Инна Богословская: 30 лет независимости пошли в плюс Украине

Беседа Юрия Романенко с Инной Богословской — украинским политическим и общественным деятелем, заслуженным юристом Украины, народным депутатом Украины III, VI и VII созывов. Эта беседа в меньшей степени о политике, но больше о жизненных приоритетах. Чему учиться, какие навыки развивать, чтобы быть успешным в жизни. Какие качества нужны для успеха в политике. Разрывы в современном мире и какие требования они формируют к обществу и личности.

Юрий Романенко: Сегодня у нас интереснейший человек в гостях - Инна Богословская.

Инна Богословская: Привет.

Юрий Романенко: И я хочу начать этот разговор с небольшой предыстории, как мы здесь оказались в этой студии. Она началась 30 марта 1998 года и свела с вами, по-моему, 31-го, на следующий день. Тогда, 30 марта, я шел к себе в университет на пару, студент 3 курса исторического факультета Харьковского Национального университета. Я подошел к своему любимому ларьку, в котором продавались газеты и журналы, купил журнал "Итоги", тогда такой российский журнал продавался у нас. Мне он нравился. Купил журнал "Итоги" и увидел возле ОГА какой-то движ. Там какая-то стояла толпа, они что-то кричали. Я, естественно, вместо пары пошел туда, подошел и спрашиваю: «Почему мы кричим?». Они говорят: "Ну, у нас тут забирают студенческие льготы и, в общем, мы будем сопротивляться». Тут выходит какой-то мужик из облгосадминистрации и говорит: "От каждого ВУЗа нужно по два человека". Ну, и все такие: "Кто идет от ХНУ?" "От ХНУ есть?" Я такой: "Ну, есть". Я вышел. Так я попал в эпицентр студенческого восстания, назовем так его. Тогда оно было первой ласточкой серьезной для Кучмы. Потому что два дня Харьков бурлил, студенты перекрывали центральные улицы, пытались даже перевернуть трамваи, останавливали машины, город гудел, СБУ жужжало. Мы создали студенческий стачком, который выдвинул требования. Все требования на следующий день удовлетворили. И вы появились там, потому что вы тогда были депутатом Верховной рады. Я вас увидел в первый раз, по-моему, 31 марта, на следующий день на митинге на площади Свободы, где я и вы выступили.

Вы помогли разрулить эту ситуацию, потому что нас уже там собирались выгонять с университетов. Мое дело рассматривал ректор, но меня, слава богу, наш декан Сергей Посохов защитил. И из этой всей бузы выросла потом такая организация «Лига молодежи», где мы сошлись с разными интересными людьми. Например, там был Антон Геращенко, который сейчас заместитель Авакова, и другие ребята, которые все там как-то реализовались в политике или бизнесе.

Это была подводка к вопросу, а теперь вопрос - вот вы с высоты своего огромного опыта общественного деятеля, юриста, человека, который в бизнесе занимался, политика, теперь вы стали на ниву просветительства и называете себя "ментор-просветитель", вот вы выработали для себя какой-то алгоритм, как человек оказывается в том месте, где он оказывается? Вот я могу отследить нашу диспозицию сегодняшнюю, ну, наверное, с 1994 года и понимаю, почему я вот здесь оказался. Вы для себя какой-то алгоритм выработали? Куда приводят, как получается, что мечты приводят нас туда именно, где мы оказываемся?

Политика дает огромное количество возможностей, но политика забирает свободу

Инна Богословская: На самом деле, чуть-чуть в сторону. Я очень люблю курс лидерства. Я его сделала давно-давно и периодически читаю его, и я делала молодежные школы лидерства и вот у вас появилась «Молодежная лига», а у нас тогда появился «Молодежный дом», общественная организация для молодежи. И вот это умение и понимание оказываться в том месте, которое совпадает с твоим мейнстримом, с твоей дорогой по жизни - это признак лидера. Если человек лидер, он определяет правила для себя и для окружающих и как бы его ни кидало, и какие бы ветра ни были, которые его там сбивают периодически в одну сторону, в другую, он все равно оказывается в час Ч именно там, где он должен быть. Это, кстати, очень сильно отличает лидера от вожака. Потому что лидер формирует правила, а вожак на хайпе решает какие-то свои энергетические задачи и исчезает. Вот как у нас там исчезали политики не так давно, которые вдруг становились героями для всех, а потом исчезали и о них никто даже не вспоминает.

Юрий Романенко: Ну, Парасюк, допустим.

Инна Богословская: Ну, Парасюк, Надя Савченко, это вот такая волна. Это вожаки, это люди, которые очень точно чувствуют напряжение ситуации, но не формируют правила. А вот те, кто формирует правила, могут отследить свой путь и понимание, почему они оказываются именно там, где нужно. Это лидерство.

Юрий Романенко: Вот вы сейчас учите людей почему? В принципе, вы человек с огромным опытом в практической деятельности на самом высшем уровне. Вы видели всех президентов, ну, я не знаю, может быть, кроме Зеленского там, да?

Инна Богословская: Ну, Зеленского я видела, когда он не был президентом.

Юрий Романенко: Да. Ну, видели. Я имею в виду функционально в этой позиции. Для тех людей, которые, как правило, находятся в политике, она превращается в наркотик. Потому что власть дает огромное удовольствие для многих людей, на самом деле и редко какой человек способен сказать, что «это наркотик и я готов от него отказаться». И вот вы отказались, вы вышли из этой игры и сделали это осознанно, рационально. В какой момент вы поняли, что эта игра не стоит свеч?

Инна Богословская: Нет, Юрочка, это же мой путь. Всем почему-то кажется, что я всю свою жизнь в политике, но это совсем не так. Я всю жизнь захожу в политику и выхожу из нее. Захожу и выхожу, потому что политика для меня точно не является наркотиком. Политика для меня до последних двух лет назад, она мне казалась инструментом для реализации того, что я хочу сделать в жизни. А я хочу, чтобы количество просвещенных, осознанных людей превысило количество тех, кто не хочет думать и не хочет вообще ничего делать в жизни. Я думала, что и политические инструменты мне в этом помогут.

Вот условно, я стала депутатом Верховной рады в 1998-м, а до этого я уже сделала в Харькове самую большую организацию союза юристов. У нас было 17 тысяч человек. Это была единственная организация, которая реально очень сильно влияла на те или иные процессы. Потом я была четыре года в политике, потом ушла из политики, пять лет не была в политике и занималась тем, чем и сейчас, просветительством. Я сделала план развития страны, мы провели какое-то немыслимое количество конференций, круглых столов, исследований. На самом деле, так и должен вести себя человек, который считает себя лидером. Независимо от того, какое он место занимает, он должен делать то, что ему в кайф и то, что он считает у него получается.

У меня всегда получалось делать какие-то проекты, которые давали больше понимания людям. Когда мне говорят, что вы простыми словами говорите о сложных вещах, это мне лучшая похвала. А еще лучше, когда мне говорят: "Вы заряжаете энергией так, что после этого нам ничего не страшно". Вот это то, что я умею. Я пришла в политику — ушла, была 4 года, потом не была 5 лет. Потом я опять пришла в политику, совершила еще два подвига. В результате вокруг оказался вакуум, потому что героизм — это дело индивидуальное. Я выгребла еще один человеческий опыт. Хочу очень продвинуть мастер-класс, который называется "Чем отличается бизнес от политики?". Потому что совершенно очевидно, что у нас люди вообще не понимают этой разницы, а она огромная. И мне хочется помочь тем людям, которые собираются из бизнеса уйти в политику, чтобы они понимали, чем они должны жертвовать. Политика дает огромное количество возможностей, но политика забирает свободу.

Юрий Романенко: Здесь вы должны сказать свою гениальную цитату, которую я в разговорах и в медиа, и в интервью всегда привожу, когда возникает вопрос о том, чем отличается политика от бизнеса? Вот я считаю, что вы одной фразой отразили суть, которую не понимает большинство политиков. Вспомните ее?

Инна Богословская: Ну, говорите. У меня их несколько.

Юрий Романенко: Вы мне лет пять назад сказали, что в бизнесе ты когда обладаешь монополией, то ты получаешь огромные преимущества. В политике — наоборот, когда ты обладаешь какой-то идеей, то ты должен максимально ее везде расшаривать, потому что именно ее распостранение дает тебе огромные ресурсы.

Инна Богословская: Сто процентов, да.

Юрий Романенко: Это принципиальное отличие политики от бизнеса.

Инна Богословская: Есть два основных отличия политики от бизнеса, три даже. Первое — бизнес дает максимальный уровень свободы в мире. Ничто столько не дает свободы, как бизнес. Политика свободу забирает, но бизнес в возможностях ограничен. А политика в возможностях практически не ограничена. Поэтому нужно понимать, почему я в политике все время чувствовала себя некомфортно. Я делала, мне было интересно, я потратила все свои деньги, которые я заработала в бизнесе и раз, и два, потратила их в политике, но мне было в кайф, мне хотелось поменять эту систему, поменять эту машину, но политика у меня забирала свободу.

Сейчас, когда я два года назад приняла решение, что я ставлю жирную точку на политике и не хочу больше ею заниматься, у меня ушел год, чтобы сбить с себя эту защиту, которую я надела в политике, чтобы остаться человеком. И когда мне сейчас в соцсетях пишут огромное количество людей, на улицах встречают, обнимают меня и говорят: "Инна, вы — человек, который прошел горнила политики и остался человеком". Мама дорогая! Это такой, знаешь, подарочный комплимент, это крутая штука. Но год мне понадобился, чтобы опять почувствовать себя полностью живой, абсолютно свободной, я сейчас делаю только то, что я хочу. При том, что мне приходится тяжело зарабатывать деньги, потому что я в политике только потратила. Я вышла, в общем, опять такая, знаешь, голая в поле и то, что я сейчас начала зарабатывать деньги мастер-классами, лекциями, личными консультациями и люди идут и с удовольствием расстаются со своими деньгами за те знания и опыт, которыми я могу поделиться - это мне такая награда в жизни и это очень дорогого стоит. И вот то, что я точно могу дать несколько глубочайших проходов, чем отличается бизнес от политики, я думаю, что это нужно сейчас как-то транслировать, потому что у нас полностью отсутствует политическая школа подготовки. У нас люди вообще не знают.

Когда я смотрела прекрасное, кстати, ваше интервью с Гайдаем, и когда Сережа говорит: "Оказалось, что когда я стал политтехнологом и стал заниматься выборами, оказалось, что я знаю в тысячу раз больше, чем все политики о политике", потому что они не учатся этому, они не знают, их негде учить, им негде брать.

У тебя получается очень интересная сейчас конструкция, потому что ты все время в очень активной гражданской позиции. Я помню этот "Манифест среднего класса", который нам всем сорвал голову. Помню, как мы с тобой, кстати, на Институтской об этом говорили потом, это крутейшие штуки, то есть, ты проходишь, в силу твоей лидерской позиции, большой жизненный путь, ты готов к политике. Я буду рада, если ты зайдешь в политику наконец-то. Но люди, которые скачут в политику просто из-за того, что им где-то скучно, или кто-то им сказал "идем в списки», как это у нас сейчас там весело происходит, то это, конечно, огромное испытание для них. Когда ты видишь молодого парня, которому 36-38 лет и ты его спрашиваешь, ну, как вам в политике? А у него вся скорбь еврейского народа на лице, и он говорит: "Это кошмар, это ужасно, я потерял веру в людей, в человечество". Это беда, потому что, когда люди хотят что-то поменять, они должны к этому готовиться.

Политика — это профессия. В ней свои законы, свои навыки, свои опыты, свои кейсы. Нужно очень много читать. Нужно минимум 4 часа в день посвящать анализу информации, причем ты должен читать все, ты должен собирать big data. Я помню как-то звонок мне в 7 часов вечера: "Инна Германовна, придите к нам в 9 сегодня на эфир". Это вот в бытность политики. Я говорю: "А какая тема?". — "Да ну какая разница, какая тема, вы же придете там на любую тему расскажите". Я говорю: "Девушка, вот давайте мы с вами договоримся, что на этом мы ставим точку». Вот это умение на любую тему поддержать разговор появляется благодаря тому, что каждый раз, когда ты готовишься к эфиру, ты готовишься 5 часов и офис с тобой готовится вместе. И тебе объявляют 4 темы, а ты готовишь 24 темы. И только это тебе дает вот это состояние абсолютного полета, абсолютной свободы. Ты можешь, как мне когда-то от Шустера подошли режиссеры, в ходе передачи и говорят: "Инна Германовна, остановитесь, вы нам сбиваете сценарий программы". Когда тебе что-то нужно, и ты наполнена этими знаниями, тогда ты можешь делать все, что хочешь. А когда ты подготовился вот так. Что-то пикнул вот так. Ну...

Юрий Романенко: Это и дает кайф, когда ты понимаешь, что ты мозгами переигрываешь студию, заготовленную там против тебя. Когда вся эта команда, которая сидела готовила какой-то сценарий, а ты ломаешь им сценарий, и аудитория начинает идти за тобой и поддерживать тебя и бегают журналисты, кричат там в перерыве "Так быть не должно". Потому что это противоречит логике их сценария, «зачем вы за него голосуете».

Вернусь к тезису к вашему, что в политику нужно идти подготовленным, я с этим с вами абсолютно согласен. Но то, что меня интересует постоянно, это можно ли в политике выжить без брони? Вот вы сказали, что вы сняли броню вот эту, лед, который отстраивает вас от негатива, отстраивает вас от реакции. На самом деле, этот лед бывает у людей не только в политике, но и в наших соцсетях. Когда ты выходишь на какую-то позицию известности, когда у тебя там десятки тысяч, сотни тысяч подписчиков, миллионы, то на тебя идет поток ненависти очень часто. Люди же не разбираются, они воспринимают все достаточно просто и многие блогеры психологически рассыпаются из-за того, что неспособны побороть вот эту ненависть, неспособны ее как-то сепарировать. Вот в политике, на ваш взгляд, можно ли остаться в политике живым человеком без брони? Нужно ли ее обязательно надевать?

Инна Богословская: Нет, в политике живым человеком без брони остаться невозможно. Именно поэтому я и говорю, что, когда вы идете в политику, вы потеряете часть свободы. В том числе, часть свободы и права быть все время живым человеком.

Юрий Романенко: И быть самим собой, в том числе.

Инна Богословская: И быть самим собой. Ну, смотри. Быть самим собой... Никто же не требует, в принципе, чтоб в политике были какие-то такие Иванушки Дурачки, которые, когда смешно смеются, когда грустно — плачут и так далее. Политика — это высшее мастерство, настоящее, которого сейчас почти нет. Но что произошло, важно понять, что раньше политика — это была сакральная сфера. Ну, если наши зрители понимают, что такое "девианты", то она понимает, что такое "сакральное". Но, все-таки, скажем. Сакральное - сфера, обладающая специальным духом, специальными правилами, некой закрытостью. Что сделал 21 век? Именно 21, потому что в 20 была эта тенденция, но именно 21 век полностью сломал сакральность политики.

Юрий Романенко: Почему?

Мир перед угрозой новых неофашистских режимов

Инна Богословская: Я сейчас могу об этом говорить прямо, потому что я не собираюсь заниматься больше политикой. Поэтому, если кто-то хочет слышать правду, то wellcome.

Раковой опухолью человечества 21 века стало всеобщее избирательное право. Ошо когда-то предупреждал об этом. Где-то в 80-х годах он в первый раз высказал эту фразу. Разное отношение к Ошо, у него были гениальные проходы, у него были там сектанские какие-то штуки, но он, безусловно, великий человек. Он уже в 80-х годах, я это тогда прочитала, меня это тогда "вставило", но я еще не поняла суть. Но это вставился гвоздь в меня и этот гвоздь сидел до тех пор, пока сейчас он не дал ответ.

Всеобщее равное избирательное право приводит к тому, что власть выбирает большинство. А если мы знаем историю, то мы знаем, что историю всегда делает не большинство, а активное меньшинство. Когда мы получили всеобщее равное избирательное право, вот это активное меньшинство, которое стало понимать, что оно не может определить результат выборов во всеобщем равном избирательном праве, оно перестало ходить на выборы и оно стало искать другие способы влияния на политику. Отсюда глобальная коррупция в мире, потому что у крупного бизнеса и у лидеров в разных сферах вообще пропала перспектива выиграть выборы идеологическим путем.

Выборы сегодня — это шоу, это игра на низменных чувствах, это полное отсутствие программного мышления, это шоу. Мне когда-то Антонио Менегетти сказал, с которым так получилось, что мы полтора года имели хорошие очень отношения, приятельствовали, он мне сказал одну фразу: "Запомни, современная политика делается "левой" фразой и "правым" делом". Ну, то есть, "правой" фразой сегодня победить практически невозможно. Могут победить только такие экстраординарные фигуры как Трамп, который пошел с жестко "правой" риторикой, но это Штаты, где остались на руинах пост-социализма остались еще какие-то там консервативные устои.

Что из этого будет дальше — непонятно, потому что вот этот вульгарный социализм, не настоящий, а вульгарный социализм, который почему-то очень многие массы, ну, например, в Соединенных Штатах, большинство, восприняло, что социализм — это ситуация, когда можно перестать работать. Чем, например, убили полностью главный принцип этой страны, великой страны Соединенных Штатов. Ты работаешь — ты живешь.

Юрий Романенко: Да и не только Штатов.

Инна Богословская: Но просто Штаты у нас сейчас в мире остались последним оплотом такого чистого капитализма. Оставались. Почему сейчас я говорю, что необходимо очень пристально наблюдать за тем, что будет в Соединенных Штатах?

Потому что, если там победит вульгарная социалистическая доктрина, то мир рухнет, в нашем понимании, которое сейчас, и мы совершенно не понимаем, что будет. Если рухнет этот остов капитализма и посмотрим, что будет в Великобритании, то мы должны понять, что пойдет опять волна неофашистских режимов. Уже другого неофашизма. Мы повторим столетнюю эту спираль, потому что, если уходят скрепы, которые держат экономику, общественные отношения и философию, то все это разваливается, и в этом, на высокой температуре, на этом бульоне вот такая пена появляется. Пена — это фашистский авторитарный режим. Если сейчас будет найдена формула какого-то перераспределения энергии, если каким-то образом мировые элиты смогут вернуть думающих в зону принятия решения, потому что всеобщее равное избирательное право убирает думающих из зоны принятия решения.

Юрий Романенко: Смотрите, попытаюсь оппонировать вам. Ну, в принципе, разве думающие исчезли из того, что в Штатах называют deep state? Когда есть реальная технократическая элита там, которая может быть в республиканском лагере, может быть в демократическом, но все это достаточно условно стало. Эта элита учится в университетах Лиги Плюща, там еще каких-то крутых американских университетах, получают хорошее образование, читает абсолютно другую литературу, чем массовый читатель, смотрит другие, более утонченные фильмы. Этой элиты там приблизительно миллиона два человек, если брать Штаты. В общем-то долгие годы этот deep state, десятилетия, оно действительно влияло на многие процессы и влияет. При Трампе мы тоже это видели, когда Трамп вносил свой хаос своими и реально мотивированными вещами...

Инна Богословская: Но он не только хаос вносил. Он внес рост экономики, который не видели со времен Рейгана. Не только хаос.

Юрий Романенко: Я думаю, что там было совпадение факторов, когда объективно Трамп в таком "нахрапистом" своем бычьем стиле расчищал экономику, а, с другой стороны, многие вещи были заделаны тоже при Обаме, который тоже разгребал последствия 2008 года, в которые загнала республиканская администрация Джорджа Буша-младшего. Да и не только республиканская администрация. Потому что кризис 2008 года он складывался несколько десятилетий, на самом деле. Поэтому в экономике, на самом деле, очень часто многие тренды они начинаются задолго до того, как мы видим их зримые результаты. Была ли заслуга Трампа в том, что экономика росла? Ну, очевидно, была. Была ли заслуга в этом Обамы? На мой взгляд, тоже была, потому что там тоже закладывались определенные предпосылки. Вот. Ну, я о другом. Я...

Инна Богословская:... о том, что, независимо от избирательных систем, существуют национальные элиты, которые держат остовы.

Юрий Романенко: Да, что вот эти технократы...

Инна Богословская: Уже нет.

Юрий Романенко: ... что в Штатах, что в Европе, они, вот эти брюссельская эта вся бюрократия там, да, или во Франции бюрократия, которая в школах формируется государственного управления.

Инна Богословская: Ну, смотри, это разница. Бюрократия, а это уже очевидно где-то с 80-х годов XX века, стала новым классом. То есть, если раньше говорили, что есть класс пролетариата, есть класс буржуазии, то сегодня бюрократия стала отдельным классом. По большому счету, это та зараза, которая сегодня растлевает все, что есть. Потому что они ничего не производят. Это то, из-за чего Британия ушла из Евросоюза.

Потому что, когда я спросила одного лорда во время нашей очень приватной беседы: "Можете мне короткой фразой сказать, почему Британия ушла из Евросоюза?". Он взял паузу, а потом сказал: "Потому что средний житель Манчестера спросил: "Почему плохо пахнущий, с гнилыми зубами, в дешевых туфлях, брюссельский бюрократ должен определять, какого цвета, формы и качества помидор я должен есть и покупать в Манчестере?". Вот это просто в "десятку".

Мы до конца не понимаем, что произошло с этой бюрократизацией мира и почему этой бюрократии так важно сохранение всеобщего равного избирательного права. Потому что им нравится управлять лохами.

Почему сейчас идет такая жуткая деградация системы образования? Потому что мир сегодня, если мы говорим о футурологии, об изучении будущего, мир разделился на две части: одна половина ученых, которая занимается будущим, говорят, что должно наступить новое Возрождение, где все ресурсы нужно бросать в образование. Это Джек Ма, это Маск, это Безос, которые говорят: "Все, что мы будем зарабатывать, мы будем бросать в образование, потому что это единственный способ вытянуть человечество из этой прострации, в которой оно сейчас находится".

Юрий Романенко: Только это не ученые, а, скорее, предприниматели-визионеры.

Инна Богословская: Нет, я говорю о них как о примерах, а ученые-футурологи делятся на две части: одни говорят, что идет эпоха нового Возрождения, и тогда акцент на образование. Вторые говорят, что должна прийти эпоха нового Средневековья, потому что всю эту массу, которая не хочет нихера делать, а еще и роботизация и искусственный интеллект приводят к тому, что рынок труда полностью поменяется, значит, нужно вводить базовый доход, кормить их просто, чтобы они с голоду не подыхали, и учить их не надо, потому что они нам не нужны обученные.

Юрий Романенко: Я здесь дополню, потому что, в связи с этим вытекает, я в одном из телеграмм-каналов российских, посвященных политологии, международным отношениям, прочел очень интересный такой доклад небольшой, в котором говорится, что как раз вторая концепция подразумевает появление новых идеологий, которые позволяют удерживать вот эту всю массу в подчинении.

Инна Богословская: Герман Греф, сторонник этой идеологии, саентолог и сторонник этой идеологии. И это такой мощный тренд сейчас. И бог его знает, что из этого получится, потому что старая система образования рухнула, новая не создана и вот в этом межвременье, когда она еще новая не создана, можно учудить все, что хочешь. Можно вообще людям сказать, что азбуку знать ни к чему и читать вообще не нужно, можно послушать аудиокнигу и на этом все закончится, то есть, сейчас такой период очень интересный. Понимаешь, если вернуться к Украине и к тому, что у нас сейчас проблемное, это то, что мы никак не можем понять, что мы не должны пытаться отстроить какие-то модели, которые были известны вчера.

Единственный человек, который стал президентом в Украине - это Кучма

Юрий Романенко: Только хотел сказать, что нам не нужно строить Европу, это уже все, прошлый век.

Инна Богословская: Ни Европу, ни тип государства такой, как были раньше. Мы появились с вами всего 30 лет назад. Уже 30 лет назад был основной тренд: снижение роли государства, повышение роли социополисов. Хотим мы этого или нет, это будет происходить дальше. Зачем нам тогда пытаться отстроить такое государство, например, как Германия? Во-первых, никаких шансов, потому что они строились там столетиями. А, во-вторых, время другое совсем. И вот вопрос к вам, к этим новым элитам, и всем, чем могу, могу помочь, и взрывать мозг, и быть противной, и заставлять думать и говорить о тех вещах, которые кажутся очевидными. Вопрос к вам: сможете ли вы по-другому строить? Потому что все, что сегодня происходило до сегодняшнего дня в Украине... Единственно, ну, вы знаете, я с огромным уважением отношусь к Кучме. Я ни разу за него не голосовала, ни в первый, ни во второй раз. Но я считаю, что это единственный человек, который стал президентом этой страны. Потому что есть поговорка такая давняя, что президентом можно быть избранным, но им не стать. Вот все остальные президенты Украины были избраны, но президентами не стали. Единственный человек, который стал президентом, это Кучма. Он очень много сделал для страны. Понятно, там много и каких-то негативных процессов проходило, но основные вещи: частная собственность, право оппозиции, частные СМИ, новая индустриализация, он все равно держал это, это Ющенко потом убил. Так вот, если мы говорим о Кучме, это фактически был человек, который, будучи родом из советской системы, еще из космоса, еще из тех, кто имел прямой телефон к Генеральному секретарю ЦК КПСС, он смог воспринять другую реальность и по-другому начать управлять.

А сможете ли вы сейчас на этом этапе зайти в систему государственной власти и управления и управлять по-другому? Если вы будете пытаться опять построить какие-то формы, которые были успешны вчера, это значит, ничего опять не получится. Когда-то ты написал прекрасный, не помню, это пост или статья была, ты написал, что первое, что нужно сделать — это легализовать всю теневую экономику и, условно, вот сколько они готовы платить, столько пусть и платят...

Юрий Романенко: Реально существующие отношения, экономические, социальные.

Инна Богословская: Легализовать реально существующие экономические отношения. Но, смотри, вот если мы об этом будем говорить, это будет иметь право на жизнь, если кто-то не захочет из налогов, которые будут поступать в казну, купить себе очередную яхту за 70 миллионов или Maybach или еще чего-нибудь. Люди же не платят налоги не только потому, что они не хотят делиться. Они не платят налоги, потому что они не видят результативности. Если мы с тобой вытягиваем из кармана деньги, отдаем их в казну, а из казны их прут по полной и покупают себе "Майбахи", самолеты, яхты за эти деньги, то какая у нас мотивация? Мы уже не говорим о том, что дорог нет, канализации нет, того нет, того нет. Поэтому вопрос же опять к вам. Вы свободные люди, вы крутые ребята. Но вопрос к вам: ребята, вы понимаете, что когда вы идете в политику, вам придется... Ты помнишь, ты меня еще за это ругал, когда я сказала, что, если я зайду на должность президента, я понимаю, что я на 4 года ухожу в полную аскезу. Вот в полную. Слава богу, это в прошлом. Я не хочу заниматься больше политикой. Но я хочу помочь тем людям, которые готовы при захождении во власть зайти в аскезу. Ребят, ну, не получится. Вот когда Зеленский переехал из своего дома частного в это недо-имение имени Ющенко, ну, трындец. Понимаешь? Вот трындец, с этим уже ничего сделать нельзя.

Юрий Романенко: Я согласен, я согласен, что уже как раз, ну, проблема любых элит в Украине, не только новых, старых в большей степени... Хотя, как показала ситуация с Зеленским, когда огромное количество людей, которые вообще не имели никакого отношения к политике, которые были там фотографами, я не знаю, кем угодно, парикмахерами. И вот их мощная стихия народная подняла туда пылесосом и закинула...

Инна Богословская:... второй раз, у Ющенко было то же самое.

Юрий Романенко: Ну, у Ющенко было в меньшей степени...

Инна Богословская:... то же самое.

Юрий Романенко: Потому что там тоже было много случайных людей, но здесь было вообще просто вот... Это был потрясающий социальный эксперимент. И это как раз является иллюстрацией того, что нужно быть готовым к соблазнам, нужно быть готовым к пониманию того, что твоя длинная игра всегда должна быть простроена, она должна опираться на какие-то нравственные принципы, в том числе. А нравственные принципы — это по поводу организации твоей собственной жизни и организации социального пространства вокруг себя. В общем-то, то, что мы здесь сидим, я не буду хвалиться, но это действительно так, это пример такой социальной организации. Вы же вспомнили "Манифест среднего класса", в декабре 2008 года, из которого вот это вот все родилось. Родилась среда, родилась "Хвиля", потом Институт Будущего, потом вот различные люди, мы друг другу помогаем, мы развиваемся, поднимаемся. Но это появилось благодаря тому, что я на каждом этапе понимал значение коммуникации с людьми нормальной, честной, прозрачной. Значение долгосрочных отношений. Что если выбирать между тем, чтобы схватить здесь и сейчас и играть в длинную, лично я всегда выбираю "в длинную". Даже мои лучшие друзья они мне говорили: "Зачем ты занимаешься этой "Хвилей", зачем ты вообще тратишь на это кучу времени?". Но я им и тогда говорил, что это очень длинная история, которая будет работать десятилетиями и которая будет создавать людей, необходимых для того, чтобы вокруг нас были нам подобные. Собственно говоря, когда спрашивают относительно того, что такое успешная Украина? Успешная Украина — это Украина, в которой, в моем понимании, много нам подобных, в которой мы чувствуем себя реализованными, в которой мы себя чувствуем комфортно, потому что мы можем говорить с вами про Маска, про Канта, про Гегеля ….Впрочем о Гегеле не знаю можем ли говорить😊

Инна Богословская: Почему? Можем. Я когда-то влюбилась в чувака, который занимался Гегелем. Поэтому я о нем очень много знаю, можем поговорить.

Юрий Романенко: Сломаете мозг. И я просто, о чем, в итоге, когда у тебя есть эти социальные связи, у тебя есть социальная коммуникация, то у тебя появляется и смысл жизни, и появляется возможность жить и творить хорошо. Потому что многие люди жалуются на то, что вокруг них какие-то алкаши и какие-то люди неудавшиеся. Наркоманы, проститутки, вот это вот все. Хотя и среди них полно прекрасных людей, на самом деле. Это же не клеймо.

Инна Богословская: Каждый выбирает свой образ жизни.

Если хотите сегодня победить в политике, то уже сейчас готовьте шоу

Юрий Романенко: Есть масса успешных людей, у которых есть вот эти, как в Советском Союзе говорили, "социальные язвы". Но я пришел к мысли, продолжая то, с чего мы начали, что к 40 годам ты окружен теми, кем ты хочешь себя окружить, осознанно, либо неосознанно. Когда ты подходишь к этому осознанно, ты постоянно чистишь свое окружение. Мне там говорят: "Зачем ты банишь столько людей? У тебя 20 тысяч человек в бане". Так это же вопрос чистки, это вопрос гигиены. Если мы не очищаем сами себя от блох, которые на вас лезут, то они вас просто загрызут в конце концов.

Инна Богословская: Да, Юр, ты прав, но смотри, чтоб у вас не было того капкана, в который попала я. Я носилась со своими принципами и как в том анекдоте про обезьяну: "Куда же я умная и красивая денусь, влево или вправо?". При этом пыталась получить поддержку того большинства, которому все это нахер не нужно. Поэтому, если вы хотите победить, а я хочу, чтобы победили люди думающие и понимающие цену вообще власти, влияния и так далее, то уже сейчас готовьте шоу.

Без шоу уже все. До тех пор, пока мир не умоется я не знаю, чем он должен еще умыться, чтобы он понял, что не могут те, кто живет только в потреблении, не могут выбирать власть.

Давайте оглянемся, кого мы видим сейчас среди мировых лидеров? Мы видим одного очень серьезно растущего тирана — это Реджеп Эрдоган. Помнишь, я тебе когда-то лет 6 назад сказала, что мой офис был потрясен, когда я сказала, чтобы они мне каждую неделю носили информацию о Турции. И никто не понимал, чего вдруг? Потому что были некие "звоночки", которые заставили собирать big data об этих процессах. Потом вся эта война, Ливия, Сирия и все остальное — это было уже последствие того, что там стало формироваться. Да, там (в Турции) формируется новый лидерский центр, а сейчас вдруг Объединенные Арабские Эмираты заявили свою претензию на лидерство и так далее.

Вот эти штуки они говорят о том, что кризис лидерства, который мы получили сейчас в мире в результате этого безумия, называемого всеобщее равное избирательное право. Кстати, хочу напомнить, что, например, в Швейцарии последний кантон допустил женщин до голосования в 1971 году. То есть, когда нам всем кажется, что всеобщее равное избирательное право было всегда и что это манна небесная и это то, что приведет человечество к великим победам, это неправда. А если мы еще обратим внимание на 20 век и вспомним, что это был самый кровавый век за всю историю человечества, когда человечество уничтожило в войнах и в гражданских конфликтах 200 миллионов человек, то мы поймем, что то, что для нас сейчас кажется незыблемой истиной, это система всеобщего равного избирательного права, это постоянная сменяемость, это отказ от понятия элит и так далее...

Юрий Романенко: ... медицина...

Инна Богословская: Медицина страховая, которая умерла сейчас, еще не все поняли.

Юрий Романенко: Да вообще медицина. У нас люди сейчас спорят по поводу вакцинации, хотя забывают, что там еще сто лет назад не было никакой вакцинации, люди просто помирали от холеры или чумы. Тех страшных болезней, которые мы сейчас видим только сериалах.

Инна Богословская: Да, но сейчас, смотри, другая штука. Ничего не бывает вечным. Сейчас нужно понять, что скорость изменений и трансформаций — немыслимые. И в этом во всем как-то нужно разбираться. Я не знаю, может, у людей сработает, что вот этим чувакам можно отдать принятие решений, потому что люди уже не способны принимать решение в таких скоростях. Может быть, это даст какой-то месседж на формирование новых побед на электоральном поле. Иначе будет вот это безумие, которое у нас продолжается.

Так вот, смотри, что произошло, например, со страховой медициной. Почему Италия и Испания, в которую быстрее всего зашел вирус, дали такое количество смертей? Потому что грохнулась именно стандартная процедура. Потому что страховая медицина — это протокол под определенную диагностику. Эти протоколы оказались неспособны дать излечение. Потому что новый вид вызова. Экстраполируй это сейчас вообще на любую политику, на все, что хочешь. Новый вид вызова, очень быстро работающий, требующий немедленных решений, система висит, потому что весь мир бюрократизированный. И вот этот класс бюрократии, который очень хорошо устроился со страховой медициной, всеобщим избирательным правом, с институтом несменяемости государственной службы и так далее, он оказался сейчас просто якорем, который нужно немедленно поднимать, когда такие ветры. Когда корабль во время бури стоит на якоре, ему, как правило, конец. Его переворачивает. Ему надо сниматься с якоря, ловить ветер и шуровать куда-то искать какую-то бухту. И то, что сейчас в мире происходит, говорит о том, что в старых инструментах построить новую реальность невозможно. Вообще это правило. Это вот один из моих любимых сейчас тренингов: "Как создавать новое?". Если ты хочешь создать новое, ты старыми инструментами его никогда в жизни не создашь. Ищи новые, ищи другие. И вот в Украине сейчас...

Юрий Романенко: Такая пауза театральная….

Инна Богословская: Ну, я недаром пошла в просвещение. Да она не театральная. Ну, в общем. Моя любимая фраза, что, если бы у нас не было теневого государства, мы бы уже давно прекратили существование, она сейчас подтверждается каждый день. Если вы найдете общий язык с теневым государством и поймете, как сделать так, чтобы бюрократия перестала быть самым богатым классом, и чтобы богатые ценились. И чтобы лучшие, наконец-то, почитались.

Потому что трагедия Украины — у нас же вообще не любят героев. У нас не умеют их чтить. У нас не умеют сказать "спасибо". Ни чемпионам мира, ни космонавтам, никому. Поэтому это вопрос образования, просвещения, новых каких-то практик. Вот я, например, сейчас хочу, я планировала через 5 лет сделать университет для взрослых, я сейчас понимаю, что темп, который я сейчас набрала, говорит о том, что это уже можно сделать через два года. Один год, максимум тысяча человек и под каждого — специальная программа, чтобы этот человек в своем взрослом возрасте, условно, 27+, я смотрю, может быть, даже 30+, чтобы этот человек в своем возрасте взял те знания и те скиллы, то есть, скиллы — это профтехобразование, это навыки, а знания — это высшее образование. Чтобы он взял те знания концентрированно, которые дают ему сделать квантовый переход на новое качество. Чтоб ему захотелось трансформировать быстро мир в тех тенденциях, в которых мы уже видим, что будут трансформации. Не ждать на берегу, когда проплывет труп твоего врага. У современного человечества этого нет. Несмотря на то, что вы будете жить уже по "соточке" точно. А те, кому сегодня 30, будут жить 120 лет, а это другой горизонт жизни. Ну, это совершенно другая жизнь. Это жизнь, состоящая из этапов, которые ты должен понимать. Это уже не может быть одной профессии, одного места жительства.

Три главные вещи, которые нужны современному человеку: коммуникация, креатив и умение исследовать

Юрий Романенко: Я только хотел сказать, а на какие сферы вы обращаете их внимание? Чему они должны учиться? Как они должны апгрейдиться?

Инна Богословская: Три самых главных вещи, которым нужно научиться современному человеку. Первая — это коммуникации. Это наша драма украинская. У нас не умеют общаться, у нас не умеют вести переговоры, у нас не умеют строить нетворкинг нормальный...

Юрий Романенко:... да у нас в семье не могут коммуницировать...

Инна Богословская:... семью не могут, не умеют разговаривать, да? Коммуникация — раз.

Творчество. Я всегда говорю: "Я никого никогда не учу ничему. Я как будто беру яркие лампы и освещаю в человеке его самые большие таланты и помогаю этим талантам развиться". Я считаю, что вот, например, это психология австрийской школы, фрейдистская, конец 19-начало 20 века, что все, что мы в жизни делаем, определено тем, как мы писяли и какали в детстве, это бред абсолютный. "Браво" им, они сделали потрясающий прорыв в психологии в конце 19 века, но сегодняшний мир совсем другой. Сегодня нужно работать не с недостатками, а с достоинствами. Потому что достоинства — это тот тепловоз, который будет тянуть уже весь этот поезд, все эти вагоны.

Итак, первое — это коммуникации, второе — это креатив, творчество, все, в чем вы умеете творить, создавать, это нужно прямо как цветок поливать, удобрять и — бах! — чтобы оно расцвело. Тогда вы занимаете свое место в мире для себя и для окружающих.

Третье — это умение исследовать. Умение собирать огромный объем информации, вычленять там главное, отказываться от суеты, умение моделировать будущее, не прогнозировать. Прогноз — это плохая история. Моделировать будущее. Потому что, если вы собираете нужный объем информации, вы точно будете понимать, куда что плывет. Умение работать с информацией — у нас этому вообще не учат, и я недавно сделала у себя на платформе вебинар. Люди приходят на личные консультации, и ты там вытаскиваешь основные тренды. И я поняла, что самый активный возраст сейчас, 35-40, 32-42, вот так, наверное, они плохо работают с информацией, они не умеют правильно с ней работать. И я сделала вебинар. Этот вебинар создал на платформе вау-эффект вообще. Оказалось, что для меня какие-то элементарные вещи, которые моя жизнь меня научила делать, для людей это просто открытие бинома Ньютона. Это значит, что ни садик, ни институт, ни семья не дают этих навыков, значит, их немедленно надо давать.

Таким образом, это три главных направления развития. Коммуникация, исследование и творческий ваш потенциал. Что здесь очень важно? Сейчас такой очень неглубокий культурный слой у всех. То есть, понимание, что такое и почему нужно быть знакомыми с шедеврами мировой живописи, музыки, архитектуры, почему нужно знать, как выглядит наука, какие основные направления научных прорывов и так далее. Это понимание отсутствует. А люди не понимают, что если ты этим не наполнен, то и твой масштаб будет вот такой.

Юрий Романенко: Они думают, что все можно найти в интернете.

Инна Богословская: Да, дело в том, что современный мир дал очень четкую парадигму: масштабировать свое дело ты можешь только, если ты масштабируешь свою личность. К нам там приходят, вот, у нас такой-то бизнес, вот все нормально, все хорошо. Вроде все хорошо, но что-то не так. Как нам масштабироваться? Ты начинаешь с человеком говорить, и понимаешь, что он последние 8 лет, когда он делал бизнес, он как был 8 лет назад, так он и остался в этом времени. И ты начинаешь ему говорить: "Читайте это, смотрите это, слушайте это, найдите в себе такие-то точки силы". И когда человек услышал, ты просто видишь, как через 2-3 недели — это другой человек. От него прикуривать можно, от него прет энергия. Современный мир — это мир энергий. Это, знаешь, у меня есть там мастер-класс по публичному выступлению, и я показываю видео, чтобы показать людям, как меняется стиль публичных выступлений. Как, например, 70 лет назад, если ты допустил сексуальность в публичном выступлении, ты лузер. А в сегодняшнем мире, если у тебя нет сексуальности, тебя вообще не заметили.

Юрий Романенко: Ты ее эксплуатируешь.

Инна Богословская: То есть, все меняется. Точно так же, как просили у меня: "Инна Германовна, ну, как, вот у вас так телевизионные эфиры получались замечательно, ну, научите нас, ну, научите". И я там старалась, пыталась, показывала, а потом поняла, что нужно сказать самое главное: "Когда вы сидите перед телевизионной камерой, вы говорите не с журналистом и даже не с оператором, вы говорите с теми двумя миллионами человек, которые сидят около своих телевизоров или у них телевизоры работают фоном. Вот как только ты находишь такую подачу, у людей "чинь!" и сомкнулся этот замочек, и они начинают понимать, в чем "фишка".

Юрий Романенко: Да, и это то, действительно, что многие не понимают, что контекст очень важен. Вот представьте себя на месте человека, у которого там на кухне шкварчит сало, работает этот телевизор, и вы там что-то вещаете про Эйнштейна, про то, как корабли бороздят просторы Вселенной, а вы говорите все сложным, непонятным языком. Всегда нужно понимать, в какой контекст это все уходит. Это касается не только, на самом деле, там риторики, не только публичной деятельности, а вообще всего. Ты в одном контексте можешь быть суперуспешным, да, ты там на нудистском пляже снял трусы и все радуются. Это как с одним моим знакомым политологом буквально такое произошло. Мы пошли на нудистский пляж в Крыму, приходим, а он — раз! — такой и снимает трусы. Мы такие: "Э-э-э". Он: "А что?" Мы: "Так это же не нудистский пляж". Там бабы Маши такие сидят, тетки такие, тактично смотрят. Он так покраснел, быстренько раз-раз, побежали куда-то.

Инна Богословская: Якось невдобно вийшло.

Юрий Романенко: Да, вот вам простой пример контекста, причем этот контекст разделен 200-400 метрами пляжной территории. Вроде, один и тот же человек, одни и те же трусы, а ситуация играет абсолютно по-разному.

30 лет независимости пошли в плюс Украине

Инна Богословская: Ну, знаешь, я сейчас скажу штуку резкую, конечно, но всем же нравится моя резкость, я сейчас кайфую от того, что мне не нужно метать бисер перед свиньями.

Политика, как бы вы ни хотели, вы мечете бисер перед свиньями, потому что свинья — тот человек, который срет в своем подъезде, независимо от того, взял он потом бюллетень или нет, понимаешь? Вот я не хочу больше тратить свою жизнь и свое время на тех, кто срет в подъезде. Я хочу помогать тем, кто не срет в подъезде, стать сильнее, стать ярче, стать реально лидерами мнений, чтобы те, кто срет, понимает, да, я сру, но вот это — хороший чувак. Типа, я его буду слушать. Ну, невозможно заставить большинство стать сразу нормальными членами общества и так далее. До тех пор, пока не появится эта лидерская нация людей, которые сами этому соответствуют.

Знаешь, когда меня спрашивали, будет Порошенко хорошим президентом или нет, я говорила: "Нет, он никогда не будет хорошим президентом", потому что есть такие штуки важные (может, ты потом это вырежешь, вырезай) но я сказала, что человек, который не снимает перхоть с собственного пиджака, не может быть хорошим президентом по определению. Вот, казалось бы, где стычка? Но это так. Не будем говорить там про жлобство, про алчность, про безумное вранье бесконечное, но есть маркеры, которые точно можно сказать, что "нет". Но не очень хочется, чтобы у нас появлялось, как по Донцову, я его не очень люблю, но у него было это выражение "Лучшие люди". Вот когда появятся лучшие люди, за которых всегда не стыдно. Это очень, очень хочется, чтобы это было. Все, что могу делать, буду делать ради этого.

Юрий Романенко: У меня еще такой вопрос появился. Мы говорили про 30 лет независимости. Это половина вашей жизни. Это большая часть моей жизни.

Инна Богословская: Это срок.

Юрий Романенко: Это действительно огромный срок. И вот вы вообще все это хорошо помните, потому что вы уже были зрелым человеком, когда начиналась независимость. Вот, на ваш взгляд, можно ли говорить об эволюции украинского общества в плюс или в минус за этот период? Мы поднялись или мы деградировали?

Инна Богословская: Ну, конечно, плюс, тут сомнений нет. Плюс в отходе от совкового мышления. Другое дело, что хотелось, чтобы мы это сделали быстрее и качественнее, чтобы "ваты" в голове было меньше. Ваты меньше намного, но хотелось бы, чтобы было еще меньше. Конечно, в плюс. Сомнений нет, что в плюс. Во-первых, то, что всегда было у украинцев, даже при Советском Союзе, это предпринимательский дух этот, который проявлялся в том, что главные цифровые города были у нас, главные бизнесы были в Украине, Одесса-мама, Харьков, то есть, все, что было связано с предпринимательством, запрещенном в Советском Союзе. Потому что в Советском Союзе же уголовно наказуемой статьей была частная предпринимательская деятельность. И мы лишились этой статьи где-то в 92-93 году. Нифига себе! Мало кто это понимает.

Вот все сегодняшние предприниматели, которые говорят, что в Советском Союзе было хорошо, мне хочется дать им головой об стенку. Потому что в Советском Союзе за это сажали. Давали до 8 лет лишения свободы при повторном.

Первое, раскрылось предпринимательство.

Второе, появилось намного больше свободы. Да, она анархическая, да, она неосознанная, но она вышла.

Третье: социальные лифты все-таки, заработали, и они заработали внутри страны.

Плохо, потому что уехало большое количество людей, не нашедших здесь реализации, но все равно они открылись. Вообще, все, что связано с частной инициативой, частным бизнесом, частным проектом развития самого человека, это крутая штука, это хорошо. Я вообще, если честно, считаю, что Советский Союз — это ужасный эксперимент продолжительностью 72 года и не вижу там ничего хорошего.

Например, когда мне говорят, что вы там получили прекрасное бесплатное образование все, у меня вопрос: "А чем оно прекрасное?". Тем, что все, кто получал прекрасное образование, вынуждены были уезжать из Советского Союза, чтобы реализоваться как специалисты, да? Или Сергей Королев, который получил бесплатное образование, обязан был сесть в тюрьму, потому что все боялись, что он где-то продаст свои образцы двигателей и его посадили в тюрьму для того, чтобы он не дай бог никуда не сбежал, в тюрьме он описал практически все те корабли, которые потом полетели. Вот этот ужас, который сейчас создает, кстати, Путин и эта рашистская вся пропаганда, некий образ Советского Союза как великолепного государства, к которому можно стремиться, ничего этого не было. Это чистое вранье. Если посмотреть, как развивались параллельно капиталистические государства, то там вопросов нет. Вопросов нет, какая из систем более эффективна. Конечно, капиталистическая. Поэтому чем меньше совка в головах, тем лучше. Наши старые модели "три украинца, четыре гетьмана", ну, это наша ментальная модель, она просто говорит о том, что у нас никогда не прирастет президентская республика и все, что у нас сейчас происходит, мы все в президентство и президентство, не будет там толку никакого. Нам нужно понять, что у нас там должно быть 7-9 земель. Условно говоря, федеративное, даже конфедеративное устройство для Украины, было бы гениальным. Мы когда-то с Богданом Гаврилишиным в 1991 году прописали прямо это все. Вячеслав Черновол всегда был сторонником федерализма Украины, он понимал, что только так она будет жить. Но у нас произошла трагедия: наш враг, наш оккупант, взял себе это на вооружение. На свои знамена повесил федерализм. Поэтому мы сейчас не можем об этом говорить. Но на самом деле, если говорить, какая успешная модель для Украины - швейцарская, конечно, конфедерация. Но все, мы это проехали, сейчас вы должны будете найти другой путь.

А другой путь какой? Выберите 5-7 социополисов крупных, поймите, где их специализация, что там должно развиваться, и как кластер фугуйте их. Дайте им херову кучу денег туда, пусть они делают то, что считают нужным. Но просто ограничьте, чтобы они развивали именно эти кластеры.

Юрий Романенко: Им даже не нужно деньги давать, нужно дать свободу.

Инна Богословская: Свободу, да, но смотри, в современном мире к огромному сожалению, ну... Хотя, хотела сказать: "Ну, как ты в космос стартуешь без больших денег?". Вон тебе ребята в Днепропетровске, две частных компании, которые уже получили заказы NASA. Можно, да, можно.

Юрий Романенко: Не, вопрос же не в том, что получить деньги от государства, а в том, где найти капитал, которому интересно.

Инна Богословская: Да, и который никто не украдет потом и не придет не рейдернет. Защита.

Юрий Романенко: Вопрос безопасности юрисдикции он ключевой, на самом деле. И правил. Все, если у тебя есть безопасность и правила, то вопрос "Как найти деньги?" он серьезный, но он решаемый. Тем более, в мире полно, в мире огромное количество денег.

Инна Богословская: Да, в мире огромное количество денег. В мире огромное количество запретов и ограничений, Украина в этом смысле самая свободная страна, которую можно только представить.

Юрий Романенко: Да, у нас тут был разговор со Владимиром Стусом недавно. Я с ним абсолютно согласен. (видео беседы ниже, стенограмма вверху по ссылке)

Он говорит, что выигрывать будут те, кто будет позже остальных закрываться. Все будут закрываться сейчас. И поэтому вот эти островки свободы, чем дольше они будут оставаться, тем более они будут привлекать.

Инна Богословская: Новая Америка, у нас так уже было. У нас так притягивала Запорожская Сечь. Если мы сейчас сообразим, что мы можем этим воспользоваться, все, кто не может воспринять этих запретов стандартных институций, они будут сюда бежать. И если мы им здесь дадим защиту, они здесь останутся.

Юрий Романенко: Да, поэтому вместо того, чтобы тупо переписывать евростандарты бюрократии, все нормативы...

Инна Богословская:...та ну, безумие.

Юрий Романенко:...все нормативы Евросоюза безумные по поводу этих несчастных помидоров там или гусей, какие у них там должны быть лапы или перья. Ну, это мое понимание, это чистый маразм. Мы вообще должны перестать этим заморачиваться. Точно так же, как мы в жизни, когда едим помидор, мы не заморачиваемся особо, какой он формы. Ну, не знаю только когда там огурчик этот соленый, ты берешь, смотришь на него, какой он маленький и красивый.

Инна Богословская:... и любуешься.

Юрий Романенко: Да, и хочется его съесть, а так мы в жизни стремимся к простоте, мы стремимся к простоте, к понятности, к прозрачности, потому что это позволяет прогнозировать и делать правильные шаги.

Инна Богословская: Да, ну, вот смотри. Вот это "запрещалово" бесконечное, оно же все равно ни к чему в Украине не приводит, оно приводит в Германии: там запретили — все исполнили. А в Украине запретили — хрен кто исполнил. То есть, ты правильно сказал: "Дать свободу и дать защиту", это для Украины, наверное, самое важное. Но я не люблю слова "справедливость" вот вообще не люблю, потому что там, мне кажется, нет правды в этом слове. Но какая-то закономерность. Ну, не может прокурор иметь недвижимость вот столько в Украине и вот столько за рубежом, оформленное там на жен, тещ, подруг и любовниц.

Юрий Романенко: Конечно, потому что мы все понимаем, эта недвижимость — это равно "ре-ша-ло-во".

Инна Богословская: Да, вот и есть же...

Юрий Романенко:... а в решалове нет справедливости, кстати.

Каждый лидер должен выбрать между «славой», «деньгами» и «властью»

Инна Богословская: Ну, вот, в "решалове" нет закономерности. Ну, закономерность должна быть простая: человек больше работает — он больше получает. Человек более талантлив — он более известен. Человек более свободен — он имеет возможность больше перемещаться. Ну, есть какие-то закономерности. Ну, прокурор — это закономерность, если ты следишь за законом, то мы, закономерно, имеем право понимать, что у тебя будет один дом, две машины на всю семью и уважение. Ты туда идешь за славой, за уважением. За властью. Ты туда не идешь за деньгами.

Это как вот я делаю маркер, люди приходят ко мне по лидерству, я прошу каждого, пишу три слова: "слава", "деньги" и "власть", подчеркни ты лидер про что. Потому что в 21 веке лидерство живет в этих энергиях. Ты за славу — тогда, будь добр, тогда не обращай внимания на деньги, денег тебе должно хватить ровно столько, чтобы твоя слава росла. Ты про власть — извини, тогда ты не про славу, потому что власть, как правило, славу не приносит, власть приносит уважение, ну, тогда сконцентрируйся на властных инструментах, но тогда забудь про недвижимость за рубежом и так далее, если твоя сатисфакция в жизни — это власть. Если ты про деньги, тогда не лезь в политику и не лезь в славу, потому что деньги — это про другое. Понятно, что каждый этот инструмент подтягивает немножко и другие, но ты определись, про что ты.

Вот я, например, точно про славу. Потому что для меня важно, чтобы я влияла не через инструменты должности, почему я всегда бежала, отказывалась от постов министерских и так далее, на один попала и то в отставку ушла с заявлением. Потому что я хочу быть свободной. Для меня главная ценность моя — это свобода, значит, я не гожусь для власти, ну, в таком виде, в котором она есть. Я, может быть, гожусь, скорее, для власти как морального авторитета, потому что я всегда старалась все свои ценности сберечь, и я сберегла их даже в политике. Но я не гожусь для власти статусной, потому что это не мое, я туда не попрусь.

Вот каждому человеку важно понять, для чего он и тогда у него начинает все расти как снежный ком. Если правильно снежку сложил, на нее снежный ком огромный потом наворачивается. Если ты в самой снежке не то сделал, не будет ничего. Вот для Украины это важно, даже если мы дадим защиту собственности и свободу, но при этом мы нарушим вот эту нормальную закономерность, что если человек выбрал власть, а у него слюни текут на деньги, его там не должно быть. А если он выбрал славу, тогда его не должно быть во власти, потому что он все время…. Вот в чем проблема сейчас Зеленского? Это человек, который живет про славу.

Юрий Романенко: Да, он имеет огромную власть, но пользуется ею как славой.

Инна Богословская: Да, и не получится.

Юрий Романенко: Это очень крутая матрица.

Инна Богословская: Понимаешь, это очень важные штуки. Это же была та же история с Трампом. Но Трамп-то это осознавал. Вот сейчас очень интересно, Трамп пошел во власть за славой.

Юрий Романенко: Хотя у него славы было полно.

Инна Богословская: Но он хотел другую славу.

Юрий Романенко: Он человек славы, по большому счету.

Инна Богословская: Ну, он про славу. Посмотри, там сейчас вся Америка издевается над Меланией Трамп, потому что, когда они улетели из Белого Дома и приземлились уже во Флориде, по-моему, уже не президентом и не первой леди, она вышла из самолета в наряде уже цветном, в таком уже знаешь прям халате и так далее и вся эта демократическая пресса пишет: "Что это такое? Вот, какое неуважение". А она выдохнула. Им там было плохо.

Юрий Романенко: Ну, там был еще один момент. Когда Трамп идет и останавливается поулыбаться и все остальное по протоколу президента, а Мелания идет дальше и не останавливается.

Инна Богословская: Да, да, да.

Юрий Романенко: И это было такое...

Инна Богословская: Я думаю, что ты сказал дальше. Ну, потому что они выдохнули, они оба выдохнули. Но они пошли туда за славой. И они, в принципе, это и прожили. Нравилось это кому-то или не нравилось. Байден сейчас за чем идет? Байден идет за властью.

Юрий Романенко: Да.

Инна Богословская: Он пронизан властью. Я лично с ним имела счастье беседовать, когда у нас война только началась. Это человек власти, у него на лбу написано. Он хочет власти и там пофиг, сколько ему лет. Он пошел за властью. Как он ее сейчас использует — это другой вопрос. И вот у нас сейчас тоже там... За чем шел Ющенко? За славой.

Юрий Романенко: За славой, да.

Инна Богословская: За славой.

Юрий Романенко: Поэтому, кстати, он быстро отказался от власти для себя, внутренне. Он просто ее перекинул на остальных, то есть, ее подхватили Тимошенко, Янукович, Балога.

Инна Богословская: Ну, да, ты знаешь, я не знаю, для этого ли это интервью, но я думаю, людям это тоже будет интересно, мы ведь до конца не поняли, что произошло с Витей Ющенко. Но вот, если вы представите физиологически, что человека избрали президентом, а каждые два часа ему меняют одежду, потому что она вся в гное, все тело. Когда ночью несколько раз меняют простыни, потому что это все мокрое и в гное, он так жил. Это была его плата за власть, которая ему нафиг не нужна была. Он шел за славой, получил власть, заплатил страшной этой штукой, поэтому это... Вот если бы я давала кейсы, что происходит с человеком, которому от рождения дано перейти на высшую должность, а у Ющенко там гороскоп такой, что он не мог не стать президентом, условно. Есть вещи, люди, рождающиеся в жизни, иногда меченые от жизни. Вот понятно, где они должны оказаться. И если они в этот момент не готовы к этому или путают цель и предназначение, плата за это получается жуткая совершенно. Настоящая политика, настоящая, а не то, что мы сейчас видим умирающие остатки предыдущего типа политики и еще не рожденный тип политики. Настоящая политика — это очень тяжелая энергия, безумно интересно, мощно. Если ты не идиот, ты растешь каждую минуту, потому что, если ты хочешь соответствовать, если ты хочешь драйвить, если ты хочешь, чтобы тебя все знали... Я имею право это сказать, потому что я пришла в политику в украинскую сексисткую политику мужскую пришла женщина, без единой протекции, сама на своем ресурсе, на всем, и я стала тем, чем я стала только благодаря себе. Вообще никому больше. И я знаю плату за это. Мама дорогая! Но это круто. Это сильно. Но ты должен понимать, чем ты будешь за это расплачиваться. Всегда.

Юрий Романенко: Всегда. И не только в политике.

Инна Богословская: Да. Ну, закон платы же никто не отменял.

Юрий Романенко: На этой философско-житейской ноте я предлагаю закончить эту интереснейшую беседу. Инна Германовна, спасибо, это было очень органичное и очень познавательное интервью.

Инна Богословская: Мне всегда в радость с вами общаться. Спасибо огромное.

Юрий Романенко: Это было прекрасно.

Инна Богословская: Благодарю.

Юрий Романенко: Поэтому я думаю, что зрители оценят. Я обязательно дам все ссылочки и подводочки на ваши проекты для того, чтобы те, кто захотят учиться, расширять свое сознание, пусть они познакомятся с такой чудной женщиной, как Инна Германовна и имею счастье лицезреть ее на своем жизненном пути.

Инна Богословская: Спасибо зрителям. Юрочка, чтоб ты понял, это первое интервью после того, как я ушла из политики. Я отказывала всем и все время. Поэтому тебе спасибо.

Юрий Романенко: Для меня это честь.

Инна Богословская: Благодарю.

Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, на канал «Хвилі» в Youtube, страницу «Хвилі» в Facebook, канал Юрия Романенко на Youtube, канал Юрия Романенко в Telegram, страницу в Facebook, страницу Юрия Романенко в Instagram