Конфликт вокруг увольнения Андрея Коболева с посты главы НАК «Нафтогаз» и новом конкурсе на руководителя монополиста, не только обозначил противоречия между кланом «младогазовиков» и премьером Владимиром Гройсманом, но ставит вопрос относительно какова логика государственной политики относительно управления своими же активами. Об этом текст известного украинского экономиста, исполнительного директора Фонда Блейзера Олега Устенко
1. Любой владелец собственности должен иметь возможность влиять на решения, касающиеся управления этой самой собственностью. Не думаю, что НАК «Нефтегаз» должен при этом быть исключением.
2. Государство – ОЧЕНЬ плохой собственник, но если собственность государственная, то до того, пока она не перешла в частные руки, оно должно иметь право влиять на решения. В противном случае, мы начинаем иметь дело с «внесистемным монстром», который «отбился от рук» и сам решает, что и как ему делать с чужой собственностью. При этом его действия не обязательно будут осуществляться в интересах собственника.
3. Для государственного «внесистемного монстра» задача оставаться как можно дольше в таком статусе становится важнейшим условием для обеспечения своего собственного «варенично-сметанного» существования.
4. Для решения этой задачи «внесистемный монстр» должен подобрать «независимых арбитров», основной задачей которых становится одобрение любых его действий. Арбитры должны иметь хорошую репутацию, что будет оценено соответствующими компенсациями. Вот почему – скорее всего – при раскрытии статистики НАК Нефтегаза мы увидим, что зарплаты членов его набсовета более, чем внушительные. И, возможно, не соответствующие их реальному вкладу в деятельность компании. Но абсолютно соответствующие тому «Okay», которое они дают для топ-менеджеров компании по широкому спектру вопросов. Включая и вопросы их фантастически привлекательных оплат труда.
5. Основная логика установления заработной платы на госпредприятии для любых категорий работников – как и на любом другом предприятии – одинакова. Она определяется альтернативной стоимостью труда – opportunity cost. Когда так сильно держаться за свое рабочее место, то это конечно может быть сигналом «небывалого рвения и огромной любви» как к компании, так и к делу, которым занимаются работники. Но это также может быть и свидетельством того, что альтернативная стоимость работника на рынке труда ниже. Возможно даже намного ниже. Возможно даже несоизмеримо ниже, чем та, в которую он сейчас оценен. Возможно, ему в этом помог его наблюдательный совет. Возможно, поэтому мы стали свидетелями «разборок» в менеджменте НАК «Нефтегаза», касательно того, кто и что делает не так.
6. Возможно, тогда и правильно сказал вчера Гройсман, что объявляется конкурс на должность главы Нефтегаза. Возможно, тогда и правильно для текущего руководства попробовать еще раз посостязаться за такое «полюбившееся им место» на открытом конкурсе, как им предложил премьер. Но что не менее важно и о чем как-то «скромно забыли», так это то, что НАК «Нефтегаз» подлежит разукрупнению (unbundling), которого он сам так сильно не хочет. И тогда возникает БОЛЬШОЙ вопрос — мы сейчас даем объявление о поиске какого работника? Того, кто будет руководить небольшим разукрупненным направлением деятельности НАКа? Или группой юристов в Стокгольмском арбитраже? Или чем? И за сколько?
Подписывайтесь на Facebok автора, канал «Хвилі» в Telegram, на канал «Хвилі» в Youtube, страницу «Хвилі» в Facebook
