Китай vs Запад: глобальный вызов

Сейчас много говорят и пишут о набирающем силу противостоянии глобального Запада с Китаем. Выражается разного рода опасения как этот конфликт может негативно повлиять на исход войны Украины с Россией. Много шума наделали приезд лидера Китая в Москву и его переговоры с Путиным, затем посещение Китая Макроном или тем же президентом Бразилии. Возникает множество вопросов о грядущих отношениях Китая и России, Китая и Запада, Китая и Украины. В соцсетях и СМИ у нас в стране царит множество разных взглядов на «поведение» Китая, ширятся многочисленные предположения и попытки предугадать ход событий. Попробую и я поиграть в эти игры, но предлагаю посмотреть на произошедшие и предполагаемые события через призму «столкновения цивилизаций».

Китай и Запад: цивилизационный разлом

Впервые термин цивилизационный разлом был представлен в широко известной статье С. Хантингтона «Столкновение цивилизаций», которую он затем развернул в книгу. Он определяет его как конфликт, линию противостояния между цивилизациями как во времени, так и в пространстве. Причины конфликта могут быть разные, но в основе лежат различия в истории, языках, культуре, традициях и религиях. Эти характеристики и различия являются продуктом столетий и значительно менее изменчивы по сравнению с экономическими и социальными, поэтому их влияния на общество является фундаментальным. Различия в идеологии и интеллектуальных концептах являются лишь отражением этого глубинного противостояния. Автор определял такое цивилизационное противостояние следующим образом:

«В классовых и идеологических конфликтах ключевым был вопрос: «На чьей ты стороне?» И человек мог выбирать — на чьей он стороне, а также менять раз избранные позиции. В конфликте же цивилизаций вопрос ставится иначе: «Кто ты такой?» Речь идёт о том, что дано и не подлежит изменениям.»

Работа Хантингтона была принята очень неоднозначно и породила множество дискуссий и критики. Ее критиковали за ненаучность, преобладание культурно-религиозных различий над структурно-политическими и экономическими, игнорирование внутрицивилизационных различий и конфликтов, серьезные методологические недостатки. В результате эта теория воспринимается в современной социологии как давно устаревшая (статья вышла в свет в 1993 г, а книга в 1996) и малопригодная к современному использованию. Но как утверждает небезызвестный мем «не все так однозначно». Похоже, что идеи Хантингтона (как и еще одного «зубра» геополитики З. Бзежинского) вполне могут быть применимы для описания взаимоотношений Китая и Запада в (не)далеком будущем. Поэтому я предлагаю обратить на них более пристальное внимание.

Во главу угла разделения цивилизаций Хантингтон ставит культуру и религию. Я предлагаю выделить из культуры одну из ее важнейших составляющих – идеологию. Эти два понятия тесно связанны между собой:

• Культура, как вся совокупность сознательной деятельности человека, порождает идеологию.
• Культура выполняет функцию реализации задач идеологии, проверяет на практике ее жизненную силу.
• Идеология, как и культура, регулирует социальные отношения.
• Идеология, как и культура, представляет собой систему образцов мышления и деятельности.
• На процесс развития культуры оказывают воздействие разные идеологии. В то же самое время культура является средством реализации на практике содержаний многих идеологий.

Если рассматривать цивилизационное различие не столько как деление культурно-религиозное, но как культурно-идеологическое, то основные претензии к теории Хантингтон значительно снижаются. Никто не будет отрицать, что конфликты по линии культурно-идеологической всегда существовали в истории человечества, да и сейчас имъ же нѣсть числа.

Давайте теперь рассмотрим, что же собой представляет культурно-идеологическая база и Запада, и Китая.

Современной Запад: свобода воли и либерализм

Думаю, я не ошибусь с утверждением, что основой Западной цивилизации является постулат свободы воли. Он берет свое начало со времен античности, а затем становления христианства. Один из основных догматов католицизма гласит, что Бог даровал своим детям свободу воли, т. е. способность и привилегию делать выбор самому:

«Ты можешь сам для себя избрать, ибо это дано тебе» Моисей 3:17

«И сказал Господь Еноху: Смотри на этих братьев твоих, они – творение рук Моих; и знание их Я дал им в тот день, когда сотворил их; и в саду Едемском Я дал человеку свободу воли.» Моисей 7:32

Поскольку человек осуществляет свой выбор самостоятельно и несет за него полную ответственность, то этот принцип тесно связан с индивидуализмом. Кроме того, утверждая идею богосотворения человека, христианство отстаивает представление о его богоподобности. Таким образом, личность, как первично духовная сущность, поставлена выше общества.

Все это находит свое прямое отражение в идеях современного западного либерализма. Даже сам этот термин произошел от латинского слова liberalis, что значит свободный. Как мы знаем, либерализм провозглашает права и свободу каждого человека высшей ценностью и устанавливает их основой общественного и экономического порядка: свобода слова, свобода совести, свобода предпринимательства, свободный рынок и т.д. По отношению к государству, он устанавливает приоритет индивида над ним, всячески ограничивая сферы его деятельности и провозглашая невмешательство государства в частные дела гражданина, за исключением случаев, предусмотренных законом.

Все эти постулаты классического либерализма, как и его более современной версии – неолиберализма, широко нам известны и не требуют детального описания. И невзирая на некоторый спад влияния либерализма за последние десятилетия, нужно подчеркнуть, что он является не просто «одной из» идеологий, получивших распространение в странах Европы и Северной Америки. Он лег в основание «жизнеустройства» всей западной цивилизации и определял ее развитие в течение нескольких веков.

Современный Китай: конфуцианство и марксизм

С основными идеями, положенными в основание «жизнеустройства» китайской цивилизации, украинцы, в массе своей, знакомы плохо. Мы со школьной скамьи знаем, что в Китае с древних времен получило широкое распространение конфуцианство, но плохо представляем себе его идеи и их основополагающие влияние на жизнь как всей страны, так и ее граждан. Усилиями многих последователей Конфуция, среди которых особо выделяется Дун Чжунши с его классическим конфуцианством и разработчики неоконфуцианства, это учение играло роль основной религии, мировоззрения, политической идеологии и системообразующего принципа организации китайского государства начиная задолго до нашей эры. Оно сформировало духовно-ценностное ядро традиционной культуры Китая, пребывая в почти неизменном виде свыше двух тысяч лет, вплоть до 20 века. Поэтому по воздействию на китайскую цивилизацию конфуцианство ничем не уступает воздействию христианства на цивилизацию западную.

Даже приход к власти в Китае коммунистов не смог поколебать эти устои. Несмотря на критику учения во времена Мао Цзэдуна, оно фактически присутствовало в теоретических положениях самого маоизма, получив затем еще более широкое распространение в современных условиях. Сейчас оно успешно реанимируется в КНР как носитель ожидающей востребования национальной идеи, становясь одним «столпов» китайского марксизма и теории строительства социализма с китайской спецификой. В своем докладе на ХХ съезде КПК Си Цзиньпин посвятил вопросу китаизации и осовременивании марксизма целый раздел. По его мнению, для отстаивания и развития марксизма необходимо сочетать его с лучшими достижениями традиционной китайской культуры.

Но что из себя представляет такая традиционной китайская культура? По мнению многих исследователей, корни этой культуры выражены в нескольких центральных идеях, одной из которых является «Да тун» («Великое единение»). Оно берет свои корни в даосизме и является одним из идеалов конфуцианства. Появившись впервые еще в 5 веке до нашей эры в «Книге историй» («Шу-цзин», «Шан-шу»), по преданию составленной самим Конфуцием, оно затем развилось в целую социально-политическую концепцию. В социальном аспекте она означает объединение множества людей в четкую иерархию с единоначалием и общими целями и задачами. Во главе стоит совершеномудрый правитель, который занимается установлением порядка, ведет жизнь общества к гармонии. Между ним и народом стоят помощники, воплощающие идеи правителя в жизнь и которые действуют, вдохновляясь его добродетелью. Народ, который находится внизу такой структуры, живет, руководствуясь нравственными правилами, в основе которых лежат умеренность, уважение к другим, особенно к стар­шим, достоинство и чувства пристойности, добропорядочности, приличия. Такое гармоническое общество построено на идеях человеколюбия, ритуала, преданности, разумности и искренности.

С точки зрения Конфуция и его последователей идеальное государство должно быть устроено как семья, в которой роли между членами жестко распределены. При этом идея преданности и покорности снизу доверху – одна из основных идей этики конфуцианства. Сюда относятся покорность и почитание родителей, подчинение младших братьев старшему брату, подчинение подданных своему правителю. Все это нашло отражение в принципе «чжун», с которым тесно связан еще один принцип - сыновняя почтительность «сяо». Это одно из центральных понятий в конфуцианской этике и философии, важный компонент традиционной китайской ментальности. В базовом значении оно относилось к уважению родителей, но поскольку в конфуцианстве государю отводилось место «народного родителя», то оно затрагивала всю социально-политическую сферу. Нарушение норм «сяо» считалось тягчайшим преступлением. В дополнение к этому человек, согласно принципа «ли», должен четко следовать нормам, предписываемым ему обществом, соблюдать все правила, которые он ему предписуются. Без этого, с точки зрения Конфуция, нормальное функционирование общества было невозможно. Ну и золотое правило этики, им сформулированное и лежащее в основе принципа «жэнь»: «Не делай человеку того, чего не желаешь себе».

Но как такие древние взгляды конфуцианства сочетаются со современными трактовками китайского марризма? Для этого я приведу цитату из трактата «Ли цзи» («Книга ритуалов»), выделенную курсивом, в сочетании с современными марксистскими трактовками, выделенные подчеркиванием:

[Когда] действовало Великое Дао, Поднебесная принадлежала всем. Выбирали добродетельных, содействовали способным (чем не идеал демократии), учили верности, совершенствовали в дружелюбии (моральный кодекс строителя коммунизма). Поэтому для людей родными были не только [кровные] родственники, детьми были не только [свои] дети (что это, как не общественное воспитание детей), старцы имели пристанище, дабы окончить свои дни; сильные телом имели применение; дети имели [возможность] расти; сироты, вдовы, бобыли и калеки - все они имели пропитание (по сути, государственное здравоохранение и социальное обеспечение). Мужчины имели положенную долю, женщины - прибежище. [Люди] не любили бросать добро на землю, но и не таили [его] для себя (а это уже общность имущества); не любили не давать силам выхода, но и не работали и [только] для себя (речь о важности общественного труда). Вот почему злых помыслов не допускали, не грабили, не воровали, смуты не учиняли, вот почему, выходя наружу, двери домов не запирали. Это называлось Великим Единением (коммунизм?).

Китай и Запад: столкновение неизбежно?

Если внимательно посмотреть на сформулированные Конфуцием принципы идеального устройства и общества, и государства, тесно вплетенные в идеологию современного китайского марксизма, то бросается в глаза отсутствие базового принципа западной цивилизации – свободы воли. Если отбросить в сторону идеологическую мишуру («На чьей ты стороне?») и оставить только основообразующие принципы («Кто ты такой?») двух цивилизаций, то мы видим коренное и непримиримое противоречие между ними. Индивидуальная личность Запада, ее приоритет над обществом и государством, свобода делать все, что не запрещено законом очень плохо уживается с «семьей/государством» Китая, с его жесткой иерархией, строгим соблюдением обычаев и правил, покорности и преданности «младшего» по отношению к «старшему». Когда достижение общественной «гармонии» является высшим стремлением, то тут нет места каким-то там либеральным правам человека. Вот как об этом пишет китайский философ Ло Чун-Шу:

«Человеку надлежит исполнять свои обязанности перед другими людьми, а не добиваться исполнения своих прав – таков нравственный фундамент общественных и политических отношений в Китае. Концепция взаимных обязательств составляет основу конфуцианства».

Немного отвлекаясь от темы, система китайского «социального кредита», которую у нас называют «цифровым концлагерем», становится хорошо понятной, если на нее посмотреть с позиций конфуцианства. Есть общая гармония, которая выражается в соблюдении неких правил, спущенных в народ высокомудрыми правителями. Пока ты играешь по правилам, то ты пользуешься всеми благами общества. Но если ты их нарушил, ты нарушил ни много ни мало, а общественную гармонию, и тут включаются механизмы «мягкого» принуждения, чтобы вернуть тебя на «путь истинный». Все в пределах норм и принципов Конфуция. То же самое и с дикими противоковидными мерами. Интересы «семьи\государства» превыше всяких индивидуальных «хотелок». Даже в обычной семье, когда чем-то вирусным заболевает ее член, его стараются изолировать и ограничить контакты с другими членами. Так что неудивительно, когда в большой китайской «семье» закрывают целые города, какие к хренам права отдельной «ячейки», если Отечество в опасности. Весьма знакомый подход, правда?

Но вернемся к главной теме. Конечно, в последнее время, особенно после начала вакханалии «культуры отмены», идеалы Запада существенно поблекли. Но они все еще остаются основой западного «бытия» и им тяжело найти общий язык с «бытием» китайским. Глубинный уровень этого противоречия неизменно толкает Запад и Китай к цивилизационному противостоянию.

При этом важно подчеркнуть, что все многочисленные разговоры о том, что Китай является самодостаточной страной, ориентированной только на внутренние проблемы и ему нечего предложить миру в качестве глобальной альтернативы западным ценностям, являются в корне неверными. Такая альтернатива есть, и она активно используется современным Китаем как внутри страны, так и продвигается за ее пределы. Но об этом мы поговорим в следующий раз.

Продолжение следует