Модель послевоенного мира

Как устроено усмотрение?

Усмотрение традиционно связывают с мирностью и социальностью, оправдывая это следующим рассуждением.

Я ведь родился на этой земле, в своей семье, в своем народе, в человечестве, в этом физическом мире, в этой реальности, и поэтому я должен все это учитывать в своем усмотрении.

При этом забывают, что усмотрение суть не просто социальная свобода, но и внесоциальная внемирная спонтанность.

Мысли рождают в беспамятстве, и они ни к чему не привязаны. Большинство мыслей так и умирают в беспамятстве, и остаются лишь те, которым как-то удалось зацепиться за другие мысли и остаться в памяти.

Мышление суть явленность существа в преображении-преобразовании. Мышление усматривает, помышляет, нормирует.

Чем больше в мышлении, которому индивид причастен, социального, тем менее социально свободным будет его усмотрение и нормативное мышление.

Чем больше в мышлении, которому индивид причастен, несоциально-самостного, тем более спонтанным будет его усмотрение и мышление.

Отсюда допустимость помышлять из мезоса. В общем, мезос суть безразличие в соотносимости, где отношение неважно.

Соотнесения со-сущностей мышления — не сущностны. Соотнесения со-сущностей мезосны.

При этом разрыв, отношение в разрывности или связности, разрыве или связи суть проявленное различие.

Само по себе усмотрение разрыва-разрывности может не быть редуцировано до состояний, между которыми допустимо противостояние.

В пути-преобразовании-преображении удается избегать выделения состояний. Однако экзистенция повелевает быть в проявленном различии, в разрывности-связности, и отсюда представления о состояниях, противоречиях, борьбе, войне и т.д.

Гармония, мир, равновесие суть усмотрение из мезоса.

Война, борьба, противоречия суть редуцированное до состояний усмотрение из разрыва и разрывности.

Усмотрение войны

Есть две крайние транзитологии, предполагающие игнорирование разных состояний и их разрыва-разрывности:

— исламская: «джихад» (духовная борьба как большой джихад и «газават» как малый джихад, то есть вооруженная война), то есть всегда война, всегда изменение, в которые можно встроиться для духовного преображения;

— даосская: путь гармонии и равновесия вечного и все пронизывающего «дао», с его манифестацией в виде «дэ» (благодать для одних и негативность для других), где нет различий, где нет войны или всякая война-борьба суть вне самости, а самость на пути преображения пытается поддерживать равновесие в проявленном и даже в явленном.

Между этими транзитологиями есть другие, не столь радикальные или не столь крайние, которые различают и разделяют состояния: христианская, буддийская, конфуцианская, иудейская, зороастрийская и т.д., а также философская, научная, методологическая и т.д.

Усмотрение войны из мезоса это пребывать вне войны, удерживая равновесие сущностного в неизбежном изменении своей самости, других самостей, их социальности и их целого — мира и реальности.

Однако абсолютное большинство существ наилучшим образом могут усматривать не из «мезоса», а из различных состояний. В этом смысле для них: путь суть не путь, а череда состояний; сущность не существенная, если она не проявлена; изменения суть лишь тогда изменения, когда есть очевидное разрушение-смерть проявленного — война, борьба, революция, различия и противоречия между состояниями.

Усмотрение войны из разрыва-разрывности означает принятие войны как смены состояний и/или участие в войне внутри того или иного состояния.

Принятие войны

Казалось бы, войны бывают, и не остается сомнений в войне, если оказываешься в текущей войне, то есть войне очевидной, происходящей на своих собственных глазах.

Но всегда есть вопрос принятия войны и участия в войне как отнесения к этому состоянию.

Принятие войны вопрос не личный, а индивидуальный и даже самостный.

Даже участвуя в войне, то есть мимикрируя социально в действиях солдата или военачальника, войну можно не принимать индивидуально.

И наоборот, принятие войны еще не означает участия в войне.

Принятие или непринятие войны суть ориентация самости в индивиде, зависящая от вовлечения в социальность.

Непринятие войны связано с фиксацией установки «Нет войне». То есть: я в войне не участвую, войну не поддерживаю, о войне почти ничего не знаю и знать не хочу.

Принятие войны неизбежно означает принятие стороны войны и принятие победы этой стороны в войне.

Принять войну разумом означает не только предпринять усилия в плане личной безопасности и сохранения жизни. Это также означает вовлечение в войну в том или ином виде.

Непринятие войны душой означает не вовлекать душу в разрывы и разрывности войны. Это оберегает душу самости, но делает социальность такого индивида-личности бездушной.

Сопровождение войны сердцем в эмоциональных реакциях точно так же требует своей цены. Отклик сердца индивида на войну соединяет его с сердцами других, но приводит к перенапряжению сердечности и эмоциональному выгоранию.

Патия принимает исчезновение одних отношений и возникновение или протуберирование в иноактивности иных отношений.

С патией все сложнее, нежели с душевностью или сердечностью. Патия суть чистая явленность соотносимости в мезосе, но патия суть еще не отношения.

Патия протуберирует отношения вне душевности или сердечности, которые появляются лишь в связи с этим.

Патия являет изменения разрывов войны, а не сопровождает жертвы и потери войны. То есть жертвы и потери войны сопровождает душевная эмоциональность.

Мышление не принимает и не отторгает войну. Мышление усматривает войну как изменения для преобразования и преображения — себя самостно и других, хотя бы индивидуально или даже личностно.

Кроме того, мышление также может видеть изменение целого индивидов и их общностей — изменение мира, реальности, повседневности и т.д.

Эскалация войны в социальности с усмотрения мезоморфиса суть лишь вовлечение новых форм проявленного в более радикальное изменение.

Эскалация войны для мышления суть не эскалация разрушений, а умножение изменений, даже если они не могут быть допущены как преобразования или преображения. То есть таких изменений, которые суть разрушение существенного и важного.

В этом смысле война неуправляема. В войне очень редко удается остановиться перед неизбежным разрушением существенного из-за предварительной масштабной и массовой военной подготовки.

Военная подготовка означает забвение существами своей сущности: запрет всякого иного мышления, кроме состоятельно-нормативного, агрессирование воли и блокирование всякой иной мезосной и существенной воли, ограничение горизонтов веры до ее религиозно-конфессиональных проявлений, включающих военную мобилизацию священников и церквей, маргинализацию патии и разрушение душ существ.

Военная подготовка вышибает самость из мезоса в тварность проявленного и в войну тварей.

Война и после войны

Представление о том, что каждая сторона войны вынуждена во время и после войны сущностно изменяться в принципиально похожих направлениях — неприемлемо для всякой отдельной стороны войны.

Главное препятствие справедливости войны — разное понимание «мира после войны с нашей точки зрения».

Если точки зрения принципиально различны, то может оказаться, что каждая сторона может оказаться победившей, независимо от того, кто проиграл на поле боя. И это непреодолимое препятствие для представления о справедливости.В усмотрении разрывности — война всегда, и «после войны» не бывает.

В усмотрении мезоса — войны не было, поэтому мира «после войны» тоже нет.

Оптика мира после войны допустима из мезоса и из разрывности состояний. Однако в мезосе ничего нельзя сказать о состояниях — до войны, во время войны, после войны, поскольку их нет в мезосе.

Оптика из мезоса — абсолютному большинству недоступна, в текущей войне воспринимается как избыточное мудрствование.

Оптика из разрывности состояний — доступна абсолютному большинству, однако весьма сильно зависит не только от состояний, но и от конфликта этих состояний, то есть погружает в восприятие повседневности и принципиально не может ничего сказать об изменениях-преобразованиях каждого из этих состояний в сущностном и важном.

Отсюда необходимо как-то помышлять соединение мезоса и разрывностей состояний в некоторой интегральной оптике моделей и моделировании. То есть нужно говорить о моделировании мира после войны.

Мир после войны

Мир после войны из мезоса суть представление о пути, параллельности транзитов, проращивании Иного рядом с Наличным-Обновляемым.

«Мир после войны» — несущностное представление.

В представлении состояний только предельное состояние, например, ядерный конфликт, будь он противостоянием на грани или даже ядерной войной, может привести к изменению целого мира, то есть к переходу его в иное состояние, понятное в социальности.

Без ядерного конфликта локальные изменения неизбежно будут втянуты старым миром обратно в предвоенное состояние архаичности.

Предельные состояния или предельные события — «ядерная война», «сингулярность», «появление пришельцев», «космическая катастрофа», «революция масштабного Иного» (массовое вхождение в повседневность роботов, виртуальности, структурных технологий, достижение бессмертия и т.д.) — все это масштабные разрывности, цивилизационный масштаб которых достаточен для возникновения-рождения Человечества и изменения целого мира.

Они все разрушительны по-разному. Однако в общественном сознании каких-то опасаются больше, каких-то меньше.

С точки зрения моделирования, никто не может победить в конвенциональной или даже в ядерной войне, никто не может ничего знать о мире после сингулярости, после пришельцев, после космической катастрофы, после революции масштабного Иного без Модели Послевоенного Мира.

Только хотя бы плохо, косо-криво и неряшливо построенная Модель Послевоенного Мира позволяет как-то представить себе масштабные преобразования без и вне войны или хотя бы в ситуации локальной победы в локальной войне.

Разрывность в редукции состояний — то, что может быть понято в социальности. Только изначально сложная модель, затем упрощенная в публичной коммуникации, может позволить победить.

Победа — это утверждение одного из допустимых состояний в социальности как доминирующего на некоторое время, нужное, чтобы захоронить старое и избытое.

Можно ли вообще построить-вообразить-создать-усмотреть модель мира после войны?

Это зависит от того, как мы понимаем модель.

Что такое модель?

Модель — особая оптика, позволяющая соединять мезос и состояния.

Модель — это не макет, не система, не схема.

Модель — это сложное усмотрение, которое невозможно сформировать в рамках системного подхода, в рамках представления об одном мире, одной реальности, одном порядке и т.д.

Модель суть то, что собирается и разбирается под разные цели и задачи, когда-где нужно попутно со сборкой-разборкой в рекурсии выследить усмотрение: некоторых нормирующих аспектов, создаваемых ими реальностей и их как-то устроенных целостностей.

Модель суть то, что собирается в разных видениях-формах-нормах-реальностях и разбирается на аспекты-атрибуты, а также ориентации (установки), начала (основания), пределы (границы).

Моделирование бывает разное. Всякое слово, всякое представление, всякая связка слов, если допустимо их сборка и разборка, суть уже модель.

Модель предполагает усмотрение аспектов, порождающих реальности, и взаимодействие аспектов как реальностей, а не просто комбинирование этих аспектов.

Матрица суть простейшее представление о сборке-разборке как комбинаторике аспектов-атрибутов вне нормирования ими реальностей.

Модель означает усмотрение реальностей с ориентацией-установками на целостности как миры-порядки-системы.

Модель суть сложно помысленное усмотрение в ориентации на всеохватность, состоящее из разных реальностей, соединяемое в целостности по-разному.

Модель состоит из аспектов, задаваемых произвольно, но подлежащих последующей интерпретации как аспектные реальности. Всякая модель собирается и пересобирается в целостность из аспектов-реальностей под ту или иную цель-задачу-мотивацию.

Любой аспект или группа аспектов могут быть включены в целостность модели или так же исключены из этой целостности.

Отдельно в модели представлены атрибуты: «безово пространство», «профетическое пространство», «пустые места», «источники хаоса», «линкиджи».

Достаточно сложная модель суть принципиально не одна, поскольку модель — это не целое и не целостность, а допустимость разных целых и разных целостностей в соединении разных реальностей.

Всякая модель множественна, неполна и всегда непротиворечива из усмотрения мезоса, и противоречива из усмотрения разрывности.

Неполнота модели в мезосе суть начальная допустимость Иного. Неполнота модели в разрывности суть начальная допустимость отношений с Иным как уже Исследуемым.

Моделирование полимодельно, поскольку целостность модели неопределенно-динамичная.

Одномодельность предполагает, что такое взаимодействие внутри модели допустимо лишь каким-то одним образом.

Полимодельность или многомодельность предполагает, что таких взаимодействий внутри модели допустимо много.

Построение-воображение-создание-усмотрение сложной модель отнюдь не означает выбор взаимодействия — мономодельность или полимодельность.

Такой выбор — это, по существу, более изначальный выбор между состоянием (мономодельность) и путем (полимодельность).

В связи с этим нужно переосмыслить «меморандум Бромберга».

Переосмысление «меморандума Бромберга»

Нужно различить грядущее и будущее.

Грядущее множественно, поскольку во всякое время происходит реализация многих путей будущего.

Будущее, как правило, мономодельно, конкурентно, военизировано.

И грядущее, и будущее могут быть смоделированы. Однако грядущее неизбежно многомодельно, а будущее одномодельно.

Меморандум Бромберга сужает грядущее во имя будущего, поэтому он должен быть переосмыслен.

Меморандум Бромберга из романа Стругацких «Волны гасят ветер».

«В ближайшее время человечество будет разделено на две неравные части по неизвестному нам параметру, меньшая часть его форсированно и навсегда обгонит большую, и свершится это волею и искусством сверхцивилизации, решительно человечеству чуждой».

Переосмысление как «меморандум FFF» можно сформулировать так:

«Существует быстрое время, когда существа разделяются на разные неравные части, никакая часть не будет как-либо доминировать над другой, всякая часть установит с другой договорные отношения, и сделано это будет в их разных (Своеобразие) представлениях о совместности существ (в частности, Человечества), допустимо с участием каких-либо существ, совершенно чуждых этой совместности. Дистанция и игнорирование чужих может тоже выступать способом дистанционного договора с совместностью человеческих существ. Договор Человечества является частным случаем договора Существ.»

«Безово пространство Бебешко» и «профетическое пространство Дацюка»

В выражении «безово пространство» представление «безово» значит «без чего-нибудь». Например, представления «мир без денег», «мир без страха», «мир без власти» создают единицы входа в неопределенность, которые могут порождать сложные мыслительно-рефлексивные модели в попытке их представить и исследовать. «Безовость» суть одномерная неопределенность, инструментальная попытка пребывания в некоторой одномерной неопределенности.

«Безово пространство Бебешко» позволяет создавать пустоты и ткать-плести кружево жидкой грамматики как модельных представлений в разных языках.

Выражение «профетическое пространство» происходит от представления «профетия».

Профетия — это не просто некоторое состояние вдохновения и внутренняя готовность к откровениям, это также особые переживания и установки — на спасение мира, на веру в преобразование мира собственными усилиями; это также попытки совместить преображение себя с преобразованием мира ради его спасения. В известном смысле профетия есть служение чему-то высшему, целому, вечному, истинному, красивому, доброму и справедливому, сколь бы пафосно это ни звучало. Упрощенно это можно назвать «беспокойством о перспективе вообще».

«Профетическое пространство Дацюка» позволяет создавать узлы или мотивы жидкой грамматики, включая также модельные представления разных языков.

Усмотрения «безового пространства» коммуницируемы как договорное допущение. Усмотрения «профетического пространства» некоммуницируемы. На вопрос, «почему такой или иной аспект Модели предлагается», ответ: «Так видится-прозревается».

Модель послевоенного мира

Возможно ли достаточно полное принципиальное описание Модели мира после войны?

Аспекты модели.

1. «Принцип средовой множественности», когда каждая иная модель создается не вместо, а рядом с существующими. Всякая модель порождает свою особую грамматику. Проблема в сложной формулировке: если не так, как было, то как еще «много как» рядом с тем, как было?

2. Усмотрение целого — Мир-Многомирье-Внемирность. Проблема: как внедрить такое целое в социальность в виде ориентации-поиска-исследования?

3. Создание Человечества-Всечеловечества, а не Мирового Правительства, не Глобальной Империи. Проблема: как создать Всечеловечество в ориентации на Человечество? То есть, как создать человечественный мир, сохранив мир человеческий?

4. Видение Мира в старом языке — государства, корпорации, общество, доминирование в разделении на власть и народ, фиатные деньги и т.д. — неадекватно. Проблема: как избежать языка старого «фиатного» мира?

Государства будут маловлиятельны. Проблема: как захоранивать государства, если они перестают работать?

Корпорации будут осуществлять деятельность-по-заказу, но не они будут развивать мир и не они будут определять его структуру. Проблема: как вывести корпорации вовне целевой деятельности по получению прибыли, чтобы они разделили с государством и обществом набор основных мотиваций вне прибыли?

Коррупция — это покупка-использование корпорациями и индивидами привилегий через государственную власть. Олигархия — это использование корпорациями государства для поддержки монополизма. Отсюда государства и корпорации представляют собой разные Порядки, которые должны быть различены на свои ойкумены-Миры-Порядки.

5. В некотором, не имеющем языка выражения, усмотрении, Мир-Многомирье-Внемирность будут представлять собой набор Порядков внутри Всечеловечества. Здесь принципиально различаются цивилизации страха-чистогана-фиата и цивилизации любопытства-поиска-исследования. Проблема: как возможно сосуществование мировых Порядков в договоре?

6. Порядки определяются мышлением (Поиском-Исследованиями), волей (Силой) и программно-проектной структурой. Проблема: это полное или неполное описание оснований Порядка? Как включить в Модель веру и патию?

7. Мировые Порядки концептны, стратегичны, образовательны. Изменение порядка всегда связано с изменением образования как появлением принципиального Иного образования (Никитин). Проблема: как изменять порядки и когда изменение Порядка уже порождает Иной порядок?

8. Именно новые-иные Этики порождают внутрипорядковые и транспорядковые активы, которые суть иное воплощение денег. Порядки взаимодействуют через активы. Проблема: каково необходимое и достаточное множество активов?

9. Основными активными единицами Мира будут мыслительно-исследовательские группы (МИГ) вне привязки к государствам и корпорациям. Проблема: невидимость или нейтральность мыслительно-исследовательских групп для государств и корпораций, возможность их сосредоточения на всечеловечественных поисках и исследованиях.

10. Программно-проектные регионы (Чудновский) есть результат деятельности МИГ внутри того или иного Порядка, защищаемые своими Порядковыми Силами. Проблема: кто инициатор и как возникают программно-проектные регионы? Кто субъекты каждого Иного порядка и как они видят другие Иные Порядки?

Атрибуты модели

Моделирование в «безовом пространстве Бебешко» позволяет констатировать, что и национально-государственная и имперско-государственная совместности хорошо утилизируют интеллект.

11. В послевоенном мире национально-государственная и имперско-государственная совместности уходят и престают быть влиятельными. Влияние приобретают совместности со свободой, договороспособностью и стратегическим воплощением интеллекта.

Ценностная и/или религиозная совместности маргинализируются, поскольку оказываются негибкими, не поспевающими за быстрым временем перемен.

Проблема: От чего можно избавиться в «безовом пространстве»?

Моделирование в «профетическом пространстве Дацюка» связано с протуберативно-спонтанным воображением, где всякие, особенно маловероятные, но осмысленные-перспективные, добрые и красивые идеи важны.

12. Программно-проектная совместность и мыслительно-исследовательская совместность. А также Ареалы Принципиального Партнерства (экопространственные, например, АЭС, заповедники, природоохранные зоны рек, озер, природных анклавов, проекты космические как «особая природа», включая орбитальный, дальний пустотный, астероидный, экзопланетный космос, «структурная природа»).

Проблема: Каковы перспективы совместностей, то есть каково допустимое общее «профетическое пространство»?

Никакая модель недопустима без Пустоты, Хаоса и линкиджей.

13. Пустота. Щели внутри Порядков. Зазоры между Порядками. Пустота как условие иных Порядков и Хаоса. Пустота как допустимость Иных моделей.

14. Хаос. Свободные радикалы внутри Порядков. Странники между Порядками. Хаос как условие иноактивности относительно Пустоты и Иного. Хаос как протуберативная иноактивность допустимых Иных моделей.

15. Линкиджи между Порядками. Функциональное напряжение Линкиджей: равновесие между Пустотой, Хаосом и Иным в Порядках.

Открытость Модели.

16. Допустимы иные модели во благо всех существ, а не только Человечества.