Что производить? Глобальная иерархия и заблуждения Сергея Иванова

Что определяет положение того или иного государства в мировой системе? Почему его место в глобальной иерархии такое, а не другое? Ответы на эти вопросы важны для нас, поскольку они способны облегчить или ухудшить положение миллионов людей. Впрочем, говорить мы будем сегодня не о миллионах вообще, а о нашем — украинском пути.

Внимание, чтение текста рекомендуется под эту музыку

На прошлой неделе было очень любопытное интервью главы президентской администрации России Сергея Иванова. Он пообщался сразу с четырьмя изданиями и разразился просто знаковыми заявлениями, которые лично меня привели в ужас.

Не буду разбирать все тезисы интервью: слишком много тем было охвачено. Остановлюсь на ключевом посыле, который, на мой взгляд, отражает одну из главных проблем наших элит. Под «нашими» я подразумеваю и российскую, и украинскую, поскольку они имеют общую морфологию, что привело по факту к очень похожим результатам для обеих стран.

Вот этот пассаж Сергея Иванова:

«Что такое жители Москвы? Это дворники, водители, офисный планктон, журналисты…

Чиновники, согласен. Сфера обслуживания, торговля. В крайнем случае блогеры. Есть такая специальность. Что эта 15-20-миллионная масса производит? Ровным счетом ничего. Интеллектуальную собственность? Вопрос сомнительный. Возьмите Новосибирск, там производят высокотехнологичную продукцию, самолеты, сборки для атомных реакторов, которые покупают во всем мире. Там производят продукцию, с которой платятся налоги. А что производят в Москве, я не понимаю.

Так по жизни сложилось, что я больше по заграницам ездил, а Россию не знал. Лишь когда стал министром обороны, начал ездить по России. Во всех субъектах побывал. И наряду с воинскими частями увидел настоящую Россию. Потому что Москва и Петербург — это не Россия. Там одни блогеры, журналисты и чиновники, а в другой России их нет, там другие люди, они работают, что-то делают, они проще, неприхотливее».

В этом пассаже содержится вся ограниченность, все кондовость и, как следствие, вся тупиковость ситуации в которой мы оказались. Из слов Иванова вытекает, что он просто не понимает, как функционирует современный мир, полагая, что само по себе производство чего-либо автоматически возвращается страну в ранг «продвинутых».

Между тем, это не так. Дискуссия по этому поводу, начавшаяся на моей странице в Facebook родила гениальное по своей лаконичности и краткости определение

Валерий Пекар в одном из комментариев высказал абсолютно точную мысль о том, как устроен современный мир. Эта мысль, впрочем, недоступна для понимания большинству наших «колхозников» и «производственников», которые заунывным тоном из года в год пищат, что нужно воссоздать промышленность, как в СССР или в Китае и «будет счастье». Нет, дорогие мои призраки ушедшего мира — счастья не будет.

Потому что (цитирую Валерия): «Минимальная добавленная стоимость создается на производстве сырья. Больше — на производстве товаров. Еще больше — на производстве услуг. Еще больше — на производстве впечатлений. Еще больше — на производстве трансформаций. И, наконец, самая большая добавленная стоимость создается на производстве смыслов. Неважно, что в местах производства смыслов на одного успешного производителя смыслов приходится полсотни неуспешных. Добавленная стоимость, генерируемая этим одним, с лихвой всё покрывает. А эти полсотни нужны ему для создания информационно обогащенной среды, в которой он может производить. Можно сказать, они — это его средство производства».

Валерий, гениально точно и лаконично. Браво!

Именно так, скажем, работает Facebook, когда среди нескольких тысяч друзей может быть всего десяток по-настоящему содержательных, но остальные помогают создавать смыслы, либо решение проблемы, репликой, словом, даже не понимая сути сказанного.

Чтобы создавать новое, нужно зеркало. Facebook — это зеркало для генераторов смыслов. В нём идет постоянный поток мыслей, которые с ходу выстраиваются в логичные цепочки. Я например, пишу спонтанно, не задумываясь — о чем писать и зачем. Скажем, еще 15 минут назад я спал, но, посмотрев на реплику Валерия, вдруг понимаю: мой день уже сделан, потому мозг получил пищу для размышлений. Человек становится интегрированным существом со множеством рук, глаз, умов. Только идиоты могут относиться к «сетевым хомячкам» высокомерно. Потому что настоящий сетевой хомячок — это саблезубый тигр со множеством клыков, глаз и огромной головой, где соединен интеллект тысяч людей, находящихся в динамичном взаимодействии 24 часа в сутки. Сетевой хомячок постепенно деклассирует узколобых умников индустриальной эпохи.

Однако, давайте рассмотрим схему Пекара в более широком контексте.

Как это практически работает на других примерах.

Себестоимость последнего iphone 5s 191 долларов, а продают его за тысячу и больше. Продают эту железку фактически с тем же набором функций людям, уже имеющим такие же железки с таким же набором функций. Почему такой фантастический успех? Потому что продают не железку, а целый смысловой конструкт, порождающий другие смысловые конструкты. Здесь вам и идея мобильности, и незабвенный образ Джоббса, с того света тайком поглядывающий с каждого экрана айфона. Здесь тебе и мобильные сервисы, освобождающие время для других дел (а свободное время можно с толком и пользой использовать) и прочая, прочая, прочая. Вне этого смыслового конструкта iphone никогда бы не стоил 1000 долларов при себестоимости в 191 доллар. Ведь никто же не продает зерно по 3000 долларов за тонну, несмотря на то, что без зерна человек не выживет, а без iphone может вполне? Представляете «хлеб 5s», стоимостью 200 долларов? Нет? И я с трудом представляю (если речь не идет о форс-мажоре, вроде войны или голода). Поэтому тот, кто придумывает айфоны (я не говорю, что производит: делает их Китай, получая свои 191 долларов, а реально еще меньше) забирает себе оставшиеся 800 долларов.

Конечно, здесь могут быть не учтены логистические издержки, затраты в технологии и рекламу. Пусть себестоимость айфона вырастет в два раза. Ничего не изменится принципиально, поскольку разработчик этого продукта получает огромную сверхприбыль. Не буду задавать вопрос — где в мировой иерархии будет страна, которая на внутреннем рынке имеет избыток зерна стоимостью 1000 гривен за тонну или клепает стальные чушки стоимостью в 200-300 баксов? Ответ очевиден.

Почему так происходит? Экономика смыслов не существует вне обычной экономики. Она ее надстройка. В самом развитом виде. Представьте себе восточный базар, где сотни людей продают однотипную продукцию. Персики, помидоры, ковры какие-нибудь. Кто из продавцов выигрывает,  кто продаёт больше? Тот, кто выстраивает коммуникацию с покупателем, тот, кто рисует образ. «Эй, вах, пасматри какой пэрсик, как щека дэвушки, пакюшай его, дарагой, эта витамины в чистом виде!». И вот, удачливый продавец втюхивает свой товар, выращенный на грядке по соседству с грядкой менее говорливого.

На восточном базаре добавленная стоимость «а-ля Apple» существует только для дурачков, не знающих правил игры и не желающих торговаться. Поэтому сбить цену на 500 или 1000% вполне по силам.

А вот на глобальном «восточном базаре» сбить цену на айфон нереально. Потому что это, в определенной степени, монополия, задающая ту цену, которая позволяет максимально отжать рынок. И она отжимает, ибо человек всегда готов много платить за иллюзии статуса, комфорт, или инструменты, повышающие его конкурентоспособность. Такой продукт, как iphone может выступать по отдельности в любой из ипостасей, а часто — и в нескольких. Получается, что экономика смыслов — это производство различных «образов» в условиях, когда материальное производство достигло такого уровня, когда конкурентные преимущества самой материальной вещи становятся минимальными.

Сегодня производить можно что угодно, в каких угодно количествах, поэтому норма прибыли резко падает от продажи самого товара. Чтобы поддерживать её на приемлемом уровне производитель должен постоянно вносить какие-то инновации или же делать вид, что их вносит.

Прибыль растет или достаточно высока только тогда, когда появляется новый рынок или же под тем или иным предлогом сохраняется монополия на старом. При этом работа с мотивациями людей становится определяющей. Точнее говоря, определяющим становится формирование мотиваций потребителей.

Сегодня человек не просто покупает вещь, он покупает философию своей жизни, где вещи исполняют роль маркеров образа себя, создаваемого индивидом.

Вне смыслов, которые люди придают вещам, они не имеют ценности. Поэтому те, кто создают смыслы, создают и ценности и, как следствие, цену вещам. Такие организации находятся на вершине иерархической пирамиды. Отметим, что люди гонятся не только за материальным, но и за виртуальным, поскольку там есть нечто, что поднимает им самооценку. Им создали «реальности», где они могут самореализоваться: компьютерные игры или любые другие формы активности (от исторических реконструкций до увлечения порно). Причем, когда таких «реальностей» много, то упрощается управление огромными массами, поскольку вектор их внимания смещается, кластеризуется и т.  д. Люди сегментируются в различные оболочки-статусы в которые могут меняться в той или иной последовательности. В логике Сергея Иванова работа в смысловой экономике — нечто непонятное и недостойное. Очевидно, в Кремле серьезно думают, что легко придумать, например, альтернативную реальность? Легче, чем произвести станок или, прости Господи, трактор? Ничего подобного. Чаще всего — намного дороже, но ведь и отдача выше. Именно поэтому один голливудский фильм-блокбастер приносит прибыли больше, чем, условно, все украинское производство сельскохозяйственной техники.

Поэтому тот, кто производит разнообразную философию, он и находится на вершине пищевой цепочки. И это хорошо корреспондируется не только с нашим временем, но и с мировой историей.

Мировая история — это история успеха одних организаций и поражения других.

Если мы посмотрим внимательно, то легко заметим, что очень часто успех генерировали сообщества, весьма ограниченные ресурсно. Древняя Греция, древний Рим, Британия, Израиль породили передовые формы государственной организации и культуры.

Организационный успех порождал успех военный, экономический и культурный, которые находили свое отражение в различных формах экспансии. Экспансия расширяла ресурсные возможности, укреплявшие гегемонию того или иного субъекта. И эта гегемония покоится на развитой культуре, которая генерирует институты, создающие технологии и талантливых людей.

В целом же, если расшить схему Валерия Пекара, мировая иерархия выглядит так:

1. Несчастные, которые не умеют производить что-либо и не имеют ресурсов — Гаити.

2. Минимальная добавленная стоимость создается на производстве сырья — Нигерия, Коста-Рика, Боливия, Россия, Украина.

2. Больше — на производстве товаров – Китай.

3. Еще больше — на производстве услуг – Сингапур.

4. Еще больше — на производстве впечатлений — Франция, Италия.

5. Еще больше — на производстве трансформаций — США, Британия, Израиль. При этом Израиль нужно рассматривать не как страну, а как сообщество, которое распределено глобально, в том числе в таких странах, как США и воспроизводит собственные институты и традиции.

Таким образом, передовое общество генерирует идеи. А то, в чём это выражается — производство услуг (в том числе и финансовых), впечатлений, трансформаций и т.д. — уже лишь инструментарий воплощения (реализации) идеи.

Еще одно уточнение — различные страны могут присутствовать сразу в нескольких пунктах, что повышает их устойчивость и силу. Однако, ключевым является, какую функцию они выполняют в мировой системе. Функциональность определяет место в глобальной иерархии, которая динамична и постоянно меняется.

Означает ли это, что завтра украинцы или россияне должны начать усиленно думать – как породить «новые смыслы» и оказаться на вершине пищевой цепочки?

А у них ничего не получится. Потому что люди вроде Стива Джоббса или академика Ландау — порождение социальной системы, которая позволила развить их способности конвертировать в конкретные технологии или теории.

Экономику смыслов может себе позволить только социальная система, уже организационно, технологически, экономически устойчивая. Устойчивость позволяет концентрировать ресурсы на высокозатратных проектах, даже при условии, что какая-то часть (возможно большая) прогорит. Однако, когда то или иное сообщество может позволить себе роскошь концентрироваться на «думании» как роде деятельности, оно достигает потрясающих вершин в своем развитии.

Если мы хотим выйти из того жалкого состояния, в котором оказались по своей же вине, мы, прежде всего, должны быть последовательными. Конечно же, не стоит отказываться от производства или сельского хозяйства, поскольку они и только они дают ресурсы, необходимые для выхода на новые рубежи. А продвижение к этим рубежам зависит от создания правильных алгоритмов, верного определения приоритетов и рационального распределения энергии. И цель здесь — достижение такого состояния, когда на этой территории генерируются идеи, которые создают высокую прибавочную стоимость и, как следствие, силу, комфорт, безопасность, развитие.

Изображение: alexiuss.deviantart.com