка — это ответственность, они могут потерять этот уровень дохода.

Возвращаемся к судьям — из общения с судьями, у нас аттестация или переаттестация не столь эффективна, по крайней мере общественные организации говорят о большом количестве всё-таки старых коррумпированных, никто не проверяет имущественное состояние, никто не проверяет, откуда взялись эти особняки, то есть много старых судей остаётся. Тем не менее, общаюсь с судьями молодыми, они говорят, если будет зарплата 5 тысяч (долларов) и выше у рядового судьи, то там вопрос коррупции будет крайне минимизирован.

Юрий Романенко: Так у них и сейчас подросли существенно.

Анатолий Амелин: Не у всех. Многие не прошли аттестацию. Когда пройдут аттестацию, можно говорить об изменении качества правосудия. Зарплаты — это мотиватор номер один. Ответственность, возвращаясь к имущественному положению — пока у нас не будет, например, пройден этап нулевого декорирования, у нас сегодня тотальное недоверие: мы не доверяем чиновникам, чиновники не доверяют нам, мы не доверяем друг другу и история у нас достаточно сложная, странная. Украина крайне нуждается всё-таки в нулевом декларирование и прощении старых грехов.

Юрий Романенко: Что имеется в виду?

Анатолий Амелин: Нам необходимо задекларировать официально все доходы, которые в том числе были получены нетрудовым путём. Это касается бизнесменов, которые оптимизировали налоги: официально компания убыточна, он живёт в особняке без ответа на вопрос, где взял эти деньги. Это и чиновники, которые тоже брали взятки, зарабатывали, строили себе замки. То есть это нужно задекларировать без уголовной ответственности, обложить налогом 5%, но с одной оговоркой: если речь идёт о чиновниках — люди, которые декларируют доходы, полученные нетрудовым путём, находясь на позиции, на которые мы — граждане — их назначили, они на 10 лет лишаются права работать в государственных институциях и государственных органах, потому что без этого вряд ли мы сможем провести такую систему. Так вот проведение нулевого декларирования даст нам выстроить систему презумпции доверия. Мы можем в большей степени друг другу доверять, и это даст возможность детенизировать экономику.

Что касается судей, это тоже хорошо вычистит — те, кто коррумпированно зарабатывали, уйдут, на их место придут молодые. И можно также посмотреть на опыт Казахстана, он пока ещё себя детально не проявил. Для корпоративных споров мы можем использовать другую юрисдикцию или судей с другой юрисдикцией, не надо их менять тотально. Но глобально, общаюсь с юридическими компаниями — даже та система переаттестации, которая прошла, та система замены судей уже дала ощутимый эффект. Юристы говорят, что качество правосудия изменилось. То же самое в Высшем хозяйственном суде — рассмотрение споров уже идёт по существу, судьи  подготовлены, знают дела. Если, говорят, раньше традиционно нас отправляли в первую инстанцию, то сейчас решение, говорят, уже дважды принимали в нашу пользу — такого не было никогда. То есть позитивные изменения идут, но очень медленно.

Я очень надеюсь, что завершение судебной реформы, нулевая декларация, зачистка государственного аппарата (не номинальная люстрация, которая была: посмотри, сколько судей и прокуроров попали под люстрацию — практически никто), а реальная люстрация через нулевую декларацию — дадут эффект. Если у тебя есть доход, который ты не задекларировал, имущество, источник которого ты не можешь подтвердить, ты подпадаешь под правосудие по итогам этого нулевого декларирования.  Это будет вынуждать судей, чиновников и даже бизнесменов всё-таки открыться и быть более честными.

 Юрий Романенко: Ты сказал, что для того, чтобы быстро расти, нужно получать много инвестиций — там 20 млрд дол. внешних.

Анатолий Амелин: Плюс внутренние.

Юрий Романенко: Проблема ж заключается в том, что здесь практически разрушилась культура — а, возможно, её и не было — культура формирования таких больших проектов.

Анатолий Амелин: Помнишь, каким образом в Советском Союзе планировалось размещение тех или иных производств — крупных, масштабных? Центр принятия решений, центр планирования был в Москве. У  меня ещё в институте (у меня первое образование техническое) был предмет, я его застал “Размещение производительных сил”. И для меня тогда было открытием: оказывается, вот здесь мы строим металлургический завод, потому что там или логистическое плечо до рынков сырья или до сбыта, и важно при нём рядышком строить швейную фабрику — не потому, что их надо одевать, а просто жёнам рабочих нужно где-то работать. И вот такая система была по Союзу раскидана. Люди, которые занимались планированием, преимущественно абсорбировались в Москву, решения основные принимались в Москве, институты, которые учили людей, находились в Москве. И, когда мы стали независимы (Украина и все остальные республики), к сожалению, мы эту преемственность не получили. И мы болтались 27 лет в этой бурной реке.

Юрий Романенко: Ну так вот, ты говоришь, что за 10 лет мы начнём расти и можем вырасти до триллиона долларов. Но людей ведь, которые формируют большие проекты, нет. Тот же ЕБРР говорит, что мы готовы были дать 5 млрд кредитов, завели 5 млрд, 2 млрд с грехом пополам использовали, а 3 млрд остались на счетах, потому что просто не могли предъявить проекты выше 30-50 млн дол.

Анатолий Амелин: Это правда.

Юрий Романенко: Так вот. Собственно говоря, откуда появится проекты? 20 млрд дол в год — это огромные деньги и под них нужно давать соответствующие проекты. И люди с таким масштабом практически отсутствуют сегодня в Украине.

Анатолий Амелин: Да. но мы их готовим, мы их учим, мы создаем дискурс о будущем. Мы начинаем говорить о масштабных вещах, мы говорим о новой роли Украины и здесь важно в принципе понимать, куда эти инвестиции могут прийти. Опять-таки в рамках исследования будущего Украины у нас есть индикативное понимания объёма инвестиций в те или иные сектора, которые нужны.

Только транспортная инфраструктура Украины — дорога, скоростные ж/д, новые аэропорты, грузовые терминалы нуждаются минимум в 50 млрд долларах инвестиций. Другое дело, что у нас дороги государственные, частное партнёрство у нас не заработало, а это тот как раз фактор, который привлекает инвестиции. Китайцы хотели построить скоростную дорогу из Киева в Европу — этот проект повис в воздухе, мы даже с ними не коммуницируем. В проекте “Шёлковый путь” Китай и его партнеры готовы инвестировать около 1 триллиона долларов. Чтобы получить инвестиции, нужно инициировать проекты. А если у нас дороги государственные, железные дороги государственные, аэропортовое хозяйство преимущественно государственное, кто выступает инициатором? К сожалению, в государстве у нас нет людей,  которые могут брать на себя ответственность, поэтому только частный бизнес. Но пока у нас не заработает законодательство про ГЧП, в инфраструктуре мы вряд ли что-то сможем привлечь.

Энергетика — по нашим оценкам, в энергетику нужно тоже не менее 40-50 млрд долларов инвестиций и они есть — готовы, приходи. Другое дело, что у нас лицензии не выдают. Посмотри на Укргаздобычу — крупнейшую государственную компанию, которая в Полтаве не может несколько лет согласовать доступ к земельным участкам, где у неё есть лицензии или где она собирается получить лицензии.

Юрий Романенко: Там облрада заблокировала.

Анатолий Амелин: Я к тому, что вот это пример — есть даже деньги наши внутренние. Американские компании, Trident 250 млн дол в Америке привлекла для инвестиции в Украину, они не могут найти проектов. И ещё одна компания — SigmaBleyzer тоже 100 млн дол готова инвестировать, они ждут аукционов. В Украине несколько лет не проходили аукционы, то есть мы не то, что не имеем проектов, а действует какая-то внутренняя (не хочу говорить про теорию заговора) — система не пускает сюда инвесторов.

Юрий Романенко: При этом мы жалуемся, что мы покупаем газ из России фактически.

Анатолий Амелин: Кто-то жалуется, а кто-то на этом зарабатывает.

Юрий Романенко: И говорим о том, что не стройте “Северный поток-2”, когда мы полностью можем закрыть наши потребности в газе своими силами.

Анатолий Амелин: 100%. Но речь идет о государственной политике. Открой реестр, посмотри, сколько лицензий выдаётся. Иностранцы жалуются, что в Украине всё настолько непрозрачно, как сюда привлекать инвестиции? А что такое непрозрачно и это следствие чего? Это государственная политика, рыба гниёт головы. Если есть политика привлекать инвестиции по всем министерствам как задача ключевая, этим будут заниматься, но сейчас политика другая. Ну и мы ж с тобой помним, в Украине нет идеологических партий. У нас есть политические проекты. И, как любой бизнес-проект, есть инвестиции, которые в него вкладываются, и потом, получая власть, которую дают простые люди, которым всё равно, что происходит там наверху, получившие власть люди начинают отбивать инвестиции. Ничего не меняется. Поэтому проблема не столько в отсутствии стратегии, а в том, что нет мотивации людей, которых мы избираем, эту стратегию реализовывать. А многие люди, которые якобы стратегический документ анонсируют в избирательных кампаниях, используют их исключительно как маркетинговый инструмент: “выберите меня, я что-то хорошее сделаю”. 27 лет их выбирали и что мы получили? Только обещания.

Юрий Романенко: И тут мы упираемся в ключевой вопрос. В походе людей во власть — тех, которые исповедуют эти принципы, их способность управлять. Потому что, если не решается вопрос власти, это будет всё разговорами ни о чём, на мой взгляд.

Анатолий Амелин: Где эти люди ресурсы возьмут?

Юрий Романенко: Это проблема этих людей.

Анатолий Амелин: Это наша проблема. Если мы выдвигаем, как граждане Украины, людей во власть, не поддерживаем их ресурсами, то на кого нам пенять? Если не мы даём ресурс, эти ресурсы дают другие люди. И дают олигархи. Дают люди, которые сегодня возглавляют те или иные государственные институции, потому что они уже собрали достаточный капитал, чтобы финансировать своё сохранение на этих позициях в следующей каденции.

Юрий Романенко: И тут мы упираемся в еще один ключевой вопрос — вопрос доверия. Потому что большинство людей не доверяют у нас друг другу, не только власти, а и друг другу не  доверяют. И, как следствие, новые силы, которые могут появиться или которые уже появились и начинают обращаться на рынке политическом за поддержкой, они получают вот это вот, потому что “ви ж будете такими, як есть”. Поэтому мы упираемся опять в ключевой вопрос: а как же мы можем реализовать выход на триллион долларов ВВП, если без доверия мы можем аккумулировать ресурсы, чтобы завести людей, которые бы выстроили правильную модель отношений?

Анатолий Амелин: Смотри, мы говорим о матрице, которая сформирована, но мы же должны говорить и том, что эта матрица может меняться. А решение проблемы начинается с осознания её наличия. Отсутствие доверия. Я уже проговорил: один из инструментов — это, по сути, переход на легализацию всех доходов заработанных, не обложенных налогом. Это шаг номер 1.  Второй — завершение системы правосудия. И третье. Всё-таки поддерживать людей, которые выдвигаются — это хорошо, но в идеале самим входить в общественные инициативы, которые выдвигают людей. Не ждать, пока кто-то выдвинет, а самим самоорганизовываться. Это эволюционный процесс. Но, если окружающее нас не устраивает, сори — нам пенять, кроме как на себя, не на кого.

Юрий Романенко: И, исходя из этого, какое понимание перспектив?

 Анатолий Амелин: У нас сейчас президентские выборы. Достаточно забавные, я таких у нас ещё не помню. Посмотрим на их результаты. Но я бы рекомендовал украинцам сконцентрироваться на парламентских выборах, потому что в зависимости от того, кто будет президентом, у нас серьёзно влияет расклад, что мы получим в парламенте: или парламент и Кабмин могут усилиться, или наоборот — они будут слабыми марионетками в руках политических лидеров, которых мы видим на билбордах. Так вот, если мы, как граждане, всё-таки хотим повысить качество своей жизни, то есть уровень доходов в своём кошельке, мы должны делать ставку на тех людей, которые способны сделать трансформацию. Я говорю о политических силах, не лидерах,  которые там на бигбордах висят. И  пока мы не начнём своим условно кошельком их поддерживать, своей гривней, ничего не произойдет. То есть проголосовать деньгами.

Юрий Романенко: Дайте гроші, короче.

Анатолий Амелин: Дайте гроші. Інвестувати ці гроші ті в компанії, що зможуть зробити нас заможними.

Юрий Романенко: На выходе 2019-го года как ты видишь ситуацию в экономике, в политике и, условно говоря, оптимальный и не оптимальный сценарий?

Анатолий Амелин: У меня в голове крутится одно слово. Хаос.

Юрий Романенко: То есть на выходе 2019-го года у нас будет хаос?

Анатолий Амелин: И это неплохо. Потому что то, что у нас сегодня происходит, это консервация коррупционной системы, паразитирующая на экономике и людях. Хаос означает разбалансирование коррупционной системы, то есть её будет легче ломать. И, честно, почему-то у меня есть убеждение, что та власть, которую мы выбираем в 2019-м году, это ненадолго, через два года нас ждёт какое-то обновление. То есть, чем чаще мы будем реновировать власть, тем больше обновления будем в ней видеть, тем больше молодых людей будет попадать во власть, тем выше вероятность, что система будет меняться. Потому что в нынешнем парламенте я насчитал только 40 человек (это мая субъективная оценка) тех, кого можно отнести к новым правящим элитам, заинтересованным в будущем процветании Украины и украинцев. Это меньше 10% действующего парламента. Соответственно, таким количеством голосов они не могут на что-то влиять. Но чем дальше, тем их будет больше. Со следующими выборами. Я ожидаю, в этом году в парламентских выборах таких людей уже будет больше 100. Тоже хорошая динамика.

Юрий Романенко: Но мы о них скажем, я думаю.

Анатолий Амелин: Да.

Юрий Романенко: Поэтому резюме нашей беседы — хаоса бояться не нужно.

Анатолий Амелин: Его надо использовать.

Юрий Романенко: Его нужно использовать. Хаос — это не только угрозы, но и возможности, потому что в хаосе старое с высокой долей вероятности может сгинуть и ему нужно помочь.

Анатолий Амелин: А чтоб появилось новое, нам нужно приложить усилия, потрудиться, поддержать деньгами, голосом тех, кто реально может поменять эту страну. И самое главное — не пенять на власть, а давать ей задачи, что делать правильно, и бить за то, что делать неправильно.

Юрий Романенко: Но для этого их ещё нужно искать, взращивать, обозначать.

Анатолий Амелин: И брать ответственность на себя.

Юрий Романенко: Кто ищет — тот находит, кто вкладывается — тот получает.

Анатолий Амелин: Дорогу осилит идущий.

Юрий Романенко: Кто работает, тот ест. На этом мы заканчиваем нашу беседу. Вам всего хорошего. Пусть у нас всё будет хорошо — у тех, кто думает о будущем и работает ради него, а у тех, кто не работает и мешает этому, пусть всё будет плохо. Пока.

Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, на канал «Хвилі» в Youtube, страницу «Хвилі» в Facebook, канал Юрия Романенко на Youtube, канал Юрия Романенко в Telegram, страницу в Facebook.