Не так давно, каких то лет 10 назад, украинскую публику было модно пугать «московскими политтехнологами», которые приезжают на выборы, включают одним им ведомый «излучатель воздействия» и выигрывают, казалось бы, безнадёжные выборы. И то, что кремлёвские маги-кукловоды выборы чаще проигрывали, чем выигрывали лишь укрепляло общественное мнение в их сверхъестественных способностях. Больно уж насыщенный «шлейф» оставался после таких кампаний (2004 года, например).
Но в «нулевых» ореол «кудесников» вокруг гостей с северо-востока начал развеиваться. Сказалось сокращение политического рынка. Это раньше были выборы президента, губернаторов, депутатов Госдумы и депутатов местных, политические кампании, миллиарды в медиа-пространстве и просто выкинутые чёрте-на-что «нефтяные» деньги (см. произведения Пелевина). А потом выборы остались одни – президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина. В 2004 перестали выбирать губернаторов, в 2005 – депутатов в одномандатных округах.
Сказать, что политические технологии в российском исполнении обветшали, устарели и вообще пришли в полную негодность – нельзя. Технологии, как и технологи остались. Они просто ушли «под ковёр» – туда, где определяется, что именно господин Х, а не Y должен попасть в список «Единой России» и гарантировано победить. Выборы мэров с введением институтов сити-менеджеров также не представляли того фестиваля технологий, который сопровождал их в эпоху «до Путина».
Возвращение очень тонкой законодательной лазейки, позволявшей получить мандат и не будучи «единороссом» (и даже – вопреки ЕР) к реанимации технологической олимпиады не привело. По признанию российского политтехнолога Игоря Минтусова, 80% всех политических вопросов в стране решается с помощью «неэлекторальных технологий».
Что это значит? Это значит то, что некий политик, желая получить депутатский мандат или другую выборную должность, должен доказать свою полезность и нужность определённым финансово-промышленным, административным и / или силовым кругам. И задача это совсем непростая. Недавний скандал с полковником-миллиардером Захарченко, в ходе которого всплыло видео перестрелки бандитов «под ФСБ» с бандитами «под МВД» это очень ярко проиллюстрировало.
Поэтому выиграть так называемый «праймериз» в РФ иногда задача более сложная, чем победить на выборах в избирательном округе в Украине.
Но перейдём к вопросу о том, чем чревато новое поколение российских политических технологий непосредственно для Украины. В 1990-2000-е годы натренированные на бесконечных и очень денежных российских выборах тамошние технологи приезжали в Украину и, не сильно понимая местный менталитет и особенности, работали «с клиентом» – на эффект. А поскольку фантазии не всегда хватало – то эффект этот достигался с применением скандалов, в которые были втянуты и украинские избиратели. Наиболее показательный пример приведён выше – «Три сорта Украины», навязанные «регионалам» в 2004 году. Чем закончился тогдашний «вброс» – понятно. Точнее, он ещё не закончился на Донбассе и в Крыму.
Так вот сегодняшние российские политтехнологи так или иначе инкорпорированы в единую монолитную систему власти – «путинизм». И работают над конкретными проектами или по определённым направлениям. И если одно из этих направлений подразумевает в той или иной мере Украину в качестве объекта приложения технологий – они будут работать и с ней. И не надо думать, что даже среди ультра-мега-патриотов не найдётся тех, кто не клюнет на удочку определённой технологии. Ведь все психологические и манипулятивные разработки у этих технологов никуда не делись. Только используют их они не на выборах, а в процессах, протекающих в институтах власти.
Поэтому недооценивать российских консалтинговый рынок, утверждая, что «все они там навыки растеряли» – нельзя. Этот рынок остался и является вполне дееспособным. С той только разницей, что единственный заказчик и клиент – это власть. А об отношении кремлёвской власти к Украине можно и не говорить.
