Мюнхен 1938. Прелюдия войны

Семьдесят один год назад главы четырех держав подписали в столице Баварии известное соглашение. Давайте (с признательностью к Life и Бундесархиву) взглянем на действующих лиц и кое-какие декорации.

Незабвенный Конфуций говорил, что одна картинка стоит тысячи слов. В таком случае эти старые фотографии равны большой журнальной статье. Чего же боле? И все-таки хочется кое-что добавить.

День 30 сентября 1938 года я считаю очень неудачным для человечества. В этот день руководители Великобритании и Франции проявили непростительное для взрослых людей легкомыслие, дав бандиту то, чего он добивался. В надежде, что больше он ничего добиваться не будет. Для того, чтобы эти надежды развеялись, потребовалось совсем немного времени — несколько месяцев.
Мюнхен был попыткой подлатать полуразвалившийся Версальский мир. Но именно в этот день Версальская система фактически перестала существовать. Возник призрачный, целиком построенный на иллюзиях и благих намерениях Мюнхенский мир.
Чемберлен и Даладье не хотели войны. Больше того — они были выборными руководителями, вынужденными ориентироваться на общественное мнение. Осенью 1938 войны не хотели ни французы, ни британцы. Их премьер-министры решили непростую международную проблему за чужой счет — изуродовав дружественное государство — и думали, будто ничего не потеряли.
В Лондоне и Париже упорно не желали замечать очевидное и прозрели только после вступления германских войск в Прагу — на чем, собственно, Мюнхенский мир и закончился. Но дело было сделано.
Выступать в роли адвоката дьявола и говорить, будто Чемберлен и Даладье не могли заглянуть в будущее и приняли единственно верное решение, я не буду. Тем более что оба этих политика впоследствии признали, что совершили большую ошибку. Правда, миру от этих признаний легче не стало.
Никогда не следует поддаваться на шантаж — ибо шантажист никогда не ограничивается достигнутым. Это касается и Судетской области, и мира на Востоке на время европейской войны. Тут следовало бы развить мысль, но ограничусь несколькими словами: многословные оправдания пакта Молотова-Риббентропа, звучавшие в его 70-ю годовщину, ни в чем меня не убедили. Потому что я имел счастье знать людей, встретивших войну отнюдь не детьми и прошедших ее от начала до конца — и эти люди считали, что пакт с Гитлером заключать не следовало. Как не следовало подписывать и Мюнхенское соглашение. Мнение этих людей, которых уже нет, для меня куда важней рассуждений нынешних авторов.
Мюнхен — не прецедент с юридической точки зрения. Но это не имеющее аналогов соглашение — звено в цепочке событий, закончившихся мировой войной. Очень важное звено, о котором нельзя забывать.
Вот, пожалуй, и все.

Начнем с британского премьер-министра Невилла Чемберлена.

Четырехсторонняя конференция проходила в мюнхенском Fuhrerbau (автор проекта — Пауль Троост). Строительство этого здания закончилось годом раньше.

Над каждым входом — два флага.

Просторные интерьеры, располагающие к плодотворной работе на благо мира в Европе.

Почетный караул в мюнхенском аэропорту Обервизенфельд.

Вернемся к Чемберлену. За две недели до конференции четырех держав он побывал в Баварии. Встречался с Гитлером в Оберзальцберге. На встрече были намечены основные положения будущего соглашения.

Завершив свой короткий визит, Чемберлен немедленно созвал кабинет министров. Правительство Его Величества одобрило договоренности, достигнутые с Германией. На следующий день, 17 сентября, в Лондон прибыли премьер-министр и глава МИДа Франции, которые были проинформированы об итогах встречи и выразили полную поддержку британским коллегам.

Итак, Чемберлен снова в Мюнхене.

Бенито Муссолини прибыл в Мюнхен не ради мира или территориальных приобретений. У дуче были иные задачи, которые он успешно выполнил.

Человек, который много лет избегал поездок за границу, который совсем недавно был осужден Лигой Наций за агрессию против Абиссинии, который остро переживал политическую изоляцию своего режима, теперь мог чувствовать себя равным среди равных.

Фотограф Генрих Хоффман запечатлел беседу Муссолини с Чемберленом.

В грубого простолюдина дуче играл лишь с теми, кого считал ниже себя по положению. Перед Чемберленом он наверняка предстал в облике образованного, остроумного и внимательного собеседника.

Эдуар Даладье, премьер-министр Франции, особого воодушевления в аэропорту не испытывал.

И в автомобильной поездке смотрелся очень бледно, особенно рядом с Германом Герингом.

Отличный кадр сделал Хуго Егер — один из «придворных фотографов» фюрера!

Теперь это называют «фото-оп». Безрадостный протокольный снимок.

Гитлер получил то, что хотел.

Дело сделано.

Кончил дело — гуляй смело.

Вот и Даладье повеселел. Тем более попутчик на обратном пути ему попался обаятельный, прекрасно знающий французский язык — Йоахим фон Риббентроп, сын крупного импортера шампанских вин. Правда, о вине можно было поговорить и с Герингом. Но, видимо, не сложилось.

С Чемберленом Риббентроп говорил явно не о вине.

Как бы то ни было — проводили со всеми почестями.

Чемберлен простился с гостеприимным Мюнхеном и отправился в Лондон, чтобы произнести свой знаменитый парафраз из воскресной молитвы.

В Судеты вошли долгожданные германские войска. И пролились слезы радости.

А в столице Баварии занялись другими делами. В октябре там был открыт Охотничий музей.

В ноябре отмечалась 15-я годовщина «Пивного путча». Вот один любитель музыки, он же фюрер германского народа и рейхсканцлер, на репетиции праздничного концерта.

Присяга эсесовцев в день годовщины.

Группа высокопоставленных реконструкторов.

И альте камераден, делящиеся воспоминаниями в пивном погребе «Лёвенброй». Скоро многие из них будут воевать.

Возможно, кое-где я нарушил последовательность. Если увидите, где именно — прошу указать.

Источник: Борис Битнер