Мустафа Кемаль Ататюрк или «Как превратить исламскую империю в государство-нацию?»

В дискуссии о будущих путях развития украинского государства, которые ведутся в фейсбуке главного редактора «Хвили» часто можно встретить упоминание Мустафы Кемаля Ататюрка, как одного из идеальных образов политика. Этим материалом хочется внести немного ясности в особенности политики этого государственного деятеля.

На краю гибели

Свою политическую карьеру Мустафа Кемаль начал в условиях, когда само существование Турции как независимого государства было под угрозой. После поражения Османской империи в Первой мировой войне, страны практически не стало. В 1918 году под контроль стран Антанты перешли такие территории как Палестина и Сирия, был создан Египетский султанат, а на территории Аравийского полуострова возник ряд независимых государств, позднее ставших королевством Саудовской Аравией. Собственно турецкой осталась лишь большая часть полуострова Малая Азия, значительная часть которого была в скором времени оккупирована войсками Греции, Армении, Франции и Великобритании. Марионеточное правительство султана Мехмеда VI не делало ничего, что бы спасти страну. В этих условиях опытный генерал Мустафа Кемаль — участник младотуркской революции 1908 года, стал главным организатором возрождения турецкого государства. Пользуясь высоким личным авторитетом ему удалось создать боеспособную армию, которая смогла победить в кровопролитной войне за независимость 1919-1923 годов. Однако личный авторитет был не главным фактором, принесшим победу Ататюрку. Решающим стал отказ Кемаля от имперской парадигмы, доминирующей прежде в турецких элитах, и ставка на национальные чувства турок. Фундаментальность этого поворота для турецкого государства сложно переоценить.

Корни Бед

На протяжении столетий Турция была империей, в которой основным вероисповеданием была религия универсалистского толка- Ислам.

Важно понимать, религия — принципиально неудачный фундамент для строительства государства. На основе религии можно построить общину или сеть общин, но не государство современного типа. Сама сущность религии является препятствием для государственных лидеров. Религиозная идентичность слишком абстрактна для обеспечения целостности общества, так как толкование и восприятие ряд её норм в ходе исторического развития может трансформироваться в прямо противоположные, а некоторые нормы могут потерять своё первоначальное значение, но не могут быть отменены в силу сакрального характера. Попытки религиозных организаций вмешаться в политическую жизнь общества в статусе равноправного участника политики приводят, как правило, не к совершенствованию государства, но к религиозному упадку. Становясь политическим актором религиозные организации не трансформируют политику, но принимают её правила игры, что запускает деградации религиозных институтов из-за отдаления последних от ими же провозглашаемых принципов и норм и потери сакрального авторитета в глазах населения.

На протяжении столетий развитие государства Османов во-многом тормозилось типичным наборов признаком, свойственным государствам имперского типа с ярко выраженной религиозной доминантой в идеологии. Было 2 основных препятствия, блокировавших возможности государственного аппарата проводить эффективную политику. так как последний был вынужден оглядываться на мнение религиозных авторитетов и на логику расширения империи.

Первым препятствием было противодействие религиозных лидеров любым модернизационным проектам. Игнорировать этот фактор было невозможно, поскольку легитимность власти государя изначально строилась на универсальных религиозных требованиях, так как султан был одновременно и верховным носителем политической власти и главой мусульманской общины, как следствие любое отступление от ранее декларировавшихся норм и принципов могло привести к снижению кредита доверия подданных своему правителю, подстрекаемых религиозными авторитетами. В результате часто принимались неэффективные решения, имеющие критические последствия для государства. Даже при наличии у султана желания перемен фактор религии делал возможным любой успех. Например, в начале XIX века при султане Махмуде II, был проведен ряд реформ, направленных на европеицзацию страны, который несмотря на ряд успехов привел к бунтам среди мусульман, прежде всего в столице, вызванными предполагаемым оскорблением их религиозных чувств европейскими новшествами. Промежуточный вывод для Турции был такой, в рамках имперской модели государственного строительства отказаться от религиозного универсализма было невозможно из-за риска коррозии внутреннего суверенитета имперской власти, но и обеспечить динамичное развитие опираясь на религиозную доктрину было невозможно.

Вторая была заключалась в императиве территориального роста и сохранения завоеванных территорий любой ценой — основе существования любой империи, удерживающей вместе различные этносы и народы, населяющие её. Поначалу это схема работала — империя расширялась, одерживая победы либо над слабыми, переживающими кризис государствами, такими как Византийская Империя и Венгрия, либо при помощи многократного превосходства в физической силе над государствами Балканского полуострова — Сербией и Болгарией. В последовавших в будущем сражениях с сильными европейскими державами — прежде всего Австрией, Речью Посполитой и Россией Османская империя неизменно терпела поражения. В итоге уже к середине XIX века империя пребывала в состоянии упадка. На периферии империи нарастал сепаратизм либо этнический как в мамелюкском Египте либо как комбинация этнического и религиозного сопротивления в славянских государствах Балканского полуострова. Попытки реформировать имперскую систему изнутри не принесли желаемого результата из-за принципиальной невозможности создать идентичность имперского типа, которая была бы способна объединить различные этнические и религиозные группы внутри страны и позволила бы создать например государство федеративного устройства, в то время как добровольный отказ от сепаратистски-настроенных территорий был невозможен по идеологическим соображениям.

В итоге, составные части империи за исключением тюркского ядра – удерживались только благодаря силе оружия, а попытки ряда султанов осуществить имперскую трансформацию на основе гражданских ценностей наталкивались на сопротивление в самом ядре. Кроме того, как отмечает Ирина Кудряшова: «османизм, не имея общих для всего населения империи культурных и психологических корней, произвёл социальные и культурные изменения которые … усилили чувство общей культуры у мусульман и … вызвали рост этнического и регионального самосознания … в результате у многих народов, населявших империю, оформился концепт родины с ясными границами и отдельной идентичностью».

Тем не менее существовали определенные предпосылки для создания национального государства на ограниченной территории с преобладающим тюркским населением. В частности, в Конституция 1876 года признавала османскую нацию, состоящую из множества этнических групп. Тем самым создавались предпосылки для возникновения хотя бы на уровне элиты понимания нации не как империи или исламской «уммы» а как национального государства — “devlet”. Кроме того, движение младотюрок, состоящее преимущественно из молодых, европейски ориентированных офицеров, продвигало идеи развития, рационализма и позитивизма, которые ослабляли позиции ислама и развивали светские ценности.

Нация Ататюрка

Политика имперского типа, последней ошибкой которой стало вступление в Первую Мировую войну привела страну на грань катастрофы. Для преодоления кризиса Кемалю пришлось изменить сам фундамент страны. Кемаль в полной мере понимал то, что русский философ Александр Ахиезер сформулировал в конце 20 века: «Общество, личность могут отвечать на кризисную ситуацию, на опасности либо вырабатывая инновационную идею, открывающую новые творческие возможности, либо возвращаясь к старым идеям, оправдавшим себя во времена прошлых кризисов. Общеисторический смысл решений первого типа – в стремлении людей повышать эффективность собственной деятельности в соответствии с возрастающей сложностью подлежащих формулировке и разрешению проблем. Смысл решений второго типа заключается в том, что усложнение проблем соответствующего субъекта не рождает адекватного творческого потенциала. Субъект находится во власти исторического опыта, сложившегося в более простых условиях, и, следовательно, опирается на неэффективные, неадекватные новой ситуации решения».

Новым фундаментом страны стало принципиально иное для Турции понимание нации. Мустафа Кемаль понимал нацию как «сообщество, сформировавшееся из лиц, которые имели общее богатое историческое наследие, искренне желали жить вместе и имели общую волю к сохранению своего наследия». Новая парадигма позволила Кемалю с одной стороны очерчить чёткий круг новых граждан, одновременно не делая этот круг закрытым для не тюркского населения, та как при разделении ценностей турецкой культуры любой человек также мог стать турецким гражданином. Существование нации для Ататюрка было неразрывно связано с существованием государства: «когда народная масса становится способной построить своё государство она становится нацией».

Боле того, Ататюрк наконец-то ввёл в турецкий политический дискурс концепт «территории», поскольку в его понимании нации помимо культурных составляющих включалось также проживание на определённой территории в прошлом в настоящем и уверенность в проживании на этой территории в будущем. Новая турецкая идентичность, создаваемая Ататюрком ознаменовала полный разрыв с доминировавшими прежде принципами универсализма. Отказ от идеи построения государства — уммы и новое понимание взаимосвязи «нации» и «территории» позволило новому руководству страны сменить политический курс с стремившегося к экстенсивному развитию на политику, стимулирующую развитие интенсивное. Одновременно, порвав с политической традицией прошлого Ататюрк сохранил культурную преемственность, что создало прочный историко-культурный фундамент для развития нового национального турецкого государства. Именно благодаря смещению акцента с идентичности религиозной на идентичность национальную новое турецкое руководство смогло за короткий промежуток времени сплотить тюркское население Малой Азии — ядро бывшей империи, и трансформировав его в нацию успешно противостоять внешним угрозам, грозившим разрушить страну, одержав победу в войне за независимость.

Окончательно принципы нового турецкого государства были закреплены в конституции 1937 г. Идейно-политическая доктрина Кемализма включила в себя 6 компонентов: республиканизм и национализм вместо имперскости, этатизм, согласно которому основную ответственность за экономическое развитие несло государство, лаицизм — разделение религии и государства, революционизм, предполагавший замену устаревших феодальных структур и институтов на новые, способствовавших национальному прогрессу и народность, ключевой составляющей которой был принцип равенства всех людей перед законом.

Еще одним принципиальным отличием Мустафы Кемаля от его предшественников был его рационализм во внешней политике, заменивший господствовавший универсализм. Новый тип политического мышления позволил вести внешнюю политику с позиции национального интереса, что принесло существенные положительные результаты, включая например нейтралитет турецкого государства во время Второй Мировой Войны.

Выводы для Украины

На примере Ататюрка отчетливо видна роль личности в истории. В ситуации кризиса, когда на кону стояло само существование страны появился человек, обладавшим видением и способностями, позволившим предотвратить казалось бы неотвратимое. В неблагоприятных условиях Мустафе Кемалю удалось совершить то, что другие правители исламских государств — Египта и Сирии не смогли сделать в гораздо более тепличных условиях конфронтационной стабильности эпохи Холодной Войны, когда безопасность этих стран была гарантирована супердержавой-СССР. Кемаль создал турецкую нацию, в то время как большинство населения Сирии и Египта по-прежнему мыслит себя прежде всего частью глобальной исламской уммы. Личность Кемаля, его исторический миф, по прежнему является государствообразующей компонентой Турецкой Республики. На фоне роста пан-исламских настроений в стране именно опыт Кемализма — светской идеологии, позволяет Турции оставаться спокойным по меркам Ближнего Востока региона и успешно развиваться в экономическом плане.

Для современной Украины путь Ататюрка условно означает поддержку политической силы, которая:

Во-первых, имеет четкие цели и задачи. Кемаль знал, от чего он хочет отказаться и что он хочет построить в новом государстве.

Во-вторых, готова к жесткой политике. Ататюрк не был политиком «мира и компромисса», исламистов и внешних врагов его государства он уничтожал жестоко и безжалостно (сегодня его бы с 99% все мировое сообщество признало бы военным преступником). Ататюрк не «уважал местные особенности» и не шел на компромиссы с прошлым.

В-третьих, обладает идеологией, ориентированной в будущее. Ататюрк строил самое современное по меркам его времени государство – государство XX века. Сейчас нужно сила способная строить страну века XXI.