О судьбе украинского эксперимента и стратегическом здравомыслии

История успешных стран — это «сага» о серии крупных экспериментов, которые однажды привели к успеху. История Украины вышла на рубеж нового эксперимента, который может быть прерван вмешательством извне. Об этом сложном моменте чуть позже.

С точки зрения автора, честный аналитик обязан рассматривать разные сценарии. Независимо от того, что думает общественное мнение. Патриотизм аналитика не имеет ничего общего с милым сердцу обывателя шапкозакидательством. Если украинско-российские переговоры на высшем уровне состоятся, для украинской стороны и Украины они будут трудными. Возможно, опасными.

***

Подготовка встречи президентов Украины и России ведется теперь на уровне руководителя Офиса украинского президента и российской президентской Администрации. А пока Президент Украины, довольно внезапно и резко, сообщил: «Уже на первой встрече (!) Нормандии я понял, что мы движемся кругами, как цирковые лошади».

Образное сравнение, не слишком лестное для авторитетных политиков. Есть ли основания предполагать, что встреча Владимира Зеленского с Владимиром Путиным не будет выглядеть как «те же, на таком же манеже»? Или чем-то даже хуже, особенно для Украины.

В чем смысл переговоров вообще? В демонстрации принципиальности на камеру? Или в решении реально трудных вопросов и продвижении? Если в продвижении, то куда и за счет чего?

Когда ты президент мира, будь готов, что главным аргументом противной стороны окажется война. Есть ли у тебя в руках карты, весомее карты войны?

***

Бег по кругу Нормандского формата объясняется просто. Крупнейшие партнеры Украины по урегулированию — Франция и Германия — заняли по отношению к России недвусмысленную позицию: «Вы не создаете проблем нам — мы не создаем проблем вам». Позиция США пока не говорит о качественно ином подходе.

Похоже, что все ведущие партнеры Украины твердо решили исходить из собственных долгосрочных интересов, даже если это выглядит не совсем... фэн-шуйно.

Учит ли это чему-то Украину? И если учит, то в чем состоят ключевые собственно украинские интересы, а в чем налет фэн-шуя, который выглядит красиво, но не всегда ощущается приложенным к нужному месту.

Есть ли вообще у Украины видение, о чем договариваться с Россией, если уж начинать договариваться?

Чтобы что-то увидеть впереди, надо увидеть и трезво оценить то, что есть сейчас.

Несложно просчитать, что будет реально маячить за российской позицией на переговорах, что бы ни произносилось формально.

Маячить будет сила. Та же, что лязгает гусеницами на украинских границах. Маячить будет инерция самовосприятия Россией себя, как страны, которая аннексировала Крым, подвесила Донбасс, принудила Украину к Минским соглашениям, переварила санкции, успешно решила вопрос Асада, остановила Карабахский конфликт, вот-вот добьется достройки «Северного потока-2» и т. п. Страны, которая не отказалась от ядерного оружия (и стратегически, в ее глазах, однозначно выиграла), десятки лет находила средства на перевооружение армии и развитие значимых технологий в ВПК. Оставшись среди мировых лидеров в области вооружений.

В конце концов, страны, которая нашла как покончить с остатками полунейтралитета Беларуси (в т.ч. в украинском вопросе), и имеет на руках весомые козыри, чтобы зайти гораздо дальше.

Уточним нюанс. Пока Запад разговаривал и переговаривался, Россия все вышеперечисленное на практике осуществляла. Это не были просто угрозы или просто риторика, но конкретные, зачастую масштабные и дерзкие действия.

Россия, в представлении многих россиян, на всех уровнях российского общества — успешно и последовательно делает геополитический капитал на конфликтах. И она... увы, готова к новому конфликту. Готова искать в конфликте новых дивидендов. В большом конфликте.

С точки зрения автора, России не нужен мелкий победоносный конфликт с Украиной. Она потеряет на санкциях больше, чем приобретет. То же касается гипотетических ракетных ударов по крупным военным и промышленным объектам Украины. К чему призывы на недалеком Севере уже звучали.

Но что если ставки поднимутся выше?

Мне не хотелось бы разочаровывать свято верующих во всемогущие санкции, однако... Надо понимать, что реальная стоимость Украины — это даже не триллионы долларов. То есть именно эта суммарная стоимость Украины на порядки выше всего, что потеряет Россия на санкциях в случае любого прямого конфликта с Украиной (причем Россия давно готовится к очередным потерям от очередных санкций). И это если говорить только об экономике.

Сирийский прецедент показал заманчивую для России и небезопасную для Украины вещь — возможность успешно контролировать весьма значительную территорию, населенную значительным нелояльным Асаду суннитским населением, при помощи очень ограниченных средств. Гораздо меньших, чем есть в распоряжении России. Контролировать, а если нужно, даже проводить пафосные «легитимные» выборы. Читатели, думаю, в курсе недавнего победоносного «переизбрания» Асада с «явкой» в 78% и «результатом» в 95% за.

Будем откровенны, милый сердцу среднего украинского обывателя-мечтателя гипотетический Запад обладал предостаточными военными ресурсами и экономическими рычагами, чтобы таки решить проблему Асада. Но реальный Запад предпочел не рисковать получить миллионы и миллионы новых беженцев. Он просто передал потенциальных беженцев суннитов под контроль Асада.

Есть ли, с точки зрения России (как мы ее, эту точку зрения, пытаемся себе представить), у Украины «чем крыть»?

Давайте без ненужной бравады. Давайте сами почитаем ведущих украинских военных экспертов, посмотрим, что в невоображаемой реальности происходит и сделаем выводы. Украина, по факту, семь лет готовилась воевать с формированиями ОРДЛО, а не с армией России. В представлении России, Киев подготовлен к большой войне несравненно хуже Москвы.

Но автор обратит внимание на нюанс. У Украины есть пока немного времени на поиск решения. Если Россия начнет войну против Украины, маловероятно, что она это сделает раньше чем через год. Не потому что в принципе не может, а потому что через год сможет резко снизить издержки войны.

На чем основаны такие предположения?

"До конца года в Западном военном округе будет сформировано около 20 соединений и воинских частей, — извещает большой мир министр Шойгу. - Организационные мероприятия "синхронизированы с поставкой современного вооружения и военной техники".

Это заявление, думаю, все читали-видели.

Расшифровывается последний тезис Шойгу как поставка в 2021 году в войска ЗВО примерно 2-х тысяч единиц современной техники и вооружений.

Но... Это не еще все, что важно.

Окружающее Украину пространство пока не допилено мелким натфилем. Включая северную границу нашей страны и глубину возможного вовлечения Беларуси.

Желательно отдавать себе отчет, что речь может идти не просто о вовлечении территории Беларуси, но и о вовлечении всех возможностей и силового потенциала этой страны. Общественное мнение которой, например, по отношению к тому же Донбассу, давно и традиционно занимало гораздо, гораздо более пророссийскую позицию чем проукраинскую. А руководство теперь пребывает с украинским в жестком конфликте.

И... Добавим малозаметный для СМИ, но важный в нынешних условиях нюанс.

Очевидно только в ноябре россияне развернут в Дубне серийное производство ударных БПЛА. «В рекордно короткие сроки» (куда же они так лихорадочно спешат?)... Новые БПЛА, сугубо технически, еще нужно будет накопить в адекватных масштабной задаче количествах, обеспечить запчастями, высокоточными боеприпасами и т.п. Даже если операторов готовят уже сейчас, это потребует времени.

Почему все эти штрихи важны?

Дело в том, что уже сейчас российская авиация способна уничтожать украинские ПВО, не входя в зону их действия. Россия способна применять против украинской военной и промышленной инфраструктуры ракетные вооружения, которые украинские ПВО не смогут перехватить. Уже сейчас Россия может попытаться повторить плюс-минус то, что НАТО сделало когда-то в Югославии.

Но, при проступающей конфигурации, российские С-400 «триумфально» с трех направлений (Беларусь, Восток, Крым) способны будут также наглухо закрыть украинское воздушное пространство.

А ударные БПЛА, в этих условиях, добавляют еще и возможность вести боевые действия в любом масштабе с самым минимумом потерь. Потому что станут возможны удары не только по крупным объектам или даже технике, но и по самым небольшим, малозаметным скоплениям пехоты.

Численность армии противника, насыщенность бронетехникой, артиллерией и т. п. при военном бюджете масштаба российского, при описанном раскладе, большого значения не имеют. Как показал Карабах, они только усугубляют количество потерь и трофеев. И увеличивают количество красочных пропагандистских роликов с этими потерями-трофеями в Интернете. Как и глубину падения морального духа противника, а также глубину политического кризиса в несущей безответные потери стране.

Соблазн «попробовать» для России может оказаться огромным, если вообще преодолимым. Попробовать до того, как Украина серьезно продвинется в ракетной программе или в направлении НАТО. А для Украины, в ее современном состоянии, аналог Карабаха станет национальной катастрофой.

Отечественный аргумент о затяжной войне в городах — откровенно слабый аргумент.

Курдов, к примеру, нельзя упрекнуть в плохой военной подготовке, отсутствии смелости или упорства (их бои с ИГИЛ говорят о прямо противоположном). Но они сдавали туркам населенные курдами города на севере Сирии почти или совсем без боя. Не потому, что не могли вести в них затяжные бои. А потому что стремились не допустить огромных, бессмысленных жертв среди курдского же мирного населения. И не допустить тотальных разрушений, делающих исход курдов с этих земель навсегда неизбежным.

Украинский «Президент мира» достаточно очевидно показал, какой ценностью для него являются человеческие жизни, чтобы оппонент этого не заметил. Смелая риторика уже не отменит этого понимания.

Для России показательно и то, что в случае, когда в Сирии дошло до крупномасштабных городских боев (я имею в виду штурм и превращение в руины силами Асада огромного Алеппо), страны-мировые лидеры ограничились выражениями озабоченности.

Что еще наверняка увидела и поняла Россия?

Что когда член НАТО Турция оказалась на грани войны с Россией в Сирии, она не получила никакой поддержки от блока. Потому что конфликт формально происходил вне территории какой-либо из стран блока (когда-то, в случае с Югославией, это еще никого не останавливало).

Что помощь Запада на порядки отстает по объему и скорости от уровня, когда она стала бы реальной гарантией безопасности для Украины.

Если бы Россия наблюдала, пусть не коллективные действия западных партнеров в целом, а хотя бы США... Т.е. реальные решительные, последовательные действия, ведущие к замораживанию строительства «Северного потока-2», предоставление значительного количества комплексов Patriot, размещение на украинских аэродромах американских истребителей 5-го поколения, незамедлительную прямую экономическую помощь, сопоставимую с помощью послевоенной Европе в пересчете на численность населения, подписание обязывающих двусторонних военных соглашений, рост на порядок военной помощи (да, настоящий Ленд-лиз выглядел именно так, масштабно) etc.

Если бы... Но, когда ничего такого не происходит, Украина прочитывается Россией исключительно как банальная пешка в игре «взрослых игроков». Нет, не проходная пешка, которой реально дорожат.

Мучительно долгая поставка «джавелинов» при огромном преимуществе России в воздухе и в ракетных вооружениях — это как вышеупомянутый Ленд-лиз, вылившийся в поставку базук. Это несерьезно и никем как реальная геополитическая ставка воспринято в Москве не будет. О лакмусовой бумажке «Северного потока-2» и т.п. незачем лишний раз подробно говорить всуе.

И да, к слову, о потоках. Ведь правда странно, что страна, прокладывающая бесчисленные трубопроводы, столько лет не может снабдить Крым питьевой водой? Скажем донской. Сложность проекта и цена вопроса — ничто по сравнению с «Северными потоками». Т.е. давно можно было бы «подлатать имперский престиж».

Но, почему-то, это не делается. Почему? Для чего? Не для того ли, чтобы подвесить во времени тему для пропагандистов и благовидный casus belli?

Заметим, что в этом же и смежном регионах турки, к примеру, осуществляют гораздо более сложные проекты (см. стамбульский, ливийский, кипрский проекты турецкой “FIRAT PLASTİK”).

РЕЗЮМИРУЯ

Как это ни парадоксально, все-таки существует то, что может не сразу дойти до российских элит как аргумент. Но вряд ли может не дойти вообще. Россия часто выигрывает у Запада тактически, но проигрывает и Западу, и Востоку стратегически. Ее проблема — отсутствие перспективы.

В Украине привыкли мыслить упрощенными штампами. Более сложная картина мира включает тот факт, что российские элиты, при всех очевидных для нас проблемных нюансах, сотни лет были, и в какой-то мере неизбежно остаются, государственническими. Государственничество не просто сплачивало пеструю и огромную Империю, оно закладывало определенное видение и восприятие времени (охватываемый временной горизонт). Просто посмотрите даже и на сегодняшний географический и тематический охват российских новостей, не говоря о более серьезном.

Так вот, российские элиты не могут не понимать, что нынешняя модель России однозначно ведет в цивилизационный тупик.

Нет будущего у России = нет будущего у ее элит. Не абстрактно. На персональном в т.ч. уровне. Это вопрос довольно непродолжительного времени, десятилетий. И это куда проблематичнее потери заморских вилл, арестов счетов, даже отключения от SWIFT и т.п. Это про гораздо большее.

В нынешней точке драматической мировой истории Россия, по примеру СССР, может попытаться растоптать очередную Киевскую весну и залатать дыру в тонущей лодке (как СССР в «соцлагере», громя весну Пражскую), постаравшись силой вернуть Украину в дружную семью «братских восточнославянских народов». Может попытаться превратить Украину в полигон для масштабных испытаний новейшего оружия и в пространство для демонстрации увядающей силы собственной страны-цивилизации Западу или Востоку. «Отсель грозить шведу» и т.п.

Но, если слегка призадумается, то может и... перестать мешать украинскому эксперименту, при получении гарантий его принципиальной ненаправленности против России. По формуле: «Мы не создаем вам ни геополитических, ни внутриполитических проблем, вы не создаете ни геополитических, ни внутриполитических проблем нам».

В принципе, так либо делают, либо собираются сделать все крупные партнеры Украины. Мы не изобретем нового, но и не останемся в уже бесплодных и бессмысленных для нас геополитических и геоэкономических терках-разборках крайними.

Давайте, ребята, хотя бы договоримся не вмешиваться во внутренние дела друг друга. Давайте хотя бы перестанем стрелять на Донбассе и делать резкие геополитические или военные телодвижения. У нас есть занятия поконструктивнее.

При этом да, Украина не признаёт и не признает аннексии Крыма, отказывается возвращать Донбасс на неприемлемых для нее условиях, переписывать под дулом автомата Конституцию. Украина остается солидарной с крымскотатарским народом и не будет предпринимать никаких шагов против представителей российской оппозиции, находящихся на ее территории, если они не выступают за насильственное свержение российской власти. Украина будет настаивать на возвращении всех удерживаемых украинцев домой.

Но также Украина может предложить создать (и создать) формат для начала взаимоуважительного двустороннего диалога по сколь-угодно длинному списку значимых экономических и гуманитарных вопросов. И делать (в режиме двусторонних, синхронных, равных шагов) все то, что работает к совместной пользе и выгоде. Примерно так делают сейчас или готовы вот-вот начать делать партнеры Украины по всевозможным диалогам.

Почему это нужно Украине? Потому что это максимум, на что мы можем рассчитывать, не имея реальной, решительной, осязаемой поддержки Запада. Бессмысленная, но критически чувствительная для России риторика о скором вступлении Украины в НАТО, создающая реальный повод для абсолютно реального российского «превентивного» удара, к примеру, не приближает этого вступления (его не хотят сейчас сами члены Альянса). И даже глубоко гипотетическое членство в абсолютно аморфном на сегодня альянсе, не является гарантией успеха украинского эксперимента. А вот преодоление драматической бедности, удручающей социальной несправедливости, коррупции и технологической отсталости — такой гарантией является.

Украинскому эксперименту, чтобы все-таки заработать, критически нужно время. Нужно не быть схлопнутым или поломанным под яростным давлением извне.

Зачем такой обмен России?

Во-первых, любая война содержит в себе риски. Как и ее неизбежное следствие - дальнейшая изоляция России от Запада.

Во-вторых, потому что такой обмен или размен и для России жизненно важен.

Глобальная проблема России состоит в том, что она сама нуждается в новой модели развития, но не готова на эксперимент рискнуть. Нынешний этап белорусской истории это тоже иллюстрирует. Откатить к СССР получается, продвинуться куда-то вперед — нет. Но... СССР однажды проиграл конкуренцию и распался.

В современном, подвижном мире реальность выглядит так: Нет экспериментов — нет будущего. Невозможно просто воспроизводить прошлое в новых условиях.

Что если бы СССР в 1968-м не ломал Пражскую весну через колено, а посмотрел, куда она приведет? Что если бы СССР не чванился, а реально изучал и внедрял успешный опыт других стран, не лепя на все и вся ярлыки «ревизионизма» и «реакции»?

Возможно, он и не рухнул бы, как рухнул — нелепо, жестоко и внезапно. А советская матрешка не сжалась бы до масштабов России, породив огромную массу разрушений и конфликтов.

Только вот России, как целостности, дальше-то падать некуда и превращаться не во что. Дальше - за восемь десятков слабых и разрозненных субъектов федерации.

Прервав украинский эксперимент, Россия уничтожит то, что могло бы стать долгосрочным решением, критичным для выживания ее самой.

Украина сегодня пытается найти комплексное решение во многом схожих проблем (причем, для тоже немаленькой страны) — от советского наследия в ментальности, до необходимости преодоления технологического отставания, вездесущей коррупции, низкой конкурентоспособности отечественной продукции, зависимости от сырьевого экспорта, низкой управленческой эффективности, различий между регионами и т. п. Наверное, не все украинские решения прижились бы в России. Это очевидно. Но невооруженным глазом заметно и то, что слишком многие из этих проблем судьбоносны и для российской государственности. И для судеб российских элит. Даже если эта судьбоносность отсрочена на десятилетия, как в случае с Пражской весной и СССР.

И вот в качестве именно такого «полигона» от Украины, в долгосрочной перспективе, могло бы быть гораздо больше пользы всем ее партнерам и соседям, чем от «военного». Не говоря о пользе для самой Украины.