Юлия Тимошенко: Я жива в этой могиле

Когда, несмотря на невыносимую боль, вас допрашивают – в том числе и в вашей камере – десятки часов без перерыва, и вся система принуждения авторитарного режима, в том числе средства массовой информации, пытается дискредитировать и уничтожить вас раз и навсегда, молитва становится единственной сокровенной, доверительной и обнадеживающей беседой. Человек осознает, что Бог – это его единственный друг и его единственная доступная семья, поскольку – в условиях лишения доступа к доверительному священнику – нет больше никого, кому можно было бы доверить свои заботы и надежды.

Во время этих праздников – когда люди посвящают себя любви и семье, одиночество тюремной камеры почти невыносимо. Серая, мертвая тишина ночи (охранники подглядывают через щель в двери), внезапные, разрозненные крики заключенных, крики отчаяния и ярости, далекое бренчание и лязг тюремных засовов: все делает сон невозможным или настолько беспокойным, что он больше похож на пытку.

Но странно то, что ваши чувства не приглушаются этим мертвым и страшным миром. Наоборот, они воспламеняются от него: ваш ум освобождается от мирских проблем, чтобы обдумать то, о чем раньше не задумывался, и свое место в нем – свобода духа, которая действительно является неожиданным подарком этого рождественского периода. В темноте камеры я черпаю силы и надежду в том, что Бог почему-то кажется таким близким ко мне здесь. Ибо где же еще быть Иисусу, как не с теми, кто страдает и подвергается преследованиям?

Недавно я читала возвышенные и сложные «Письма из тюрьмы» Дитриха Бонхеффера, в которых он ищет Христа, способного дать милосердие миру, нашему миру, в процессе принятия мук за каждого человека. Написанные в тесной, сырой и гнилостной камере, в которой надежда должна умереть раньше тела, Бонхеффер создал книгу, насыщенную верой, открытостью, возможностями и, да, надеждой – даже в самый темный час человечества.

Один конкретный открывок отзывается в моем сердце, когда я созерцаю положение Украины. Ожидая приближения казни от нацистов, Бонхеффер писал в тюрьме: «безбожие мира не… скрыто, а, напротив, открыто и, таким образом, подвержено неожиданному свету».

Таким образом, в этом Рождестве я находу некоторое утешение, зная, что безбожие, бесчеловечность и преступность режима, правящего сегодня в Киеве, в конце концов выставлены миру в ясном свете. Его демократическое позерство было разоблачено, как циничный политический театр, его ложные претензии на европейское будущее для народа Украины были раскрыты, как и его хищнические клептократы. Презрение режима к конституции и верховенству закона неоспоримо, и эта ясность придает сил.

Важнее то, что страдания народа Украины также стали известны большему количеству людей, и мы уже не так одиноки в нашем бедственном положении. Облегчение положения народа было воспринято как правое дело во всей Европе и во всем мире. Повседневное угнетение, стреноженные СМИ, а также вымогательство взяток у бизнеса говорят о мафиозном государстве на границе Европы. Сегодня наши европейские друзья больше не могут отрицать самодовольную мерзость режима, с которым им приходится иметь дело. И я благодарна этому Рождеству за возможность верить в то, что демократическая Европа не будет мириться с таким положением дел. Украинцы будут сильными, зная, что они не одиноки в своей борьбе.

Я не претендую на то, чтобы быть экспертом в религии и духовных ценностях. Я всего лишь верующая, которая не может согласиться с тем, что наше существование является результатом некоторого причудливого космического стечения обстоятельств. Я верю, что мы являемся частью таинственного и целостного действа, источник которого, направление и цель, хотя иногда и трудно поддающиеся пониманию, действительно имеют смысл и цель – даже когда ты находишься за тюремными решетками.

И только вера в то, что наши жизни имеют значение и что наши решения нужно судить по их нравственному содержанию, может показать нам выход в Украине и других странах из нищеты, несчастья и отчаяния, которые поглотили нас в последние два года. В наших силах восстановить или заново активизировать наши свободы и наши общества, не индивидуальными усилиями, а объединив силы единомышленников во всем мире. Я знаю, что мы сможем сделать это.

В это Рождество я прошу мою семью и моих друзей во всем мире не беспокоиться обо мне. Как Анна Ахматова, великий поэтический летописец сталинского террора, сказала: «Я жива в этой могиле». В действительности я знаю, что более жива, чем люди, которые заключили меня в эту тюрьму.

Считается, что Рождество отмечает возможности для новых начинаний для всех мужчин и женщин. Как Бонхеффер подтвердил своими последними словами: «Для меня… это начало жизни».

Источник: A Prisoner’s Christmas

Перевод Николая Ждановича