Украинская социология: процедура, технология или наука

Прошедшая избирательная кампания подняла ряд проблем перед отечественными социологами, поставив под сомнение не только репутацию практически всех известных и не очень известных украинских социологических центров, но и вообще способность социологии как науки объяснить суть электорального поведения украинцев.

Попытки найти причины ошибок и серьезных разбежностей между результатами исследований различных кампаний и различных периодов, предпринятые в сети рядом политехнологов, также не дают четкого ответа на вопрос, что происходит с данными и как с ними работать? И тут у нас возникает первый логичный вопрос:

Почему СОЦИОЛОГИне пытаются обсудить и решить свои проблемы в профессиональной плоскостиили как все устроено?

Как практикующий исследователь рискну предположить, что в первую очередь, это связано с реальным отсутствием социологов на рынке, за исключением нескольких известных нам еще со студенческой скамьи фамилий.

Технология проведения исследований состоит из трех этапов:

1. Методологический. Когда определяется проблема, основные гипотезы, предмет и объект исследования, разрабатывается структура исследования, определяются методы, техники и процедуры сбора информации, разрабатывается инструментарий и т.п.

2. Полевой. Когда работают интервьюеры, собранная информация обрабатывается и оцифровывается.

3. Аналитический. Когда информация анализируется и оформляется в отчет.

Таким образом, любая исследовательская структура должна состоять из двух ключевых блоков Методологического (занимается разработкой исследований) и Полевого (занимается проведением исследования).

Основная масса всех наших «социологов» и «социологических центров» выросли не из исследовательских структур – имеющих профильной деятельностью прежде всего изучение и познание окружающей социальной реальности, а как правило из «полевых» бригад – профильная деятельность которых базируется лишь на правильном использовании уже существующих методик организации и проведения «полевых» работ. В результате практически выпадает блок методологии (описание проблемы, гипотез, целей и задач исследования), а главное адекватного анализа и интерпретации полученных данных, формирование нового знания, при помощи которого можно объяснить заказчику суть социальных явлений или процессов которые определят результаты выборов. Следовательно, мы получаем достаточно убогие и фрагментарные методы исследования и инструменты для замеров, сформированные, как правило, «заказчиком» по наитию и ограниченные его непрофессиональным видением ситуации.

В рабочих условиях разработкой методологии исследований занимаются либо приглашенные фрилансеры, либо маркетологи профильных подразделений крупных компаний. В условиях избирательной кампании технологический штаб, который формирует вопросы для анкеты, а «социологи» лишь определяют методы, которыми будут снимать ответы.

Таким образом, на сегодняшний день мы имеем дело скорее с «вероятностно-статистическими» исследованиями с использованием социологических методов сбора информации.

Именно в таком типе исследований гипертрофированную важность приобретает точность процентов, четкость соблюдения процедур отбора респондентов и т.п. «технократичные» маркеры, но теряется возможность правильного понимания «социальных» параметров объекта, которые и дают нам возможность прогнозирования, проектирования и управления социальными процессами электорального выбора.

Технократичность подхода к организации и проведению исследований определяет суть конфликтов и распрей на рынке когда предметом споров выступают качество «поля», точность данных, публичная активность компаний и т.п. «процедурные» вопросы, а не содержательные вопросы причинно-следственных связей развития различных социальных процессов.

Инструментальная ограниченность не позволяет компаниям честно говорить о чисто технических проблемах сбора информации таких как: Доступность респондентов, честность респондентов, запредельный рост количества отказов, «профессионализация» респондентов (в особенности это касается фокус-групповых исследований). Все это определяет рост погрешности и ставит под сомнение адекватность данных для заказчика, а следовательно на публичные обсуждения этих проблем накладываются табу.

Разделение труда сформировало и структуру рынка с общим полем из региональных «социологических» компаний или бригад к услугам которых прибегают практически все как центральные, так и региональные компании, т.к. содержать собственную полевую структуру на всю страну экономически не выгодно никому, исследовательский портфель компаний не позволяет такой роскоши. Поэтому для всех участников рынка обвинения кого-то в отсутствии поля выглядят смешно.

Социология как процедура в избирательной кампании или что мы получаем в итоге?

В подавляющем большинстве случаев цель использования социологии в избирательной кампании ограничивается съемом:

1.  Рейтинговых показателей (голосование, доверие) партий и кандидатов, органов власти, СМИ, политическим лидерам

2. Ранжированием проблем территории

3. Определением лидеров общественного мнения

4. Составление социально-демографического профиля избирателей (пол,возраст.доход)

5. Дополнительные частные вопросы типа вы за вступление в ЕС/НАТО или союз с Россией, как вы относитесь к власти и ее решениям и т.п.

А также тестированием агитпродукции и кандидатов на фокус-группах, чаще всего без последующей проверки в количественном исследовании.

По мнению большинства технологов и «заказчиков» этого вполне достаточно чтобы сделать стратегию кампании и тут включаются указанные проблемы поля, которые значительно корректируют результаты, ведь дальше с этими цифрами работают политологи и медийщики.

Электоральное поле описывается в политологических категориях идеологем еще начала прошлого века (левые, правые, центристы, коммунисты, либералы, националисты и т.п.), что в условиях современной Украины абсолютно не адекватно существующим социальным установкам, а следовательно не дает возможности правильно выстроить проектное поле кампании и адекватно выстроить идеологию клиента.

Проблемное поле выписывается из общих блоков (коммунальные, инфраструктурные, социальные и т.п.) с наиболее простой конкретизацией (дороги, подъезды, газ и т.п.), однако решение этих проблем еще не означает голосование за кандидата.

Портрет целевых групп ограничен простейшими маркерами (пол.возраст, доход, политические предпочтения) но не позволяет ответить на вопрос как и что необходимо делать для целевой группы, чтобы ее сохранить, не говоря уже о нарастить или расширить. В результате все начинают бороться за одну и туже группу активных красных пенсионеров 50 и старше с низким доходом.

Рейтинги СМИ и каналов коммуникации также выходят косые, т.к. недооценивается групповая коммуникация и нет понимания системы прохождения сигнала или доверия к «источникам» информации. Тут вопрос, что респондент понимает под источником телевизор или спикера. К примеру, я могу доверять информации из телевизора, но не верю Премьер-министру и если он мне будет рассказывать про «покращення», я же в это не поверю только потому, что он мне это говорит из телевизора. Тогда как большинство клиентов именно по этому вопросу выбирают для себя ТВ как основной канал коммуникации.

Если коснуться технологии расчета рейтингов кандидатов то результаты будут не менее косые, ведь для адекватного статистического анализа количество определившихся в исследовании должно быть не менее 60% чтобы показать статистическую значимость хотя-бы по 5-ти субъектам, а следовательно интервьюеры вынуждены выжимать из респондентов определенный ответ на рейтинговый вопрос. Именно поэтому явка в исследованиях всегда завышена минимум на 10% и составляла около 70% и выше.

Рассматривая дополнительные вопросы ЕС/Россия, язык и т.п. маркеры, как правило, не замеряется степень их актуальности, что также дает ошибочное представление о социальных характеристиках объекта и ведет к фатальным результатам выборов.

Согласно выдвигаемой нами гипотезы, социологам стоитсосредоточится, не на политологической парадигме оценки электорального поля, а на существующих социальных установках сформированных на этот момент времени и понять основной мотив голосования что это будет:

ВЫБОР – пути развития страны, новой политики и т.п.

КОММУНИКАЦИОННЫЙ АКТ – когда люди не выбирают, а голосованием пытаются выразить свое не удовольствие существующей политикой власти или элиты.

С другой стороны оценить и показать основные позиции политической культуры электората, как люди видят функционал и роль народных депутатов, по каким действиям они будут оценивать депутатов.

Таким образом, на наш взгляд, сегодня социология утратила свою проективную роль и процедурный функционал, выступает лишь как необходимый атрибут или модная фишка в кампании, иллюстрация тезиса или информационный повод, обеспечивающий присутствие клиента в информационном поле.

Смещение базовых задач способствовало развитию социологии как отдельной коммуникационной технологии.

Социология как технология или как еще используем данные?

Использование социологических данных в технологии «катафалка с оркестром», когда за счет завышения рейтингов кандидатов, наращиваются голоса любителей быть победителями, а также социологических методов как средства пропаганды и инструмента создания определенных социальных установок используются уже давно и вызывают неоднозначные реакции в профессиональной среде. Хотя технологии применяются каждые выборы, только в этом году крупные игроки попытались монополизировать рынок публичной социологии обвинив ряд более мелких компаний в некомпетентности, на  что тут же получили симметричное обвинение в недобросовестной конкуренции. Попытки ряда журналистов обвинить социологов в ангажированности и продажности лишь усиливали эффективность «публичной социологии» наращивая цитируемость в Интернете для мало известных компаний, а участие в публичных проектах крупных кампаний поставили всех на одну черту. Однако скандал так и не снял с повестки дальнейшее технологическое применение социологии в избирательных и информационных кампаниях. В условиях тотального пренебрежения смыслами и содержанием кампаний, технократизации социальной сферы, социологические данные (цифры) становятся еще более привлекательной информационной жвачкой для СМИ и клиентов, а следовательно спрос на публичные данные будет только расти, а пока будет спрос, будут и предложения.

Таким образом, социологические технологии будут активно применяться и в будущих кампаниях, оттачивая и наращивая свою эффективность. История скандала лишний раз убеждает, что социологам лучше договориться между собой по правилам работы в публичном пространстве, чем конфликтовать, уничтожая репутацию взаимными обвинениями из серии «чьи апельсины, более апельсинистые». Нам пора перейти от споров, чьи данные правильнее, к диалогу и дискуссиям, что делать с этими цифрами, при каких условиях они могут измениться и что для этого могут сделать власть, элита и обычные граждане. На наш взгляд только при таком формате выстраивания работы социологов в публичном пространстве мы сможем вернуть доверие к социологии как науке и задать новую планку оценки профессионализма. Стоит обратить внимание и на необходимость изменения позиций журналистов при работе с социологическими данными. В предлагаемом нами формате, первичное значение имеют не цифры, а их интерпретация. К примеру, только в контексте ответов на вопросы: Что означает рост рейтинга партии «Х» для власти, людей или государства? Каковы причины и последствия тенденций, иллюстрируемых этими цифрами? Что можно предпринять, чтобы избежать негативных последствий социальных процессов, о которых говорят цифры? Данные социологии приобретают какой-то смысл и значение. В данном случае, поводом становится не реклама или PR социологической структуры, не презентованные цифры, а новое явление или процесс, раскрывающие очередную характеристику украинского социума, с которой нужно как-то начинать жить или необходимо искоренять.

Ибо, как показывает практика, в споре рождается – конфликт, а истину можно найти лишь в диалоге.