Мать погибшего на Донбассе российского добровольца считает, что ее сыну еще повезло

Мама 18-летнего российского пулеметчика Евгения Пушкарева из Кронштадта, погибшего в Луганской области, в эксклюзивном интервью изданию «ГОРДОН» рассказала о том, почему ее сын пошел на войну, кто виноват в его гибели и как она перевозила его тело на родину.

Страница ВКонтакте 18-летнего Жени Пушкарева еще совсем «живая». В последний раз он заходил на нее в начале октября: чьи-то мудрые мысли, какие-то смешные тинейджерские приколы, ироничные записи бывалых об отношениях с девчонками. Страница – «живая», а Жени уже почти две недели как на свете нет.

О том, чем интересовался, можно судить по группам, в которых состоял: «Прыжки с парашютом для всех желающих», «Группа не для трусов», «Кронштадт – город воинской славы»,
«Донецкая республика русское лето», «Военкомат НОД Павел Губарев». И репосты с сайта «Новороссии»: НАРОДНАЯ АРМИЯ СТРЕЛКОВА ПРОДОЛЖАЕТ МОБИЛИЗАЦИЮ ДОБРОВОЛЬЦЕВ, мужчин и женщин, из любых регионов страны и патриотов других стран». С контактными телефонами и адресами, по которым нужно прибыть.

Женя Пушкарев посчитал, что этот призыв адресован именно ему. 3 сентября он исчез, оставив на холодильнике записку: «Мама, я уехал в другой город, вернусь через два месяца, по возможности буду звонить и писать». Через несколько дней по телефону он признался, что едет воевать на Донбасс. О планах Жени знали друзья, но из солидарности скрыли его тайну. Мог знать о них и еще один человек – руководитель военно-спортивного клуба «Скала», в котором Женя проводил все свободное время на протяжении трех лет, но и ему не сказал ничего. Наверное, понимал, что взрослые на войну его не отпустят.

Женя был зачислен в пулеметчики «Луганской народной республики» и попал в разведгруппу, в составе которой был направлен на оборону поселка Никишино в Луганской области, где и погиб 10 октября, прикрывая отход боевиков. Друзья Жени рассказывали его маме, что к этому времени он уже хорошо стрелял из автомата Калашникова и из пулемета, но навыками боя не владел совсем. А очень хотел научиться воевать по-настоящему, чтобы потом служить в элитных войсках.
От тяжелого ранения он умер почти сразу. Его тело с трудом удалось переправить в один из госпиталей Ростовской области, откуда и забрали Женю родные. Похоронили в Кронштадте 17 октября. Гроб несли воспитанники того самого ВСК «Скала», где Жене, видимо, и привили не детский интерес к войне. Военно-патриотическое воспитание в России давно уже стало одной из важных государственных задач.

На похоронах его мама, Жанна Пушкарева, сказала сквозь слезы, обратившись к журналистам «Новой газеты»: «Я хочу огласки. Хочу, чтобы как можно больше людей узнали о том, как погиб мой сын. Как его завербовали, заморочили голову, сыграли на его чувствах… Мы не будем делать из этого тайны, мы хотим, чтобы все знали правду… Может быть, это поможет другим родителям. Может быть, это спасет их детей…».

Решиться на разговор с мамой Жени, которая еще не отошла от утраты, было непросто. Но, к нашему удивлению, узнав, что звонят из Украины, разговор она не оборвала. Сказала, что украинцев в гибели сына не винит.

Когда мы с ней прощались, к чувству сострадания прибавилось еще и ощущение… гуманитарной катастрофы. В войне 2014-го жертвы исчисляются не только количеством погибших с той и с другой стороны, но и живых – окончательно запутавшихся миллионов россиян, доводящих до отчаяния своих украинских родственников и друзей непониманием того, что происходит в Украине. Потеряв сына, мама Жени Пушкарева сетует на то, что он был слишком молод. «Если вы уж собираете армию, ищите обученных людей», – говорит она, как бы обращаясь к вербовщикам из «Новороссии».

Но при этом она сочувствует родным всех, кто погибает в Украине, – мирных жителей, и бойцов украинской армии. Круто заваренная по кремлевскому рецепту каша забила головы, в сущности, не злым людям. Они за мир. Ну а то, что в Украину на своих штыках его «несут»  российские боевики, их не смущает. Люди, которые Женю встречали, провели его через какой-то «черный коридор», вместо того чтобы сказать: «Мальчик, подрасти сначала, потом придешь».

– Жанна, примите наши соболезнования. У нас в Украине тоже очень много горя – за время этой войны погибло более тысячи военнослужащих и три с лишним тысячи мирных жителей…

– Спасибо. Я сочувствую людям в Украине, мне их очень жалко, но я, честно, не понимаю, что они там делят. До того как мой ребенок поехал воевать на Донбасс, я не сильно вникала в то, что там у вас происходит. Я не интересуюсь политикой.

– Тем не менее, именно политика принесла горе и в ваш дом.

– А что может понять ребенок в 18 лет? Он романтик, патриот. Женя даже в армии не успел послужить. Он заполнил анкету на сайте «Новороссии», возраст свой указал, наверное. Но это никого не остановило. Его даже через границу не пропустили, потому что он молодой. Но все равно люди, которые Женю встречали, провели его через какой-то «черный коридор», вместо того чтобы сказать: «Мальчик, подрасти сначала, потом придешь». Я против того, чтобы ребят вербовали через интернет. Если вы уж собираете армию, делайте это как-то официально, ищите обученных людей.

– Официально не могут – тогда Россия вынуждена будет признать, что ведет войну против Украины. А так Россия вроде бы и ни при чем: сам захотел, сам поехал. В том-то и подлость по отношению к таким, как Женя. Ведь это для вас – страшное горе, а в Кремле жертв, простите, не считают.

– Но разве можно вербовать на войну детей? Для него это фактически была игра.

– Игра – это когда оловянные солдатики, которым не больно. А там – живые люди, и если взял в руки оружие, значит, готов убивать…

– Женя с 6-го класса занимался в военном клубе «Скала», ездил на реконструкции военных действий, принимал участие в съемках военных фильмов, в акциях памяти о бесланской трагедии – они у нас проходят каждый год. Поймите, мой ребенок ехал в Украину не убивать, а защищать. Видел по телевизору, как там бомбят мирных жителей, вот и решил им помочь. А еще в Кронштадт к его другу приехала девушка, беженка из Донецка – она много рассказывала о том, что там происходит, как страдают люди. Женя обо всем ее подробно расспрашивал. Я знаю, что в этом селе Никишино, где он погиб, остались одни немощные старики – остальные все сбежали. Так наши ребята этих бабулечек жалели, подкармливали. Женя делал то, что мог.

– Жанна, а вы сами подробности о войне в Украине откуда узнаете?

– Раньше смотрела российские новости, особенно когда Женя был там. Мы всей семьей переживали перед телевизором. А сейчас, когда мой ребенок погиб, я не хочу ничего смотреть. Но в интернете все время на какую-то информацию натыкаешься. Сегодня вот прочла, что в Петрозаводске похоронили мужчину, который погиб в Донецке. Но это взрослый человек – не то, что мой мальчик.

– Администрация города помогала вам в организации похорон?

– Мне помогали только люди. Кто сколько мог – несли по 10, 20 рублей. Вывезти его из Ростова было очень трудно, я долго искала машину через знакомых.

– Вы верите российскому телевидению? Ведь эти дяди в дорогих галстуках и напомаженные тети лгут с экранов так искусно, что им поверил не только Женя, но и миллионы россиян.

– Нам всем, наверное, привирают – и в России, и в Украине. У моих друзей родители живут в Киеве. Они рассказывают, что по российскому телевидению, бывает, передают неверную информацию. Но то, что мирные люди страдают, – это ведь не выдумки? А вообще разобраться сложно, и всей правды мы не узнаем.
Это власти во всем виноваты, но пока их самих беда не коснется, они ничего не поймут

– Вот вы говорите: ваш сын поехал в Украину защищать мирных жителей. А вы не думали о том, что Украина сама защищается от агрессии? За время этой войны на Донбассе побывали 15 тысяч российских военнослужащих – целая армия. Одни погибают или возвращаются домой, но на смену им приходят другие. Из-за них сотни тысяч людей на Донбассе вынуждены были покинуть свои дома, а многие и вовсе без жилья остались.

– Вот и я думаю: в Украине идет гражданская война. Не понимаю, при чем здесь российские военные.

– В Украине нет гражданской войны. На нашу страну напала Россия, и даже если такие романтики, как ваш сын, ехали в Украину из благородных якобы побуждений, большинство россиян воюют там за деньги или же по приказу своих командиров, которые, в свою очередь, получают приказы из Кремля.

– Да, я знаю, что добровольцы едут на эту войну со всей России. Очень много ребят из Питера, а один из друзей моего сына, на руках у которого он умер и который довез его тело до российской границы, – так он вообще с Камчатки. Я не могу спорить, есть, конечно, сволочи и в России, которые не понятно, на чьей стороне. Но те ребята, что мне помогали, – не такие. Они снова собираются ехать в Украину. Мы их, конечно, не хотим отпускать. Но они говорят, что хотя бы гуманитарную помощь должны своим товарищам отвезти – одежду, бронежилеты, хоть какую-то еду. Эти добровольцы все голые и разутые, и никаких спонсоров у них нет.

– Вы им напомните о «случайно заблудившихся» костромских десантниках, которые попали в плен в Донецкой области, и о псковских – которые вернулись домой «грузом-200». Погибает россиян в Украине очень много, но именно эти истории благодаря прессе перестали быть военной тайной.

– Я этих ребят понимаю. Как они могут бросить людей, которые в опасности? Я знаю: если бы мой сын не погиб, он оставался бы там до последнего.

– Жанна, вы говорили, что хотели бы предать огласке вашу трагедию ради того, чтобы не погибали чьи-то сыновья. Пожалуйста, передайте друзьям вашего сына, что украинцев не нужно защищать. Чем быстрее с Донбасса уйдут российские военнослужащие и наемники, тем быстрее закончится эта война, которая принесла столько горя и украинским, и российским семьям. Ведь это российская власть воюет руками ваших детей.

– Знаете, когда у нас тут недавно выборы проходили, я в бешенстве кричала: «Какие выборы, когда наши дети гибнут?!». В стране творится черт знает что, а они тут выбирают друг друга. Я думаю, что это власти во всем виноваты, но пока их самих беда не коснется, они ничего не поймут. И тех людей из «Новороссии», что моего сына завербовали, я тоже бы расстреляла лично. Думала об этом, когда ехала забирать тело сына в Камено-Шахтинск: взяла бы автомат и перестреляла. Женю, спасибо, хоть в госпитале там приняли, но только при том условии, что за ним приедут родные. Потому что много случаев, когда вообще не забирают тела, и тогда госпиталь сам должен хоронить. А сколько тех, кто остался лежать там, в Украине? Моему мальчику еще повезло – его хотя бы похоронили родные. Спасибо его товарищам – вернулись за ним, вынесли из-под обстрела, а сколько матерей вообще не знают, что с их детьми?

Источник: «ГОРДОН»