{advert=1}
Что такое стабильность? Будем открывать словарь или обойдемся своими силами? Попробуем обойтись. Интуитивно ясно, что стабильность — это состояние стойкого равновесия, непоколебимости, ненарушимого покоя, незыблемости. В бытовом смысле: стабильным можно считать сооружение, в котором заведомо не шелохнется ни один кирпич, даже если пронесется девятибалльное землетрясение. Что вкладывал в это понятие избиратель Януковича во всех последних кампаниях? Надо полагать — обещание незыблемости в общественном смысле. Твердые гарантии. Социальную нерушимость. Словом, что все останется КАК ЕСТЬ.
Что это может (могло бы) означать практически? Например, вот что. На сегодняшний день десять процентов украинцев владеют 90 процентами национального богатства. Соответственно, на долю девяноста процентов населения приходится десять оставшихся. Сюда попадут приватизированные жилища, небольшие накопления… Пожалуй и все. И еще некоторое количество «ничейного», то есть госимущества, которое по этим выкладкам принадлежит «всем», то есть никому в частности. Эта собственность тоже входит в те десять процентов имущества, которым формально владеют девяносто процентов граждан Украины.
Гарантируя украинцам СТАБИЛЬНОСТЬ, Янукович словно бы говорит:
— В ближайшие 10 лет ничего не изменится. Вы все так же будете ходить на работу, не получая зарплаты по полгода. И я гарантирую вам, что качество вашей жизни так же не будет защищено законом, как и теперь. Стабильно. Я гарантирую, что, как и раньше, большинство населения будет сообща владеть ничтожной долей ценностей, и, с другой стороны — я гарантирую олигархам неприкосновенность их сверхприбылей. Стабильно.
Понимают ли все это избиратели? Понимают ли, что принцип СТАБИЛЬНОСТИ есть ничто иное, как гарантия бесправия и существования за гранью бедности? Что СТАБИЛЬНОСТЬ на сегодняшний день выгодна небольшой кучке людей, тем, кто нуждается в гарантиях неприкосновенности их сверхсостояний?
Тогда почему же ярые сторонники принципа СТАБИЛЬНОСТИ обнаружили себя среди малооплачиваемых людей, существующих за гранью бедности, тех, кому, казалось, терять совершенно нечего и у кого в нынешней системе координат нет ни малейших шансов выбиться в люди самим или хотя бы обеспечить ясные жизненные перспективы своим детям. Таких людей можно назвать социальными неудачниками поневоле. Они, может быть, и могли бы изменить свое положение, но для этого требуется, чтобы общество стало подвижным. Чтобы появился шанс на то, что что-то изменится.
Вопрос нериторический, зададим его учительнице, которая на свою нищенскую зарплату в одиночку «поднимает» двоих детей, стоит в очереди за субсидиями:
— Зачем ТЕБЕ стабильность , которая в твоем случае означает гарантию нищеты?
Зачем стабильность шахтеру, который рискует жизнью за символическое вознаграждение и полгода не получает зарплату, залезая под землю в тщетной надежде выбить из собственника долги по зарплате и регрессам?
Пенсионеру?
Уволенному в запас военному, который так и не смог получить от государства обещанное жилье?
Поставим вопрос шире: а зачем вообще стабильность неудачнику? Чтобы стабилизировать свои неудачи?
Тут мы получаем ряд ответов, из которых можно извлечь ценную, хотя и противоречивую информацию. С одной стороны:
— некоторым людям просто нравится это слово. Они не особо-то и задумываются о том, что за ним стоит. Ну, пожалуй, многие из них вообще-то полагают, что в придачу к их бедам могут приключиться еще дополнительные. Вообще война, например. Стрельба на улицах. Отключение света, газа, воды. Блокада. То есть, они реально всего этого ждут. И когда один из кандидатов обещает перемены, то для себя они понимают это так, что им вообще-то на работу некуда станет ходить и получать там свою тысячу гривень, если ее не задерживают, или терпеливо, по несколько месяцев, а то и лет, ждать пока ее заплатят, в случае задержек? Их личное существование пронизано ощущением катастрофы, а свою работу за тысячу пятьсот гривень они воспринимают как спасательный круг в океане. Лучше не будет, потому что это невозможно. Стало быть, лучшая новость — это отсутствие всяких новостей. Никаких перемен. Точка. Лишь бы не было войны. Вот как.
{advert=2}
Людей с таким мироощущением очень много. Вне всякого сомнения, к их числу могут быть отнесены все, кто перешагнул черту пенсионного возраста. Все? Ну, возможно, найдется некоторое числе пенсионеров, которые способны воспринять идею меняющегося общества в позитивном ключе. В этой прослойке всяк понимает слово «изменения» по-своему. Кто-то надеется на возврат вкладов. Кто-то на появление «хороших» правителей, которые пересчитают пенсии с учетом былых заслуг и новых цен.
Слово «стабильность» приятно даже на слух. Стабильные отношения, жизнь, заработок. Или, с другой стороны
— изменчивый характер, партнер, вообще, перемена, измена… Нет, стабильность лучше, однозначно. Чтобы любить перемены, нужно быть молодым, здоровым, обладать избытком энергии, стремиться к новым впечатлением, ощущать в себе нерастраченные силы…. или дойти в своих страданиях до мироощущения человека, похороненного заживо, для которого изменения — это путь на волю… Но до этой точки мало кому удавалось дойти живьем. Проблема приобретает метафизический оттенок. Вернемся все-таки в плоскость обыденного сознания, на тот узкий отрезок восприятия, в пределах которого обычный человек проводит всю свою жизнь и где следует искать его тягу к стабильности.
Типичная советская модель. Приблизительно 70 лет жизни. Мест, в которых человек живет постоянно — два-три (не считая армии-учебы). Если удалось получить свою квартиру до тридцати лет — это везение, метаться по общагам — нет, невезение. Сколько мест работы средний человек переменит за свою жизнь? Если повезет найти одно место, где хорошо платят и есть — при наличии амбиций — возможность карьерного роста — это снова считается удачей. Если за свою жизнь в трудовой книжке одна запись — повезло, считай. Даже летний отдых средний человек проводит примерно одинаково. Даже партнеров по браку у него за жизнь — раз-два и обчелся. Вот такая сетка бытия предлагается для измерения в системе координат «хорошо-плохо». Средний человек не любит перемен.
А теперь — пас. А пас в сторону обывателя заключается в следующем. В настоящее время стабильное общество является главным препятствием против жизненной стабильности, полюбившейся среднему человеку. Как так? Да вот так. Установленные в обществе правила игры, нерушимость которых обещал Янукович, как раз и не позволяют человеку жить так, как завещали «деды и отцы», то есть сорок лет подряд водить свои брюки на родной завод, пятого и двадцатого получая на хлеб, колбасу, накопить на машину, уйти на заслуженный отдых. Установленные в обществе на сегодняшний день правила вышвыривают обывателя, как какого-то авантюриста, в славный город Москву делать евроремонты на Рублевском шоссе тамошним богатеям. Или — в славный город Рим нянчить чужого ребенка; или- в славный город Стамбул танцевать нагишом. При этом его расчудесная семья остается в лучшем случае под присмотром чужой тети, а сам он, делая евроремонты, живет в коробке из-под обуви…. а старушка мама его, завещавшая ему любовь к постоянству, живет с того, что держит дома наркопритон… И т. д.
Вот в общем и целом какой-то авантюрный роман получается на сегодняшний день из жизни вполне ординарного обывателя.
Вполне возможно, отдав свой голос за Стабильность (ну, если конечно, приехал домой на каникулы как раз тогда, когда нужно идти на выборы) обыватель выражает ту мысль, что хорошо бы, в конце концов, эту безумную карусель остановить и вернуться додому? То есть, он не размышляет о том, что Янукович вложил в свое обещание СТАБИЛЬНОСТИ, а понимает это слово так, как ему нравится:
«СТАБИЛЬНОСТЬ = этот кошмар наконец-то закончится».
Пиар-технологам Януковича поем мы песню. Они выбрали из множества слов именно то, которое приятно на слух и позволяет понимать его в любом направлении всем ломовым лошадям, всем гастербайтерам, всем шахтерам, задумчиво глядящим на банки с керосином и коробки со спичками… Всем этим людям, да, в их изнурительном беге по кругу очень не хватает остановки, Передышки. От слов ПЕРЕМЕНЫ, НОВЫЕ ПРАВИЛА, НОВЫЕ ИГРЫ, старых, заезженных лошадей бросает в кровавый пот. Я больше не в силах играть по еще каким-нибудь правилам, устраиваться на какие-нибудь новые работы, учить новые слова… Мерчендайзер… брокер…, ставка годовых… е-мое… Заезженная кляча еще, пожалуй, клюнет на обещание сытой старости… домик в деревне… теплое стойло… СТОЙЛО… СТАБИЛЬНОСТЬ… эти слова похожи, очень похожи.
В каком возрасте наши люди превращаются в заезженных кляч? Хм. Один мой знакомый журналист метко заметил, что в отдельных случаях старческий маразм развивается еще в старших классах СШ… Нельзя сбрасывать со счетов, что психология заезженной клячи и — отсюда — тяга к стабильности — передается во время воспитательного процесса. Иду вот по улице, за мной идут двое. И один говорит другому:
— Да я ушел бы с этой работы. Но если проработаю еще лет десять — прибавка к пенсии… Оглядываюсь. Говорящему нет еще и тридцати лет. Сам додумался или кто научил? Человек в двадцать пять лет думает о будущей пенсии и выбирает себе работу по принципу ее начисления? Ну, не похвальное ли качество? Вопрос в другом: много ли сейчас работ, рабочих мест, на которых можно было бы гарантированно заручиться обеспеченной старостью? Те правила, по которым сейчас живет наше общество, учитывая и политическую ситуацию — дают ли они уверенность, что зарабатывание стажа — не мартышкин труд, как оно сталось с ветеранами советских предприятий? И любовь к СТАБИЛЬНОСТИ — не окажется ли, в таком случае, любовью совершенно неразделенной? Стабильное общество, если понимать его как общество с гарантией достойных зарплат, предсказуемых пенсионных выплат, доступным медицинским обслуживанием в наши дни абсолютно HЕB0ЗMОЖН0 — с точки зрения имеющихся политических, экономических и общественных предпосылок. И всякий, кто со взором горящим говорит:
— Я гарантирую каждому, кто работает в нашей структуре, что через пятнадцать лет он сможет прожить на свою пенсию,- мягко говоря, вводит слушателя в заблуждение.
На сегодняшний день в Украине никто никому и ничего гарантировать не может. И в этом смысле кандидат, который провозглашает эпоху перемен, более симпатичен уже в силу того, что заведомо меньше врет. Любая попытка социальных гарантий — кратковременных и, особенно, далеко идущих – сегодня уже заведомый обман. Такова реальность. Если слышать в слове СТАБИЛЬНОСТЬ обещание позитивных гарантий, тогда, естественно, и это сладкое слово оборачивается обманом. Хотя в нем самом это и не подразумевается. Кандидат, обещающий СТАБИЛЬНОСТЬ, в принципе, может легко опровергнуть всякого, кто попытается заговорить о том, что этим словом был введен в заблуждение.
В нашем, сегодняшнем, украинском исполнении СТАБИЛЬНОСТЬ означает лишь одно: все будет так же, как и сейчас, как и сегодня. Как и сегодня – издевательская зарплата бюджетникам. Как и сегодня- задержки зарплат шахтерам, издевательское пособие на детей, издевательская пенсия, невозможность трудоустройства с адекватными выплатами, нереальность покупки жилья молодым семьям, отсутствие перспектив для талантливых и амбициозных специалистов, продающих свои ненужные стабильной Родине мозги Америке, обещающей БЫСТРЫЙ КАРЬЕРНЫЙ И МАТЕРИАЛЬНЫЙ РОСТ, а не хождение тридцать лет кряду в научный институт в ожидании, пока самомумифицировавшиеся динозавры советской эпохи, занявшие все верхние этажи, повымрут или уйдут на пенсию (уйдут, как же, ха-ха!—разве что вперед ногами…)…и так далее и так далее и так далее.
Мы рассмотрели мотивацию бедных. И теперь понятно, почему среди протестующих пенсионеров основную массу составляют такие специфические и не самые многочисленные категории, как военные и чернобыльцы, в то время как основная масса из четырнадцати миллионов украинских пенсионеров, по меткому выражению гаранта «молчит и терпит». Точно также основную массу протестантов продуктивного возраста составляют мелкие лавочники.
Так по каким же причинам прослойка лиц с доходом выше среднего стала на сторону принципа ПЕРЕМЕН? В этой прослойке присутствует понимание вышесказанных замечаний об истинном наполнении понятия СТАБИЛЬНОСТЬ в нашей ситуации. Избитая истина о том, что мелкий предприниматель ежеминутно нарушает десятки Законов, пакет которых противоречив по своей сути, делает представителей среднего класса абсолютно незащищенными. В настоящее время вектор развития общества уверенно смотрит в сторону уменьшения степеней свободы большинства населения, в пользу превращения власти немногих во власть еще и неограниченную.
Характер действий любой власти в наше время позволяет одномоментно принимать любые законы, в том числе законы, останавливающие даже возможность получать твердый доход, давший возможность существования. Доходы среднего класса в наши дни — это уступка верхнего эшелона, которая может быть в любую минуту приостановлена как в единоличном, так и в массовом порядке. В этом смысле существование среднего класса становится весьма проблематичным. Принцип стабильности сохраняет неограниченность действий верхнего класса, стабильный уровень коррумпированности, управляемость чиновников. СТАБИЛЬНОСТЬ ставит под вопрос допущенность среднего класса к управлению. В настоящее время он туда не допущен и если ситуация не ПОМЕНЯЕТСЯ, не будет допущен никогда.
