Арифметика «псевдо-открытых списков»: реально ли обойти волю партий

Выборы местных депутатов 25 октября 2020 года в громадах от 10 тысяч избирателей должны были пройти по так называемой системе «открытых списков». На деле, принятая версия Избирательного кодекса предусматривает некий гибридный вариант «полуоткрытых списков», сохранив за партиями определяющее влияние на «проходимость» кандидатов и усилив его нормами об императивном мандате.

Остаются ли шансы у кандидатов, которые не договорятся со своей партией о высоких номерах в списках? Можно ли хотя бы ориентировочно рассчитать пресловутые «25 % от избирательной квоты», открывающие кандидату путь наверх территориального списка? Присутствует ли разница в аспекте «открытых списков» для больших городов и маленьких ОТГ? Как территориальная комиссия может повлиять на «открытость списков»?

Аналитический центр «Обсерватория демократии» продолжает моделирование электоральных процессов и разбирается с тем, насколько весомы окажутся голоса избирателей, поданные за конкретных кандидатов в списках.

«Кэшевая» рациональность партий

Еще в начале февраля в статье «Полуоткрытые списки на местных выборах: уловки Избирательного кодекса» нами был проведен анализ вступившей в силу редакции Кодекса и развенчан миф о внедряемых им «открытых списках». Моделирование распределения мандатов для Харьковского горсовета показало, что 24 мандата из 84-х распределится среди единых, а не территориальных (окружных) списков – то есть исключительно согласно той очередности, которую определит партия.

Что касается остальных 60-ти мандатов, то блокиратором «системы открытых окружных списков» служит 259-я статья, вводящая барьер в размере 25% от избирательной квоты для продвижения вверх по внутрипартийному рейтингу. Другими словами, за кандидата может быть подано больше голосов, чем за всех его конкурентов-однопартийцев, но если никто из них не наберет условные полторы тысячи голосов – то по умолчанию, сохраняется очередность, предложенная партией.

Что поменялось в этом аспекте за полгода дискуссий и редактирования Кодекса? По большому счету, ничего – разве что добавился (или вернулся, если сопоставлять с законом, по которому проходили выборы-2015) «первый закрепленный номер списка». Своего рода «флагман» партии, который возглавляет единый список, гарантированно проходит в случае преодоления партией 5% барьера, и при этом не закрепляется ни за одним из округов.

Хотя шансы на «приоткрытие» территориальных списков были. Одна из поправок, предполагавшая снижение барьера с 25% от избирательной квоты до 5%, была близка к принятию, но в последний момент депутаты решили оставить всё как есть. По большому счету, на чашах весов было два аргумента, и перевесил тот, который касался контроля за «проходимостью» с сопутствующей ему торговлей высокими номерами.

Неучтенным остался рациональный аргумент в пользу «открытых списков». А рациональность открытия списков для партий заключается в том, что это могло бы принести им дополнительные голоса, а значит и мандаты. Полноценная «система открытых списков» помещает кандидатов в равную конкурентную среду и создаёт мотивацию для активного поиска «персональных голосов» за себя, которые автоматически идут в копилку партии. Грубо говоря, если каждый такой кандидат найдёт в округе 100 знакомых/соседей, которые готовы поддержать лично его, хотя изначально не являлись базовыми избирателями его партии, то партия расширит свой электорат и получит дополнительные 500-1200 голосов в округе. Кандидат, понимая, что всё в его руках и прохождение в совет зависит от его работы с избирателями в округе, будет гораздо полезнее для партии.

А вместо этого получается модель, когда «и верхи, и низы не хотят». Обладатели условно проходных номеров не видят смысла вкладываться в кампанию и разворачивать какую-то бурную деятельность, так как они уже вверху рейтинга и шансов их потеснить - крайне мало; а «непроходные номера», видя этот высокий барьер в виде «25% от квоты» и трезво оценивая свои шансы, тоже демотивированы вести активную кампанию и помогать партии. К сожалению, этот рациональный аргумент полезности «открытых списков» для партий был проигнорирован.

Просвещение в «турборежиме»

Из положительных (хотя и не самых значительных) изменений следует отметить «перемещение» графы, в которую избиратель может вписать номер выбранного кандидата: вместо самого низа бюллетеня, как было в предыдущей редакции Кодекса, эта свободная клетка будет находиться на одной высоте с названием выбранной партии и ее территориальным списком кандидатов. Теоретически это повышает вероятность, что избиратель воспользуется своим правом проголосовать еще и за кандидата.

С другой стороны, эксперты сходятся во мнении, что путаницы с заполнением бюллетеней всё же будет много. Часть избирателей могут по ошибке вписать в свободную клетку номер партии, а не кандидата. Другие – не разберутся с «трафаретным» (по аналогии со старыми почтовыми индексами) вписыванием цифр.

Уже понятно, что огромное количество спорных ситуаций придётся на месте решать участковым комиссиям. Самим же комиссиям работы прибавится многократно, в связи с необходимостью подсчитывать число голосов, поданных за каждого кандидата из территориальных списков. И вот этот объем умножается на три, так как выборы в совет ОТГ, районный и областной советы – это абсолютно разные списки партий, кандидатов и разные результаты.

На фоне таких ожидаемых трудностей для комиссий, миссия избирателя, которому предстоит разобраться с корректным заполнением 4-х бюллетеней, выглядит вполне посильной. А с точки зрения нашей исследовательской задачи внимание к таким техническим деталям оправданно – степень «открытости списков» и шансы кандидатов поменять предначертанную партией очередность напрямую зависят от процента избирателей, которые захотят и смогут правильно воспользоваться своим голосом за конкретного кандидата.

Этот процент – самое неустойчивое и вариативное место моделирования. Воспользуются многие – списки «приоткроются», разберутся единицы – значит, парламентская уловка с «псевдо-открытыми списками» сработает. При этом работа на рост этого процента – объединяющий мотив для всех кандидатов, не договорившихся об условно проходных местах в территориальных списках, но не покинувших надежду на избрание.

По сути, на просветительскую кампанию по объяснению избирателям «системы открытых списков» и правил заполнения бюллетеней осталось два с половиной месяца – парламент и тут преуспел, дотянув изменение законодательства о выборах до своеобразного антирекорда (президентская подпись на законопроекте №3485 с изменениями в избирательном законодательстве появилась 22 июля – то есть, за три месяца до дня голосования). Теперь же предстоит в «турборежиме» проводить ту работу с избирателями, на которую в других странах отводят годы.

Четверть квоты – много или мало?

Перейдем непосредственно к моделированию, принимая во внимание его некоторую условность. Для начала нам нужно ориентировочно рассчитать «избирательную квоту» - и именно это невозможно сделать точно, так как все переменные в ее формуле станут известны по итогам голосования. Именно поэтому приведенные ниже расчеты следует расценивать исключительно как моделирование, позволяющее оценить порядок величин и выявить некоторые закономерности, а не точный расчет абсолютных значений.

Появление «первых номеров» единых списков немного изменило формулу избирательной квоты: в ее числителе по-прежнему сумма всех голосов, поданных за преодолевшие 5% барьер партии, а вот в знаменателе - небольшая корректировка: теперь тут не общее число мандатов совета, а число вакантных мандатов. То есть, из общего числа (26, 34, 84 или 120) необходимо вычесть гарантированные мандаты для первых номеров списков прошедших партий. Как нетрудно заметить, эта корректировка немного увеличивает квоту и усложняет задачу по набору голосов в размере 25% от этой квоты для продвижения вверх по списку.

Возьмем для расчета квот следующие вводные: пусть явка составляет 50%, а за партии, преодолевшие 5%-й барьер, суммарно будет отдано 85% голосов. При этом пусть в совет проходит 5 партий – то есть, в знаменателе из числа мандатов совета (26, 34 итп) будем вычитывать 5 гарантированных «первым номерам» списка мандатов. Составим график для иллюстрации связи между количеством избирателей, числом мандатов в совете и размером избирательной квоты.

Обращает на себя внимание то, как квота ведет себя в точках перехода от одного типа советов (например, с числом мандатов 64) к соседнему типу. В этих точках квота снижается, после чего опять идёт постепенный рост. Рассмотрим для примера два ОТГ с 999 999 и 1 000 000 избирателей – в первом размер совета составляет еще 64, а во втором уже 84 мандата. Из-за этого в большем совете в формуле квоты увеличивается знаменатель при практически неизменном числителе, и квота уменьшается. Так, в нашем примере для первой ОТГ квота составит 7196 голосов, а для второй – 5380.

Соответственно уменьшаются и «четвертинки квот», которые нужно набрать кандидату в своём округе. Однако формула количества округов привязана к числу мандатов совета – а значит, для понимания, в каких ОТГ, при прочих равных, списки будут «более открытые», нам недостаточно графика квоты, но нужно еще и число округов. Оно рассчитывается как число мандатов совета, деленное на 10 (округленное к ближайшему меньшему целому числу и с допустимым отклонением ±2). В нашем моделировании ОТГ делится на равные округа, но в реальности это будет не так – размеры округов могут отличаться.

Также следует обратить внимание, что в действующей редакции Кодекса была несколько изменена «вилка», привязывающая число мандатов совета к численности избирателей. Эта корректировка затронула, в частности, многие громады Харьковской области, которые вместо 34-х депутатов получат 26. Актуальный вариант – приведен ниже.

Рассмотрим несколько типичных примеров для ОТГ с разной численностью избирателей, а также для Харьковского городского и областного советов.

То есть, при делении ОТГ с 15-ю тысячами избирателей на 2 округа кандидату для продвижения вверх по списку необходимо найти 76 голосов в округе из 7500 избирателей (из которых ожидаемо придут 3750 человек). Если ту же громаду комиссия разделит на 4 округа – 76 голосов (константа) придётся искать уже во вдвое меньших округах, что осложняет задачу.

Для Харьковского горсовета четверть квоты составит 1465 голосов, и при делении на минимально возможные 6 округов списки станут «чуть более открытыми», а «нарезка» на 10 округов – соответственно, снизит шансы кандидатов поменять очередность. При этом рекомендация «по возможности» (в Законе так и сказано!) соблюдать границы районов при делении на округа оставляет больше шансов на «приоткрытие списков» в крупных районах и наоборот – консервирует установленную очередность в наименее населенных.

Резюме

Вместо выводов резюмируем ответы на заявленные в первых абзацах статьи вопросы, по итогам проведенного моделирования.

Остаются ли шансы у кандидатов, которые не договорятся со своей партией о высоких номерах в списках?

Да, шансы остаются, хотя и небольшие (судя по опыту других стран, где вводилась аналогичная система). Для того подавляющего большинства кандидатов, которым не достанутся высокие места в составленных партиями списках, не остается никакого другого выбора, кроме как искать «персональные голоса» за себя, объяснять избирателям правила заполнения бюллетеня и «штурмовать» «четвертушку» избирательной квоты.

Можно ли хотя бы ориентировочно рассчитать пресловутые «25 % от избирательной квоты», открывающие кандидату путь наверх территориального списка?

Избирательная квота рассчитывается как сумма голосов, поданных за все преодолевшие барьер партии, деленная на разность общего числа мандатов совета и количества прошедших партий. Рассчитать ее точно заранее нельзя, так как все параметры определятся непосредственно в день голосования. Однако ее можно приблизительно спрогнозировать, как это было сделано в нашем моделировании. Для этого необходимо выбрать вводные данные – сколько голосов суммарно будет подано за прошедшие в совет партии (то есть, нужно спрогнозировать явку и процент голосов, оставшихся «под чертой»), а также число этих партий (оно влияет несущественно, так что тут точность прогноза менее важна).

Есть ли разница в аспекте «открытых списков» для больших городов и маленьких ОТГ?

Можно предположить, что разница есть, и она достаточно существенна. В маленькой ОТГ 25% от квоты может составить 50-100 голосов, которые надо найти в многотысячном округе. При этом традиционно местные выборы в селах, поселках, небольших городах гораздо более личностно-ориентированы – это, грубо говоря, голосование за кого-то из лично знакомых соседей, а не «котов в мешке» с партийным брендом. Гипотеза, справедливость которой подтвердят только сами выборы, состоит в том, что статистически самыми «закрытыми» из 56-ти ОТГ Харьковской области будут списки на выборах в Харьковский городской совет (где 25% от квоты составит около 1500 голосов). И наоборот, на выборах в небольших ОТГ (каковых в области - подавляющее большинство) у кандидатов будет больше шансов поменять итоговую очередность в территориальном списке. Хотя, если изначально более узнаваемых кандидатов партии будут ставить на высокие места, то, возможно, тенденция таких итоговых корректировок и не проявится ощутимо.

Как территориальная комиссия может повлиять на «открытость списков»?

Так как 201-я статья Избирательного кодекса допускает отклонение ±2 от ориентировочного числа округов, территориальные комиссии имеют достаточно большое пространство для манёвра, которое напрямую может повлиять на «открытость списков». Общая закономерность такова: чем меньше будет создано округов на территории ОТГ – тем более вероятным становится изменение предписанных партиями очередностей списков. И наоборот, покорить 25% квоты кандидатам будет тем сложнее, чем сильнее комиссии раздробит территорию на максимально допустимое число округов.

Антон Авксентьев, кандидат политических наук

Аналитический центр «Обсерватория демократии»

Материал подготовлен в рамках проекта «Promoting Democratic Elections in Eastern Ukraine», который реализуется при финансовой поддержке Национального фонда в поддержку демократии (NED). Содержание публикации не обязательно отражает точку зрения NED и является предметом исключительной ответственности Аналитического центра «Обсерватория демократии».