Беларусь намерена покупать нефть у США

Новость о том, что Беларусь собирается покупать сырую нефть у Соединённых Штатов Америки ещё год назад выглядела бы фантастической. Но сегодня, это уже «немного не так».

Беларуская нефтяная компания в лице своей британской «дочки» BSC-UK наняла лоббиста Дэвида Генкарелли. Его задача — помощь в получении специальной лицензии на покупку сырой нефти на американском рынке для своих нужд и с целью поставок в третьи страны. Документ уже подписан, первый платёж переведён, сделка с лоббистом зарегистрирована в Казначействе США.

При этом, судя по графику платежей и срокам договора, Беларуская нефтяная компания спешит оформить документы до декабря 2019 года, чтобы уже в первом квартале 2020 (новый бюджетный год в Беларуси) иметь возможность приступить к практическому аспекту — заключению договоров на покупку и доставку сырья в Беларусь. Кстати, стоимость услуг господина Генкарелли как консультанта не такая большая — 60 тысяч долларов США. Лицензию планируют получить уже к концу ноября 2019 года.

На этом фоне возникает несколько вопросов, начиная от банального «нужна ли Беларуси нефть?» и заканчивая обсуждением возможных поставщиков.

Для тех, кому проще смотреть, предлагаю несколько усечённое видео. Во время просмотра рекомендую обращать внимание на закладки и  подсказки — есть ссылки на прошлые ролики, детально описывающие ситуацию (начиная от грязной нефти, заканчивая собственной добычей Беларуси).

 

 

Для остальных текст ниже.

 

Где Беларусь добывает нефть, у кого покупает, кто в списке потенциальных партнёров?

Начну, видимо, с ответа на первый вопрос.

Республика Беларусь имеет два НПЗ, на которых проводится регулярная модернизация. После последнего этапа (на что в 2016-19 гг. было потрачено около 2,5 млрд долларов) уровень индекса Нельсона — оценки вторичной мощности преобразования на заводе (технологической сложность предприятия) — превысил  показатель 10 как в на Мозырьском, так и на Новополоцком НПЗ. Для сравнения — среднеевропейский показатель находится около отметки 9, Кременчугский НПЗ, если верить его руководству, заявляет уровень сложности в 6,7 баллов, среднероссийский показатель находится в районе отметки 7 — 7,5.

Эти цифры важны, поскольку они указывают на глубину переработки нефти, процент выхода светлых нефтепродуктов, количество отходов производства (которые, отмечу ради справедливости, могут служить сырьём для других предприятий).

Таким образом, с одной стороны Беларуская Нефтяная Компания может похвастать глубиной переработки, эффективностью процессов. С другой — ужасными финансовыми показателями, поскольку срок окупаемости инвестиций в модернизацию (помним о 2,5 миллиардах) НПЗ — не менее 3-4 лет.

Сегодня беларуская нефтепереработка закредитована и критично зависит от стабильности поставок сырья и стабильном спросе на внешних рынках. На этом фоне в мае происходит кризис с загрязнённой российской нефтью, часть из которой всё ещё находится в одной из веток нефтепровода «Дружба».

Беларусь смогла добиться соглашения, при котором РФ забирает назад некондиционное сырьё, замещая его чистым продуктом, и платит Беларуси за услуги перекачки и хранения. Вопрос компенсации за поставку «некондиции» пока ещё не решён, поскольку Минск категорически не устраивают предложенные Роснефтью выплаты 12 долларов за каждый баррель загрязнённой нефти.

Получаем ситуацию, при которой Беларусь как никогда заинтересована в стабильных поставках сырья. Цена в данном случае не является определяющим фактором, поскольку стоимость российской нефти для Минска в результате «налогового манёвра» постепенно приближается к мировым показателям.

Может ли Россия быть стабильным поставщиком? Нет, как минимум, по двум причинам:

1. Деградация российской нефтянки, которую признают даже в правительственных планах развития отрасли. Объёмы добычи Россия может даже наращивать до примерно 2023-24 годов, но потом следует спад, который вызван, в первую очередь ростом технологического отставания. Речь в данном случае не только об оборудовании, но и об организации процессов и наличии квалифицированных работников. Поэтому риски повторения проблем с подачей некондиционной нефти по трубопроводом остаются существенными.
2. Российская Федерация активно использует тему углеводородов в качестве политического инструмента. Даже на фоне «союзнических отношений» Минска и Москвы, за последние 15 лет прошли как минимум 3 крупные нефтегазовые торговые войны, сопровождавшиеся перекрытием трубопроводов. Последние пять лет Лукашенко пытается ослабить влияние РФ, пытаясь найти поддержку других глобальных игроков. Естественно, это крайне не нравится Кремлю. И 2019-20 годы весьма удобный момент для российского хода в ответ — две, идущие одна за одной электоральные кампании. Этой осенью избирается парламент, следующим летом — президент.

Надо отметить, что Беларусь достаточно давно пытается найти альтернативные источники поставки сырой нефти. Есть добыча на своей территории, объём которой находится на уровне 1,65-1,67 млн тонн в год. Есть попытки добывать нефть в Венесуэле (до 1 млн тонн в год), России (0,5-0,6 млн тонн), были совместные проекты с Ираном.

Последние 3 года ведутся работы (пока без создания СП) в Эквадоре и Индии. Однако, на данном этапе, учитывая небольшие объёмы добычи, проблемы логистики и вопросы техпроцесса НПЗ, привязанного к конкретным группам сортов нефти, выгоднее продавать добытое сырьё в сыром виде и на вырученные деньги закупать российский Urals. Либо искать подходящие для переработки сорта в объёмах от 2 млн тонн в год и больше.

Для справки: суммарно, беларуская нефтепереработка в оптимальном режиме работы использует 20-24 млн тонн в год, из которых 18 млн тонн — прямые поставки «Роснефти» и ещё от 2 до 6 млн тонн (в зависимости от года) попадают в Беларусь по давальческим и контрабандным схемам.

В 2019 году Лукашенко очередной раз вернулся к теме поиска альтернативных поставщиков сырья. В качестве таковых рассматривались Азербайджан, Саудовская Аравия, Катар, Нигерия.

Не стоит сбрасывать со счетов так же Казахстан, который переживает бум добычи, и чья нефть подходит по своим характеристикам для беларуских НПЗ. Но «союзник» в виде России всячески блокирует доступ казахской нефти в трубопроводную систему для поставок в Беларусь. Об этом, кстати, открыто говорит казахская сторона.

Альтернативный путь — Каспийский трубопроводный консорциум до портов Чёрного моря. Его основными собственниками являются российские (31%), казахские (20%), американские (26%), голландские (12%) компании. Но пока что, объёмы нефти, подаваемой этим маршрутом, законтрактованы на 4-5 лет вперёд.

 

Почему США? Или путь отношений из негатива в позитив

Идея с покупкой нефти у Соединённых Штатов Америки достаточно интересна не только с точки зрения экономики, но и политики. До 2015 года говорить о такой сделке могли лишь фантасты. Компания «Беларуснефть» находилась в санкционном списке казначейства США, её активы на территории штатов были заморожены, а сделки с компанией для американских налоговых резидентов запрещены.  Не стоит забывать так же того факта, что в Беларуси уже более 10 лет нет американского посла, а в США, соответственно, беларуского.

Однако, уже в 2016 году санкции были приостановлены с достаточно забавной формулировкой. Беларусы, дескать, пообещали не добывать нефть в Иране (именно за это были наложены ограничения) и американское правительство поверило на слово.

Необъяснимая доверчивость, если не брать во внимание другой факт: в это время Республика Беларусь продала для сирийской оппозиции внушительную партию оружия и боеприпасов. Среди таковых были противотанковые ракетные системы, из которых противники Асада успешно жгли, в том числе технику российского экспедиционного корпуса. Формальным партнёром беларуских оружейников были болгарские, сербские и хорватские компании, деньги которым, если верить Bellingcat, дала американская сторона. И, вишенка на тортик — поставки оружия с Балкан осуществлялись беларуской транспортной кампанией Ruby Star. Кстати, сегодня её самолёты возят грузы для стран НАТО из Европы и США в Афганистан.

В конце 2018 года контакты между США и Беларусью оживились — рабочие встречи проходят едва ли не в ежемесячном формате. В Минске были руководители ключевых аналитических центров, таких как «Penn Biden Center for Diplomacy and Global Engagement», «RAND Corporation», «The Jamestown Foundation», конгрессмены, и профильные специалисты Госдепа, такие как Джордж Кент. Последний, кстати,  зачастил в Минск — был в гостях у Лукашенко дважды за последние полгода, и как раз перед заключением контракта БНК с американским лоббистом Дэвидом Генкарелли.

О целях и подробностях того визита беларуская и американская стороны рассказывали сдержанно. Например, посольство США в Беларуси так описала причину приезда господина Кента: «Намеснік памочніка дзяржсакратара Джордж Кент меў гонар аддаць даніну памяці выбітнаму класіку Максіму Багдановічу і паразважаць пра спадчыну беларускай літаратуры і сучаснай літаратурнай беларускай мовы падчас візіту ў Мінск 9 ліпеня«.

Одним словом, инициатива по нефтяному вопросу появилась не на пустом месте. Причём назвать её единственной, так же, никак не получается. Например, Беларусь начинает выполнять контракт на ремонт и модернизацию (!) СУ-25 для армии Болгарии.

На минуточку, Болгария — это член НАТО и ЕС, а против Беларуси действует оружейное эмбарго Евросоюза, запрещающее передачу (даже временную) любых типов вооружений и любые контракты, связанные с разработкой, модернизацией, изготовлением оружия. Как и в случае с оружием для сирийской оппозиции, снова имеем болгарские фирмы. И, если контракт начнёт исполняться, то продлевать оружейные санкции (решение принимается в декабре) Евросоюзу будет бессмысленно и абсурдно, поскольку они нарушаются государством-членом ЕС.

Или, возьмём такую чувствительную тему, как сотрудничество спецслужб и следственных органов. В декабре 2018 года Следственный комитет Беларуси подписал меморандум о понимании и сотрудничестве с ФБР. В мае 2019 года был подписан меморандум о сотрудничестве с Агентством по борьбе с наркотиками Министерства юстиции США. А уже 13 августа прошла третья (!!!) встреча рабочих групп двух органов. Аналогичная работа на регулярной основе идёт, естественно, с ФБР. И, 2-3 июня 2019 года в Минске с визитом была делегация Секретной Службы США.

Добавить к перечисленным фактам можно как минимум 4 статьи в ведущих американских СМИ за последние полгода. Во всех проходит тезис о  «позиции Беларуси, отличной от РФ и необходимости такую позицию сохранить».

Интерес Вашингтона к Минску возрастает. Причин тому можно назвать несколько:

• участие Беларуси в различных программах, реализуемых американскими военными и американской разведкой в последние годы, в том числе в вопросах поставок необходимых товаров, включая вооружения, пользующимся американской поддержкой группировкам в зонах конфликтов;
• естественно, позицию Беларуси в регионе, её дистанцирование от РФ в вопросах давления на Украину. Речь идёт, естественно, не о позиции в международных структурах. Важно другое — поставки критически важных (в том числе для обороноспособности Украины) товаров, предоставление «контрабандной калитки» для выхода на российский рынок, создание СП по производству военной техники и техники двойного назначения, продолжающееся научно-техническое сотрудничество;
• активный вход Китайской Народной Республики в Беларусь, в том числе в сферу деятельности и развития силовых структур, включая создание вооружений и техники;
• работу Беларуси по экспорту вооружений, созданию производств в третьих странах. В частности в Иранском Тебризе ещё в 2007 году было создано СП с МАЗом, просуществовавшее на бумаге несколько лет. Однако, его судьба вполне может оказаться схожей с Беларуско-китайским предприятием по выпуску «лесовозов». Китайским партнёром выступила China Sanjiang Space Industry Group Co, производящая баллистические ракеты. Об этом бизнесе так же долго не вспоминали, пока в 2019 году в КНДР не представили собственные ракетные комплексы. Многие аналитики увидели в колёсных платформах беларуский след.

Для США возможная сделка по продаже сырой нефти Беларуси может быть интересна сразу по нескольким направлениям:

• Обозначить своё присутствие, свои интересы в стране, которую РФ воспринимает как союзника и зону своих интересов. Такой себе ответ на кремлёвскую активность в Венесуэле и ряде других государств. И, несомненно, ещё одна позиция в возможных переговорах о «большой сделке» между Трампом и Путины, где уже РФ будет просить пойти на уступки и предлагать что-то взамен.
• На фоне входа Китая в беларускую экономику обозначить собственное присутствие в отрасли, дающей до 25% валютной выручки Республике Беларусь. Причём, в отличие от китайской экспансии, за такой проект беларусы ещё и заплатят. То есть США получает рычаги влияния и выручку от экспорта нефти. Дёшево и сердито.
• Предложить официальному Минску сделку в виде отказа от некоторых проектов, например, в Иране в обмен на создание альтернативы Москве в нефтяной сфере.

Таким образом, интерес может быть у обеих сторон. Остаётся вопрос в практической реализации.

 

Вопрос расстояний или где Беларусь может купить «американскую» нефть

Ключевым вопросом возможной сделки остаётся логистика. Даже если представить, что американские компании обеспечат выгодные цены в порту отгрузки, огромное логистическое плечо сделает цены неконкурентными на точках входа — в Мозыре и Новополоцке. Поставка нескольких танкеров до портов Одесса и (или) Клайпеда возможны как политический сигнал, но экономически это может быть не выгодно — слишком далеко доставлять.

Кроме того, возникает ещё один сопутствующий вопрос — сорта нефти. Технологический процесс нефтеперерабатывающих заводов рассчитан на сырьё определённого состава. Беларуские НПЗ имеют возможность принимать нефть нескольких сортов. Но количество таковых не превосходит 20 из более чем 120 торгующихся на рынке. Менять же техпроцесс для приёма других целесообразно тогда и только тогда, когда ты имеешь гарантированные объёмы поставок на несколько лет вперёд.

Получается, что не любая американская нефть подходит? И да и нет. Существует механизм СВОП-контрактов с участием третьей стороны, которая получает сырую нефть от продавца и обеспечивает поставки покупателю эквивалентных объёмов (с учётом ценовой разницы на сортах) покупателю. Таким образом, решаются и проблема подбора сортов, и проблема стоимости доставки. Беларусь уже работала по аналогичному контракту с Азербайджаном и Венесуэлой в 2010-11 годах.

Возникает новый вопрос: кто может быть партнёром? В данном случае его решение не такая сложная задача, поскольку американские нефтяные компании ведут добычу во многих странах мира. В том числе в Саудовской Аравии, Азербайджане, Нигерии, которых Беларусь рассматривала в качестве возможных продавцов.

Но ещё более привлекательным выглядит казахское направление. Значительная часть добычи в этой стране принадлежит американцам. Они же контролируют трубопровод до чёрного моря, которым прокачивается до 30 млн тонн в год, но уже в 2020 году (после завершения испытаний) мощность трубопровода возрастает до 67 млн тонн. В экспорте в Беларусь заинтересованы казахские (20%) собственности трубопровода), американские (26%) и, вероятнее всего, нидерландские (12%) компании. Таким образом, 58% голосов акционеров в пользу такого решения может быть получено. Казахские сорта нефти, поставляемые по Caspian Pipeline Consortium (CPC) прекрасно подходят для переработки на беларуских НПЗ. Вторым патрнёром сделки может стать Азербайджан, в нефтяной отрасли которого так же достаточно американских игроков.

 

Варианты для Украины

Следующий этап — транспортировка. Наиболее выгодный маршрут — трубопроводом «Одесса-Броды» с прокачкой до Мозыря по второй ветке нефтепровода «Дружба» — такой механизм уже отрабатывался. Более того, запуск маршрута обсуждался на уровне правительств Украины и Беларуси в 2016 году, а в 2017 трубу заполнили технической нефтью.

Частично планировалось поставлять и «украинскую» нефть для переработки по давальческим схемам с целью создания государственного резерва. Однако, в это же время, благодаря позиции Петра Порошенко, Медведчук стал одним  из ключевых игроков в нефтяной сфере. Идея создания госрезерва, как и запуск трубы «Одесса-Броды», были погребены под долгими и плодотворными общественными обсуждениями. Таким образом, Украина:

• осталась без запаса топлива, который она обязана (!) создать по договору об ассоциации с ЕС и на который европейцы готовы были выделять деньги (постройка мощностей для хранения и частичная компенсация стоимости сырья)
• осталась с неработающим трубопроводом, обслуживание которого стоит немалых денег.

Для Беларуси сделка с США интересна ещё по одной причине — зависимость возможных партнёров по перевалке от Штатов. В случае, если участником переговоров о доставке будет американская сторона и Украина и страны Балтии (если нефть будет идти не из Казахстана либо Азербайджана) вряд ли будут пытаться выставлять максимальные цены за свои услуги.

Для Украины возможная сделка выгодна сразу по нескольким причинам:

• это запуск трубопровода «Одесса-Броды». Перекачка по системе хотя бы 1 млн тонн нефти в год превращает его из убыточного актива в выгодное предприятие;
• возможность вернуться к вопросу создания нефтяного резерва и, таким образом, усилить устойчивость государства;
• стать ещё одним покупателем американской нефти (войти в сделку), уменьшив зависимость от РФ;
• наличие отработанного механизма поставок и наличие собственного ёмкого рынка может стать хорошим аргументом в пользу прихода американских нефтяных компаний на украинский рынок переработки. Стране необходимы несколько современных НПЗ на своей территории;
• Усиление своей роли в регионе, поскольку и соседние государства, после проблем с качеством нефти в системе «Дружба» заинтересованы в альтернативных поставках. Киев вполне может стать связующим звеном, инициатором, создания консорциума по закупке нефти у американских компаний с позднейшей доставкой на НПЗ Венгрии, Словакии, Польши и Беларуси.

Одним словом, в данной схеме можно найти интерес многих игроков, а не одной Беларуси. Сможет ли Украина использовать открывающиеся возможности — покажет время. Пока же есть «домашнее задание» на октябрь 2019, когда в Житомире пройдёт «Форум регионов Беларуси и Украины». Мероприятие посетят президенты обоих государств. И нефтяная тема может стать одним из пунктов проработки совместной политики на ближайшие годы.