План, который лопнул

Эти слова были сказаны на всю страну, и я их воспринимаю как призыв честно, откровенно поговорить о причинах тех трудностей, с которыми столкнулась наша страна после начала мирового системного кризиса, и возможных путях выхода из него уже в новом качестве экономики.

Откровенно надо сказать: стратегией экономического, а следовательно, и социального, и научно-технического развития страны президента Путина и его соратника по питерской мэрии Алексея Кудрина, да, наверное, и ряда других влиятельных питерцев, была ставка на сырье, и прежде всего — на энергоносители, как и на хранение валютных резервов в банках и ценных бумагах стран Запада. Было бы наивно думать, что не блещущий талантами, не имеющий широкого кругозора и глубоких общих и экономических знаний Кудрин мог навязать такой курс Путину, человеку, несомненно, более эрудированному и более крупного масштаба. Кто намерен все свалить на Кудрина, тот либо не хочет ссориться с Путиным, либо, по вполне понятным причинам, стремится снять с него вину за провал этой стратегии, который уже невозможно скрыть.

«План Путина» как раз и состоял в том, чтобы закрепить за Россией место глобального центра энергоресурсов, в которых мир будет нуждаться еще многие десятилетия и, как казалось, значение которых не меньше, чем промышленных изделий и высоких технологий. С этой целью началась и экспансия российских компаний в нефтегазовую сферу многих стран. Да, наверное, с этой же целью была поднята и шумиха насчет пока даже теоретически трудно объяснимого извлечения нефти со дна Северного Ледовитого океана. Близкие Кремлю политологи и журналисты стали говорить о России как об энергетической сверхдержаве. Некоторые даже сделали на этом карьеру.

И все равно трудно понять то, что при огромных доходах от продажи сырья в стране не только не началась модернизация экономики. Не было построено ни одного крупного завода, не создано ни одной известной миру технологии, не возрождены пришедшая в упадок большая наука и научно-техническая инфраструктура. Версии о том, что многие чиновники имеют акции в сырьевых компаниях и поэтому кровно заинтересованы в сырьевой ориентации российской экономики, я не рассматриваю, ибо не располагаю для этого достоверной информацией. Но вызывает удивление то, что переговорщики из Минэкономразвития, призванные способствовать вступлению России в ВТО, сообщали нам, что от этого, кроме нефтяников и газовиков, выиграют производители металлов и химикатов, но проиграет промышленность, включая высокотехнологичный сектор, сельское хозяйство, банковская система, а еще резко вырастет безработица. Не меньшее удивление вызывает и курс на выравнивание цен на энергоносители с европейскими. Это не просто проигрышная, это убийственная политика для огромной северной страны с отсталой технологией, до предела изношенной инфраструктурой и по преимуществу бедным населением. Все это вообще трудно понять, если думать об интересах национального развития.

То, что стратегия ориентации на сырье изначально была несостоятельной (а некоторые критики Путина называли ее даже авантюрной), было очевидно каждому, кто обладает достаточным историческим и экономическим знанием. Еще не было в истории случая, чтобы периферийные страны могли длительное время диктовать правила игры развитому и многократно более сильному во всех отношениях центру. К тому же и интерес крупнейших развивающихся держав — Китая и Индии, которые не экспортируют, а импортируют сырье, объективно совпадает с интересами развитых стран. Это не говоря уже о том, что без высокоразвитой промышленности и высоких технологий, да еще с постоянно убывающим населением Россия не сможет сохранить себя в нынешних границах и нынешней идентичности.

Россия как слабое звено среди стран с растущими экономиками

Человек проверяется испытанием, режим — кризисом. Царский режим до мировой войны казался преуспевающим и несокрушимым, однако при первых же серьезных военных неудачах и внутренних трудностях выяснилось, что он насквозь прогнил. Я не знаю, какой эпитет подходит для нынешнего режима, но о том, что он сверху донизу коррумпирован, говорит уже весь мир. Впрочем, это признает и сама наша власть.

Еще недавно в мировых политических кругах, бизнес-кругах и СМИ назывались четыре крупные страны с быстро растущей экономикой, экономический вес которых к середине века станет доминирующим в мировой экономике. Даже аббревиатуру придумали: БРИК — Бразилия, Россия, Индия, Китай. Что касается России, то указывали на ее неизменно положительный внешнеторговый баланс, бюджетный профицит и огромные валютные резервы, третьи в мире после Китая и Японии. В то же время связанные с Мировым банком (МБ) структуры называли Алексея Кудрина лучшим министром финансов, как незадолго до дефолта 1998 года они этой чести удостаивали Анатолия Чубайса. И это уже настораживало. Известно, что МБ давно рекомендует России нефтедоллары не пускать в оборот, а держать в банках и ценных бумагах западных стран и жить на проценты. Очень цинично, но это факт! Фактом является и то, что правительство в своей экономической деятельности стало руководствоваться идеей монетаризма, уже не одну страну с переходной экономикой заведшего в тупик.

И вдруг все резко изменилось. По мнению экспертов ООН, в условиях глобальной рецессии из крупных стран больше других (наряду с Украиной и Казахстаном) пострадает Россия — из-за падения цен на экспортируемое сырье и ухудшения инвестиционного климата. Такой прогноз дают и крупнейшие мировые ученые, такие, как американский профессор Нуэриля Рубини, указывая еще и на ошибочную валютную политику, в частности защиту рубля тогда, когда его не следовало защищать.

А Saxo Bank — инвестиционный банк Копенгагена — предвещает катастрофу. Его эксперты считают, что в 2009 году цена на нефть может опуститься до 25 долларов за баррель, что на деле не больше, если не меньше (в пересчете на покупательную способность) 9 долларов за баррель в 1998 году — году дефолта. А ведь совсем недавно премьер Путин признал, что нефть — «это один из наших основных экспортных товаров, от которого многое зависит, в том числе и в нашей макроэкономической политике: доходы и расходы бюджета с этим связаны напрямую».

Известны и расчеты, при какой цене на нефть мы можем оказаться в ситуации кризиса 1998 года. Известен и невыученный урок. Тогдашний министр финансов, а ныне президент-председатель правления «ВТБ 24» Михаил Задорнов заявил, что общим является то, что в 2008 году, как и в 1998-м, курс рубля искусственно удерживался: «Решение о девальвации было принято не сразу. И был избран путь постепенной девальвации, который стоил стране достаточно большого объема напрасно потраченных резервов. Общее, пожалуй, еще и в том, что и тогда, и сейчас власти не хотелось и не хочется верить в то, что ситуация будет развиваться по крайне негативному сценарию. Первоначально решения принимались на основе благоприятного прогноза, не соответствующего реальному развитию событий».

Дело, очевидно, даже не столько в непонимании ситуации, сколько в стремлении власти ради сохранения высокого рейтинга казаться успешной и непогрешимой в глазах россиян: дескать, мы все делали правильно, и кризис — это не наша вина. Впрочем, это видит и Задорнов, подчеркивая, что «10 лет назад во время кризиса было принято решение достаточно открыто и честно говорить людям и парламенту о реальной ситуации». Он же и указывает на то, что нынешний кризис будет более тяжелым для страны, нежели кризис 1998 года. Тот был «бюджетный, долговой», а нынешний — «системный». Следовательно, уже поэтому он будет затяжным, как и выход из него.

Из того кризиса мы выходили несколько лет, но выходили по-разному. Благодаря резкому взлету цен на энергоносители быстро выросли ВВП, доходы богачей и верхнего слоя бюрократии, большинство же народа (68 процентов), согласно опросу ВЦИОМ от 15 августа 2008 года, считают, что мы из него до сих пор не вышли. И уж точно не вышли из него реальный сектор экономики, сфера высоких технологий и наука.

Россию по тяжести кризиса многие западные аналитики стали уже больше ассоциировать не с Китаем и Индией и даже Бразилией, а с Ираном и Венесуэлой, чья экономика в основном держится на доходах от нефти. И в самом деле ситуация в Китае, сделавшем ставку на развитие промышленности и высоких технологий, разительно отличается от нашей. До кризиса его валютные резервы составляли 2 триллиона долларов. В пересчете на душу населения по номиналу это примерно в три раза меньше, чем у нас (около 600 миллиардов долларов). И тем не менее у Китая хватает средств для крупномасштабного развития инфраструктуры, сельского хозяйства и многого другого. И не он у нас, а мы у него просим кредиты (25 миллиардов долларов) для развития нефтяной инфраструктуры. Но главное — у Китая нашлись возможности даже при сокращении доходов от экспорта поддерживать высокие в условиях глобального кризиса темпы роста: по оценкам, 9 — 10 процентов в 2008 году и от 5 до 10 процентов — в 2009 году.

Некоторые западные аналитики делают предположение, что Китай, который по паритету покупательной способности ВВП уже наступает на пятки США, после мирового кризиса станет еще сильнее. И не случайно такая знаковая фигура в американской политике и политологии, как Збигнев Бжезинский, заявляет: «У Китая и США есть экстраординарный потенциал для очертания будущего всего мира». По-моему, сказанное не требует комментариев. А ведь еще сравнительно недавно не мы смотрели на Китай снизу вверх, а совсем наоборот! При том, что это наш сосед, у которого в годы правления Мао Цзэдуна были к нам обширные территориальные претензии. Весьма симптоматично и то, что госсекретарь США Хиллари Клинтон свою первую зарубежную поездку начала не с Европы, а с Китая.

Но разве могло быть иначе, если после начала реформ в Китае капиталовложения выросли до 40 процентов от ВВП, а у нас они упали на 80 процентов, а потом составляли в среднем 16 — 18 процентов, да и то преимущественно в сырьевой сектор, торговлю, сферу услуг? Как говорит известный экономист, президент Института энергетики и финансов Леонид Григорьев, «мы 20 лет ничего не делали, ничего не строили, кроме дач, нескольких труб, пары каких-то заводов по сборке, а теперь выясняется, что трубы трещат, мосты гудят». От себя добавлю: давно превратившиеся в трущобы многие жилые дома, детские приюты, дома для инвалидов и престарелых то и дело горят, а изношенные-переизношенные самолеты и вертолеты падают…

Да и Индию волна мирового кризиса, грубо говоря, слегка потрепала, но не накрыла с головой. По прогнозу, там рост ВВП в 2008 году — 6,8 процента, в 2009-м — 5,5 процента. Что касается Бразилии, то, несмотря на трагические нотки во властных и журналистских кругах, рост в стране продолжится, хотя и упадет с 5,6 процента в 2008 году предположительно до 3,2 процента в 2009-м. Но даже если бы в этих трех странах и случился спад производства, то ничего страшного не произошло бы. Это мы ввозим 40 процентов продовольствия, 90 процентов лекарств и многое другое, жизненно необходимое для людей. Они же в целом вполне самодостаточны. Поэтому стоит обижаться скорее на себя, чем на тех авторов, которые начинают смотреть на нас как на «страну-лузера». И вообще чиновникам надо поскорее избавляться от пустого бахвальства и самодовольства. Как говорил Лев Толстой, «чем больше человек доволен собой, тем меньше в нем того, чем можно быть довольным».

От стилистики новояза антиутопии «1984» Оруэлла мы далеко не ушли

То, что о нас говорят в мире, безусловно, важно. Но гораздо важнее, что мы сами говорим о себе, насколько адекватно оцениваем ситуацию в стране. У меня уже давно сложилось впечатление, что многие из нас живут не в реальном, а в созданном искусными пиар-технологами мире, в котором действует система перевернутых ценностей. Как только волны мирового кризиса докатились до наших «пузырей» (раздутой капитализации сырьевых компаний, банков и прочего), а при наших-то неразвитых рыночных, финансовых и кредитных отношениях они в принципе не должны были бы сильно ударить по реальному сектору, радужная картина российской экономики, которую рисовали высшие чиновники и профессиональные пропагандисты, стала расплываться на глазах. Начались массовые увольнения, снижения зарплат и заработков, разорения хозяйствующих субъектов, остановки работы предприятий, вывод с маршрутов городских автобусов и троллейбусов из-за невозможности местных бюджетов и частных владельцев платить за горючее и электричество, резко сократились авиаперевозки, хотя власть обещала, что наших валютных резервов (достигших, напомню, почти 600 миллиардов долларов) хватит на три года безбедного существования!

Правительство же, однако, сначала упорно отрицало наличие в стране кризиса. Потом начало говорить о борьбе «с последствиями мирового кризиса», каждый раз подчеркивая, что российская экономика здорова. И даже признав «некоторые трудности», связанные с мировым финансовым кризисом, всю вину возлагает на Америку, как-то не задумываясь о том, что если бы США не потребляли так много ресурсов, то манны небесной в виде нефтедолларового дождя — нет, ливня — не было бы и в помине. Понятно, что за правительством шел наш агитпроп, снимая с нас какую бы то ни было вину и всячески понося «проклятых янки». И только президент Медведев публично признал наличие в стране кризиса.

Но и после этого правительство решило кавалерийской атакой расправиться с кризисом. В странах Запада и США, в частности, были исписаны тонны бумаги по поводу того, каким банкам, корпорациям и организациям и на каких условиях (в том числе нередко — при условии отмены премий и бонусов менеджменту) и с какой долговременной целью (ради создания более конкурентоспособных производств и самой экономики) давать кредиты. Но и при этом несколько месяцев исполнительная власть, законодатели, специалисты, представители гражданского общества все это со всех сторон обсуждали, уточняли, что-то добавляли, что-то изымали. И лишь совсем недавно президент Барак Обама подписал принятый конгрессом закон по оздоровлению экономики и финансовой системы.

У нас же был составлен «блиц-план» антикризисных мер — как говорят, на трех страничках, Госдума его тут же приняла и право распоряжаться огромными средствами передала правительству. При этом наши чиновники еще и упрекнули в неповоротливости американскую государственную машину!

Как говорит недавно ушедший с поста заместителя министра экономического развития и торговли, управляющий директор группы компаний «Тройка Диалог» Андрей Шаронов, наше правительство «наконец-то осознало, что шапками кризис не закидать». Поначалу представлялось, что «мы просто царской рукой раздадим всем деньги и все это решим». И это, как замечает уже упоминавшийся Михаил Задорнов, «говорит об общей низкой эффективности государственного аппарата России». Я всегда говорил, что не может быть так много людей государственного ума в узком кругу «путинского набора». Не поэтому ли президент Медведев озаботился созданием кадрового резерва?

И в чем же заключалось здоровье нашей экономики? Тот же Шаронов подчеркивает, что у нас мир готов покупать только четыре товара — нефть, газ, металлы и химикаты, которые дают 90 процентов нашей выручки. Как только падает на них спрос, тут же возникает сложная для страны ситуация. В сущности, это задачка для первоклассников, которая, судя по всему, оказалась непостижимой для многих чиновников. Впрочем, скорее у них было что-то свое на уме.

Очень знающий и авторитетный научный руководитель журнала «Эксперт» Александр Привалов еще более остро характеризует нынешнюю ситуацию. Поставленный перед вопросом, не ждет ли власть, пока Обама вытащит экономику из кризиса, а пока, дескать, особо не стоит дергаться, надо переждать, он сказал, в частности, следующее: «Нельзя ждать, пока Обама вылезет из канавы. Тем более совершенно очевидно, что это у него быстро не получится… Мы должны работать сами, прежде всего над освоением внутреннего рынка. Все остальное куда менее важно». Действительно, как недавно сказал «финансовый волк» Джордж Сорос, «сейчас даже не видно «дна» этого кризиса». И далее Привалов говорит: «Мы каким-то образом ухитрились — вы посмотрите, это же чудо какое-то! — в новейшей истории добиться того, что у нас практически нет производств в стране, которые есть везде. В любой стране мира шьют обувь, одежду, ткут ткани, делают простую бытовую технику, мебель… Если мы дальше пойдем по этой дороге, мы никому не нужны. Это самоубийственная дорога…»

Встает вопрос: кто же виноват в том, что мы оказались так не подготовлены к кризису, о возможности которого уже несколько лет трубили ученые, специалисты и даже ясновидящие?

Виновато правительство

Для начала скажу, что наше правительство часто не только не упреждает негативного развития событий в том или ином регионе, но и непростительно долго тянет с разрешением назревающей острой ситуации. Сколько людей погибло из-за того, что вовремя не убрали Зязикова, которого на дух не переносили большинство ингушей! И вообще: лучше создавать условия для нормальной жизни людей, чем прибегать к силовым приемам. Так проблемы не решаются, а лишь загоняются вглубь. Это прежде всего касается Северного Кавказа. Но не только. Неужели и в самом деле власть не знала, что наши соотечественники на Дальнем Востоке и в Восточной Сибири не от хорошей жизни привязались к подержанным японским иномаркам? Им негде работать и нечем кормить семьи. И отправка туда ОМОНа, да и «Жигулей» на льготных условиях может вызвать только горькую улыбку. Все же это войдет в историю как хрестоматийный пример неспособности власти наладить нормальную жизнь людей.

Но сейчас — о другом, о кризисе. Если деньги не пускали в экономику и берегли их на «черный день», значит, к кризису готовились. А иначе зачем уподобляться гоголевской Коробочке! А если готовились, то в чем это теперь проявляется? Ведь со всех сторон ныне говорят, что власть делает не то и не так, как делают другие страны, в том числе переходного периода. Банковская система у нас не работает, как она должна работать, нет механизмов для передачи денег в реальный сектор. Кредиты разорительны для производителей. Цены на все растут, хотя должны падать. Нет не то что механизмов, но и планов пустить не востребованные мировым рынком нефть, газ, металл, химикаты в развитие собственной экономики, массовое строительство жилья. Ничего не слышно и о масштабных инфраструктурных проектах, хотя, к примеру, дороги наши — это же просто позор для такой страны, как Россия! Ведь есть же богатый опыт Америки времен Великой депрессии, есть и свежий опыт Китая и Индии.

Допустим, наша власть не знала, как в том же Китае государство поддерживает развитие собственного автопрома, буквально на голом месте развивает гражданскую авиацию, стимулирует обрабатывающие отрасли промышленности. Но неужели она не понимала, что, импортируя ежегодно на десятки миллиардов долларов продовольствие, мы поддерживаем чужой аграрный сектор, но душим свой, и что так не может продолжаться бесконечно? И почему и в самом деле «стройкой века» у нас стало не какое-то крупное производство или мощный инновационный центр, как это имеет место в Китае и Индии или как было в советские времена, а «Олимпстрой»? Ради показухи? Вот, дескать, какие мы богатые! Или, может быть, ради удовольствия тех «влиятельных и богатеньких», кто любит горнолыжный спорт? «Русский Куршевель»? Смешно же думать, что находящийся вдали от крупных центров южный курорт, уже сейчас дорогой для простых смертных, может сыграть какую-то роль в развитии массовой физкультуры и спорта!

Да и как можно было допустить, что государственные компании и банки, а также частные корпорации в стратегически важных отраслях набрали долгов на 570 миллиардов долларов? И не менее важный вопрос: а куда они их дели, если теперь просят кредиты у государства? Это же такие гигантские деньги, на которые можно было бы модернизировать всю нашу промышленность, укрепить аграрный сектор и дать мощный старт новым технологиям! А не на эти ли деньги, как говорят авторитетные в стране люди, покупались на Западе яхты, дворцы, футбольные клубы, а у нас вырастала «Рублевка», скупались земли, непрофильные активы, содержались СМИ, те же футбольные клубы, строились дорогущие офисы и рекреационные центры, выплачивались запредельные премии и бонусы менеджменту и пр.? Абрамович только на свой «Челси», как писали газеты, уже потратил 700 миллионов фунтов стерлингов.

У нас чуть что ссылаются на отсутствие политической воли. Правда, не уточняют у кого. Мне, однако, кажется, что дело не в политической воле — дело в позиции, в системе ценностей. Если бы Владимир Путин, которого руководство «Единой России» возвело в ранг национального лидера, примерно таким же тоном, каким он заочно разговаривал с владельцем «Мечела», принародно поговорил с нашими олигархами насчет того, как во благо народа тратить в сущности народные же деньги, то у нас к моменту начала кризиса была бы не сотня миллиардеров, а сотня первоклассных заводов и инновационных центров.

Виноват парламент

В Послании президента Медведева Федеральному Собранию в развитии государства и демократии особо подчеркивалась роль двух институтов высшей государственной власти — президента и федерального парламента. В частности, Дмитрий Анатольевич указывал, что их «отличает прежде всего то, что они избираются всенародно и действуют от имени всей страны». И это действительно так. Кто, например, помнит премьеров «ельцинской эпохи»?! И премьеры «путинской эпохи» быстро сотрутся из коллективной памяти народа — некоторых уже мало кто помнит.

А вот Государственную Думу как институт будут помнить, как помнят дореволюционные Думы. Будут помнить то, как она себя позиционировала по отношению к правительству. Отнюдь не как самостоятельная и равновеликая первой ветви власти, а скорее как нижестоящая и подчиненная. В кругах политологов думское большинство уже называют «молчаливо послушным большинством» — по аналогии с тем, как ученый, политолог и сам депутат Юрий Афанасьев назвал коммунистическое большинство Верховного Совета СССР «агрессивно послушным большинством». Будут помнить и установку думского руководства насчет того, что Дума — это не место для дискуссий. А для чего место? Для того, чтобы штамповать то, что исходит от исполнительной власти?

Но парадокс в том, что думское большинство фактически само отказалось от той роли, которую играют в наше время парламенты. Помимо принятия законов (не говоря уже о контрольных и распорядительных функциях), во всех странах с демократической конституцией — а наша Конституция вполне демократическая — ни один доллар, фунт, марка, йена, а стало быть, и рубль не могут расходоваться исполнительной властью без одобрения парламента. Государственные банки и компании брали за Западе займы на огромные суммы — неизвестно, как они их тратили, и об этом говорили все, но Госдума почему-то молчала. А разве не из бюджета долги будут гаситься, если банки и компании окажутся банкротами? И как могла Госдума давать согласие на вывоз нефтедолларов из страны, когда экономика задыхалась от нехватки инвестиций, когда до предела изнашивался основной капитал, ветшала вся инфраструктура? (Это не говоря уже о расходах на престижные цели.) О том, какой фантасмагорический бюджет уже в период кризиса приняла Госдума (скорее всего его еще не раз придется секвестрировать), я уже и не говорю. А ведь госбюджет — это закон для всей страны!

Я знаю, что в Думе есть очень высококвалифицированные экономисты, управленцы, социологи, историки, международники, и они наверняка знают, что такого прецедента еще не было в мировой практике. Все успешные страны — от послевоенной Германии, Италии, Японии и до Южной Кореи и других «новых индустриальных стран» — наоборот, брали взаймы средства и, запустив механизм быстрого развития, не только их отдавали, но и накапливали немалые валютные резервы, как, например, Япония или Тайвань… Да и на этапе прорыва в новую экономику бережно расходовали средства, не позволяя себе безумных трат на роскошь и развлечения, как это делается у нас. Тогда почему эти депутаты молчали? Боялись? Чего? Конституция не отменена, массовых репрессий у нас, слава богу, пока нет. Боялись разгневать начальство, в следующий раз не попасть в партийный список? В этом случае, как говорится, бог вам судья, господа!

Дума могла бы сейчас поинтересоваться, куда ушли 200 миллиардов долларов, выделенных для борьбы с кризисом. А заодно и получить у правительства, которое многократно обещало, что огромные валютные резервы в случае непредвиденных обстоятельств позволят стране два, а то и три года работать в нормальном режиме, объяснение, почему за очень короткий срок оно допустило, по данным Росстата, рост безработицы на 23 процента, снижение средней зарплаты — на 25 процентов. Многие из нас, конечно, догадывались о причине такого обвала, но подтвердил это президент Российского союза промышленников и предпринимателей Александр Шохин, заявив: «Пока мы видим, что деньги крутятся на валютном и фондовом рынках, до реального сектора не доходят. И, кстати, свидетельством того, что это так, является спад промышленного производства на 16 процентов — самый высокий спад после осени 1994 года». Возвращаются «проклятые 1990-е», что ли? В мире во время кризиса все дешевеет, а нам обещают резкое повышение цен на продукты питания и многие непродовольственные товары. Вот цена губительной для России стратегии ставки на сырье и фактическое неразвитие собственного производства! А ведь кризис еще только начинается.

Если верны подсчеты бывшего министра и руководителя аппарата правительства РФ экономиста Константина Мерзликина, то картина с нашими валютными запасами получается безрадостная. Из чуть меньше 600 миллиардов долларов в августе 2008 года 200 миллиардов уже потрачены, 220 миллиардов зарезервированы для прикрытия в госбюджете на 2009 год бреши, образовавшейся из-за резкого падения цен на сырье, порядка 140 миллиардов уйдет на оплату долгов. И вот его вывод: «То есть уже предстоящие выплаты больше, чем те резервы, которые заявлены, по большому счету, с учетом того, что бюджетные резервы также будут тратиться». Конечно, можно так ужать денежную массу, что бюджет (дефицит которого оценивается от 7 до 12 процентов от ВВП) станет бездефицитным, только каковы будут последствия?!

И можно понять президента Медведева, который считает, что общество должно знать правду о кризисе, ибо не хочет отвечать за чужие грехи. Охочих же скрыть от народа правду, свалить свою вину на других в российской власти всегда было много.

Справедливости ради надо сказать: пусть и с большим запозданием, но многие видные «единоросы» начинают осознавать последствия политики «молчаливо послушного большинства».

Виноват бизнес, точнее — крупная буржуазия, она же — новый класс

Понятие «бизнес» слишком благородно звучит в российских условиях. У нас крупными богачами, буржуа (но не обязательно предпринимателями!) становились, как правило, захватчики народной собственности, «миллиардеры-назначенцы», спекулянты, скупившие за гроши у голодающего населения ваучеры, а то и просто жулики. И почти нет «трудовых» крупных буржуа, какими были русские купцы и заводчики. За отдельными исключениями нет крупных предпринимателей, выросших из талантливых инженеров, изобретателей и организаторов производства, как Уильям Тейлор, Генри Форд, Говард Хьюз и др. в США. Нет и тех, кто, используя минимум материальных ресурсов, не только сам обогатился, но и своим талантом сделал богаче свою страну и мир, как Билл Гейтс (Microsoft), Майкл Делл (Apple), наш бывший земляк Сергей Брин (Google) и др.

У нас есть сырьевая — она же компрадорская — крупная буржуазия, выросшая на принадлежащей народу природной ренте. Есть бюрократическая буржуазия, разбогатевшая на коррупции и казнокрадстве. Есть финансовая буржуазия, выросшая на спекуляциях. Но практически нет крупной промышленной, национальной буржуазии, которая всегда считалась патриотичной, работающей на свою, а не на чужие страны. И мало кто (а возможно, и никто) из тех, кто в новых условиях своим старанием и умом добился успехов в деле производства промышленных товаров и сельхозпродукции, кто заработал капитал адским трудом «челнока», стал крупным предпринимателем. (А, например, в Китае список богачей возглавила женщина, заработавшая миллиарды на превращении макулатуры в тару.)

У нас как только предприятие «талантливого трудоголика» достигало средних размеров и становилось эффективным, его тут же за минимальные деньги прибирали к рукам олигархи. И, как публично утверждали видные деятели «Единой России», никто не мог помешать этому грабежу. Даже Герман Греф в бытность министром экономразвития говорил: «На рынке появились гринмэйлеры, которые стали миллиардерами на незаконном отъеме собственности. Вместо того, чтобы находиться в местах не столь отдаленных, они у нас находятся на высших местах в рейтингах журнала Forbes». А если какое-то производство средних размеров не интересовало олигархов, то тут же появлялись рейдеры. Иначе говоря, на пути роста национальной, промышленной буржуазии, среднего и малого бизнеса встала наша вечно живая сырьевая олигархия, тесно сросшаяся с бюрократией, а еще — коррупция с криминалом. Вот такая у нас властная вертикаль!

И вот, имея бесславную родословную, наши в большинстве своем «незаконнорожденные» миллиардеры и миллионеры, вместо того чтобы в глазах народа «отмыться», создавая новые производства, технологические центры, бизнес-инкубаторы и прочее, начиная крупные социальные проекты, стали вывозить деньги из страны, подкупать чиновников, тратить огромные средства на политические и престижные цели, на удовлетворение своих прихотей и причуд. Абрамович стал хрестоматийным примером совмещения в одном лице качеств едва ли не всех типов нашей крупной буржуазии.

И что самое страшное, в глазах общества честный и производительный труд перестал быть мерилом успеха, как и талантливый ученый — признаком высокого социального статуса. Растоптан критерий справедливости и нравственности. Дмитрий Медведев, став президентом, особо подчеркнул низкий уровень правосознания в стране. Но оно и останется таким, если за типологически одни и те же экономические преступления одни сидят на нарах, а другие — в руководящих креслах, не говоря уже о высших местах в рейтингах «Форбс». А ведь все это — широко известно гражданам, в том числе — по материалам Счетной палаты РФ и публикациям журналистов! Вот такая у нас диктатура закона!

Виновата «новорусская» интеллигенция. Виноваты мы сами

То, что интеллигенция — это особый русский феномен, как и то, что по традиции она всегда брала сторону народа, я опускаю. Как и перипетии интеллигенции после прихода к власти большевиков. Полагаю, что это известно. Как и то, что после начала ельцинско-гайдаровских реформ основная масса интеллигенции, включая ученых, была отброшена в нищету.

Но вот начался «нефтяной дождь» — и ускорилось расслоение творческой интеллигенции, которое отмечалось уже в 1990-е. Небольшая, но очень активная и очень смышленая ее часть решила следовать известной поговорке: лучше быть богатым, чем бедным… И она не только перешла на сторону правящего класса, но и посредством СМИ, и прежде всего ТВ, стала «промывать нам мозги». Большинство из этих «бессребреников», по крайней мере в столице, мы знаем в лицо. Многие из них уже ездят на шестисотых «Мерседесах» и «БМВ» последней серии, имеют «домики» на Рублевке или где-то рядом, отдыхают на Канарах, свои они и в Куршевеле. Иначе говоря, вначале у нас появились «новые русские», а затем — и «новорусская интеллигенция», или, если хотите, «бизнес-интеллигенция».

автор: Алексей КИВА