Почему уничтожение чинов и титулов освободит Украину

Я – довольно удачливый человек. Не потому, что постоянно выигрываю в лотерею, а потому, что довольно часто то, чем я занимаюсь, или то, о чем я размышляю, совпадает с деятельностью и мыслями других. Стоило мне в детстве прочитать “Остров сокровищ” в пансионате на море, как в тот же вечер показали кино по той же книге. Стоило мне прошлой осенью начать писать об культурных особенностях экономики, как экономист Аузан тут же выпустил свою. И стоило мне позавчера задуматься о том, насколько наше восприятие мира и модель нашего поведения в нем определяется нашей же зависимостью от социальных взаимоотношений, как на сайте Постнаука социолог Михаил Соколов рассказал о социальных ролях.

Задуматься о значение социальных ролей, которые мы неизбежно играем в жизни общества, меня заставила реакция на мою предыдущую статью “Что консерваторам и моралистам нужно знать о семье, сексе и правах человека в современном мире”. Читая негодующие комментарии, пусть даже и отъявленных ботов и троллей, я не мог отделаться от впечатления, что даже самые искренние выражения негодования по поводу марша и самого существования ЛГБТ общества исходили не из глубокого осмысления явления и связанных с ним проблем, и даже не из идеологического или религиозного убеждения (люди обычно слабо представляют себе такие концепции), а из общего представления, в чем заключаются социальные роли, их самих и других членов общества.

И это представление основывается на том, что общество, как условная театральная постановка, незатейливо и примитивно, а социальные роли индивидуумов, составляющих его, как актеры пьесы жизни, немногочисленны и ограничены. Человек, скажем, уверен, что социальная роль “мужчины” самодостаточная и подразумевает определенные атрибуты, как и положено героям Комедии дель арте, комедии масок, где у каждого персонажа свой, неизменный внешний вид и характер. Мы говорим: “Вот он – настоящий мужчина!”, и считаем, что этим все сказано. Но этот самый мужчина играет множество социальных ролей в разных социальных ситуациях. Дома он любящий отец, на работе – жесткий начальник, с начальством — раболепный подчиненный, с друзьями – душа компании, за рулем – дерганный идиот, в политике – консерватор, в уплате налогов – либерал, а т.д. и т.п. Даже самый невероятный гомофоб (если уж я упомянул ЛГБТ), оказавшись в измененной социальной ситуации, например в тюрьме, вполне может заниматься сексом с мужчинами. И для мужчины, стоит заметить, это сделать невозможно без определенных биологических и социальных реакций организма и сознания. Это не значит, что человек меняет сексуальную ориентацию в зависимости от обстоятельств. Ориентация это то, что он выберет сам, если на него не давить. Это значит, что спектр биологического и социального поведения любого человека невероятно широк, что и обусловило наш успех как вида в приспособлении к любым природным и общественным обстоятельствам. Это значит, что если появится необходимость, мы будем с равной жадностью есть сырое мясо или хлеб с опилками, будем с равным возбуждением опускать “петухов” или боготворить “женщину”, будем покорными заключенными или жестокими надзирателями-садистами. Поэтому не стоит удивляться эффективности пропаганды и легкости зомбирования населения. Это не вопрос знаний, ума, логики, этики или морали. Это вопрос той социальной роли, точнее, тех ролей, которые человек отводит себе, которые он играет в данных ему обстоятельствах. Он может кидаться на геев, поддерживать Путина, беспокоится из-за глобального потепления, так как чувствует, что в этом и заключается его социальная роль, что он внутренне обязан это делать, даже если не разделяет или не понимает сути вопроса. И изменение общества происходит именно с изменением понимания своей социальной роли каждым человеком. В какую сторону – зависит от человека.

Но не везде, к сожалению. Есть еще места на земле, где роли человека определяются не его культурными, историческими и экономическими обстоятельствами, а предписываются непосредственной волей государства и его мудрого правительства, часто в лице его светлейшего вождя.

Ко мне это осознание пришло из невинного, в принципе, стеба. Президент России Путин, среди других служителей режима, произвел крымскую прокурошу-тян, няшу Наташу Поклонскую в чин госсоветника юстиции 3-го класса, что эквивалентно военному званию генерал-майора. Меня это развеселило, так как напомнило, что и Пушкину государь дал подобный чин камер-юнкера, что тоже соответствовало генерал-майору, если не ошибаюсь. Пока я хихикал, как все это напоминало петровскую “Табель о рангах”, законодательно закрепившую государственную иерархию и классовое разделение общества, и гадал, дадут ли ей крепостных вдогонку, мне напомнили, что ситуации с рангами и чинами в Украине та же самая, тут те же чины и ранги. И я подумал, что, возможно, это та одна из украинских проблем, которую нужно и возможно незамедлительно решить.

Чины и ранги не являются невинной идентификацией функции, исполняемой служивым человеком. Для этого существует понятие должности, которое включает в себя конкретный перечень обязанностей, ответственностей и прав, необходимых для ее исполнения. Ей соответствует человек с определенной квалификацией и определенной репутацией. В этом, по идее, подходы к поиску подходящей кандидатуры что в государственных структурах, что в частном бизнесе не должны отличаться.

Скажем, когда я нанимал себе людей, я задавался вопросами их компетентности, их прошлых достижений и способности работать с уже имеющейся у меня команды. Ко мне приходили знакомые и просили принять их. Но поскольку я, как руководитель, нес личную ответственность за проект, я не собирался брать к себе друзей, если в результате именно я должен был бы делать их работу и отвечать за их поведение. Знакомые обижались, не понимая, что предлагали мне пожертвовать собой ради них. А когда я брал к себе друзей, то только потому, что это были лучшие специалисты в своей области. Я бы их взял, даже если бы они были врагами.

Чин и ранг – совсем другой разговор. Чин – не должность, а привилегия без должности, права без ответственности, притом данные сверху, как поощрение начальства. С должности уходят или снимают, а чин, он всегда с тобой. И отражает он только благоволение государя. Оплата труда всегда конъюнктурна. Сегодня твои знания и умения востребованы, и ты на коне. Завтра появилась новая технология, и ты уже неприкаянно ищешь куда приткнуться. А титул, он всегда титул, всегда жалованье и привилегии.

Ну да, мне скажут, как будто на западе нет чиновников и генералов? Нету. То есть совсем. Есть общественные служащие. Которым платят из казны определенную зарплату за выполнение определенных обязанностей. И пусть все эти ассоциируемые с военными звания вас не смущают. Европейская система званий основана не на чинах и титулах, а должностных функциях.

Капитан, от слова “kaputo”, это глава предприятия, в то время обычно военного. Ему помогали командовать лейтенанты или, как произносили раньше, лефтенанты, а уже с рядовыми членами организации работали сержанты. Когда возникла необходимость руководства многими отрядами, появилось понятие “генерал”, от слова “general” , что значит общее (командование). И подобное разделение ответственности так и осталось в западной традиции.

Но обратите внимание на такую вещь. Если вы смотрели американские полицейские сериалы и фильмы, там иногда можно заметить, что мелкими подразделениями руководят сержанты, участками – лейтенанты, полицией района – капитаны, а вот генералов нет. Почему нет? Потому что общая координация местной полиции осуществляется местным гражданским, политическим, избранным руководством. Поэтому ни министр внутренних дел (если таковой имеется), ни премьер-министр, ни президент не может приказать местной полиции что-то сделать. Даже во имя лучших дерзаний.

Лучший пример тому – отмена расовой сегрегации на юге США в конце 50-х. В некоторых штатах и городах местные власти отказались участвовать в процессе, начатым федеральным правительством. И президенту Айзенхауеру пришлось для проведения реформ и охраны чернокожих школьников, идущих в школы, до этого бывшими только для белых, послать не только агентов ФБР, но и десантников армии США, дав местной полиции и Национальной гвардии выбор: гражданская война или гражданские права.

Что дает две интересные параллели с сегодняшней Украиной. Первое, это потенциальная конфронтация сил центрального правительства и независимых от него местных, а в украинских условия политических и военных структур. Гражданская война или гражданские права? Второе, это мантра, взятая тоже из Америки, о том, что вооруженное населения является страховкой от узурпации власти и коррупции. Это воззрение еще лет 20 назад прекрасно прокомментировал американский комик Билл Маар:

— Сколько бы у тебя не было запасено оружия в доме, но когда в твои двери постучится генеральный прокурор с боевыми вертолетами “Апачи”, танками “Абрамс” и всем остальным 8-м флотом, я подозреваю, что эту дверь тебе таки открыть придется

Если в Украине до сих пор осталась система чинов и рангов – ее немедленно нужно убрать. Еще вчера. Какие могут быть генералы прокуратуры и ранги советников? Ты или соответствуешь требованиям, необходимым для решения поставленных задач, или нет. И оценивать тебя могут только за конкретные действия. И поощрять соответственно. Что такое полковник милиции? Капитаны могут быть на корабле, у пожарников, у полицейских, но кроме как в огромной армии, где еще требуются полковники? Нигде. Нет такой должности у полиции. Не должно быть. Вот вам самый простой и, что более важно, всеми видимы и понимаемый способ проведения реформ. Отмена чинов и рангов, которые в советское время звались номенклатурой.

Недавно всеми любимая одесситка Циля Зингельшухер попыталась повторить свой громкий успех, заслуженно пришедший к ней после ее обращения Путину. На этот раз она в том же ключе обратилась к премьеру Арсению Яценюку. Правда, не совсем удачно, на мой взгляд. Одно дело разбивать пропагандистские уловки кремлевских многоходовок, другое требовать конкретных результатов реформ, не определяя их параметры. Но реформы это же не любовь. Это лишь любовь можно узнать только тогда, когда она приходит. Реформы, это, скорее, операция на сердце, и в этом случае лучше заранее договориться, что мы делаем, зачем и что нам от этого ожидать в деталях. Но и Циля права в том, что людям хотелось бы знать, что собственно происходит с реформами. Народ в правительственных комитетах не сидит и в финансовом законодательстве многие, на удивление, до сих пор полностью не разобрались.

Вот поэтому, хотя бы только для того, чтобы дать хоть какой-то внятный и понятный образ происходящих перемен, правительству и президенту стоит немедленно уничтожить весь этот полуфеодальный институт чинов и титулов, и всех без исключения, включая себя и депутатов Рады, перевести в нормальное, человеческое состояние общественных служащих.

Пожалуйста. Не стоит благодарностей.