Протестное движение в России: основные тренды и закономерности

Оговоримся сразу, что она не преследует цели концептуализации имеющихся эмпирических данных. Речь, скорее, может идти об их первичном обобщении, введении в научный оборот и выделении отдельных тенденций. Этому есть свое объяснение. На момент написания статьи волна массовых протестных акций декабря 2011 г. — января 2012 г. еще продолжалась. В таких условиях стремление предложить комплексное теоретическое осмысление происходящего — крайне неоправданный шаг.

Итак, основным трендом развития протестной активности населения в течение последних 10 лет была как содержательная, так и территориальная локализация акций. Несмотря на то, что многие из них имели значительный общественный резонанс, объединять их в единое массовое движение необоснованно. Исключением стали события января 2005 г., вызванные монетизацией льгот. Многочисленные митинги и шествия заставили власть частично пересмотреть принятые решения, учесть мнение населения. Движение против монетизации оказало влияние на массовые настроения, что и было зафиксировано в ходе общероссийских опросов.

Так, по среднегодовым данным ВЦИОМ, 46% россиян в 2005 г. допускали акции протеста, 29% декларировали возможность своего участия в них. Это самый высокий показатель за последние 10 лет.

Вопреки ожиданиям некоторых экспертов, экономический кризис не стал причиной усиления протестных настроений: 2008-2010 гг. можно отнести к числу относительно стабильных в плане их распространенности. Небольшой рост ожиданий акций протеста и возможного участия в них зафиксирован в 2011 г. (до 28%). И как следствие, в этом году зарегистрирован рост индексов общественного и личного протестного потенциалов [1]. Положительные показатели и рассчитываемые индексы в 2011 г. имели волнообразную природу: уровень возможности акций протеста колебался от 23% в ноябре до 33% в апреле, а возможности личного участия — от 23% в декабре до 32% в апреле.

При анализе приведенных данных соцопросов следует учитывать декларативный характер показателей, прежде всего возможности личного участия. Попытки детализированного изучения допустимых форм протестных действий свидетельствуют о том, что активные формы (митинги, пикеты, шествия) приемлемы только для 5-6% россиян.

В ходе другого общероссийского опроса также 6% заявили о готовности принимать участие в протестных акциях в том случае, если актуальные и значимые проблемы не будут решаться. Такая стабильность показателя может рассматриваться как устойчивость группы потенциального участия в акциях протеста.

Таким образом, можно выделить различные группы по степени сформированности и устойчивости мотивации участия в протестных акциях: «протестное ядро» (около 1% россиян) — это те, кто имеют опыт участия в акциях в течение последние 2-3-х лет, «протестная периферия» (около 5-6%) — допускающие с высокой степенью вероятности личное участие в подобных мероприятиях, и «протестное болото» (около 20%) — те, кто декларируют участие в акциях, но вероятность такого поведения с их стороны низка. Данная классификация в значительной степени условна и призвана лишь объяснить гетерогенность группы респондентов, заявляющих о готовности к протестным действиям. К числу факторов, ограничивающих такое поведение, прежде всего относятся уверенность в их безрезультативности, а также страх перед различными репрессионными действиями в отношении участников: более 50% респондентов в марте 2011 г. заявляли, что считают акции бесполезными, каждый третий не исключал репрессии со стороны органов власти либо работодателей.

Пожалуй, при рассмотрении протестной проблематики самыми важными являются вопросы о зонах вызревания протестных настроений, влиянии структуры проблемного поля на сами акции, группы участников. При всей очевидности ответа о преобладающем влиянии различных аспектов экономической действительности данные соцопросов наряду с экономическими моментами позволяют выделить и те, которые определяются дисфункциями в деятельности власти. Они в совокупности занимают первое и второе место в рейтинге наиболее значимых мотиваторов участия в протестных действия.

Для углубления понимания ситуации целесообразно проанализировать степень декларируемой готовности участия в протестных акциях групп респондентов, выделивших различные факторы как мотиваторы протестного поведения. Это позволит выявить протестную интенсивность каждой из проблем, то есть понять не только значимость и актуальность самой проблемы для респондентов, но и обозначить, в какой степени респонденты, их выделившие, рассматривают для себя возможность участия в акциях протеста.

Проведенный анализ свидетельствует, что большую склонность к участию в протестных мероприятиях демонстрируют россияне, выделившие политические и властные проблемы. Так, самой протестно интенсивной проблемой оказалась «фальсификация результатов выборов и референдумов» — 40,9% респондентов, выделивших ее, заявили в марте 2011 г. о готовности принять участие в акциях. На втором месте — общая неэффективность власти, безработица замыкает общий список.

Предположение о преобладании неэкономических факторов подтверждается и при рассмотрении вопроса о протестной интенсивности проблемного поля населения. Ежемесячно ВЦИОМ спрашивает россиян о том, какие проблемы для страны наиболее важны. Их рейтинг относительно стабилен. На первых позициях — уровень цен и ситуация в ЖКХ (по 52% — декабрь 2011 г.). Обращает внимание присутствие в первой тройке позиции «коррупция и бюрократизм» (50%).

Если вариант ответа «коррупция и бюрократизм» традиционно в числе лидеров, то «демократия и права человека» — также традиционно аутсайдер. В среднем 9-13% респондентов обозначают ее в качестве важной и значимой (исключение — октябрь 2011 г. — 18%).

Но в то же время именно вопросы демократии и соблюдения прав человека отличаются протестной интенсивностью. В течение всего 2011 г. (представлены данные с апреля по декабрь 2011 г.) они входили в тройку лидеров по этому показателю и по итогам года оказались на первом месте. Обратим внимание и на проблему «влияние олигархов на экономическую и политическую жизнь страны». Она, как и вопросы демократии, традиционно присутствовали в первой тройке по степени протестной интенсивности.

Таким образом, целесообразно разграничивать актуальность/значимость проблем и их протестную интенсивность. Это позволяет более четко определять зоны локализации протестных настроений и прогнозировать возможные сюжеты массовых россиян.

Общественно-политическая ситуация в стране существенно изменилась после выборов депутатов Государственной Думы 4 декабря 2011 г. Многочисленные акции протеста, состоявшиеся в Москве и в других городах России, не только обострили проблематику чистых и честных выборов, но и подтвердили реально высокую степень протестной интенсивности вопросов соблюдения прав человека, в том числе на свободное выражение своей политической позиции, как в ходе выборов, так и вне избирательных участков.

Митинги, бесспорно, вошли в группу самых резонансных событий декабря-января. В той или иной степени о различных митингах в конце последнего зимнего месяца 2011 г. знали 85% россиян. При этом уровень информированности об акциях, проведенных оппозицией, был существенно выше, чем в отношении провластных мероприятий: 54% против 20%.

Примерно такой же уровень информированности был зафиксирован в ходе опроса 11­-12 февраля 2012 г. относительно прошедших за неделю до этого акций протеста. Ничего не слышали о митингах и шествиях 14%, слышали, но не могли вспомнить их тематику 27%, каждый третий (38%) знал о митингах в поддержку В. Путина и около половины (48%) слышал об акциях оппозиции.

Основной темой декабрьских митингов стал вопрос о доверии официальным результатам выборов депутатов Госдумы.

По данным опросов, группа россиян, абсолютно уверенных в их достоверности составляла в середине декабря от 12% (Левада-центр) до 24% (ВЦИОМ). В то время как почти каждый третий (28-29%) настаивал на масштабной фальсификации результатов.

< Вставка ред. портала «Перспективы»: «…данные свидетельствуют о практически двукратном сокращении группы респондентов, уверенных в честности прошедших госдумовских выборов: с 45% в декабре 2007 г. до 24% декабре 2011 г. Одновременно почти в 2,5 раза увеличилась группа россиян, заявивших о недоверии выборам. В результате предпринятых усилий по изменению отношения населения к выборам президента группа признающих честность выборов увеличилась до 44%, не достигнув, однако, уровня марта 2008 г. (53%).

Именно медиа, в том числе традиционные СМИ, стали основным источником информации о нарушениях, а сами журналисты — движущей силой протестного движения. Подчеркнем, что только 2% россиян лично сталкивались с нарушениями в ходе президентской избирательной кампании, и 34% узнали о них из СМИ.

Выборы развеяли миф о жесткой управляемости медиа в России, причем как традиционных, так и социальных. Медиа стали важнейшим самостоятельным участником общественно-политического процесса, интерпретируя действительность. «Истинными организаторами митинга на проспекте Сахарова были не политики, а журналисты. Мы понимаем здесь эту профессию в широком смысле слова — от реально пишущих людей (говорящих, если речь идет о радио) до главных редакторов и управленцев. Причем собственность здесь не имеет значения. В пул организаторов митинга входили медиа самой разной принадлежности. Журналисты и писатели организовали что-то вроде профессионального союза, задачей которого стало достижение определенных политических целей, а средством достижения — те СМИ, в которых они работают» [5]. Источник: Мамонов М.В. Поствыборная ситуация в России: перспективы и риски // Мониторинг общественного мнения. – М., 2012. – №2. – С. 5-13. http://wciom.ru/fileadmin/Monitoring/108/2012_108_01_mamonov.pdf >

Сомнения россиян в официальных результатах, подогреваемые информацией из многочисленных Интернет-ресурсов, стали основанием для делегитимации всей избирательной системы, что в свою очередь и послужило основной причиной митингов. Добавим, что сами митинги усиливали рост недоверия к выборам. Так, 22% россиян в ходе одного из опросов во второй половине декабря заявили, что после митингов они стали меньше доверять результатам выборов.

Однако при рассмотрении серии поствыборных акций протеста следует учитывать, что однозначного отношения к ним в обществе не сложилось. Уровень поддержки россиянами различных акций практически одинаков.

Данные различных социологических служб относительно группы потенциальных участников акций оказались близки. Так, по опросу Левада-центра, 15% россиян были готовы принимать участие в мероприятиях против нарушений на выборах, что лишь на 4% больше показателей ВЦИОМа.

Несмотря на то, что группа потенциальных участников акций весьма ограничена (11­-15%), в целом к протестантам сложилось нейтрально позитивное отношение. По мнению 56% респондентов, участники акций — это прежде всего те, кто хотят выразить свое мнение о политике властей. Вообще тема коммуникации власти и населения стала ключевой в оценке россиянами прошедших в декабре акций протеста. В этом одно из важнейших отличий в их восприятии россиянами и сами участниками. Если, по мнению россиян, целью протестующих было выражение своего мнения в принципе и лишь затем протест против фальсификации выборов, то сами митингующие изначально делали упор на несогласие с результатами. Особо подчеркнем, что лишь в незначительной степени россияне оценивали акции как выражение недоверия власти (2-5%).

Другим, не менее важным, фактом, способствующим пониманию сценария протестных действий в декабре-феврале, является изменение ключевых лозунгов, поддержанных участниками. Если изначально протестное движение, а речь может идти именно о движении, включающем отдельные акции[2], кристаллизовалось вокруг идеи нарушений на выборах, то уже в ходе шествия и митинга 4 февраля ключевым стало требование смены власти. Так, при опросе участников митинга на проспекте Сахарова лозунги выборной проблематики были названы в качестве одобряемых в 65% ответов, критика власти — в 47%. Среди участников шествия и митинга 4 февраля в 56% ответов были поддержаны лозунги с требованием смены власти и лишь в 16% — выборной тематики.

Таким образом, недовольство результатами выборов постепенно трансформировалось в недовольство властью. В большинстве случаев оно носило персонифицированный характер. Особенно четко это фиксируется при ответах на закрытые вопросы. Так, в ходе опроса, проведенного Левада-центром на проспекте Сахарова, 86% респондентов поддержали лозунг «Ни одного голоса Владимиру Путину!» [3]. И как следствие, постепенно менялась мотивация участия в акциях протеста: мотив недовольства результатами выборов постепенно ослабевал, а протест против власти усиливался.

Если в ходе опроса на митинге 24 декабря каждый третий (32%) заявил, что хочет выразить свое несогласие с итогами выборов, то 4 февраля таких бы1ло уже 23%. В то же время в 3 раза увеличилось число тех, кто хотел выразить свое отрицательное отношение к В. Путину и поддержать оппозицию (с 4% до 11-12%).

Но даже среди тех, кто не выдвигал или не симпатизировал жестким антивластным лозунгам, сторонников Владимира Путина были единицы. Только 1% участников митинга на проспекте Сахарова заявил о готовности проголосовать за него на президентских выборах.

Неприемлемость участниками акций власти в ее сегодняшнем состоянии проявилась и при ответах на вопрос о голосовании 4 декабря. Большинство участников митинга на проспекте Сахарова позиционировали себя как сторонники партии «Яблоко». Это подтверждается данными двух опросов. Лишь 2-3% заявили о том, что они голосовали за «Единую Россию». Данный факт может быть объясним как действительным отсутствием среди митингующих сторонников партии власти, так и тем, что поддержка данной партии была социально неодобряемым поведением.

Следующим важным фактором стала значительная мобилизация участников акции протеста. Почти 80% опрошенных в ходе митинга на Болотной площади 4 февраля заранее приняли решение об участии в нем, причем 46% — сразу же, как только о данной акции стало известно.

Фактором и важной составляющей мобилизации является опыт участия в протестных действиях: среди митингующих 4 февраля каждый третий уже участвовал хотя бы в одном митинге, и 84% заявили о том, что намерены принимать участие в последующих акциях. После митинга на проспекте Сахарова об этом заявили 89% респондентов.

Мы выносим за пределы этой статьи размышления о социальном портрете участников акций. Это тема отдельного исследования (Об этом читайте ниже в материале «Митинг 4 февраля на болотной площади: результаты опроса участников» — прим. ред. портала «Перспективы»). В данном материале мы пытались выявить лишь некоторые наиболее важные характеристики протестного движения, показать его предсказуемость, определить общие параметры дальнейшего развития. А при складывающихся условиях дальнейшее развитие неизбежно. Протестное движение из аморфного и стихийного постепенно превращается в хорошо организованное со своими каналами коммуникации (в основном Интернет) и организационными компонентами. Наличие сформировавшего ядра акций, ярко выраженная идеологическая предрасположенность участников (большая часть заявляли, что симпатизируют либералам и демократам) позволяют говорить о потенциале движения. Необоснованно называть его московским или столичным. Каждый пятый участник митинга 4 февраля (19%) специально приехал в Москву, чтобы принять в нем участие. Такая же ситуация была зафиксирована Левада-центром на митинге 24 декабря.

Помимо эффектов, которые фиксируются среди протестующих, не менее значима реакция общества в широком смысле. Как уже было отмечено, для большинства россиян акции — не протест против выборов или власти, а прежде всего требование эффективной коммуникации и справедливости. Поддержка митингующих привела к ухудшению оценки деятельности и отношения к руководителям государства и партии власти. Преодолеть негативные тенденции удалось только в январе 2012 г.

Не менее значимыми стали снижение уровня страха перед участием в протестных акциях и ослабление уверенности в их безрезультативности. Так, если в марте 2011 г. в безрезультативность протестных акций в качестве причин отказа от участия в них называли 57% россиян, то в конце января — только 39%. Снизились от 3 до 9 пп упоминаемость ответов, фиксирующих страхи населения. < Вставка ред. портала «Перспективы»: «Это усиливает риск появления локальных протестных инициатив и проведения акций. Отметим, что, по нашему мнению, главной характеристикой протестных действий будет их локальность. Это осложняет мониторинг протестных настроений и действий. Измерение уровня протестных настроений (потенциала) в условиях локализации общественно-политического процесса в рамках страны малорезультативно». Источник: Мамонов М.В. Поствыборная ситуация в России: перспективы и риски // Мониторинг общественного мнения. – М., 2012. – №2. – С. 5-13. http://wciom.ru/fileadmin/Monitoring/108/2012_108_01_mamonov.pdf >

В конце января 2012 г. незначительно выросли показатели, фиксирующие отрицательное отношение к подобным мероприятиям («в них участвуют глупцы» — рост 3 пп, неприязнь массовых скоплений — +4 пп, неприязнь к организаторам — +2 пп). Возможно, имеет смысл говорить об усилении негативной реакции части общества, обусловленной актуализацией страхов, к примеру, страхом нестабильности. И как следствие, фиксировалось падение показателей потенциального личного участия в протестных акциях вообще. Если в ноябре-декабре 2011 г. о готовности принимать в них участие заявляли 23-24% респондентов, то в конце января и феврале — только 19-21%.

И последнее, прошедшие акции позволили обществу «выпустить пар», представить в публичном пространстве свое видение ситуации в стране и выразить недовольство и одновременно сформировать комплекс позитивных ожиданий перемен. Ключевые ожидания связаны прежде всего с организацией эффективной коммуникации народа и власти (44%) и лишь во вторую очередь с проведением честных выборов (26%).

Примечания:

[1] Индекс общественного протестного потенциала показывает, насколько россияне считают возможными массовые акции протеста. Чем выше значение индекса, тем больше респонденты уверены в возможности прохождения акций протеста в их населенном пункте. Индекс строится на основе вопроса «Как Вы думаете, насколько возможны сейчас в нашем городе/сельском районе массовые выступления против падения уровня жизни, в защиту своих прав?»

Ответу «вполне возможны» присваивается коэффициент 0,9, ответу «маловероятны» — 0,1, не определившимся — 0,5. Индекс измеряется в пунктах и может колебаться в пределах от 10 до 90.

Индекс личного протестного потенциала показывает готовность россиян к участию в массовых акциях протеста. Чем выше значение индекса, тем больше респондентов декларируют готовность принять участие в протестах. Индекс строится на основе вопроса: «Если в нашем городе/сельском районе состоятся массовые выступления против падения уровня жизни, в защиту своих прав, Вы лично примете в них участие или нет?».

Ответу «скорее всего, да» присваивается коэффициент 0,9, ответу «скорее всего, нет» — 0,1, не определившимся — 0,5. Индекс измеряется в пунктах и может колебаться в пределах от 10 до 90.

[2] В данном случае в виду имеются следующие акции протеста: акция протеста на Чистых прудах 6 декабря 2011 г.; митинг на Болотной площади 10 декабря 2011 г.; митинг на проспекте Сахарова 24 декабря 2011 г.; шествие и митинг 4 февраля 2012 г.

[3] http://www.levada.ru/26-12-2011/opros-na-prospekte-sakharova-24-dekabrya.

[5] Фадеев В. Истерически возвышенный постмодерн // Эксперт: [веб-сайт]. URL: http://expert.ru/expert/2012/02/istericheski-vozvyishennyij-postmodern.

источник