«Котики» наступают или виртуализация – мать украинского квазипорядка

Пару лет назад я уже писал про ФИК-модели и их применение для объяснения, как происходят революции. Теперь мы используем их для объяснения происходящего в Украине.

ФИК – это модель, состоящая из Физического, Информационного и Когнитивного пространства. Физические объекты – это здания, улицы, стены домов, билборды, листовки, парки, заводы, поля, вагоны поездов etc. Информационные объекты – это сообщения в СМИ, интернете, листовках, надписи на заборах и стенах, устные беседы etc. Когнитивные объекты – это идеи, мысли, символы, представления.

Приведём пример. Власть – это когнитивное убеждение большинства в том, что некто может (имеет право) ими управлять. Физически это выражается в доступе к ресурсам и контроле над ключевыми зданиями и прочими объектами. Информационно это связывается утверждением «Это моё!» и его культурологическими вариациями.

Проще говоря, Янукович, Азаров и все прочие являются властью, пока большинство считает их таковыми у себя в голове. Как только некая форма общественного договора приведёт к тому, что они перестанут восприниматься таковыми – их власть рассеется, как абстракция (каковой и является). Чтобы этого не произошло, предпринимаются титанические усилия.

В информационном пространстве это доносится с помощью всяческого пафоса: написания слова «Президент» с большой буквы, использования чудного слова «инаугурация» (дословно «посвящение в авгуры, жрецы»), аппеляций к «воле Божьей» и «воле народа».

Символически это сопровождается физическими объектами: булавами, цепями, мантиями, гербовыми бумагами, печатями, клятвами на Конституции и «»Пересопницком Евангелии». » etc.

В чисто физическом пространстве это выражается в контроле над зданиями – Администрацией Президента, Кабинетом Министров, Верховной Радой (всё с большой буквы, иначе не впечатляет!).

И, разумеется, в престижном потреблении. Вождь какого-нибудь африканского племени выражал бы это в большом количестве перьев, обилии жён и избытке татуировок на теле. А у Януковича это золотой унитаз, хрустальные люстры, вертолёт, мигалки и страусиные туфли.

Примитивное мышление не понимает, что это не работает на высший разум, имеющий критичное и абстрактное мышление. А по отношению к Януковичу большинство разума на планете высшее.

 

С точки зрения этой модели физическое имеет примат над когнитивным (в полном соответствии с материалистическим подходом). Поэтому первейшее значение имеет контроль над физическими носителями.

Физические носители физической власти – это банки, заводы, электростанции etc. Физические носители когнитивной власти (материальные символы украинской власти) – это здания АП, КМ, ВР, ГПУ, КС и МИДа.

 

Что в этой ситуации делает так называемая оппозиция? Она не пытается установить контроль над этими объектами, она просто пытается слепо копировать действия революционеров других стран (преимущественно «арабской весны»)

а) не понимая их смысла;

б) вследствие «а» не воспроизводя их по сути, а лишь по форме;

в) не имея массовой поддержки населения;

г) разговаривая с народом не на языке его нужд, а в своём ограниченном и ущербном дискурсе (провальная и ненужная евроинтеграция, заангажированное «мовне питання», борьба за памятники и толкование истории).

И в России, и в Украине «оппозиция» не озабочена построением реального аппарата сопротивления власти, не вступает с ней в настоящую конфронтацию (в отличие от тех же большевиков, которые и в тюрьмах и ссылках сидели, и теракты устраивали, и к свержению власти силовым путём призывали etc.), а создаёт лишь видимость оппозиционности. Собрали митинг, провели спектакль, а затем сели в дорогие иномарки и поехали в ресторан – вот и вся оппозиционность.

 

Вся глубина их непонимания сущности происходящих процессов видна, например, в том, как они пытаются воевать с памятниками. Физически атакуя памятники, они на самом деле пытаются атаковать когниции (идеи и представления), которые за ними стоят. Но атаки на памятники, будь-то их уничтожение или осквернение, не могут зацепить когнитивное пространство. Наоборот, когда кто-то пытается осквернить ваши святыни и ценности, это мобилизирует вас на их защиту, лишь усиливая и укрепляя ваши убеждения. Ни власть, ни оппозиция этого не понимают.

Или как они пытаются придать языку свойства, которые ему не присущи. Язык – это средство коммуникации, символьный код, протокол взаимодействия, служащий для коммуникации людей. Если люди понимают друг друга – это эффективное средство, если не понимают – не эффективное. Попытки же делать из языка символ, ценность, фетиш – это придание информационному инструменту когнитивных свойств.

Доходит ведь до маразма – почти никого не интересует качество образования (которое постоянно падает), все озабочены только языком, на котором оно ведётся. А чему будут учить детей, будут ли эти знания правдивыми и полезными, пригодятся ли они им в жизни – никого не волнует.

Точно также судится и о произведениях искусства – книгах, фильмах, песнях. Качество, наличие и оригинальность сюжета, художественная ценность – кого это волнует? Главное, чтобы на «мове»! Вот этим и пользуются всякие шарлатаны от искусства типа Карпы или Андруховича, зарабатывающие себе дешёвую популярность «здесь и сейчас».

 

И не удивительно, что чем дальше, тем больше эта псевдооппозиционность виртуализируется. Лозунг украинской околопарламентской оппозиции «Мы идём в Сеть» этому наглядное подтверждение. Куда ж им ещё идти, если на всех остальных направлениях они уже продемонстрировали свою полную импотенцию?

Жители стран «арабской весны» использовали интернет, чтобы координировать свою деятельность в реале (оффлайн, по терминологии Юрия Романенко), чтобы захватывать улицы и площади, перекрывать доступ к правительственным зданиям и физически мешать деятельности власти – то есть через информационное пространство захватывать физическое. А российские и украинские «оппозиционеры» идут на улицы только для того, чтобы попасть в телевизор и новостные ленты интернета – то есть из физического пространства стремятся в информационное.

Идёт стремительная виртуализация протеста. Лозунги, смешные фразочки, анекдоты, фотожабы, котики – это весь арсенал современного сетевого оппозиционера. Более того, находятся некие «экспёрды», которые на полном серьёзе утверждают, что «власть панически боится котиков». Вы не поверите, Янукович просто ночами не спит! Он так и сказал Мустафе Найему «я мало сплю, я почти не ем»(с). Почему, как вы думаете? Из-за котиков, век воли не видать!

Единственное, чего не хватает для окончательно торжества виртуальной «оппозиции» – это попросить компанию «Blizzard» создать в «World of Warcraft» боссов с именами Путин и Янукович, и победоносно водить на них рейды. Несомненно, виртуальный Путин и виртуальный Янукович будут ими многажды посрамлены. Но реальные Путин и Янукович от этого не опечалятся. Наоборот, они будут это приветствовать, поскольку ПРОТЕСТЫ КАНАЛИЗИРУЮТСЯ И СУБЛИМИРУЮТСЯ, и на выходе – пшик. Побил виртуального Януковича, посмеялся с фотожабы, запостил котика – и настроения выходить на площади уже нет. Пости котиков, блеать!

Никакая виртуальная деятельность не может угрожать физическим банкам, заводам, Верховной Раде или Администрации Президента. Никакие фотожабы, никакие анекдоты, никакие фотографии «того самого унитаза» ничего не изменят. Если информационная деятельность не приводит к физическому результату – она не засчитывается, её всё равно что не было.

Резюмируя относительно оппозиции, стремящейся в парламент: «Чому ми йдемо в мережу? Тому що нездари та iмпотенти!»

 

На самом деле и «власть», и «апазицыя» стали виртуализироваться уже давно, ещё когда начали платить за участие в митингах – тратить реальные ресурсы на получение виртуального результата. Причём это действие, эта картинка не давала когнитивного результата, оставаясь чисто информационным сообщением (недостоверным, а потому неэффективным), поскольку о проплаченности этих митингов знали решительно все.

Власть также постоянно виртуализируется, пытаясь выдавать реальное падение экономики за её рост, а свои постоянные неудачи за достижения. Тем самым порождая когнитивный диссонанс у большинства населения, теряя доверие и вызывая скрытую (до поры) враждебность к себе.

В реальности остаточная легитимность власти базируется не на символах, не на мифах, не на имидже «стабилизаторов» (я думаю, в это почти никто не верит), не на зданиях и даже не на престижном потреблении. Власть будут терпеть до тех пор, пока выплачиваются зарплаты бюджетникам и пенсии старикам, а также пока обеспечивается поддержание минимальной жизнеспособности городов (работа коммунальных служб, водоснабжения, электроснабжения, отопления etc.). Как только всё это посыплется (а оно неизбежно посыплется, при таком феерическом «проффесионализме»!), в нелегитимности власти никого не нужно будет убеждать, никакие котики не понадобятся.

 

Сказав, как делать не стоит, настоящий аналитик должен сказать, что и как нужно делать взамен. Настоящая системная оппозиция (которая сейчас структурируется) должна:

— в физическом пространстве стремиться к установлению контроля над максимально возможным количеством ресурсов. Впрочем, их качество важнее количества, и при определении целей для захвата нужно руководствоваться ответом на вопрос «Приближает ли это действие меня к цели?»

— в когнитивном пространстве создавать полюс притяжения, вокруг которого будут объединяться протестные силы. Никого убеждать не нужно, поскольку большинство не поддаётся логическому переубеждению, предпочитая цепляться за свои стереотипы. Нужно просто создавать цельный образ будущего, которое мы хотим строить, и все, кто разделяет такое видение, будут тянуться к нам сами, без лишних усилий.

— в информационном пространстве обеспечивать координацию физической деятельности и пропагандировать когнитивные ценности.

Но нужно помнить, что войны сами по себе в информационном пространстве не выигрываются. Всё решается в реальности улиц.

Александр Роджерс, «Хвиля»