Кремль в кольце фронтов: с чем столкнется внешняя политика России в 2016 году

Новый год породил волну статей, подводящих итоги прошедшего 2015. Несколько глуше и осторожнее звучат прогнозы в отношении наступившего 2016 года. В украинской аналитике преобладают опасения, что Запад может прекратить стратегическое партнерство, направленное на поддержку курса Украины на евроинтеграцию и пойти на компромисс с Россией. С другой стороны, статьи украинских журналистов полны апокалиптических ожиданий в отношении «империи зла». Автор не удержался от соблазна предложить свой прогноз сценария развития событий в России и российско-американских отношений в наступившем году.

Вероятнее всего, Россия продолжит существовать в условиях углубляющегося стратегического кризиса и относительной сиюминутной тактической стабильности. По поводу экономической ситуации в экспертных кругах существуют два прогноза. По «оптимистическому», выдвинутому В.Иноземцевым, экономика страны будет тихо догнивать с более или менее равномерным падением ВВП на несколько процентов в год. Этот процесс затянется, по расчетам эксперта, до 2023 г. Мне представляется более обоснованным пессимистический прогноз, согласно которому средства стабилизационного фонда иссякнут осенью наступающего года. Думаю, что идея переноса думских выборов с конца года на более ранний срок связана именно с этими расчетами.

Попробуем бегло рассмотреть последствия развития именно этого экономического сценария. Истощение федеральных денежных резервов автоматически повлечет за собой ослабление, а возможно и крах тщательно выстроенной режимом вертикали власти. Не секрет, что эта вертикаль базируется не на чувстве патриотизма и «духовных скрепах» и даже не на межрегиональных хозяйственных связях, а на трансферах из Центра в регионы и на личной преданности вождю назначенных Кремлем губернаторов, на каждого из которых у властей имеется серьезный компромат, позволяющий держать региональную «элиту» в повиновении и страхе. В условиях снижения, а затем и фактического прекращения трансферов Центра регионам будет утрачена главная внутриполитическая функция режима – распределение национального богатства среди тех или иных групп, допущенных к дележу общественного пирога, или, как говорили в незабвенные 90-е, «разруливание» финансовых потоков. Роль Центра и необходимость быть лояльным по отношению к нему в глазах регионов в этом случае сводится к минимуму. Региональным властям придется ради собственной безопасности и сохранения власти оглядываться уже не на Москву, которая может только забирать средства, а на соседние, пусть и не российские, но более благополучные территории и на нужды собственного населения, хотя бы на уровне минимальной продовольственной безопасности и потребительской корзины. В региональных элитах возможно также обострение борьбы между высшим и так называемым вторым эшелоном власти, молодые представители которого хотя бы в некоторой своей части отличаются прозападной ориентацией, относительно лучше образованы, в силу возраста и положения в меньшей степени скомпрометированы, а значит с точки зрения вертикали не столь управляемы, не так «преданны» вождю и практически ничем ему не обязаны, при этом амбициозны, честолюбивы и стремятся к тому уровню потребления, который характерен для элиты «первого эшелона».

Наиболее «перспективными» с точки зрения центробежных тенденций и ослабления властной вертикали представляются национально-территориальные образования Северного Кавказа, Дальний Восток, Якутия, Татарстан, Калининградская область. В меньшей степени подобные тенденции могут наблюдаться в Карелии, пограничных районах Новгородской, Псковской, Ленинградской областей, в граничащих с Казахстаном областях Южного Урала и Оренбуржья. На сегодняшний день указанная тенденция не рассматривается и не осознается правящим режимом. Во всяком случае, автору этих строк неизвестны какие-либо высказывания или факты, свидетельствующие об обратном.

Второй круг внутриполитических проблем России можно обозначить как крах системы социальных обязательств государства. Это означает, что внутренняя основа режима В.Путина, определявшаяся как «стабильность (прежде всего материальная) в обмен на лояльность (прежде всего общественно-политическую) перестает работать. Уже в последнем квартале уходящего года наблюдается значительный рост безработицы, в том числе скрытой в виде перехода на неполную рабочую неделю, вынужденный отпуск или сокращенный рабочий день, задержку, зачастую значительную, зарплат и социальных выплат – пособий по безработице, субсидий на оплату жилищно-коммунальных услуг и т.д. И это в Москве! Нет сомнений, что подобные тенденции, наряду с инфляцией, общим снижением жизненного уровня и существенным ростом цен будут только нарастать.

Правящий класс расценивает страну как корпорацию, приносящую ему властную ренту. Снижение доходов от внешнеэкономической деятельности в результате санкций, снижения нефтяных цен, отказа от крупных международных инфраструктурных проектов, влечет за собой усиление давления на бизнес, падение жизненного уровня и платежеспособного спроса населения, рост задолженности в банковской и жилищно-коммунальной сфере на фоне роста объемов обязательных платежей, штрафов и т.п. следствием этого неизбежно становится еще большее сокращение объемов предложения товаров и услуг, падение целых сегментов и отраслей экономики, особенно в сфере услуг, перевозок и производства непродовольственных товаров. Фактическое прекращение продовольственного импорта, как в результате абсолютно антинародных антисанкций, так в в результате двукратного обесценения национальной валюты, может повлечь за собой возрождение бартера, нарушения в области межрегиональных поставок продовольствия, перебои в снабжении крупных городов и уход значительной части населения в натуральное хозяйство на мелких земельных участках ради элементарного выживания. Это приведет к социальной пассивности и без того не слишком активного населения, а для власти — потере основных в первую очередь мобилизационных рычагов управления для реализации глобальных, в том числе геополитических проектов.

Вместе с тем, абсурдно было бы ожидать от правящего в России режима какого-либо снижения агрессивной внешнеполитической активности. Попытки «урегулирования» «донецкой проблемы», предпринятые в последние недели в рамках «миссий» Б.Грызлова и В.Суркова скорее всего направлены на дезориентацию мирового и внутреннего общественного мнения с целью посеять надежду на возвращение России к положению status quo ante Crimea. Не исключена также цель посеять неуверенность и смятение в украинском обществе, что мы наблюдали также в рамках «кампании по примирению и восстановлению братства», чему украинские СМИ в последние недели уделили столь значительное внимание.

Тем не менее, думается, что Москва продолжит и постарается расширить в той или иной форме свою политику, направленную на восстановление ялтинско-потсдамской системы международных отношений с Кремлем в качестве признанного Западом равноправного глобального мирового центра силы. При этом не следует одгозначно уповать на то, что падение цен на нефть и финансовые трудности «умиротворят» агрессивные аппетиты Кремля. Направления этих аппетитов определены, сложнее в настоящее время сказать, какие из них окажутся в конечном итоге приоритетными, а значит и наиболее взрывоопасными. К «гибридным», в том числе вооруженным действиям против Украины и началу (расширению) в том числе наземных военных операций в Сирии, очень вероятно добавится резкое обострение российско-турецких отношений. В качестве несколько второстепенных по значимости можно назвать участие России в раздувании вооруженных конфликтов в Таджикистане (афганская граница), Нагорном Карабахе с целью сохранения в фарватере своей политики Армении и воспрепятствования азербайджано-турецким совместным проектам, которые в конечном счете толкают Баку к евроинтеграции, а также оказания давления на Грузию с целью не допустить ее сближения с ЕС и вступления в НАТО. Те же цели в отношении Молдавии Россия будет преследовать в Приднестровье, где также следует ожидать роста военной напряженности. Наконец, в качестве третьего направления «гибридной» агрессии следует выделить Балтийский регион. Москва вряд ли решится нанести прямой удар по одному из государств бассейна Балтийского моря, учитывая размещенные там НАТОвские, в том числе американские контингенты, однако нарушение границ воздушного пространства и акватории будут продолжаться до тех пор, пока у одной из этих стран не достанет решимости последовать примеру Турции.

Наиболее «интересным» обещает быть сирийское направление. Последние месяцы показали, что антитеррористическая коалиция с участием Кремля, США и европейских государств не сложилась. Попытка вырваться из режима санкций и международной изоляции не удалась. Большинство сирийского населения, в особенности сирийская демократическая оппозиция, не примут условий, при которых Башар Асад останется у власти. Образование коалиции суннитских государств во главе с Саудовской Аравией, конфронтация с Турцией, обострение отношений с Израилем, неопределенная лавирующая политика Ирана, далеко не столь однозначно пророссийская, как того хотелось бы Кремлю, в стратегическом смысле не оставляет места для политического и военного присутствия России в регионе. Не привела эскалация напряженности на Ближнем Востоке и к росту цены на нефть. Таким образом, России остается либо с позором убраться из Сирии и утратить позиции на Ближнем Востоке и в Восточном Средиземноморье, включая и Балканы, либо продолжать наращивать свое военное присутствие. Не приходиться сомневаться, что Кремль будет двигаться именно по второму пути, неуклонно ухудшая свои международные, экономические позиции и постепенно теряя социальную поддержку внутри страны.

Не правы те, кто утверждает, что народ в России остается доволен происходящими к худшему переменами. Победный угар неизбежно будет улетучиваться. Соответственно, недовольство будет нарастать во всех слоях населения, но происходить это будет крайне неравномерно. Прежде всего сложившееся положение не устраивает разбогатевшую и тесно связанную с Западом, а ныне подпавшую под режим санкций элиту и те примерно 18% западноориентированного в основном городского населения, которые принято обозначать как средний или креативный класс. Проблема в том, что между этими двумя слоями практически полностью отсутствует какая-либо социальная коммуникация. Недовольство не может полностью миновать и вооруженную часть общества, также переживающего кадровые сокращения и уменьшение денежного довольствия. Так что недовольство, правда, в основном пассивное, будет нарастать. Пассивным это недовольство останется достаточно долго, поскольку в России по удачному выражению С.Белковского, отсутствует механизм конвертации недовольства в политическую активность и реальные общественные перемены. Главная роль и последнее слово в любом случае останется за Западом, поскольку российское общество, в отличие от украинского, не в состоянии самостоятельно выбраться из ямы автократического режима.

Говорить о будущем американо-российских отношений в перспективе года – весьма сложное занятие.

Во-первых, потому что на сегодняшний день не только у США и РФ, но и ни одного крупного субъекта международных отношений нет четко продуманной стратегии, тем более алгоритма решения стратегических и геополитических задач.

Во-вторых, потому что Б.Обама находится в Белом Доме последний год. Президент США прекрасно понимает, что главные внешнеполитические задачи приведется решать его преемнику, а значит ожидать от Вашингтона судьбоносных шагов в наступающем году вряд ли возможно.

Дополнительным фактором, затрудняющим анализ американо-российских отношений является определенный информационно-эмоциональный туман. Увы, политические эксперты и журналисты – тоже люди со своими представлениями о желаемом и действительном, своими симпатиями и антипатиями. В результате, значение любого шага, с какой бы целью и какой бы стороной он не предпринимался, приобретает преувеличенное эмоционально окрашенное значение и колеблется в диапазоне от чрезмерных необоснованных надежд до столь же необоснованного и чрезмерного отчаяния.

Кратко формулируя ответ на вопрос о сущности отношений США и РФ в 2016 году, можно сказать: Это будет год обоюдного накопления «рычагов воздействия» друг на друга и на международную ситуацию в целом. Игроки будут держать на руках крупные и козырные карты, зондируя намерения и силы противников ходами «по маленькой». Забегая вперед, могу сказать, что в стратегическом масштабе Москва обречена на проигрыш, а вопрос о дальнейшей форме, а возможно и самом факте существования России будет решаться в Вашингтоне. Но подобный прогноз выходит достаточно далеко за рамки годичного. Однако спешу разочаровать ярых сторонников как России, так и США. Сказанное вовсе не означает, что Россия непременно будет переформатирована или даже прекратит существование в своем нынешнем виде. Если бы США действительно были последовательным и неумолимым врагом «империи зла», готовым взять на себя ответственность за решение сложнейших проблем восточной части евразийского континента, мы уже в уходящем году могли бы жить в совершенно иной геополитической реальности. Иными словами, существует огромная дистанция между тем, что США могут и тем, что они действительно готовы совершить.

Начнем с анализа российской позиции, которая на самом деле примитивнее и проще. О стремлении Москвы к восстановлению ялтинско-потсдамской системы, установлению господства «русского мира» в границах бывшего социалистического лагеря вплоть до Эльбы уже многократно говорилось. Созданные и поддерживаемые Кремлем очаги напряженности – Донбасс, Сирия, Карабах, Приднестровье, Таджикистан, Южная Осетия выступают в роли рычагов давления и управления конфликтами, которые могут быть заморожены и притушены, а могут — наоборот, раздуты в зависимости от политико-дипломатических задач, которые Россия в тот или иной момент перед собой ставит. При этом предметом переговоров и соглашений выступает не сам факт существования того или иного очага напряженности – вопрос о его ликвидации даже не обсуждается, а всего лишь степень интенсивности военных действий вокруг него. В этой связи и можно говорить о принципиальной неправоте тех американских и в целом западных аналитиков, на том или ином этапе говорящих о прогрессе переговоров с Россией в рамках Минских соглашений, нормандского формата или соглашений о сохранении/ликвидации режима Б.Асада. Последний, конечно, является родственным Кремлю, который будет его сколь возможно долго поддерживать, но в конце концов Москва может и пожертвовать фигурой сирийского диктатора, предоставив ему для проживания очередной охраняемый засекреченный особняк на Рублевке и сохранив свое военное присутствие и очаг напряженности в Сирии, у южных границ Турции и в целом в Восточном Средиземноморье.

Именно это положение полностью нивелирует какие-либо результаты недавнего визита Д.Керри в Москву или переговоров В.Нуланд и В.Суркова и делает бессмысленным обсуждение их итогов. Согласие или несогласие С.Лаврова и В.Путина на «уход» Б.Асада — суть совершенно техническая проблема. Переговоры по этому поводу дадут Кремлю выигрыш во времени и повод для пропагандистской шумихи о том, что США, дескать, проявили готовность считаться с интересами России, а режим санкций и международной изоляции якобы «трещит по швам». Именно в понимании изложенного тезиса содержится главнный аргумент для доказательства несостоятельности позиции любых сторонников «перезагрузки», мирных договоренностей с Россией, включения ее в антитеррористическую коалицию, понимания необходимости «помочь сохранить лицо», «учесть интересы» и т.п. В том числе можно говорить о бесперспективности и несостоятельности позиции Д.Керри, если он действительно представляет подобную точку зрения. К счастью, позиция США на практике остается непоколебимой по вопросу об Украине – США не проявляют готовности объединить в один пакет переговоры по сирийскому и украинскому вопросам — Крыму и Донбассу. Поэтому режим санкций будет сохраняться, а Украина будет продолжать пользоваться поддержкой. Это же относится и к гарантиям безопасности государств-членов НАТО Восточной Европы, в том числе стран Балтии.

Полагаю, что американо-российские отношения в течение всего наступающего года будут вращаться вокруг Сирии и российско-турецкого конфликта, который, судя по всему, не удастся урегулировать в рабочем двустороннем порядке. Ковровые бомбардировки российскими ВКС позиций сирийской оппозиции, мирных объектов инфраструктуры и населенных пунктов, из которых едва 10% можно отнести к местам дислокации формирований ИГИЛ, привели к значительной радикализации гражданского конфликта в этой стране. Если до начала российской агрессии еще можно было говорить об «умеренной» оппозиции, то в ходе эскалации конфликта Россией и фактического бездействия США и Запада в целом эта оппозиция радикализировалась, и теперь достижение компромисса в сирийском обществе вряд ли будет возможно. Строго говоря, Москва и Вашингтон могут приходить к каким угодно соглашениям о сохранении или ликвидации режима Б.Асада: сохранения этого режима и самого диктатора во главе страны уже не примет сирийский народ. Выигрывая время за счет челночной дипломатии на уровне переговоров и взаимных визитов Д.Керри и С.Лаврова, Россия реализовывает сценарий, прямо противоположный стремлениям США.

Характеризовать тенденции политики Вашингтона сложнее. Прежде всего, надо отметить, что у Москвы есть несколько значительных «преимуществ». Во-первых, решения, особенно внешнеполитические в России принимает один человек. Ему не приходится считаться с общественными настроениями и доказывать свою правоту в парламенте. Он руководит страной столь же безраздельно, как командир на фронте командует своим подразделением. А как говаривал еще Наполеон I, один плохой командир лучше чем десять хороших. Во-вторых, российское руководство совершенно не связано какими бы то ни было моральными принципами и законодательными нормами, а также такими соображениями как цена человеческой жизни – такого понятия в России попросту не существует. Эту данность западным политикам всегда надо учитывать при общении с Москвой.

Понятно, что США устали от нестабильности и кровопролития в юго-восточном Средиземноморье, от бесконечных террористических угроз и истерик европейских союзников по поводу их собственной неспособности хоть как-то урегулировать проблему беженцев. А на подходе комплекс проблем, связанных со «строптивой» позицией Турции, являющейся членом НАТО. Все эти соображения придают силу т.н. «голубям» — сторонникам компромиссов с Россией. Но помимо «голубей», в американском истеблишменте присутствуют «ястребы», и грядущие президентские выборы, скорее всего, усилят их позиции. Однако в течение всего наступающего года США будут продолжать существовать в условиях отсутствия четкой внешнеполитической доктрины, при этом чем ближе будут президентские выборы, тем более противоречивые заявления будут звучать из уст американских политиков. Эти заявления будут преподноситься российскими и пророссийскими СМИ в выгодном Кремлю контексте, создавая тревожный информационный фон, который правильнее было бы назвать информационным туманом.

Однако со своей стороны США также создают рычаги управления конфликтами. Лучшим подтверждением тому является создание суннитской коалиции во главе с Саудовской Аравией. Думается, что подлинное значение этого фактора еще не оценено и в полной мере проявится уже в наступающем году. Конечно же, США сделают все для того, что минимизировать и по возможности нивелировать конфликт между Россией и Турцией, но потенциально он также может стать мощным рычагом в руках Вашингтона. Доказательством этому стало неожиданное для многих сближение позиций Турции и Израиля. Наконец, Иран после отмены режима санкций выходит на международную арену и несмотря на на поддержку Б.Асада, вражду к Израилю и многочисленные совместные проекты с РФ, позиция Тегерана, остающаяся пока неопределенной, скорее всего является далеко не столь пророссийской, как того хотелось бы Кремлю.

Что же касается отношения ко внутренней ситуации в России, то здесь, к сожалению, пока трудно ожидать каких-либо крупных подвижек. Запад в целом и США еще бесконечно далеки от понимания того, что внутриполитическая ситуация в России – это вопрос не российской суверенности, а всеобщей международной безопасности. Отсутствует также понимание и того, что российское общество в его нынешнем состоянии не сможет самостоятельно выйти на иную цивилизационную траекторию развития. А значит, пока Россию будут воспринимать такой, какая она есть и мириться с ее существованием в нынешнем виде.

И все же в целом можно склониться к умеренно оптимистическому прогнозу политики США. Они не могут пойти на уступки России ни в сирийском, ни в турецком, ни в украинском вопросах, также как и в вопросе о гарантиях безопасности балтийских стран. Возможна компромиссная миролюбивая риторика, но реальные политические шаги, прежде всего в экономической сфере,будут направлены на постепенное удушение существующего кремлевского режима. Возможно даже, что США спровоцируют Кремль на широкомасштабную наземную операцию в Сирии, хотя думается, что его и провоцировать на это не надо. Ситуация сама неизбежно подведет руководство РФ к такому решению, а в том, что оно будет принято и с энтузиазмом воспринято сомнений немного. От США же не стоит ожидать серьезных антироссийских шагов. По крайней мере в наступившем году. Ну, а что будет дальше – увидим…