К какой войне готовились СССР и гитлеровская Германия?

 

Таким образом, в 1990-е годы, благодаря работам пресловутого В. Суворова, на постсоветском пространстве получил широкое распространение тезис о подготовке превентивного советского удара по фашистской Германии. В пылу полемики зачастую забывали о том, что авторами этой версии, призванной оправдать нацистскую агрессию против СССР, были А. Гитлер, Й. фон Риббентроп и Й. Геббельс.

В 1920 – 1930-е годы вся боевая и морально-психологическая подготовка советских вооружённых сил была направлена не на нападение, а на отражение агрессии. Другое дело, что этого следовало добиваться посредством наступления, но лишь после нарушения противником советских границ. Будущий германский фельдмаршал Э. Манштейн писал: «Более всего будет соответствовать правде утверждение, что развёртывание советских войск… было „развёртыванием на любой случай”.

Своеобразие советской концепции наступления состояло в том, что она исходила из идеи ответного удара по противнику. Идея превентивной войны как важного элемента военной доктрины глубоко укоренилась не в советской, а в немецкой военной традиции… Традиция сыграла важную роль при разработке операции “Барбаросса”. “Превентивная война” – совершенно чуждая идея в советском военном арсенале.

Последние крупные войсковые манёвры, проведенные советской стороной у своих западных границ, и штабные игры на картах в 1940-1941 гг. имели целью подготовить войска к отражению возможного нападения со стороны вермахта, и ни разу в СССР не проводились мероприятия другого характера. Советская военная теория, ориентируя вооружённые силы на решение стоящих перед ними задач преимущественно посредством наступления, никогда не ставила целью начало агрессии.

За время продолжительной работы многих исследователей в российских архивах не были обнаружены какие-либо документы о подготовке Советского Союза к нападению на Германию. Попытки некоторых историков приписать такое решение Сталину являются домыслом или откровенной ложью. В этой связи убедителен, по-нашему мнению, комментарий Г. Городецкого: «…Было бы наивно полагать, что такую гигантскую операцию можно было провести без соответствующего планирования и подготовительной работы и без каких-либо документальных свидетельств… Легко понять, что аргументы Суворова основаны на апологетике Гитлера, а не на советских архивах, с которыми ему было бы полезно ознакомиться».

Таким образом, стратегический план 1940 г. предусматривал не кампанию или стратегические наступательные операции, а сосредоточение войск на Западе и возможные активные действия в рамках фронтовых операций. Уточнённый вариант стратегического плана под названием «Соображения по плану стратегического развёртывания Вооружённых Сил Советского Союза на случай войны с Германией и её союзниками» (подчеркнём, что в самом названии – на случай войны – выражена суть плана: нападение не готовилось заранее, не являлось самоцелью, а предполагалось как вынужденная мера) был составлен в Генштабе по состоянию на 15 мая 1941 г.

В этом контексте немецкий историк Г. Юбершер пишет, что передислокация и усиление концентрации войск Красной Армии на Западном направлении представляли собой реакцию профессионалов на зафиксированное советской стороной и проходившее с осени 1940 г. выдвижение вермахта в пограничные районы».

По оборонительным аспектам уточнённого варианта нарком и начальник Генштаба встречались со Сталиным в апреле – 7, в мае – 6, в июне – 5 раз. Им с трудом удалось убедить его одобрить проведение неотложных мер по подготовке страны к отпору агрессии (но и они к 22 июня далеко не были завершены) и уточнению плана 1940 г., в то время как вариант упреждающих действий против немецкой армии был исключён совершенно. Из этого видно, что в целом политические решения советского руководства не носили агрессивного характера и преследовали цель обороны страны.

В порядке сравнения обратимся к политическим решениям Гитлера. Ещё в речи Гитлера от 22 августа 1939 г. перед генералами вермахта было недвусмысленно заявлено: «Мы разгромим Советский Союз. Тогда забрезжит заря германского господства на всём земном шаре… Я дам пропагандистский повод к развязыванию войны – безразлично, правдоподобен он или нет. Победителя потом не спрашивают, говорил он правду или же нет».

Вот что писал Ф. Гальдер 21 июля 1940 г. о результатах секретного совещания у Гитлера: «Сосредоточение и развёртывание войск против России продлится 4-6 недель. Разбить русские сухопутные войска или, по крайней мере, захватить в свои руки такое русское пространство, какое необходимо, чтобы не допустить вражеских воздушных налётов на Берлин и Силезский промышленный район. Желательно продвинуться так далеко, чтобы наша люфтваффе смогла разбомбить важнейшие области России». В этом контексте чрезвычайно важно – Гальдер фиксирует прямое признание Гитлера: «Никаких признаков русской активности в отношении нас нет».

Уже в ожидании приговора Нюрнбергского трибунала фельдмаршал Кейтель писал: «В начале декабря 1940 г. Гитлер принял окончательное решение – готовить войну против Советского Союза с таким расчётом, чтобы иметь возможность, начиная с марта 1941 г., в любой момент дать приказ о планомерном сосредоточении войск – это было равносильно началу нападения в начале мая».

Известно, что принципиальное решение о нападении на советское государство было принято гитлеровским руководством сразу после разгрома Франции. На Нюрнбергском процессе Йодль показал, что «ещё в мае 1940 г. Гитлер говорил, что он решил принять меры против Советского Союза, как только наше военное положение сделает это возможным». Следует отметить, что командование вермахта, зная о предстоящей войне против СССР и полностью одобряя методы её ведения, не только ни в чём не возражало Гитлеру, но даже являлось его прямым до­полнением в деле разгрома России. Вот что пишет по этому поводу и известный американский историк Ширер, приведя пример с показаниями Кейтеля перед Нюрнбергским трибуналом: «Гитлер, показал на суде Кейтель, отдал… различные приказы о проведении в России беспрецедентной политики террора „жестокими методами”.

– Вы сами или какие-то другие генералы возражали против этих приказов? – спросил Кейтеля его адвокат.

– Нет, я лично никаких возражений не высказывал, – ответил фельдмаршал. – Так же, как и никто из других генералов, – добавил он.

Своеобразный итог этому подводит К. Рейнгардт: «Таким образом, не только Гитлер, но и его офицерский корпус думали добиться на Востоке относительно лёгкой и быстрой победы. Это мнение, базировавшееся на чисто военных успехах, дополнялось недооценкой советской системы, которую немцы считали неспособной оказать сопротивление и которая, по их мнению, в условиях воздействия извне должна была сразу же развалиться». Для осуществления преступных замыслов Гитлера вермахт не нуждался в институте политических комиссаров – их роль взяли на себя немецкие генералы.

14 июня 1941 г., когда было опубликовано заявление ТАСС с опровержением слухов об агрессивных намерениях Германии, на совещании у Гитлера в Берлине во время докладов командующих групп армий, армий и танковых групп о готовности к нападению было окончательно назначено время начала вторжения – 3 часа по среднеевропейскому времени, вместо ранее предлагавшегося – 3 часа 30 минут. Как видим, счёт шёл уже не на часы, а на минуты, в то время как Советское правительство убеждало общественность, что пакт о ненападении СССР и Германии неукоснительно выполняется.

Таким образом, сопоставление политических решений Сталина и Гитлера показывает их диаметральную противоположность. То же подтверждает и подготовка сторон к предстоящим событиям.

Опасалось ли фашистское руководство нападения Советского Союза? На это профессор Боннского университета Ханс-Адольф Якобсен отвечает: «Из многочисленных архивных материалов и из личных бесед с самим Гальдером я вынес убеждение, что Гитлер вовсе не исходил из того, что „русские окажут любезность”, напав первыми.

Американский обвинитель Олдерэн заявил на процессе: «Я считаю, что тех документов, которые я сейчас представил и цитировал, более чем достаточно для того, чтобы окончательно установить преднамеренность и хладнокровный расчёт, которые характеризовали военную подготовку для вторжения в Советский Союз. Начав почти за полный год до совершения этого преступления, нацистские заговорщики планировали и подготавливали каждую военную деталь своей агрессии против Советского Союза со всей тщательностью и скрупулезностью… Вторжение на территорию Советского Союза является в мировой истории одним из наиболее хладнокровно обдуманных заранее нападений на соседнюю державу».

Автор — кандидат исторических, доктор политических наук, доцент Государственного института международных отношений Молдовы