Битва за Украину: новые аспекты американской внешней политики в отношении России

Борьба за одну из самых важных в стратегическом плане территорий в мире приняла на этой неделе весьма любопытный оборот. Неделю назад мы обсуждали существенные сдвиги в национальной стратегии Германии, в рамках которой Берлин провозгласил новую доктрину усиления своей напористости на международной арене. Эти сдвиги произошли в связи с повышенным интересом Германии к Украине.

На этой неделе заместитель госсекретаря Виктория Нуланд прославилась своим телефонным разговором, в котором она выразила мощное презрение по отношению к Евросоюзу и его слабостям, а также порекомендовала послу США на Украине действовать быстро и без европейцев, и сколотить вполне конкретную оппозиционную коалицию до того, как русские сообразят, что происходит, и примут меры.

Это новый момент, и не потому что он показал, что телефонные разговоры перехватывают не только Соединенные Штаты, а потому что он выставляет американскую политику на Украине в новом свете, заставляя нас иначе взглянуть на стратегию США в отношении России и Германии. Телефонный разговор Нуланд вряд ли можно назвать определяющим моментом, однако это дополнительный индикатор американского стратегического мышления.

Последние сдвиги во внешней политике США

Американская внешняя политика в последние годы постепенно меняет свои очертания. Раньше Соединенные Штаты были сосредоточены в основном на исламском мире, и что важнее, считали применение силы одним из первоочередных вариантов при реализации своей внешней политики, а не последним средством. Мы наблюдали это не только в Афганистане и Ираке, но также в Африке и в других местах. Такая стратегия была успешной, когда цель заключалась в уничтожении военной силы противника. Но при оккупации стран и при формировании их внутренней и внешней политики применять ее было гораздо сложнее. У военной силы изначально имеются свои пределы возможностей.

Альтернатива состоит в переходе к стратегии баланса сил. В такой стратегии Соединенные Штаты полагаются на естественные расколы и противоречия, существующие в каждом регионе, мешая появлению региональных гегемонов и сдерживая волнения и группировки, способные создать угрозу американским интересам. Лучшим примером старой политики является Ливия, где США осуществили прямое вмешательство, и с помощью авиации и спецназа сместили Муаммара Каддафи. Но усилия Запада по замене Каддафи расположенным к США и их союзникам режимом результата не дали. Новую стратегию можно увидеть в Сирии, где США вместо прямого вмешательства стоят в стороне, позволяя враждующим группировкам тратить друг на друга свои силы и энергию, а также не давая им использовать свои ресурсы на действия, способные бросить вызов американским интересам.

За этим стоит противоречие во внешней политике США, больше связанное с мотивацией, нежели с реальным действием. С одной стороны, есть те, кто сознательно выступает за сирийскую модель — не потому что это лучший с нравственной точки зрения вариант, а потому что это единственно возможный практический вариант. С другой стороны, есть те, кто ратует за высоконравственное вмешательство типа того, что мы видели в Ливии, и считает самоцелью устранение тиранов. С учетом ливийского результата эта группа перешла в оборону, поскольку ей приходится объяснять, как интервенция реально улучшит моральную обстановку. Кроме того, после событий в Ираке она должна показывать, что интервенция не выльется в войну по иракскому сценарию. Сделать это сложно, и поэтому, несмотря на свою риторику, Соединенные Штаты по умолчанию принимают модель баланса сил.

Геополитическая битва на Украине

Россия превратилась в проблему для США после оранжевой революции 2004 года, когда Соединенные Штаты, поддержав на Украине антироссийские силы, сумели добиться создания относительно прозападного и антироссийского правительства. Русские увидели в этом операцию американских спецслужб, предназначенную для формирования антироссийской политики Украины, которая, как мы уже писали, должна напрямую бросать вызов их стратегическим и экономическим интересам. Более того, Москва в оранжевой революции (и в революции роз) увидела генеральную репетицию того, что впоследствии может произойти в России. В ответ русские воспользовались собственными тайными рычагами в сочетании с экономическим давлением. Они останавливали подачу газа, ослабляли украинское правительство, а войну с Грузией использовали в качестве наглядного напоминания о возрождении российской военной мощи. Из-за этих действий, а также из-за разочарования в западной помощи в Киеве появилось более пророссийское правительство, уменьшив страхи русских и усилив их уверенность в себе. Со временем Москва научилась более эффективно и напористо разыгрывать свои карты на Ближнем Востоке, что повлекло за собой возникновение текущей ситуации в Сирии, в Иране и в других местах.

У Вашингтона было два варианта. Вариант первый: дать возможность утвердиться балансу сил с расчетом на то, что европейцы будут сдерживать русских. Второй вариант состоял в следовании модели баланса сил, но без полной пассивности. Как показал звонок Нуланд, Соединенные Штаты не уверены в том, что Европа обладает волей и заинтересованностью в воспрепятствовании действиям русских. Поэтому чисто пассивная модель здесь не сработает. Следующий шаг заключался в самой низкой степени участия в сдерживании русских и в противодействии их шагам на Ближнем Востоке. Это подразумевало очень сдержанную и не очень скрываемую поддержку антироссийских и проевропейских демонстрантов, а также воссоздание прозападного и антироссийского правительства на Украине. Американские переговоры с Ираном также позволят Вашингтону лишить русских возможности разыгрывать иранскую карту, хотя Сирия показывает, что некоторое пространство для маневра у Кремля еще остается.

Соединенные Штаты не готовы к интервенции на постсоветском пространстве. Россия не мировая держава, и у ее вооруженных сил масса недостатков. Но это самая сильная страна в регионе, намного опережающая всех остальных, и она способна демонстрировать свою мощь на бывшей советской периферии, о чем свидетельствует война с Грузией. В данный момент у американской армии тоже много слабостей. Вооруженные силы США более десяти лет воюют в самом центре исламского мира, и их войны не имеют никакого отношения к бывшему Советскому Союзу. Структура окружающего постсоветское пространство альянса ослабла, и его члены не поддерживают войну. А после войны неизбежны сокращения, которые негативно повлияют на боевой потенциал США. Прямая интервенция, даже при наличии таких замыслов (а их нет), это не вариант. Значение имеет только то соотношение сил, которое существует в данное время и в данном месте. В этом смысле, чем больше американские войска будут приближаться к российской территории, тем больше будет преимуществ у русских.

Но Соединенные Штаты сделали то же самое, что они делали перед оранжевой революцией: они поддержали вмешательство, за которое могут выступить правозащитники и сторонники баланса сил. Предоставив финансовую и психологическую поддержку демонстрантам, которые протестовали против решения Януковича отказаться от более тесных взаимоотношений с Европой, а позже выступив против правительственных попыток подавить демонстрации, они сохранили возможность для смены режима на Украине с минимальным участием и риском для США.

Разочарование в подходах Германии

Как мы говорили на прошлой неделе, сложилось впечатление, что именно немцы в первую очередь оказывают давление в этом вопросе, и что они фактически руководят одним из лидеров протестов Виталием Кличко. Казалось, что США уступили Германии водительское кресло. Да и заявления из Берлина о готовности более активно и настойчиво действовать на мировой арене казались историческим изменением в германской внешней политике.

Эти заявления тем более примечательны, что с годами возникло впечатление о сближении Германии с Россией в экономических и стратегических вопросах. Обе они чувствовали себя некомфортно из-за американской агрессивности на Ближнем Востоке и в Юго-Восточной Азии. Обеим странам нужны были новые экономические отношения перед лицом европейского экономического кризиса, и обе нуждались в политике сдерживания США. По этой причине очевидные сдвиги в позиции Германии стали неожиданностью.

Хотя действия Германии не следует сбрасывать со счетов, их смысл не столь ясен и понятен, как казалось. В своем телефонном разговоре Нуланд явно отвергает и немцев, и Кличко, и все их действия на Украине. Это может означать, что немецкая стратегия показалась Америке слишком немощной (Берлин не может слишком сильно рисковать, идя на конфронтацию с Москвой). Либо же своими словами о более напористой внешней политике немцы хотели отвлечь США от активных действий. Но если посмотреть на события текущей недели, то непонятно, что Германия имела в виду.

Понятно то, что Соединенные Штаты недовольны Германией и Евросоюзом. По логике вещей это должно означать, что США намерены активнее немцев поддерживать противников режима. Это весьма деликатный вопрос для правозащитников, по крайней мере, он должен быть таковым. Янукович законно избранный президент, он победил на выборах, которые по общему признанию прошли честно (хотя его поправки к конституции и последующие парламентские выборы честными можно назваться с натяжкой). Он действовал в рамках своих полномочий, отказываясь от соглашения с ЕС. Если демонстранты смогут смесить избранного президента по причине своего несогласия с его действиями, они создадут прецедент, подрывающий конституционный образ правления. Даже если Янукович слишком сурово подавлял протесты, это не аннулирует его избрание на президентский пост.

Но с точки зрения стратегии баланса сил, это вполне разумно. Прозападная (пусть даже неоднозначно) Украина создаст колоссальную стратегическую проблему для России. В качестве сравнения можно сказать, что это сродни тому, как Техас становится пророссийским, и речная система Миссисипи, добыча нефти, Средний Запад и юго-западные районы оказываются незащищенными. Возможности России по участию в сирийских и в иранских делах резко сократятся. В новых условиях Москва должна будет сосредоточиться на Украине.

Использование демонстраций в целях создания колоссальной проблемы для России приведет к двум вещам. Это станет реальным стратегическим вызовом для русских и вынудит их уйти в оборону. Во-вторых, это напомнит России о том, что у Вашингтона есть возможности и варианты действий, из-за которых бросить вызов США ей будет трудно. И все это можно устроить таким образом, что правозащитники будут аплодировать, несмотря на наличие проблем с конституцией, противники иранских переговоров высоко это оценят, а Центральная Европа от Польши до Румынии увидит в этом признак преданности Америки данному региону. Соединенные Штаты снова станут альтернативой Германии и России. Это блестящий ход.

Единственный изъян, если можно так сказать, состоит в том, что совершенно непонятно, как такая схема заработает. Россия обладает значительными рычагами влияния на Украину; сейчас неясно, находятся ли прозападные демонстранты в большинстве; а тайные возможности России на Украине превосходят американские возможности. Федеральная служба безопасности и Служба внешней разведки давно уже собирают досье на украинцев. Можно ожидать, что после сочинской Олимпиады русские выложат свои козыри.
С другой стороны, даже если Соединенные Штаты потерпят неудачу в этой игре, они продемонстрируют, что вернулись в нее. Теперь русским придется озираться по сторонам и ждать, где США выступят в следующий раз. Чтобы поставить соперника в оборонительную стойку, вовсе необязателен первый успешный удар. Оппоненту достаточно понять, что следующий удар будет нанесен в самый неожиданный для него момент. Сама готовность США действовать изменит ожидания Центральной Европы, породит напряженность между центральными европейцами и немцами, а также даст благоприятный шанс Америке.

Давление на Россию

Конечно, важный вопрос заключается в том, ответят ли русские американцам, и как они это сделают, и вообще — посчитают ли они американские действия существенными. В определенном смысле Сирия была ходом Москвы, а это ответный ход. Русские могут решить, что надо трубить отступление. Причины на то есть. Их экономика в непростой ситуации. Немцы, может, и не станут сплачиваться с США, но и отрываться от них они тоже не захотят. А если Вашингтон поднимет ставки в Центральной Европе, российские посягательства прекратятся.

Если русские представляют сегодня проблему для Америки — а они представляют, и если Соединенные Штаты не собираются переходить к прямому вмешательству — а они не собираются, то такая стратегия имеет смысл. Она как минимум создаст для русских проблему и ощущение опасности, а это удержит их от активных действий на других направлениях. А в лучшем случае такая стратегия приведет к появлению режима, который пусть и не будет создавать противовес России, но сделает уязвимыми ее трубопроводы и порты — особенно с помощью США.

Перехват и обнародование телефонного разговора Нуланд не привел никого в замешательство. Он показал миру, что не Германия, а США идут впереди на Украине. Он также показал русским, что американцам настолько наплевать на остальных, что они готовы говорить об этом по открытой телефонной линии. Нецензурный отзыв Нуланд о Евросоюзе и обращение с Россией как с требующей решения проблемой служит подтверждением американской политики. Соединенные Штаты воевать не собираются, но их пассивности пришел конец.

Оригинал публикации: Share New Dimensions of U.S. Foreign Policy Toward Russia