Как война на Донбассе тормозит реформы в Украине

Сейчас я вам немножко расскажу, где реформы и почему не все сразу в условиях войны. Точнее — гибридной войны. Будет немножечко больно. Особенно для тех, кто не привык думать за себя сам, а предпочитает, что бы за него это делало мнимое руководство.

Для начала следует определить, что есть два типа реформ — непосредственно не влияющие на социальную сферу и влияющие на нее самым непосредственным образом.

К первым можно отнести, например реформы налогообложения, правоохранительных органов, армии, судебной системы и т.п.

Ко вторым — практически все, что касается непосредственно экономики и собственно социалки: реформы здравоохранения, пенсионная, трудового законодательства etc.

Так вот, первые можно провести относительно быстро. Они не зависят ни от психологии масс, ни от влияния внешних факторов. Сейчас это внешняя агрессия. Частично зависят от агрессии внутренней — сопротивления системы.

Но вторые провести быстро, точнее быстро и в текущих условиях — просто невозможно. Так как это зависит не только от политической воли, но и от всех вышеперечисленных факторов, главные и взаимодополняющие из которых — внешняя агрессия и психология масс.

О первых рассуждать достаточно сложно. Нужно иметь достаточно специализированных знаний и полноту информации о текущем положении дел в той или иной сфере. А такой полнотой не обладает даже большая часть чиновников высшего звена. Надо быть по крайней мере если и не соответствующим министром или заместителем, то хотя бы консультантом в соответствующем комитете Верховной Рады.

Но о вторых, в контексте гибридной войны и связанных с ней рисков, вполне можно.

По сути самих реформ.

Многие граждане в силу инфантильности или социалистической заскорузлости сознания представляют себе реформы в виде «хочу, что бы у нас все было, а нам за это ничего не было». Но взрослый человек должен прекрасно осознавать, что так не бывает. За все приходится платить ту или иную цену. В нашем случае — цена довольно высока. Государство (социальную его сферу) сейчас можно представить в виде ящерицы, хвост которой привалило камнем социально-экономических факторов, по бокам — стены сопротивления системы, с горы на нее катится валун внутренней агрессии, а впереди — хищник-агрессор с разинутым ртом.

Итак, что такое социальные реформы, которых все так ждут, что они означают для нас? Это десоциализация. Ведь наша экономика, наш бюджет по-прежнему такие же социалистические, как и 25 лет назад. Так что же такое эта самая десоциализация?

Во-первых, это сокращение расходов на всю социальную сферу — на медицину, образование, пенсионную систему и систему субсидий, абсолютно на все. Чем это обернется на практике, если делать слишком быстро — можно посмотреть на примере США времен Великой депрессии.

Сокращение высококвалифицированных рабочих мест, массовые увольнения, понижение уровня зарплат. Безработица, голодные смерти, бандитизм, гиперинфляция. Вы можете возразить, что США вышли из Великой депрессии путем создания дешевых рабочих мест, в первую очередь на рынке неквалифицированного или низкоквалифицированного труда. Действительно, но это произошло не сразу. Оглянемся вокруг. Чего не хватает у нас? Нет вакансий на рынке низко квалифицированного труда? Да полно! Вот только зарплаты действительно мизерные. Это вполне естественно, учитывая экономические факторы. Есть и биржа труда, с огромной и постоянно пополняющейся базой вакансий. Казалось бы, чего не хватает, чтобы повторить путь США по выходу из кризиса? И вот тут биржа труда вкупе с нашим трудовым законодательством играет с нами злую шутку.

Сведущие люди знают какую, а для несведущих — расскажу. У нас есть достаточно толстая прослойка населения профессиональных безработных. И эти профессиональные безработные висят мертвым грузом на шее работающих так же, как и пенсионеры при нашей солидарной пенсионной системе. Мы их кормим, не получая ничего взамен. Вы спросите — «как так?» Охотно объясню, может быть с некоторыми неточностями, пусть более сведущие меня позже поправят. Вот есть, например, гражданин Икс, работавший официально на сладком месте с зарплатой, скажем, 20 тысяч. И вот его увольняют. Гражданин Икс по-прежнему остается конкурентоспособным специалистом, но конъюнктура рынка изменилась, и теперь ему предлагают максимум 5 тысяч. Но его квалификация позволяет зарабатывать и самостоятельно, не будучи официально трудоустроенным. Что же делает гражданин Икс, идет ли он работать на официальную зарплату в 5 тысяч? Нет, он идет на биржу труда, регистрируется как безработный и ждет, когда ему государство предложит работы с зарплатой, близкой к старой. В это же время он продолжает зарабатывать нелегально сумму больше 5 тысяч.

Вот государство предлагает ему какую-либо вакансию. Он выходит  на работу ровно на месяц и увольняется по согласию сторон. И снова становится на биржу, и дальше по кругу. Так работают ориентировочно 20-25% сельского работоспособного населения и до 15% городского. Это плюсом к тем настоящим и ненастоящим пенсионерам, официально не работающим, которых у нас уже больше, чем трудоустроенных.

«В Украине (без учета временно оккупированных территорий Автономной Республики Крым и г. Севастополя) уровень безработицы в январе 2015 г. составил 2% по сравнению с декабрем 2014, когда уровень безработицы составлял 1,9%. Об этом сообщила 18 февраля пресс-служба Государственной службы статистики Украины.

«В январе 2015 г. в Государственной службе занятости было зарегистрировано 524,4 тыс. безработных (против 512,2 тыс. месяцем ранее), из них 415,0 тыс. человек получают пособие по безработице», — говорится в сообщении.

При этом среди городского населения зарегистрировано 305,8 тыс. безработных, среди сельского — 218,6 тыс.

При этом средний размер пособия на одного безработного в январе 2015 г. составил 1 тыс. 252 грн»

А теперь добавим сюда условно-бесплатных медиков и учителей.

И вот суть социальных реформ, «шобы все было как у Европе», сводится к тому, чтобы избавиться по меньшей мере от 70% всего вышеперечисленного. 70% врачей и прочих работников социальной сферы оторвать от госфинансирования. Оторвать от госфинансирования профессиональных безработных.

Как вы думаете, к чему приведут молниеносные реформы? А вы вспомните профсоюзные бунты во Франции и шахтерские в Англии — будет социальный взрыв. Бывшие уже бюджетники выйдут на забастовки, обиженные профессиональные безработные стройными шеренгами выйдут на проплаченные митинги. А ведь это именно то, чего добивается от нас враг. Социальный взрыв, под прикрытием которого можно произвести госпереворот, будь то конституционный или вооруженный. Именно в этом цель Москвы — вернуть Украину в свою сферу влияния, а отнюдь не завоевание военными методами.

Следующий фактор — сопротивление системы и олигархия. И это касается уже не только и не столько социальной сферы, сколько сферы чисто экономической.

Почему сопротивляется система, то есть чиновничий аппарат среднего и нижнего звена? Тут все просто. Во-первых, сократится число «теплых» мест, а во-вторых, воровать станет труднее. Как из-за того, что станут тоньше сами финансовые потоки, так и потому, что вся бухгалтерия станет прозрачной и воровать станет тяжелее чисто на механическом уровне.

Почему сопротивляются олигархи? Да все потому же, что они являются частью этой системы. Основной источник их доходов — отнюдь не их предприятия, в свое время фактически украденные у государства, а именно теневые схемы. Достаточно посмотреть на ахметовские ДТЭК и МетИнвест. Ведь перекрыта только часть схем, а обе корпорации уже несут колоссальные убытки.

Еще — все наши классические олигархи имеют большую часть гешефта с природных ресурсов и их производных первого-второго уровней. Поэтому им невыгодно ни повышение социальных стандартов, ни улучшение инвестиционного микроклимата. Наоборот, им выгоднее падение социальных стандартов, то есть удешевление рабочей силы, что позволит получать большую прибыль. Ведь цена в валюте на продаваемый ресурс остается приблизительно неизменной. А стоимость добычи и производства падает.

Точно так же им невыгоден приход в Украину крупных инвесторов. Ведь они просто не выдержат конкуренции с действительно сильными и успешными международными корпорациями.

Отсюда и такое сильное сопротивление системы.

Так почему нельзя так быстро, как хотелось бы, преодолеть это сопротивление?

Тут опять же два ключевых фактора — юридический и военно-социальный.

Например, на то, чтобы вернуть государству какое-нибудь крупное системообразующее предприятие, некогда незаконно приватизированное за копейки, могут понадобиться десятки месяцев судебных тяжб.

А возвращать незаконным, нецивилизованным путем, как это предлагают некоторые депутаты и требуют ура-патриоты — означает ухудшение инвестиционного микроклимата.

Также, как известно, часть олигархата явно или скрыто работает на врага. То же касается и части чиновничьего аппарата. Еще часть — просто пассивна, часть относительно лояльна действующей власти.

И вот с этими двумя частями приходится быть предельно осторожными. Ведь при чрезмерном на них давлении они запросто из нейтралов и лоялистов превратятся в скрытых врагов государства, что создаст еще большее количество проблем. Вплоть до аналогичных проблеме «Беркута», когда поспешное решение о расформировании прошлой весной фактически привело к тому, что большая часть сотрудников подразделений оказались на стороне врага.

И именно поэтому весной прошлого года государству пришлось идти на уступки олигархату и даже частично интегрировать его в структуру государственного управления на региональных уровнях. Только ради сохранения государственности. И ради этого тогда пришлось действовать быстро, и не просто быстро, а очень быстро.

Теперь же ситуация практически обратная. Ради того же сохранения государственности, точнее для того чтобы не создавать новые угрозы для государства, мы вынуждены действовать чрезвычайно осторожно и обдуманно, ведь война еще далеко не окончена.

Еще с частью реформ мы вынуждены медлить из-за того, что они требуют серьезных финансовых затрат. И пусть результатом этих реформ должна стать большая экономия средств в будущем, в дальнесрочной перспективе, но выходит так, что в краткосрочной перспективе эти деньги целесообразнее пустить на перевооружение и материальное обеспечение армии.

Вот таким образом внешняя агрессия сдерживает развитие.

Мировая история не помнит ни повышения социальных стандартов, ни увеличения благосостояния граждан во время войны. Зато пики экономического прогресса обычно приходятся именно на послевоенные периоды. Но — даже не на ранние послевоенные. В зависимости от того, как долго еще продлится война, нас может ждать либо достаточно активный рост экономики при своевременных реформах и скором завершении, либо краткосрочный аналог Великой депрессии США (либо повторение раннего постсоветского периода) при затянувшейся войне и чрезмерно быстрых реформах.