Многомерный мировой беспорядок

«Хвиля» начинает серию зарисовок о новом мировом порядке, которые подготовил сотрудник Института украинской политики Алексей Полтораков.

Вестфальский мир 1648 г. заложил ключевой принцип мироустройства – примат политической сферы над экономической и социальной. Данный принцип успешно существовал и приенялся почти три с половиной века. До тех пор, пока процессы глобализации (прежде всего геоэкономические) и социально-политические (начиная с «бархатных революций» конца 1980-х начала 1990-х гг.) не привели к своеобразному «концу истории», довольно верно подмеченному и артикулированному Ф. Фукуямой.

В общем контексте дискурса о «конце истории» все большую популярность стали набирать идеи «конца государства» и перехода практически всей полноты власти (в т.ч. экономико-политической и даже политико-экономической) к набирающему все большую силу и мощь транснациональному бизнесу, институционализированному в ТНК и ТНБ.

Действительно, в глобальном масштабе – вне традиционных геополитических измерений национально-государственных границ – действуют принципиально новые участники международных отношений. Они являются более чем вызовом самому принципу государственности, подрывая не только экономические устои последнего, но порой устои социокультурные (лежащие в плоскости идентичности, языка и пр.).

Впечатляющие изменения, которые вносит в характер и состояние международных отношений увеличение количества и качества акторов, усиливают факторы случайности, неожиданности и непредсказуемости. То, что наблюдается в наши дни в международных отношениях, — это переход от ситуации риска, свойственной периоду «холодной войны», к ситуации сомнения. Отсюда сформулированный М. Николсоном «парадокс участия»[1]: рост открытости международной системы и увеличение числа и многообразия ее участников, выражающиеся, в том числе, в свободе передвижений, обменов и взаимодействий частных лиц различных государств, вносят беспорядок в международные отношения, увеличивают их хаотичность.

В результате «мировой порядок» постепенно трансформируется в «мировой беспорядок»…

Теория коллективного договора… или заговора?

(от теорий элит – к практикам заговора)

Я вижу всюду заговор богачей, ищущих своей собственной выгоды
под именем и предлогом общего блага.

Томас Мор

Во-первых, они случаются не очень часто и не меняют характер общественной жизни. Предположим, что заговоры прекратятся, – все равно мы столкнемся с принципиально теми же проблемами, какие стояли перед нами всегда. Во-вторых, я утверждаю, что заговоры очень редко удаются. Достигнутые результаты, как правило, сильно отличаются от имевшихся в виду (вспомните нацистский заговор).

Карл Поппер

Теория заговора уже давно является излюбленной темой широкого спектра литературных произведений – от мистических триллеров до политических детективов.

В контексте развития теории элит концепт масштабного международного заговора все чаще берут на вооружение также многие исследователи-аналитики, выискивающие все новые подтексты масштабных событий, кризисов и катастроф. Вспомним например, что накануне Первой мировой войны были популярны теории, что в гонке вооружений, приводящей к кофликтам и войнам, виноваты производители оружия – непосредственно, а сталилитейные корпорации (стальная империя Круппа[2] и пр.) – опосредованно.

По тайному соглашению Сайкс-Пико (1916 г.) британское и французское правительства поделили сферы влияния на Среднем Востоке, но быстро влияние утратили; в деле Лавона (1954-60 гг.) израильские агенты пытались свалить вину за антиамериканские акции в Египте на Гамаля Абделя Насера, но были уличены; в скандале «Иран-контрас» (1985-86 гг.) американцы тайно продавали Ирану оружие и попались… Череда разоблаченных заговоров совершенно резонно позволяет допустить наличие еще большего числа заговоров неразоблаченных (в их числе – убийства братьев Кеннеди[3], «золото КПСС», производителей антивирусов и пр.).

Бурные процессы глобализации стимулировали развитие нового направления теории элит, сместив интересы и акценты в международную и транснациональную плоскости. Действительно, рост влияния международно-политических игроков (прежде всего международных организаций начиная с ООН или ОБСЕ) и ослабление роли национальных государств – с одной стороны, а формирование полноценного транснационального бизнеса – с другой, в совокупности стали принципиально новым явлением, требующим соответствующего осмысления и интерпретации.

Рациональное зерно в современных теориях заговора, опирающихся на широкую эмпирическую базу, несомненно есть. Ведь «теория общественного договора» в качестве по крайней мере возможной составляющей содержит и «теорию общественного заговора». Однако реальная значимость «фактора заговора» более чем преувеличена – мешают прежде всего – факторы увеличения количества и разнообразия участников (которым все труднее договориться), так и общий контекст неопределенности и непредсказуемости. (В подавляющем большинстве случаев свойства заговора приписывают ситуации «координации без ведома», когда имеет место  взаимодействие людей, преследующих свои интересы; и таким ситуациям несть числа.) Кроме того, никуда не девались факторы конкуренции – более того, в условиях порожденного острым геофинансовым кризисом затяжного геоэкономического кризиса они даже обострились…

Вместо предварительных выводов

Нет чувства более разрушительного, чем страх, потому что первым делом он поражает разум, а потом выводит из строя и сердце, и рассудок.

Антуан де Ривароль

Как известно, «когда факты перевешивают веру, приходится либо менять мировоззрение, либо становиться фанатиком»… В. Пелевин в своем культовом произведении «Generation Пи» более чем символично подметил: «Антирусский заговор, безусловно, существует – проблема только в том, что в нем участвует все взрослое население России». Действительно, в определенном смысле, продолжающийся глобальный финансово-экономический кризис – это во многом кризис «общества потребления»… (А вопрос о том, что «если явных подтверждений «глобальному заговору» нет и всё выстроено только на ряде гипотез, периодически вбрасываемых через медиа, то кому нужно/выгодно «прокачивать» умы миллионов людей?» – оставим пока «за скобками»…)

Социология свидетельствует, что за ценность безопасности у нас выступают до 90% украинцев, за ценность социального комфорта —70%, а самореализации — лишь 60%. В контексте «стабильно нестабильной» ситуации в Украине, теории масштабного заговора против нашей страны и ее народа являются достаточно популярными. При этом в роли антиукраинских заговорщиков выступают игроки как глобальные (страны, организации), так и национальные (власть, олигархи). Подобные убеждения невольно усиливают и без того минорные настроения пассивного мировосприятия, индифферентности в социально-экономических и тем более – социально-политических и международных вопросах, равнодушия к будущему народа, нации, государства… Пожалуй, перефразируя культового (нео)классика, можно смело утверждать, что антиукраинский заговор таки существует; но его главный участник – сам народ Украины!