Три России: перспективы дезинтеграции РФ в контексте обострения мирового кризиса

 

Вопреки распространённому стереотипу, Россия относится к числу стран, которые по фазе цивилизационного развития не отстают, а опережают развитые западные страны. Тот системный кризис, к которому Запад только подходит, в России начался не в 2008 году, а в 1991 году. С одной стороны, за это время страна успела адаптироваться к своему смутному времени. С другой стороны, постсоветская смута была в значительной мере смягчена Западом. Это и значительный рост спроса на российские ресурсы. И возможность всем желающим не просто уехать из страны, а уехать в сравнительно благополучные и стабильные страны. В результате страна смогла не только устоять, но и как ещё недавно любила повторять официальная российская пропаганда «встать с колен и расправить плечи».

Однако прошедшие парламентские и президентские выборы продемонстрировали настолько глубокие тектонические разломы и системные противоречия внутри российского общества, что многие  снова заговорили о перспективах сохранения РФ в существующих границах.

Нарастание противоречий внутри РФ.

Россия состоит из трёх принципиально разных частей, которыми становится всё сложнее управлять из единого центра по единым законам и стандартам.

Первая — это сбалансированная в цивилизационном плане Россия. Она включает в себя Северо-запад, Черноземье, район Верхней Волги  и западную часть европейского севера страны. С одной стороны это территория достаточно освоенная, население давно адаптировалось, создана или может быть создана за счет преимущественно внутреннего развития инфраструктура  для эффективного использования как не возобновляемых, так и возобновляемых ресурсов. С другой стороны доля ресурсов доступных для использования, приходящаяся на одного жителя достаточно велика. Это наиболее благополучная часть России, где эффективной была бы реальная демократия и высокая развитая рыночная экономика. Сейчас эта часть находится в своей фазе кризиса — смутного времени перехода от быстрого интенсивного развития Модерна к несколько более медленному, но всё равно сравнительно быстрому экстенсивному развитию Постмодерна. И если бы эта часть страны развивалась бы отдельно, то можно было бы смело прогнозировать для неё время завершение трансформационного кризиса.

Вторая часть России это традиционная, закрытая Россия, которая представлена в основном  Северным Кавказом, за исключением нефтеносных его районов. Людей много, удельных ресурсов мало. Модерн советской эпохи пока он динамично развивался т.е. примерно до 1970 года успел лишь частично трансформировать традиционный уклад экономической, культурной и социальной жизни. А когда начался кризис заката Модерна, то традиционный уклад снова стал доминировать. С одной стороны, он не подвержен кризису. С другой стороны, там не востребована ни демократия, ни высоко развитая рыночная экономика. Вдобавок частичный возврат к традиционному укладу приостановил процесс снижения рождаемости. В результате наибольший уровень рождаемости в РФ наблюдается в тех регионах, которые в принципе не могут дать высококвалифицированную и хорошо оплачиваемую работу своему населению. Современную инфраструктуру там построить можно, но делать это нет особого смысла, поскольку её нельзя будет содержать за счет преимущественно традиционной экономики, и она обречена будет оставаться дотационной.

Третья часть России это неосвоенная, отрытая Россия. Плотность населения крайне низкая и значительная его часть не адаптирована к суровым условиям проживания. Избыток ресурсов. Однако наладить эффективную добычу и первичную переработку даже не возобновляемых ресурсов невозможно из-за отсутствия средств, инфраструктуры и людей. Эффективная рыночная экономика в таких условиях тоже невозможна, а демократия снова-таки не востребована.  Слишком большие расстояния и жесткий климат обуславливают очаговый характер поселений. Когда Американские колонисты вышли к западному побережью, то в течение примерно полувека фронтир исчез и Дикий Запад постепенно стал уходить в историю. Русские переселенцы вышли к Тихому океану раньше американцев, но Сибирь и Дальний Восток по прежнему в значительной мере остаются дикими, несмотря на развитие средств транспорта и связи и большевистские ударные методы освоения. Фронтир никуда не исчез – Сибирь и Дальний восток по-прежнему оказываются слишком большими для их эффективного освоения первой, сбалансированной частью России.  

Вывод — естественные противоречия между этими частями страны не просто велики, а постоянно нарастают и постепенно выходят из под контроля центра.

Но как тогда удавалось контролировать эти противоречия в имперские и советские времена?

В царские времена, за исключением последних пары десятков лет, противоречия были значительно меньшими. Крестьянство, т.е. большая часть населения империи всех регионов, существовало в рамках традиционного уклада. Кроме того, не существовало ни единых социальных стандартов, ни свободного перемещения рабочей силы между регионами России.

В советские времена работал мощнейший сглаживатель всех межрегиональных противоречий – высокие темпы развития. Когда видишь не просто улучшение жизни, а коренное её преобразование с быстрым внедрением в жизнь того, о чем раньше и не мечталось, то любые межрегиональные противоречия культурные, экономические и другие, отходят на второй план. В СССР дружба народов действительно была, но она существовала ровно до тех пор, пока страна быстро развивалась, т.е. примерно до начала 70-х годов.

Похоже, современное российское руководство понимает остроту проблем. Во всяком случае, оно пытается задействовать одновременно и имперские и советские консолидирующие факторы.

С одной стороны, российское руководство, мягко говоря, не препятствует формированию современного сословно-авторитарного общества. Кроме всего прочего, надеясь запустить механизм консолидации континентальной империи. Но эти процессы идут слишком медленно, чтобы в ближайшее время минимизировать неконтролируемую миграцию из закрытой части России и легитимизировать отказ от единых общероссийских социальных стандартов. Одновременно, процесс формирования сословно-авторитарного общества не приемлем и не эффективен для сбалансированной части страны. Первые, очень слабые проявления этого неприятия наблюдались во время прошедших парламентских и президентских выборов.

С другой стороны, наблюдается явное стремление  российского руководства вернуть высокие темпы научно-технологического и экономического развития, характерные для советского времени. С цивилизационной точки зрения, это попытка вернуть  Модерн. Если бы она удалась, то проблема не совместимых между собой частей одного государства решилась бы сама собой. Но вернуть Модерн, т.е. цивилизационную фазу ускоренного интенсивного развития это то же самое, что снова войти в ту же реку. Это попытка управления заведомо не управляемыми параметрами. В результате дорогостоящие проекты модернизации превращаются в пропагандистско-отмывочные проекты, а слова «нанотехнологии», «Сколково» и другие, постепенно трансформируются из символа надежды России в символ её позора. Конечно, можно заниматься поиском конкретных виновных, но нужно помнить, что сама идея модернизации или её предыдущий вариант в виде ускорения горбачевских времён заведомо является утопической. Реальная модернизация России, конечно же, возможна, но с другими темпами и основанная на других принципах. Т.о. придать устойчивость и сохранить управляемость современной Россией советскими методами невозможно.

Третье направление придания устойчивости России – интеграционное. Его логика очевидна – если сама Россия в её существующих границах имеет системные и нарастающие проблемы, то, следовательно, их можно полностью или частично устранить за счет интеграции с другими странами. При этом, разумеется, что Россия будет доминировать в создаваемых и проектируемых межгосударственных по началу объединениях. Подбор стран для интеграции с РФ показывает, что российское руководство всерьёз рассчитывает на это направление. Однако его перспективы не представляются радужными по одной причине – глобализация завершилась и постепенно начал раскручиваться обратный ей процесс – регионализация. Об этом уже прямо говорит ряд российских интеллектуалов, но власть пока делает вид, что не замечает. На геополитическом уровне прогресс регионализации означает резкое снижение эффективности и последующий распад не только международных организаций и интеграционных проектов, а также целого ряда государств. В этих условиях, практически любые интеграционные проекты, продвигаемые Россией, оказываются заведомо не реализуемыми. В  то же время в перспективе ближайших трёх лет существует большая вероятность того, что с выходом мирового кризиса за преимущественно экономические рамки, Россия попробует восстановить контроль над Украиной. В этом состоит главная опасность российско-украинских отношений для Украины.

Нарастание внешних противоречий.

Противоречия между Россией и другими странами не менее, а быть может даже более острые, чем внутренние. РФ не может развиваться как энергетическая империя. Для этого у неё слишком маленькие удельные объёмы экспорта энергоресурсов на душу населения. Зато она полностью ощущает на себе не только все прелести голландской болезни экономики, но и сильную зависимость от колебаний цен на сырьё. С выходом же мирового кризиса за преимущественно экономические рамки влияние этой  зависимости усилится критически. С одной стороны, Россия, которая с трудом справляется с добычей не возобновляемых ресурсов. Это притом, что главное богатство страны это возобновляемые ресурсы, значительную часть которых имеет смысл обрабатывать на месте, а не вывозить в виде сырья. С другой стороны — добрая сотня стран с катастрофически низкими возможностями для внутренней колонизации собственной территории на существующем технологическом уровне. К этому добавляется и усиливающиеся демографические противоречия. С одной стороны всё та же сотня стран, которая только приближается к пику своего населения. Населения молодого и пассионарного в своём вторичном Модерне, которое, несмотря на высокие темпы развития просто невозможно обеспечить достойной работой внутри этих стран. С другой стороны, глубоко апатичное и депрессивное и постоянно сокращающееся население РФ с растущей долей людей старшего возраста и сокращающейся долей славянского населения.

Очевидно, что долго, такие острые внутренние и внешние противоречия в латентной фазе находиться не могут. И с выходом мирового кризиса за преимущественно экономические рамки и вступления и развитых и пока ещё быстро развивающихся стран в свою фазу цивилизационного кризиса, в которой, напомню, сама Россия находится с 1991 года, они будут стремиться взорвать Россию, как по периметру границ, так и изнутри. Тем, кто считает это невероятным, советую вспомнить историю распада СССР. Ведь ещё за три года до августа 1991 года практические ничего не предвещало его распада. Даже когда в июне 1991, Буш старший в украинском парламенте призывал подписать новый союзный договор, практически никто не прогнозировал столь взрывного развития событий. А ведь масштаб грядущих потрясений будет намного больше, чем при распаде Советского Союза и повторюсь, смягчать их будет уже некому. Поэтому неудивительно, что такие поворотные моменты истории и последующие за ними турбулентные времена не прогнозируются отраслевыми методами анализа, а доступны для понимания лишь на цивилизационном уровне.

Вывод:

С одной стороны, Россию по-прежнему невозможно завоевать, да и сама классическая война уже невозможна. А к неправильной войне будущего РФ по-прежнему не готова.

С другой стороны, огромные внутренние и внешние противоречия не позволяют надеяться, что Россия сможет остаться в стороне от грядущих общемировых разборок и потрясений Второй Тридцатилетней войны. А шансы уцелеть в них в существующих границах для неё являются очень небольшими.

P.S.

Модель развития технологической цивилизации, на основе которой выполнен этот прогноз, базируется на естественно научной, а не на экспертной методологии. Все прогнозы, выполненные на ее основе, имеют примерно одинаковую погрешность. Поэтому оценить погрешность прогноза, содержащегося в этой статье частично возможно уже сейчас, по моим предыдущим прогнозам. Например, по аналогичному прогнозу для Украины, который называется «Швейцарский путь» и опубликован летом 2005 года. Там же, кстати, содержится и прогноз мирового кризиса.

 

Впервые опубликовано в журнале «Генеральный директор», июль 2012. На «Хвиле» полная авторская версия статьи