Спустя две недели после авиаудара международной антитеррористической коалиции в сирийском Дейр-эз-Зоре родственники погибших в нем боевиков-граждан РФ так и не получили тела своих близких.
Об этом пишет DW.
7 февраля под ударпопали наемники так называемой частной военной компании (ЧВК) Вагнера. Газета «Ведомости» заявила о 50 погибших наемниках и около 70 раненых. Установлены имена как минимум девяти погибших, предположительно бывших боевиками. МИД РФ вначале подтвердил гибель пятерых граждан России в Сирии, не военнослужащих, а затем опубликовал комментарий, в котором говорится о «нескольких десятках» раненых и погибших граждан России и стран СНГ, поехавших в Сирию «по своей воле и с разными целями». Сколько всего бойцов потеряла ЧВК за время конфликта в Сирии, неизвестно.
Многие из воющих от ЧВК в Сирии ездили воевать в Донбасс и Луганск, сохранив те же позывные. «Мои, в первую очередь, в Сирию и поехали», — говорит Владимир Ефимов, глава свердловского Фонда ветеранов спецназа, который также был, как он выражается, «добровольцем» в Донбассе. По его словам, в основном это были офицеры, прапорщики, сержанты, принявшие в свое время присягу в России. Часть из них заключили контракты с министерством обороны и уехали в Сирию как военнослужащие. «Кто не смог этого сделать из-за возраста и инвалидности, нанялись в ЧВК. Наша порода такая, что не столько за деньгами, сколько за адреналином», — поясняет Ефимов.
Так считает и Руслан Тарнавский, друг погибшего в Сирии 45-летнего Игоря Косотурова из Асбеста — небольшого города в Свердловской области. Он рассказал DW, что в Сирию Косотуров (до этого они оба воевали в Донбассе) поехал из патриотических чувств. «Конечно, ЧВК — это не правительственные войска, но любой человек в России до недавних пор думал, что работают они в связке с армией РФ. Может, заработок и был приятным бонусом за риск, но парни ехали туда не из-за этого. Будь эта кампания не пророссийская, 99 процентов туда бы не пошли», — убежден Руслан Тарнавский.
По словам Владимира Ефимова, из Свердловской области в ЧВК Вагнера было не менее 30 человек. 20 из них он знал лично, переписывался. Его телефон наемники оставляли своим женам перед отправкой в Сирию на случай, если сами перестанут выходить на связь: они давали подписку о неразглашении и женам много не рассказывали.
В 2017 году боевики ездили большой группой в тренировочные лагеря для месячной переподготовки, рассказывает Ефимов. Заполняли анкеты, проходили тесты на психологическое состояние, их пробивали по базам, чтобы не было должников, например, алиментщиков. После чего на полгода уехали в Сирию. Убитых не было, только раненые.
«Потом вернулись в отпуск, богатые: кто ипотеку закрыл, кто еще чего, — говорит Ефимов. — Глядя на них, еще около десяти человек подтянулись». По его словам, наемники должны были пробыть дома до середины февраля. Но их вызвали 22 января, а 28-го отправили на самолете в Сирию. «До 8 февраля хоть эсэмэски слали, после связь оборвалась. Жены мне звонят, рыдают. Из 30 человек на связь вышел только боец с позывным «Лис» — имя не могу раскрыть. У него ранение средней тяжести, лежит в военном госпитале в Ростове. У него забрали сначала телефон, но он нашел другой и позвонил жене. Остальные — тишина».
Родственники, которые хотят узнать хоть что-то о судьбе своих близких из группы Вагнера, оказались в серой зоне. Обращаться в Минобороны нет смысла — формально наемники не военнослужащие, а само наемничество запрещено и подпадает под статью Уголовного кодекса. По той же причине разводят руками и правозащитные организации, помогающие военным, предлагая разве что психологическую поддержку. К тому же семьи погибших стараются не поднимать шума, боясь потерять компенсацию от ЧВК — деньги, выделяемые им в случае смерти или ранения наемника.
«Даже если там есть погибшие, все предупреждены строго-настрого, — считает Наталья Жукова, руководитель нижегородского областного Комитета солдатских матерей. — Пять миллионов, выдаваемые за гибель, многим закрывают рты, потому что бедность страшная».
Сумму в пять миллионов рублей Наталья впервые услышала от мамы погибшего в Сирии частника. Женщина уже забрала тело сына из Ростова-на-Дону, похоронила его, получила от ЧВК деньги, но все же обратилась в комитет с просьбой узнать, как именно погиб ее сын. Помочь тогда не получилось: «Мы не смогли найти никого, кто бы нам мог посодействовать, тех же сослуживцев. Она потом пришла через день-два, стала кричать: «Вы такие же, как наше правительство, всех кидаете. Я вас прокляну!»
Сыну этой женщины было за 30, рассказывает Жукова. Бывший вдвшник воевал в Донбассе, привез оттуда большие деньги, дома открыл свое дело, купил машину. Потом у него «то ли бизнес не пошел, то ли не навоевался» — поехав в Сирию наемником, он погиб летом 2017 года.
В Україні можуть заборонити "небажані" дзвінки на мобільний: про що йдеться
Зеленський: Путін зробив другий крок щодо ескалації війни
В Україні посилили правила броні від мобілізації: зарплата 20000 гривень і не тільки
На Київщині добудують транспортну розв’язку на автотрасі Київ-Одеса
«Когда я маму спрашивала, как ее сын туда попал, она сказала, что просто какая-то проводница его пригласила. Она оставила матери контакты, но просила не называть ее по имени-отчеству, говорит, зовите меня «Зима». Я говорю: «Стоп. «Зима» — это вообще-то позывной». Тогда мама показала фотографию «проводницы» — и правда, стоит женщина в военной форме», — вспоминает Наталья Жукова.
После 7 февраля, судя по сведениям, которые удалось собрать DW, родственники погибших наемников еще даже не получили их тела. По словам Руслана Тарнавского, семья Косотуровых не знает, где тело их сына и когда его привезут. Не хоронили и 51-летнего Владимира Логинова, еще одного из тех, чьи имена стали известны: тело семье до сих пор не выдали. В Россию до сих пор не доставили и тело 33-летнего Кирилла Ананьева, национал-большевика из Москвы и члена незарегистрированной партии «Другая Россия», подтвердил DW сопредседатель партии Александр Аверин.
Правозащитники предполагают, что тела наемников из Сирии могут быть доставлены в 522-й центр приема, обработки и отправки погибших в Ростове-на-Дону — самый большой в стране, где проводят также экспертизу ДНК. Большие ангары с холодильниками на 400 тел построили по время второй чеченской войны. Некоторые останки лежат там с тех самых пор неопознанные.
«Мы еще тогда мрачно шутили: это для будущей войны эти ангары поставили, — говорит Наталья Жукова. — Но если вы не родственник официального военнослужащего, то на территорию не пустят. Выяснить что бы то ни было даже нам не представляется возможным, хотя в чеченскую войны для нас все было открыто, я даже по тихой могла эти трупы фотографировать и составлять картотеки».
«Погибших или раненых частников можно искать как просто граждан России, оказавшихся за рубежом, через консульство МИД и МВД, — говорит Валентина Мельникова, председатель Союза комитетов солдатских матерей России. — У МВД есть и своя судебно-медицинская экспертиза. Это как с телами погибших в авиакатастрофах. Но надо понимать, что тела могут вообще не вывезти из Сирии. На Донбассе нередко хоронили прямо на месте».
Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, страницу «Хвилі» в Facebook
