Сирийско-саудовская оттепель: что означает сближение Сирии и Саудовской Аравии?

Первый за 10 лет визит сирийской правительственной делегации в Саудовскую Аравию 27 мая может считаться одним из поворотных моментов в отношениях Сирии и аравийских монархий. Это часть широкого регионального паззла, который начал складываться ещё на рубеже 2016-2017 годов, а обретать черты цельной картины 3 года назад. Неужели Саудовская Аравия и Сирия готовятся к нормализации отношений? Ответ прост: да. Но началось всё не с них.

Военные поражения сирийских антиправительственных группировок во время военных кампаний в Алеппо, под Дамаском и в Восточной Гуте в 2014-2016 годах изменили баланс сил в сторону правительства, заставив монархии Залива — главных спонсоров боевиков — переосмыслить свои приоритеты и цели в этой войне. Восхождение террористов «Исламского государства» (не без помощи тех же монархий) и вовсе создали слишком токсичную и опасную среду в Леванте, которая начала угрожать уже вообще всем вокруг. А дальнейший раскол в среде суннитских арабских государств Залива и блокада Катара ещё больше ослабили их позиции в Сирии, заставив задуматься, а стоит ли того эта война и какой смысл её продолжать.

Первыми дрогнули Бахрейн и Объединённые Арабские Эмираты, которые в декабре 2018 года восстановили дипломатические отношения с Сирией. Формальной «отмашкой» стал первый за годы конфликта официальный визит в Сирию главы иностранного государства — тогдашнего президента Судана Омара аль-Башира. ОАЭ снова возобновили коммуникацию с официальным Дамаском, а с началом пандемии помогли в поставках медикаментов и лекарств. В 2019 году впервые за всю войну была открыта граница между Сирией и Иорданией, а о своей готовности нормализовать связи с Дамаском заявили в Кувейте. В 2020 году, спустя много лет, нового посла в Сирию наконец-то назначил Оман.

И вот, кажется, пришла пора Саудовской Аравии. Слухи о саудовско-сирийской оттепели ходят уже несколько лет. На практике дипломатия между ними активизировалась ещё при Трампе. В 2017 году, после того, как США свернули программы ЦРУ по финансированию и вооружению сирийских антиправительственных группировок, Саудовская Аравия начала постепенно снижать и свою долю поддержки. В январе 2020 года Эр-Рияд прекратил работу сирийского оппозиционного политического органа — Высшего переговорного совета — из-за внутренних разногласий в нём. А с октября 2019 года, после смены главы МИД, саудиты резко снизили критику Асада и официального Дамаска в своей прессе и в публичных заявлениях.

Но лишь после смены администрации в США в январе этого года, саудовцы вышли из тени. В начале мая в Дамаск с негласным визитом приезжал глава Службы общей разведки Саудовской Аравии Халед аль-Хумайдан, где встречался с начальником сирийских мухабарат, генералом Али Мамлюком. И вот 27 мая на международную конференцию по туризму в Эр-Рияд с официальным визитом прибыл министр туризма Сирии Мухаммед Рами Мартини. А в тот же день, будто бы специально, советница президента Сирии Бусайна Шаабан в эфире радио Sham FM подтвердила, что обе страны «работают в направлении нормализации отношений». В следующие несколько дней разные СМИ начали писать о скором открытии саудовского посольства в Дамаске.

Есть несколько причин, по которым Саудовская Аравия вдруг начала форсировать нормализацию отношений с Сирией в этом году.

Во-первых, саудовское руководство банально смирилось со своим поражением в Сирии, вернее с необходимостью придумать другой способ расширить своё влияние на Левант. В Эр-Рияде осознают, что война в Сирии затянулась, и уже давно стала бесцельной и бесперспективной для них. Колоссальные разрушения, которые она принесла с собой в регион, не стоили затраченных усилий, а Башар Асад остаётся у власти, и сегодня его позиции сильнее, чем 10 лет назад. А значит, настало время менять тактику, и подойти к вопросу с другой стороны. Агрессивная прокси-война должна смениться на осторожную дипломатию, политический диалог с использованием финансово-экономических стимулов.

Во-вторых, вспышка конфликта в Сирии и последовавший за этим разрыв Дамаска с арабскими странами создал вакуум политического влияния, который быстро заполнили собой не-арабские государства региона, прежде всего Иран и Турция. Получилось так, что аравийские монархии, сделав ставку на антиправительственные группировки, свергнуть Асада не смогли, а получили прямо противоположный результат — усиление в Леванте их региональных соперников, получивших огромные возможности к экспансии. Соответственно, переход к политическому урегулированию и дипломатическое возвращение в Сирию является самым логичным способом снова вернуть Дамаск в лоно арабского мира, и выбить их из про-иранского лагеря. Первыми это поняли ОАЭ, а сейчас — Саудовская Аравия, особенно после провала в Йемене в 2015-2018 годах.

В-третьих, перед саудитами стоит стратегическая задача региональной стабилизации и выхода хотя бы на временные мирные договорённости с Турцией и Ираном. Де-факто поражение Эр-Рияда в Йемене, неудача в Сирии, тупик в отношениях с местными элитами в Ливане, а также ухудшающиеся связи с администрацией в США, убедили наследного принца Мухаммеда бин Сальмана взять паузу и выйти на региональные торги со своими противниками. Сирия — один из главных вопросов на повестке дня. Она может стать предметом политических договорняков с Ираном, чтобы, к примеру, закрыть вопрос по Йемену. Поэтому, саудовско-сирийская нормализация по сути тесно переплетается с недавно начавшимися в Багдаде саудовско-иранскими переговорами.

В-четвёртых, это приход к власти в США администрации Джо Байдена. Его ценностно-ориентированный подход и либеральная повестка снова привели к росту напряжённости в отношениях с Саудовской Аравией. Санкции за убийство Джамаля Хашогджи, попытки заморозить оружейные поставки в Эр-Рияд, частая критика наследного принца, выход США из войны в Йемене и отказ предоставить саудитам дополнительные системы «Patriot» для защиты нефтяных объектов (хотя этот трэнд начался ещё при Трампе) — всё это заставляет саудовских лидеров ещё больше сомневаться в готовности и желании американцев действительно защищать своих давних аравийских друзей. Получается, что давление Байдена усилило начавшиеся ещё при Трампе тенденции к постепенному отказу саудитов от агрессивной самоуверенной внешней политики, и переходу к более осторожной, автономной повестке с фокусом не на военные авантюры, а на дипломатию и экономические развитие. А без стабилизации конфликтов никакого процветания и развития регион не увидит, не говоря уже об успешной реализации любимого детища принца Мухаммеда бин Сальмана - «Визии 2030» и связанных с ней мега-проектов.

В-пятых, в Саудовской Аравии и других странах Залива уже давно опасаются, как бы пост-асадовская Сирия не стала подобием Ливии, Ирака или Йемена — долгосрочной «чёрной дырой», отравляющей региональную ситуацию, магнитом для экстремистов и радикалов. Ведь по большому счёту, после «эпохи ИГ», которая отвернула мировое общественное мнение от антиправительственных группировок, Саудовской Аравии приход оголтелых вооружённых экстремистов к власти в Дамаске стал совсем невыгоден. А про-демократическая про-западная революция и подавно: она бы подала вредный пример недовольным в самих монархиях. В конце концов, не стоит забывать, что именно Саудовская Аравия и ОАЭ активно поддерживали контрреволюционные политические силы в Египте, Тунисе и Бахрейне после 2011 года. Осознание рисков, связанных со сменой власти Асада в Сирии, пришло уже в 2015 году, когда Эмираты публично заявили о поддержке российского военного вмешательства вразрез с позицией остальных государств Залива.

В-шестых, саудовцы очень хотят выстроить нормальные отношения с Вашингтоном, несмотря на проблемы с Байденом. Они знают о стратегических планах США создать некий проамериканский альянс на Ближнем Востоке, передав ему часть своих полицейских функций. Потому, Эр-Рияд имеет амбиции показать себя способным переговорщиком, лучшим, чем Эмираты и Катар, которые конкурируют с саудитами за внимание Вашингтона, особенно после саммита в Аль-Уля в январе 2021 года, который завершил блокаду Катара. У США до сих пор нет какой-то особенной сирийской стратегии, и они во многом движутся по инерции на наработках времён Обамы. Пользуясь этим, аравийские монархии пытаются склонить Вашингтон к изменению подхода к конфликту. В этом контексте саудиты пытаются не отставать от своих коллег в Эмиратах, которые первыми публично раскритиковали США за их санкции против Сирии весной этого года, и предложить новую формулу завершения конфликта, которая позволит всем участникам из условно «проигравшего» лагеря сохранить лицо и даже заложить основу для будущего «возвращения» в Сирию.

В-седьмых, Саудовскую Аравию заставила шевелиться плачевная ситуация в соседнем Ливане. Сильнейший социально-экономический кризис в этой стране выходит из-под контроля, и подрывает влияние, в том числе, про-саудовских политических сил, разжигая анти-элитарные полу-анархистские настроения в обществе. Отношения Эр-Рияда с ливанскими суннитскими элитами переживают не лучшие времена. После скандальной попытки саудовцев спровоцировать политический кризис в Ливане путём «пленения» премьер-министра Саада Харири в ноябре 2017 года эти связи начали ухудшаться. В конечном итоге, спустя 3 года неудачных усилий выдавить Иран из Ливана, Саудовская Аравия вынуждена вернуться к способу, которым пользовался ещё первый король Саудии — вернуться в Бейрут через партнёрство с Сирией.

Саудовская Аравия и Сирия не всегда находились в конфликтных отношениях. Даже больше, они чаще дружили, чем воевали. Для Эр-Рияда Сирия была «вратами» в Левант. В 1950-1960-х годах они активно поддерживали сирийских националистов в противовес насеристскому Египту. При Хафезе Асаде саудиты часто принимали решения в пользу Дамаска, используя это партнёрство идеологических разных государств в свою пользу, сдерживая влияние Египта, Ирана, Турции и, в своё время, даже Израиля. В 1990 году Сирия и Саудия были ключевыми стейкхолдерами Таифских соглашений, завершивших гражданскую войну в Ливане. Саудовская Аравия наладила хорошие отношения и с Башаром Асадом в нулевых, а в 2010 году они вместе работали над стабилизацией политической ситуации в Бейруте.

Со своей стороны, сирийские правящие элиты тоже были заинтересованы в этом сотрудничестве. Ливан оставался зоной особых интересов для Дамаска, а иранское влияние в Бейруте Асад пытался балансировать саудовским. Вообще, именно при Хафезе Асада получила расцвет политика балансирования между Саудовской Аравией и Ираном, остававшаяся приоритетной и при Башаре. На ней зиждилась практически вся внешняя политика Сирии после 1970 года.

Наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бин Сальман и его окружение очевидно решили вернуться к этому формату взаимоотношений. Им есть что предложить Башару Асаду: финансовая поддержка для стабилизации сирийской экономики и восстановления инфраструктуры, а также политическая поддержка в возвращении в Лигу Арабских Государств. В обмен они будут просить уменьшения влияния Ирана и Турции. Ещё в 2018 году принц Мухаммед в интервью публично заявил, что президент Сирии «останется у власти», и с этим, мол, надо смириться, и сместить фокус с попыток его свержения на попытки с ним договориться и не дать превратиться в «иранскую марионетку».

Официальный Дамаск и сам не против нормализации. Сирия далеко не всегда поддерживала Иран в регионе, а в Ливане они были прямыми конкурентами: сирийцы поддерживали шиитское движение «Амаль», а иранцы - «Хезболлу». Даже несмотря на иранско-иракскую войну, в которой обе страны поддерживали разные стороны конфликта, отношения между ними остались дружественными. К тому же, сирийцы не хотят вечно быть заложниками саудовско-иранского противостояния, а по мере усиления турецкого влияния на севере всё больше заинтересованы в сближении с монархиями Залива, через которых, среди прочего, Дамаск может лоббировать свои интересы в США. Кроме того, сирийцы знают и о конкуренции между Саудовской Аравией и ОАЭ, и пытаются на этом капитализироваться, демонстрируя готовность к нормализации отношений с Эр-Риядом и Абу-Даби.

Особую роль в нормализации между Сирией и монархиями Залива играет Российская Федерация. Именно российские дипломаты, особенно после усиления линии МИД на сирийском направлении в 2019 году, начали продвигать концепт возрождения Сирии как компонента региональной стабильности. Ещё в 2018 году в результате визита министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова в Саудовскую Аравию, стороны заявили, что будут помогать Сирии, а это заявление позитивно восприняли в Дамаске. С февраля 2019 года Россия активизировалась на этом направлении, и в апреле этого года концепт возвращения Сирии в лоно арабских государств и восстановления страны предположительно обсуждался на трёхсторонней встрече лидеров Египта, Иордании и Ирака, которым эту идею тоже забрасывала Россия. Ожидается, что вопрос возвращения Сирии в состав ЛАГ будет подниматься на ближайшем заседании организации.

Мотивация РФ тоже связана с опасениями по поводу турецкого и иранского влияния. Обе страны, с которыми Москва вынуждена сотрудничать, одновременно являются её конкурентами, и их чрезмерное усиление не в интересах РФ. Таким образом, интересы Саудовской Аравии и РФ здесь совпадают, так как Сирия может стать важной частью не только антииранского, но и антитурецкого регионального блока, который пытаются выстроить те же Эмираты и Саудия, заключая соглашения с Грецией, Кипром и Египтом.

Более того, Россия нуждается в финансовых ресурсах аравийских монархий, поскольку самостоятельно не может помочь с послевоенной реконструкцией Сирии. А чем дольше этот вопрос затягивается, чем слабее становится позиция РФ, и тем сложнее ситуация в самой Сирии. Острый «топливный кризис» конца 2020 года показал, что Кремль не может справиться с экономическими трудностями в Сирии самостоятельно, и вынужден просить помощи у иранцев или турков, чем те пользуются, выбивая для себя политические и иные уступки.

В этом плане последние выборы президента Сирии, которые прошли 26 мая, были показательными. В отличие от, например, Турции и Германии, где сирийцам не разрешили голосовать, Кувейт, Оман, Бахрейн и ОАЭ наоборот, не препятствовали этому. Кроме того, визит главы саудовской разведки в Дамаск за 2 недели до выборов, а также приезд сирийской делегации в Эр-Рияд через день после выборов, имели некий эффект легитимизации Асада, по крайней мере самого контекста выборов. Саудовское руководство, как и многие арабские страны не критиковали эти выборы так, как на Западе, что тоже само по себе симптоматично.

Саудовско-сирийское сближение может послужить толчком к переформатированию региональных отношений в Леванте. Возвращение Сирии в большую левантийскую политику может частично восстановить баланс сил, а Сирия получит шанс оправиться после 10-летней войны. Геополитически, официальный Дамаск пытается балансировать между интересами РФ, Ирана и арабских стран. Сирийские власти уверены, что монархии Залива будут вынуждены восстановить с ними отношения, дабы не отдавать Левант на откуп конкурентам в Анкаре и Тегеране. Это даст Асаду возможность удержаться при власти ещё немного, запустить послевоенную реконструкцию и стабилизировать национальную экономику, вернувшись к старой политике сдержек и противовесов на Ближнем Востоке.

Россия будет стараться взять кураторство над этим процессом, чтобы подвинуть США и создать противовес Турции и Ирану, особенно в свете прогресса на ядерных переговорах последнего с Вашингтоном.

При этом, для США такая схема тоже может быть вполне приемлемой. Очевидно, что Сирия для администрации Байдена не является приоритетом. Сдать свои позиции просто так они не могут, не потеряв лицо. Втягиваться глубже в конфликт американцы не хотят, особенно после начала вывода своих войск из Афганистана и завершения процесса переосмысления своего военного присутствия в Ираке. Да в общем-то Байден за первые 100 дней своего президентства ни разу не комментировал ситуацию в Сирии, не высказывался против недавнего весеннего ближневосточного турне Лаврова, не критиковал последние манёвры арабских стран вокруг восстановления связей с Сирией. Это значит, что у РФ и США даже есть шанс достичь некоего компромисса, который откроет путь к реанимации мирных переговоров в Женеве.

Первым тестом новой конфигурации вокруг Сирии могут стать гуманитарные переговоры между РФ и США. В июле истекает срок резолюции СБ ООН о гуманитарных поставках ООН в Сирию через подконтрольный Турции КПП «Баб аль-Гауа» в провинции Идлиб. В прошлом году из-за разногласий США и РФ поставки чуть не сорвались. В этот раз будет видно, насколько новая администрация Белого Дома готова решать этот вопрос и какой изберёт подход, особенно после саммита Путина-Байдена 16 июня.

Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, на канал «Хвилі» в Youtube, страницу «Хвилі» в Facebook, страницу «Хвилі» в Instagram.