Нагорный Карабах: о «забытом» соглашении

A. «Заговор молчания» вокруг соглашения, подписанного 17 лет назад

В мае с.г. мы будем отмечать 18-летие подписания бессрочного Соглашения о прекращении огня с 12 мая 1994 года в зоне нагорно-карабахского конфликта, которое было подписано тремя сторонами конфликта (Азербайджаном, Арменией и Нагорно-Карабахской Республикой) при посредничестве России.

В действительности война могла закончиться раньше. Не раз достигались краткосрочные прекращения огня, но азербайджанская сторона или не желала продлевать их, или даже срывала, пытаясь одержать верх силой. Так 18 февраля 1994 года в министерстве обороны России был подписан протокол, предусматривающий прекращение огня с 1 марта 1994 года и развод войск от линии соприкосновения. Протокол подписали министры обороны Азербайджанской Республики, Республики Армения, Российской Федерации и представитель Нагорно-Карабахской республики. Однако, Азербайджан уклонился от выполнения взятых на себя обязательств по этому протоколу, и война продолжалась еще больше двух месяцев.

В феврале же исполнилось 17 лет с момента подписания Соглашения по укреплению режима прекращения огня (иногда оно упоминается как договоренность об урегулировании инцидентов) в нагорно-карабахском конфликте, которое вступило в силу 6 февраля 1995 года, и было подписано министрами обороны соответственно: Азербайджана — М.Мамедовым, Армении — С.Саркисяном (нынешний президент страны) и командующим Армии обороны Нагорного Карабаха С.Бабаяном. Особо отметим, что предложения посредников были направлены 3 февраля первым лицам конфликтующих сторон: Г.Алиеву, Л.Тер-Петросяну и Р.Кочаряну, что означает, что эти предложения и не могли быть подписаны без их личного согласия. Отметим также, что посредниками в вопросе подписания Соглашения по укреплению режима прекращения огня в нагорно-карабахском конфликте были российский и шведский сопредседатели Минской группы ОБСЕ по Нагорному Карабаху послы  Владимир Казимиров и Андрес Бьюрнер.

Кстати, это до сих пор единственное соглашение по Карабаху, которое заключено под эгидой ОБСЕ. Автор полагает, что данное соглашение является одним из образцов успешного взаимодействия в вопросе урегулирования нагорно-карабахского конфликта между российскими и западными дипломатами.

Отметим, что несмотря на то, что с момента заключения Соглашения по укреплению режима прекращения огня в нагорно-карабахском конфликте, минуло 17 лет, оно до сих пор не имплементировано. И это несмотря на то, что сразу после заключения соглашения в первой декаде февраля 1995 года, российский сопредседатель В.Казимиров добился того, чтобы между сторонами конфликта был проведен обмен номерами ВЧ (закрытая советская правительственная телефонная связь), по которым политическое и военное руководство сторон должно было срочно общаться в случае инцидентов. Кроме того, приводилась в действие связь между командирами подразделений сторон конфликта на местах. Впоследствии, из-за отказа Баку следовать букве и духу соглашения, прямая двусторонняя связь между сторонами не была должным образом задействована.

Двумя основными целями вышеупомянутого соглашения было улаживание инцидентов за счет прямой связи между сторонами (в частности, предполагалось, что связь должна была бы осуществоять по факсу и правительственной международной связи) и затруднить пропагандистскую раскрутку инцидентов для разжигания враждебных настроений.

Интересно, что абсолютное большинство всех тех, кто занимается тематикой урегулирования нагорно-карабахского конфликта (дипломаты, эксперты, журналисты и пр) очень хорошо знает про Соглашение о прекращении огня с 12 мая 1994 года и очень немногие — о Соглашении по укреплению режима прекращения огня. Еще более любопытным является то обстоятельство, что сами сопредседатели Минской группы ОБСЕ крайне редко упоминают о Соглашении 1995 года по укреплению режима прекращения огня (за минувшие 17 лет они ссылались на него всего лишь несколько раз). Это очень похоже на соблюдение «заговора молчания»,установленного Баку в  отношении единственного серьезного юридического актива Минской группы ОБСЕ.

Отметим, что до прошлогодней встречи в Казани президентов Азербайджана, Армении и России, когда предполагалось что стороны подпишут «Мадридские принципы», основная переговорная стратегия посредников из Минской группы ОБСЕ была направлена на подписание именно этого документа. Однако, после того, как документ остался неподписанным, и встреча в общем-то провалилась, трио сопредседателей сосредоточилось на продвижении вопроса по укреплению мер доверия. Первые слова об этом прозвучали во время последнего визита сопредседателей в регион в 2011 году.

В шагах сопредседателей 17-летней давности и сейчас есть небольшая разница: в 1995 году российский и шведский сопредседатели делали акцент не столько на расследовании инцидентов, сколько на их локализацию и устранение, на создание затруднений тем, кто будет пытаться использовать их для раскрутки враждебной пропаганды. Сейчас же сопредседатели сосредотачиваются на вопросе расследования инцидентов, но это полдела.

Кроме того, как известно, Россия, США и Франция решили сделать акцент и на том, что конфликт должен быть урегулирован не только на основе принципов территориальной целостности и права наций на самоопределение, но и на основе принципа неприменения силы или угрозы ее применения. Одной из причин неподписания «Мадридских принципов» является то, что одна из сторон (Азербайджан) в данном случае окончательно не отказалась от применения силы или угрозы ее применения для разрешения нагорно-карабахского конфликта.

Следующим шагом сопредседателей, была декабрьская (2011 г.) попытка расширения возможностей (повышение уровня финансирования) Офиса Личного представителя Действующего председателя (ЛПДП) ОБСЕ в зоне конфликта. Речь шла о том, что Офис ЛПДП должен содействовать расследованию возможных инцидентов на линии соприкосновения вооруженных сил противоборствующих сторон в зоне нагорно-карабахского конфликта, в том числе во исполнение Соглашения от 4 февраля 1995 года. Баку заблокировал повышение уровня финансирования, мотивируя это тем, что пока не достигнута окончательная договоренность по деталям механизма расследования инцидентов.

И это при том, что в подписанном 17 лет назад под эгидой ОБСЕ соглашении достаточно ясно и четко прописан механизм действий сторон и посредников при  инцидентах. В частности, речь идет о 1,2, 4 — 8-ой статьях Соглашения по укреплению режима прекращения огня.

Следующая попытка использования элементов соглашения 17-летней давности проглядывается по итогам встречи трех президентов 23 января с.г. в Сочи. В частности, в заключительном совместном заявлении Президентов Азербайджана, Армении и России было сказано, что: «…Президенты… приняли к сведению доклад сопредседателей о разработанном ими совместно с Личным представителем Действующего председателя ОБСЕ механизме проведения расследований вдоль линии прекращения огня и поручили продолжить эту работу».

Из данного сообщения следует, что сопредседатели работают над предложениями по механизмам проведения расследований вдоль линии прекращения огня. Поскольку не было сообщений об отказе сторон конфликта и сопредседателей от соглашения 17-летней давности, то мы предполагаем, что предлагаемый механизм должен базироваться на подписанном в 1995 году соглашении, которое является бессрочным.

Таким образом, мы являемся свидетелями того, что сопредседатели Минской группы ОБСЕ прилагают определенные усилия не для того, чтобы наконец имплементировать полностью либо поэтапно Соглашение по укреплению режима прекращения огня в нагорно-карабахском конфликте от 1995 года, а пытаются черпать из этого документа некоторые идеи для создания механизма расследования инцидентов.

Видимо посредники полагают, что таким образом может быть сделан шаг вперед в вопросе реализации мер доверия, снижению порога противостояния между конфликтующими сторонами, обеспечения условий неприменения силы или угрозы ее применения в зоне нагорно-карабахского конфликта. Если удастся добиться условий для прочной реализации принципа неприменения силы или угрозы ее применения, то можно ожидать прогресса и по другим направления урегулирования.

B. Реалии линии соприкосновения конфликтующих сторон

Окинем взором зону нагорно-карабахского конфликта.

Наиболее острая ситуация сохраняется, если смотреть на линию соприкосновения с западной (армянской стороны) на Агдамском, Мардакетском, Мартунинском направлениях, а также южнее  — ближе к границе с Ираном (со стороны райцентра Гадрут). Условно назовем этот участок линии противостояния противоборствующих сторон «Западным».  Именно здесь чаще всего нарушается режим прекращения огня, «работают» снайперы, организуются диверсионные вылазки, и проводится разведка боем. Именно на этом участке, за время прошедшее с момента подписания Соглашения о прекращении огня с 12 мая 1994 года, были наиболее крупные боестолкновения и стычки между противоборствующими сторонами.  Именно здесь фиксировались случаи кратковременно перехода из рук в руки отдельных участков оборонительных линий и именно на этом участке противоборствующие стороны несут наибольшие боевые потери от огня противника и в результате боестолкновений.

Относительно спокойным следует считать «Северо-Западный» участок линии соприкосновения, где Карваджарский (Кельбаджарский) район граничит с азербайджанскими позициями. Армянская сторона занимает здесь господствующие высоты Мровского хребта и имеет возможность простреливать расположение азербайджанских подразделений, которые занимают здесь не самые выгодные позиции.

Общая протяженность «Западного» и «Северо-Западного» участков линии соприкосновения порядка 330 км.

Куда более беспокойным следует считать северо-западный участок границы Армении, особенно в районе Ноемберян — Иджеван (протяженность по прямой 136 км), где оперативная ситуация во многом близка к тому, что происходит на вышеупомянутом «Западном» участке линии соприкосновения.

Еще один относительно спокойный участок линии противостояния на армяно-азербайджанской границе параллельно оз.Севан, протяженностью свыше 70 км, часть из которого также проходит по Севанскому хребту, где армянские подразделения имеют очень выгодные позиции. Боестолкновения и перестрелки на этом участке линии противостояния — редкость.

Наиболее спокойным участком линии противостояния и всей зоны конфликта конфликта следует, безусловно, считать границу Армении с Нахичеванской республикой Азербайджана протяженностью 221 км.  Летом 1992 года здесь шли бои между тогда еще иррегулярными подразделения конфликтующих сторон, но с появлением в Нахичевани Гейдара Алиева ситуация начала разряжаться. Патриарх азербайджанской политики вступил в переговоры с лидерами Армении (президентом Л.Тер-Петросяном и главным советником по национальной безопасности А.Манучаряном) и к середине 1993 года, без помощи посредников, на армяно-нахичеванской границе стал действовать режим прекращения огня. Документально это не оформлялось, но стрельба на этой границе стала большой редкостью. Тем не менее, с обеих сторон границу продолжают охранять стационарные посты.

С момента заключения соглашения о прекращении огня в 1994 году на линии соприкосновения погибло порядка 3000 азербайджанских военнослужащих и порядка 900 — с армянской. Точных данных о численности потерь на линии соприкосновения за последние 18 лет не опубликовано. Вышеупомянутые сведения о потерях взяты автором из различных источников, и они никогда не опровергались официальными источниками конфликтующих сторон. Нет также точных сведений динамики потерь с обеих сторон на протяжении 18 лет, но по некоторым сведениям, их основное число приходится на первые пять лет после заключения соглашения о прекращении огня.

К примеру, число боевых потерь в Вооруженных силах Армении в 2011 году, согласно сведениям представленным главным военным прокурором страны Г.Костаняном, составило 10 человек. Остальные 26 погибших в армии — небоевые потери (насилие, самоубийство, болезни, подрывы на минах и пр.), т.е. число погибших в результате боевых действий в 2,5 раза меньше, чем по иным причинам.

После полного инженерного дооборудования позиций число потерь с обеих сторон резко сократилось и судя по вышеупомянутым сведениям, представленным главным военным прокурором, составляет не более 10-20 военнослужащих в год. Мы предполагаем, что цифры ежегодных боевых потерь азербайджанских вооруженных сил не сильно отличаются от потерь армянской стороны.

Посмотрим на сложившуюся ситуацию с двух точек зрения:

— только с военной. Если разделить общее число потерь обеих сторон на прошедшие 18 лет с момента заключения соглашения, то получится, что за год на линии соприкосновения погибло в среднем 216 человек с обеих сторон. Если же предположить, что за последние 10 лет число боевых потерь с обеих сторон, в среднем, ограничивается цифрой в 40 человек (по 20 с каждой стороны), то эта цифра не представляется большой с учетом того, что общая протяженность линии соприкосновения сторон в зоне конфликта составляет порядка 760 км. Получается, что в год с обеих сторон гибнет в среднем 1 военнослужащий на 19-20 км линии соприкосновения конфликтующих сторон. Это небольшая цифра и в целом, с учетом того, что в зоне конфликта нет миротворцев/сил по поддержанию мира, либо стационарных постов военных наблюдателей от ОБСЕ или других международных организаций — можно констатировать, что Соглашение о прекращении огня с 12 мая 1994 года, в целом успешно выполняется. Было бы еще лучше, если бы удалось имплементировать также Соглашение по укреплению режима прекращения огня в зоне нагорно-карабахского конфликта, это свело бы к минимуму перестрелки, стычки и другие локальные столкновения на линии соприкосновения в зоне конфликта, способствовало бы прекращению снайперской войны и вообще отводу снайперов с линии огня,

— с военно-политической и дипломатической. Главным для успешного урегулирования конфликта является точное и абсолютно полное выполнение сторонами конфликта всех без исключения подписанных ранее юридически обязывающих соглашений, в том числе и Соглашения по укреплению режима прекращения огня в зоне нагорно-карабахского конфликта. Согласно подписанному 17 лет назад соглашению, в зоне нагорно-карабахского конфликта должен быть расследован каждый инцидент, в прессу должны передаваться только согласованные между сторонами и проверенные сведения. Это приведет к снижению напряженности на линии противостояния, может способствовать возникновению хотя бы частичного доверия между сторонами и продвижению к наполнению реальным смыслом дипломатического и правового термина «неприменения силы или угрозы ее применения».  Выполнение в полном объеме подписанного соглашения снизит вероятность начала внезапной, случайной или же несанкционированной войны. Впоследствии, эта атмосфера может сказаться и на снижении темпов роста военных расходов и, соответственно, гонки вооружений.  Выполнение в полном объеме Соглашения по укреплению режима прекращения огня в зоне нагорно-карабахского конфликта повысит авторитет посредников из Минской группы ОБСЕ, может улучшить общую атмосферу переговорного процесса и создаст определенные предпосылки для общественного диалога.

Для безнадежных пессимистов мы должны напомнить, что даже во время войны 1991 — 1994 гг. было немало эпизодов, когда сторонам удавалось добиваться установления краткосрочного прекращения огня. Во время этих эпизодов:

— соблюдался режим прекращения огня и происходил обмен телами погибших,

— даже выставлялись совместные армяно-азербайджанские посты на линии соприкосновения, что сейчас кажется фантастикой,

— были периоды, правда не очень продолжительные, когда между командирами армянских и азербайджанских подразделений устанавлась круглосуточная прямая телефонная связь.

Отметим также, что более или менее эффективные прекращения огня заключались сторонами 6-7 раз, в основном при содействии России, но срывались они чаще азербайджанской стороной (не менеее четырех раз), чем армянской. Один раз было непродолжительное прекращение огня на краткий приезд финского военного представителя в звании полковника, но Баку отказался продлевать его. Другие посредники (Иран, ОБСЕ, Казахстан) ни разу не смогли довести дело до того, чтобы прекращение огня на деле вступило в силу.

Если кратко резюмировать вышеизложенное, то можно констатировать, что Соглашение о прекращении огня с 12 мая 1994 года в зоне нагорно-карабахского конфликта, подписанное при посредничестве России 18 лет назад, выполняется с оговорками. Однако, выполнение этого соглашения, по положению на сегодняшний день, не является гарантией невозобновления боевых действий в зоне конфликта, тем более на фоне достаточно высокого уровня милитаризации конфликтующих сторон. Имплементация же Соглашения по укреплению режима прекращения огня в зоне нагорно-карабахского конфликта от 1995 года, уменьшит вероятность возобновления боевых действий и станет существенным шагом вперед в продвижении одного из трех принципов урегулирования — неприменения силы или угрозы ее применения.

C. Нужно изучить и использовать опыт режима прекращения огня в других конфликтах

Как было отмечено выше, по итогам встречи президентов в Сочи, сопредседатели Минской группы ОБСЕ готовят новые предложения по разработке механизма расследования случаев нарушения соглашения по укреплению режима прекращения огня в нагорно-карабахском конфликте.

По положению на сегодняшний день нам известны как минимум два крупных конфликта, где, как и в нагорно-карабахском конфликте, режим прекращения огня поддерживается без участия сил по поддержанию мира. Речь идет о конфликте вокруг Кашмира между Индией и Пакистаном, а также о конфликте между Северной и Южной Кореей.

В первом случае соглашение о прекращении огня нарушалось несколько раз крупномасштабными боевыми действиями между Индией и Пакистаном, причем такими крупномасштабными, что их можно назвать только войной (1947-1949, 1965, 1971, 1999 гг.). После того, как обе страны стали обладателями ядерного оружия, возобновления боевых действий в зоне конфликта не было. Оно и понятно, т.к. ядерное оружие служит очень серьезным фактором сдерживания.

Что касается режима поддержания перемирия между армиями Корейской Народно-Демократической Республики (КНДР) с одной стороны, а с другой — ООН (реально США) и Республики Корея, которое было установлено в 1953 году, то, за исключением некоторых обострений ситуации, за последние 50 лет оно в целом соблюдалось. Последнее обострение ситуации между конфликтующими сторонами было в 2010 году, после инцидента с корветом «Чхонан» (Республика Корея).

В районе 38-ой параллели проходит военно-демаркационная линия, по обеим сторонам от военно — демаркационной линии — демилитаризованная зона шириной по 4 км с каждой стороны. Военно-демаркационная линия обозначена на местности черно-желтыми столбами, стоящими друг от друга на расстоянии 100-200 метров. Вдоль демилитаризованной зоны как с Севера, так и с Юга стоят трехметровые заборы из колючей проволоки.

Важную роль в поддержании режима перемирия здесь играют США, выступающие под флагом ООН. С 17 ноября 2000 года, после очередной встречи представителей КНДР и ООН, т.е. США, было решено, что в случае возникновения «неожиданных военных инцидентов» в «некоторых частях» демилитаризованной зоны, их урегулирование будет происходить непосредственно между военными Севера и Юга. Под «некоторыми частями» демилитаризованной зоны понимались те территории, в которых должны были осуществляться и межкорейские проекты (например, восстановление и строительство железных и шоссейных дорог).

Самым известным местом в демилитаризованной зоне является Пхамунджон. Оно расположено на западной оконечности демилитаризованной зоны и не принадлежит ни КНДР, ни Республике Корея, его площадь 800 кв. метров. Это — Зона Совместной Безопасности (ЗСБ), где находится и пункт проведения переговоров. Совместную безопасность в зоне осуществляют армия КНДР и силы ООН, т.е. США.  В ЗСБ постоянно находится по 6 наблюдательных постов и 35 военнослужащих каждой из сторон. В пункте переговоров (он также называется Новым Домом Свободы) проходят все встречи и переговоры между Севером и Югом, здесь также размещается Департамент по связям между КНДР и Республикой Корея с телефонными линиями «горячей связи». Отметим, что, несмотря на жесткость противостояния, КНДР и Республика Корея почти 60 лет поддерживают перемирие.

Мы далеки от мысли, что в зоне нагорно-карабахского конфликта и вдоль всей линии соприкосновения конфликтующих сторон можно организовать нечто похожее на демилитаризованную зону, как в районе 38-ой параллели. Дело в том, что ни одна из сторон конфликта, почти наверняка, не пожелает отойти от своих хорошо оборудованных позиций.  Маловероятна также реализация проведения на местности, в зоне конфликта, военно-демаркационной линии между сторонами.

В связи с этим напомним, что уже после заключения Соглашения о прекращении огня с 12 мая 1994 года в зоне нагорно-карабахского конфликта, 16 мая 1994 года в министерстве обороны России состоялась другая встреча министров обороны Азербайджана, Армении и командующего армией Нагорного Карабаха, на которой вновь встало элементарное требование развести войска от линии соприкосновения. Однако тогдашний министр обороны Азербайджана М.Мамедов был срочно вызван президентом Гейдаром Алиевым в Баку и впоследствии уклонился от развода войск, мотивируя тем, что линия соприкосновения в основном проходит на территории Азербайджанской республики и пусть армяне отходят от линии соприкосновения, а азербайджанские войска останутся там, где стоят. Естественно, что на такой односторонний шаг армянская сторона не пошла.

С другой стороны, мы не исключаем, что сопредседатели Минской группы ОБСЕ и конфликтующие стороны могли бы обсудить создание ЗСБ в зоне нагорно-карабахского конфликта и формирование там переговорного пункта с телефонными линиями «горячей связи» по подобию Нового Дома Свободы в Пхамунджоне.

Автор не исключает, что создание аналога вышеупомянутой ЗСБ и переговорного пункта, при посредничестве Офиса ЛПДП в зоне нагорно-карабахского конфликта, способствовало бы имплементации Соглашения по укреплению режима прекращения огня. Как нам представляется, это соглашение должно оставаться основным и не может быть изменено.

Что касается механизма проведения расследований инцидентов вдоль линии прекращения огня, над которым сейчас работают посредники, то, на наш взгляд, он должен базироваться только на Соглашении по укреплению режима прекращения огня.  Однако, было бы полезно изучить ПРОЦЕДУРУ расследования нарушения режима перемирия и инцидентов, используемую в течение почти 60 лет конфликтующими сторонами на Корейском полуострове.

В случае детального изучения вопроса, согласия сторон конфликта и необходимости, эти процедуры либо их элементы могли бы быть адаптированы к зоне нагорно-карабахского конфликта. Возможно, это содействовало бы имплементации Соглашения по укреплению режима прекращения огня в зоне нагорно-карабахского конфликта.