Фраза «в мире происходят серьезные перемены» уже превратилась в навязчивое клише.Однако, новость состоит не в том, что перемены происходят, а во всеобщей неуверенности в отношении того, как именно меняется мир. Какая скорость у этих изменений? Какие из них наиболее важны? Как они влияют на человеческую психику и культуру? В результате изменений – станет ли «средний человек» жить лучше, и везде ли?
Прежде всего, почему этот разговор актуален?
Дело в том, что в 2014 году будет подписано наиболее масштабное в истории торговое соглашение – между ЕС и США. Фактически, это завершение внутренней экономической интеграции Запада. Дальше начнется первый этап внутренней политической интеграции и последний этап экспансии Запада на весь прочий мир – если в этом возникнет необходимость. Сегодня Запад весьма рачителен – взяли немцы и свернули программу беспилотного самолета EuroHawk. Намерены покупать БПЛА у Израиля. В этой новой экономике все взаимозаменяемо, кроме мозгов. Возможно, хватит и минималистского контроля над суетливой и погрязающей в мракобесии и трайбализме «Варварией»…
В 2000-е, преодолев первичный эффект очарования снесшими барьеры 90-ми годами, мы попали под влияние разного рода анти-глобалистских теорий. Эти теории громогласно предвещали разнообразные потрясения, крах капиталистической системы, третью мировую войну, продовольственный кризис, распад глобального рынка, в конце концов, чуть ли не восстановление СССР.
Но что произошло в реальности? Ничего из вышеперечисленного.
Эффект атаки архаичных элементов (возможно, манипулированных) 9/11 на сегодня полностью исчерпан. Странам, где доминирует ислам он ничего, кроме горя, не принес. Через десятилетие или два эти беды будут компенсированы благами реконструкции, если развитие попавших под ответный удар Запада территорий будет устойчивым. К сожалению, продолжение приступов мракобесия на этих территориях подвергает опасности даже этот скромный шанс. В то же время, США успешно реформируют свою экономику, они явственно усилились. ЕС же продолжает расширяться и унифицироваться. А вот те, кто почему-либо провозгласил себя врагами «западного образа жизни» — терпят поражение за поражением.
Глобальный рынок не только не распался, но прочно подчинил себе подавляющее большинство рынков национальных. Показательно, как экономический «симбионт» США – Китай – закрыл счета северокорейского режима. Одного из последних «медвежьих углов» на планете…
Итак, давайте сначала покажем, как именно отличается реальность от ультраправых и ультралевых идеологических мифов о ней.
Миф 1. Капитализм в тупике, скоро все рухнет, мировая социалистическая революция не за горами. Несмотря на рецессию, ни в одной развитой стране или, тем более, малоразвитой не произошло социалистической революции. Проходят лишь изменения налоговой политики в социал-демократическом духе, стимулирование государственными аппаратами стран Запада модернизации социально емких отраслей в обмен на сохранение гарантий занятости (это то, что мы видим в случае с GM, к примеру).
С большой натяжкой о подлинном огосударствлении можно говорить в случае горстки условно чавистских государств, но показатели развития Венесуэлы вызывают разве что печальную улыбку. У меня часто возникает ощущение, что теория зависимости застила глаза современным левым, и они забыли о той логике экономического развития, которую вывел Маркс вообще, а позже усовершенствовали другие.
Сначала территория экспортирует сырье, затем, если для этого появляются средства, потребность и воля – развивает промышленность, когда исчерпан этот уровень – начинается экспорт капитала и перерождение местной индустрии.
Во что – вопрос, об этом спорят. Что такое постиндустриализм? Что такое постмодерн? Это рациональные темы для дискуссии.
"Гра проти своїх": у Раді різко відреагували на ідею розформування ТЦК
Пенсіонери отримають автоматичні доплати: кому нарахують надбавки
Залужний сказав, коли Росія вдарить із новою силою
“Помру у боротьбі за свободу”: Хав'єр Мілей про радикальні реформи в Аргентині, війну з соціалізмом та надії на Трампа
Любопытную и взвешенную статью в «Гардиан» под названием «Теория зависимости – сошла ли она на «нет» сегодня?» написали Джонатан Гленни и Нора Хассанайен . Вообще, почему теорию зависимости, такую популярную в 70-е, и объяснявшую как богатый центр эксплуатирует нищую периферию, начали сравнивать с теорией заговора? Потому что глобализация порождает ту самую конвергенцию, о которой мечтали в СССР и США времен перестройки. Просто она происходит и выглядит не так, как нам представляется, или хочется. Противоречия развития сохраняются, но теория зависимости устарела. В 70-х рецепты не были известны, догорал промышленный век, и в тех условиях мировой порядок мог казаться антигуманным – с периферии. Отсюда и старый тезис Билла Уоррена из книги «Империализм: Пионер капитализма» (1980) о том, что теории заговора и эксплуатации являются, во многом, национальной мифологией. Оправдательного характера – добавлю.
А обсуждение упреков – кто-то не дает развиваться, «не дали», «интригуют», они на что похожи? На традиционный киевский «кухонный антисемитизм», от которого смердит «совком»: он, мол, стал начальником, потому что он еврей, а вы знаете этих евреев! Это притом, кстати, что политика этнического контроля в кадровой политике «застоя» была совершенно очевидной.
Мне представляется, что левым полемистам следовало бы сконцентрироваться на вопросе, почему многие социалистически окрашенные проекты в третьем мире потерпели поражение, а ряд рыночно окрашенных проектов добились успеха? Такая дискуссия могла бы генерировать конструктивные решения.
Миф 2. Планете грозит перенаселение, а значит, уровень жизни будет только снижаться, и «злые силы» поджигают мировую войну, чтобы «подсократить» количество людей. Как писала «Хвыля» — ученые другого мнения о демографической тенденции
Научно-технический прогресс резко снизил весомость фактора дешевизны рабочих рук и повысил роль фактора квалификацию Это в довесок к тому, что образование само по себе снижает мотивацию к созданию больших семей.
По поводу мирового уровня жизни – вот интересная инфографика
На самом деле он поступательно растет. На протяжении уже 200 лет.
Реальная проблема состоит в том, что перенаселены мегаполисы и ими все тяжелее управлять, но и эта задача генерирует новые идеи в сфере управления (местного, общинного и т.д.). Пример Боготы известен.
Единственным генератором стандартов, отличных от «западных», является сегодня ислам. Надолго ли и чем это закончится? По моему мнению, культ смерти и ненависти к «неверным» постепенно вымрет – как с помощью выхолащивания его прошедшей западные вузы аристократией мусульманских по культуре территорий, так и с помощью хирургических военных операций Запада (в случае угрозы массовой гибели людей), а также расшатывания узлов концентрации ресурсов культа с помощью мягкой силы.
Здесь, конечно – в третьем случае – есть проблемы.
Прямое управление, как правило – малоразвитыми и конфликтными – подобными территориями требует непомерных расходов, финансовых и человеческих, а выбор политических клиентов проблематичен, он очень ограничен.
Мое мнение – ставку необходимо делать на получивших западное образование коммерсантов в новых секторах промышленности, внутренне давно расставшихся с варварскими предрассудками, но обладающих хорошими актерскими способностями.
Миф 3. Потребительское общество остановило развитие науки, проклятие деиндустриализации выведет в лидеры конкурентов Запада.
Какой-то элемент истины во второй части тезиса имеется – только он состоит несколько в ином.
Трансформация промышленности западного конгломерата предполагает все большее сокращение рабочих мест с невысокой квалификацией. Конечно, профсоюзы будут продолжать выводить на улицу тысячи рабочих, чьи места достаются автоматических линиям. А могут достаться и иностранцам, конечно. Здесь, разумеется, есть вопросы и рационального, и морально-этического выбора.
Признаюсь откровенно – я не вижу позитивного разрешения этого ключевого вопроса, который будет в центре внимания политического истеблишмента западного конгломерата еще долгие годы. Ведь технологический прогресс в промышленности – не остановить, то же самое касается и сельского хозяйства, и сетей распространения товаров и услуг. Сектор услуг не безразмерен, он и без того непомерно раздут.
Правда, пока существуют те или иные отдушины.
Так, население западной и отчасти центральной Европы быстро стареет – его можно держать на пенсии, изыскивая иные средства на содержание этого слоя нежели социальный взнос, кроме того, происходит выезд пенсионеров из западных стран на менее развитые территории ( в Украине это все более распространенное явление, Румыния и Болгария тоже его испытывают годами – новые резиденты с пенсиями западных государств).
Другая отдушина (правда, показавшая дно) – кредитное регулирование, валютное регулирование, иными словами, разнообразные манипуляции финсектора «в надежде на лучшее».
Так же происходят изменения в регулировании рабочей миграции-иммиграции.
«Зажим» стал чувствоваться, скажем, в Британии – где оказалось, к примеру, что в Уэльсе проживает больше поляков, нежели британцев.
Миграционное давление на экономическую систему западного конгломерата можно снижать лишь путем дальнейшей экспансии ЕС на восток и юго-восток, а также «прогрессорства» в тех регионах планеты, куда бюджетная система Союза в ближайшие десятилетия не дотянется в силу собственных правовых и исторических ограничений.
Узел противоречий «социальные стандарты/рабочая иммиграция/экспорт рабочих мест/автоматизация производства» – тем не менее, никак не подрывает производственную мощь Запада, делающего ставку на качество, индивидуальную адаптацию продукта, сервис продукта, отсутствие коррупционной составляющей цены и прочее. А не на массовую занятость и экономию на заработной плате. Но экономия теперь будет генерироваться развитием новой энергетики – и это не только в западном конгломерате происходит, но и у нас, на его периферии.
Также, не могу согласиться с тем что потребительское общество оказывает гнетущий эффект на развитие науки. Или его оказывает рынок.
Скажем, ускорение развития собственной науки в Китае мотивируется все более капиталистическим характером китайской экономики и обострением конкуренции на глобальном рынке, появлением целой индустрии защиты интеллектуальных прав. А в Северной Корее или на Кубе научно-промышленное развитие не заметно.
Да, мы не колонизируем планеты Солнечной системы, хотя нельзя сказать уже, что не смогли бы – просто цена человеческой жизни и требования человека к комфорту настолько выросли, что желающих осваивать этот ад находятся от силы сотни.
При этом прогресс в оптике и астрономии, программировании и роботике, генетике и медицине, наконец, в управлении психикой человека – захватывающий. И быстро «застраивается», к примеру, киберпространство, пример чего сейчас перед вашими глазами.
А космос – пока мы не встретили «чужих» или не нашли идеально подходящую будущую колонию – все чаще бороздят роботизированные корабли землян. Их будет все больше и больше.
Психика и культура землян так же заметно изменились. Можно говорить о доминировании агностицизма-гедонизма и индивидуализма. О постепенном разделении глобального общества на интеллектуальную аристократию, состоящую из носителей ресурсной (купцы), символической или информационной (жрецы) и инженерной -научной (маги) власти, и массу с более простыми требованиями в потреблении и более узкими, специализированными навыками.
Формирование такого глобального общества, неразрывно переплетенного с глобальным рынком, окончательно лишает содержания концепцию «национальных государств». Ведь для укрощения стихий глобального рынка и смягчения, регулирования противоречий в глобальном обществе требуется государство глобальное.
Те же, кто такого общества, рынка и государства не приемлет, смогут уехать на варварские территории, как герой Шекли в романе «Этот новый дивный мир».
