Тарас Шевченко, Советская власть и коронавирус

Уже по Украине расширяется коронавирус, а защитники украинского языка никак не успокоятся и продолжают отрабатывать привычные клише, что без украинского языка Украине не бывать. Хуже того, наблюдается демонстративное пренебрежение русскоязычным населением Украины. Министерство здравоохранения Украины выпустило рекомендации по предотвращению распространения коронавируса на польском, венгерском, румынском, татарском, а русский проигнорировало. Это надо так понимать, что русскоязычное население не интересует министерство здравоохранения? А вот премьер Эстонии Юри Ратас выступил с обращение к эстонцам по поводу борьбы с коронавирусом на русском, несмотря на то, что государственный язык эстонский.

Это драматическое упорство напомнило сюжет от 9 марта о дне рождения Тараса Шевченко на 24 канале. В нем телеведущая Татьяна Шевченко заявила, что Тарас Шевченко активно противостоял Советской власти. 24 канал входит в галицкий медиахолдинг ТРК «Люкс», собственником которого является Катерина Садовая, супруга мэра Львова Андрея Садового. Это невежественное заявление вызвало у людей, знакомых с историей Украины, гомерический хохот. Хотя, с другой стороны, такое заявление объяснимо тотальной промывкой мозгов украинцев, затеянное Владимиром Вятровичем. Вследствие его системной деятельности во всех проблемах Украины стали обвинять Советскую власть, которая гнобила украинцев, запрещала украинский язык и, судя по передаче, дважды сослала Тараса Шевченко. Похоже, что и в приходе коронавируса тоже виновата Советская власть, которая не обеспечила должную медицину.

О вопиющей деградации образования и культуры в Украине не высказался только ленивый, однако в этом заявлении скрывается удивительный парадокс, о чем и пойдет речь.

Тарас Шевченко и Галиция

В конце XIX века Тарас Шевченко был популярен среди украинцев Галиции, что очень беспокоило Украинскую Греко-Католическую Церковь (УГКЦ). Суть претензий видна из обращения в газету «Галичанин» (1902 г.) Добромильского деканата «Руськой грекокатолической церкви» (тогда еще этноним «украинский» был редкостью):

«Общество “Просвіти” іздало полноє собраніє сочиненій Шевченка. В том ізданії поміщені стихотвореніи: «Великомученице кумо», «Марія», «Іван Гус» і др., коториї содержанієм своїм сопротивлются релігійності і нравственності. Шкільная молодеж, як мужеськая так і женськая, получает то ізданіє поезій Шевченка і читаєт його прилежно, а гімназіальная молодеж, проникнутая «українізмом», і люди злой волі роздають то ізданіє между простий народ. Чтенієм поезій Шевченка, нерелігійного і ненравственного содержанія, развращається школьна молодеж і наше простонародіє, а діятельность душпастирей і катихитов сильно затрудняється. Із взгляда на то, просить добромильський деканальний соборчик ординаріат… щоби ізданія Шевченка з вищеназваними і їм подібними нерелігійними і ненравственними стихотвореніями били запрещени»^[1].

Тогда в Галиции УГКЦ искала историческую фигуру, которая могла бы выступить олицетворением руськой (украинской) идеи. У известных гетманов и Мазепы был существенный недостаток – они боролись с униатами. Казалось бы, нужно было раскручивать популярную в Галиции фигуру Шевченко, но известный львовский священник УГКЦ Йосиф Кобылянский в письме-обращении 1905 года вопрошал, «разве нельзя избрать какого-либо иного народолюбца – не причастного к столь недостойным поступкам, и в честь его устраивать народные торжества?». В результате полемики Т. Шевченко попал в «Папский индекс» запрещенных книг. Иван Франко активно критиковал митрополита А. Шептицкого, поскольку католическая церковь выступала против прогрессивных социальных идей. Об ущербности «Руської колегії» в Ватикане он писал в статье «Ultra montes» (1902). Именно по доносу Шептицкого «Кобзар» Тараса Шевченко был сожжен в Ватикане:

«На донос одного із щиріших непрошених опікунів, настоятельство наперед ховало, а потім спалило «Кобзаря». Отже і наш сердешний Тарас діждав ся костра - аж у Римі... За старанєм своїх таки домородних поліцаїв! бо Італїянців в тім винувати годі»^[2].

Станиславский епископ Г. Хомишин боролся с культом Шевченко, считая его предтечей «звихненого націоналізму». Он обвинял Шевченко «у висміюванні Церкви як інституції загалом, а особливо католицької»^[3]. С националистами он расходился в главном вопросе – «трактуванні нації як найвищої цінності – нарід сам у себе не може бути найвишою властю, він так само залежний і підпорядкований Божій найвисшій власти».

В середине 1930-х годов УГКЦ составила «индекс запрещенных книг» (журнал «Католическое действие» №1, 1935), в котором произведения Т. Шевченко и И. Франко отнесены к «злым» и «сомнительным», а их книги сжигались.

В наши дни, чтобы скрыть это запрещение произведений Шевченко УГКЦ переводит стрелки на Советскую власть, которая, якобы, запрещала украинский язык и Тараса Шевченко. И 7 марта 2020 г. в Каневе епископ УГКЦ Йосиф Милян утверждает совершенно обратное: «Ми сьогодні знову в Каневі, бо Тарас для нас не пересічна особа. Тарас для нас – пророк. Його слово стараємося розвивати, зберігати та примножити».

А что же делала Советская власть?

Тарас Шевченко и Советская власть

Можно смело утверждать, что именно Советская власть раскрутила малоизвестный в Российской империи до революции 1917 образ Тараса Шевченко до уровня вселенского национального символа. Биография и поэзия Шевченко идеально ложилась в канон большевиков, и дорисовать образ пламенного революционера-борца с самодержавием не составляло никакого труда. Так появился культ Тараса Шевченко. Он вобрал в себя образ и гениального поэта, и гениального художника, и Пророка, Святого Мученика, апостола Руси-Украины (Русь сейчас под запретом) и Духовного Вождя украинцев. Он настолько грамотно был внедрен большевиками в сознание украинцев, что они не могут выйти из этого образа, будто больше не было и не будет замечательных фигур в украинском пантеоне. Вот как это осуществлялось.

Большевистская газета «Путь правды» в редакционной статье «Кріпосники й Шевченко» (1914) писала:

«Не таланило Тарасу Григоровичу за життя, не таланить і після смерті... За що ж продовжуються гоніння проти Шевченка тепер?.. Нащадки кріпосників ставляться до народного поета, який вийшов із селян, з тою ж злісною ненавистю, що й їхні приснопам'ятні батьки. Цього цілком достатньо для гонителів пам'яті народного поета… Пуришкевичі зажадали, щоб вшанування пам’яті Шевченка не було допущено, щоб пам’ятника не дозволили відкрити, щоб навіть панахид по рабу божому Тарасу не дозволяли служити…»^[4].

После победы Октябрьской революции по ленинскому плану монументальной пропаганды первые памятники Т. Шевченко были установлены в 1918 г. в Москве и Петрограде. Затем в Ромнах (ск. И. Кавалеридзе). Временные бюсты поставлены в Киеве (1919, ск. Ф. Балавенский, разрушен деникинцами) и Харькове (1921, ск. Б. Кратко). В 1920 г. – в Одессе, Киеве (на месте памятника княгине Ольге), Полтаве (1925, ск. Кавалеридзе) и т.д.

В 1926 г. снимают четырёхчасовой (!) фильм «Маленький Тарас» и «Тарас Шевченко» с Амвросием Бучмой в главной роли. По произведениям Шевченко сняты фильмы: «Коліївщина» (1933), «Прометей» (1935), «Назар Стодоля» (1936). В 1925 г. СНК УССР объявляет Тарасову гору в Каневе государственным заповедником. Благодаря украинизации поэзию Шевченко учила наизусть вся страна. Миллионные тиражи Кобзаря. Коммунисты прямо говорили: «[...М]и боролися за Шевченка-революціонера, за використання Шевченка з метою революційного виховання мас»^[5]. 14 марта 1927 г. в Москве в Большом театре состоялся торжественный вечер, посвященный памяти Т. Шевченко.

1935 г. в Харькове скульптор М.Г. Манизер и архитектор И.Г. Лангбард создают самый лучший (вплоть до наших дней) памятник Т.Г. Шевченко. Памятник окружают 16 фигур, символизирующих этапы революции. Скульптору позировали известные украинские актеры Н. Ужвий, А. Бучма,

А. Сердюк.

Культ Тараса Шевченко достиг апофеоза в 1939 г., когда по всему СССР пышно и бурно отмечалось 125-летие со дня рождения поэта. Торжествам предшествовала передовица «Великий сын украинского народа» в газете «Правда» (от 6 марта). Праздничные мероприятия по всему СССР проводились до конца июня! В честь Шевченко в Казахстане переименовывают город Форт-Александровский, а по всему СССР переименовывались улицы, колхозы, предприятия, его имя присваивают театрам, музеям, учреждениям. Имя Т. Шевченко было присвоено Киевскому университету, будто Шевченко был его основателем, и Оперному театру в Киеве, будто он был автором опер, а также театрам в Черкассах, Днепропетровске, Харькове, Чернигове. Шевченкомания доходила до курьезов. Имя Т. Г. Шевченко было присвоено Киевской психиатрической больнице (ул. Фрунзе, 103), но после нежелательных аллюзий ее переименовали в больницу им. Павлова.

В 1939 г. устанавливаются однотипные памятники Тарасу Шевченко (ск. М. Манизер, арх. Е. Левинсон) в Киеве и Каневе. Любопытно, что лучшие памятники Тарасу Шевченко создали евреи, которых Шевченко призывал уничтожать. На протяжении 1920 – 70-х гг. установлено сотни памятников Шевченко в Украине и за ее пределами. Так памятники и бюсты Т. Шевченко вышли на второе место после Ленина, и их количество сегодня приближается к полутора тысячам^[6].

В Ленинграде в Академии художеств учреждается Шевченковская стипендия, проводится торжественный вечер с докладами о его творчестве и декламацией стихов. В Киеве состоялся пышный шевченковский Пленум Союза советских писателей, которые послали приветственную телеграмму Сталину:

«Bci народи нашої Вiтчизни вiдзначали ювiлей Шевченка як велике свято соцiалiстичної культури, як свою рiдну кровну справу.

З величезною радiстю говоримо ми про це вам, дорогий Иосиф Вiссарiонович, ми знаемо, з якою увагою i пiклуванням поставились Ви до справи пiдготовки i органiзацiї цього культурного свята народiв СРСР, – свята, в якому так яскраво втiлилась непорушна сталiнська дружба народiв» (газета «Коммунист» от 5 мая 1939 г.).

Не будем утомлять читателя апофеозом праздничных мероприятий по всему СССР, но именно с этого момента Шевченко стал широко известен буквально каждому ребенку советского пространства. Ни один украинизатор не мог сделать то, что сделал Сталин. Сталин создавал идеальные образы народных культовых героев и символов нации по канону Житий святых. Образы украинского мифологического пантеона – Иван Франко, Леся Украинка – были прекрасны, но имели недостаток – аристократическое происхождение, а образ Тараса Шевченко был идеален. Образ Шевченко-Пророка придумал не Сталин. Он сформировался в Галиции в середине 1860-х годов в среде украинофилов. Малограмотному и религиозному галицкому селянину нужен был какой-то светлый образ Пророка для борьбы с польским и австрийским гнетом. Сталин же довел культ Тараса Шевченко до идеала и умудрился соединить в одном советском архетипе идеального героя Тараса Шевченко несколько психологических архетипов: архетип Святого, архетип Героя, архетип Гения и внедрил этот сложный архетип в массовое сознание! Причем сконструированная Сталиным биография Тараса Шевченко даже превзошла самого Ленина (прежде всего, идеальным происхождением Шевченко из крепостной семьи, угнетенной проклятым царизмом).

И после войны Сталин совершенствовал мифический образ Шевченко, обеспечив съемку фильма под руководством выдающегося сценариста и режиссера Игоря Савченко «Тарас Шевченко» (1951) со звездным составом артистов. За этот фильм Игорь Савченко, композитор Б. Лятошинский, художник Л. Шенгелия, операторы Д. Демуцкий, А. Кольцатый, актеры С. Бондарчук (в роли Т. Шевченко), И. Переверзев, М. Кузнецов получили Сталинскую премию I степени, а С. Бондарчук на международном кинофестивале в Карловых Варах в 1952 г. получил премию за лучшую мужскую роль. В фильме снялись также Гнат Юра, Наталья Ужвий, Николай Гринько, Е. Самойлов, Марк Бернес, Александр Хвыля и др. Фильм посмотрело 18 млн. зрителей. Этот сталинский фильм о Шевченко до сих пор является недостижимой вершиной для украинских режиссеров. А в 1947 г. Георгий Мелихов получил Сталинскую премию за отличную картину «Молодий Т. Шевченко в майстерні К.Брюллова».

Шевченко и русский язык

Однако вот что интересно, если Тарас Шевченко Пророк и Наше Все, то он не мог ошибаться и выбирал язык своих произведений и эпистолярного творчества в силу необходимых выразительных средств языка и интуиции. Хотя изредка он использовал польский и латынь, но основное внимание он уделял украинскому и русскому языку. Причем на русском он вел дневник – это сокровенная часть творчества, которая воплощается на языке, на котором автор мыслит. И совершенно провокационно выглядят заявления В. Яворивского на ток-шоу, что Российская империя и Советская власть 350 лет уничтожала украинский язык. Пришло время решительно прекращать распространение такие фейки. На этот же факт обращал внимание еще Драгоманов:

«Навіть заборона 1863 р. <…> не забороняла Костомарову друкувати по-країнському “Богдана Хмельницького”, “Мазепи” й т. і. Чого ж він писав їх по-московському? <…> Чого сам Шевченко писав по-московському повісті або навіть інтимний “Дневник”?...

Який же резон ми маємо кричати, що “зажерна Москва” вигнала нашу мову з урядів, гімназій, університетів і т. і. закладів, в котрих народної української мови ніколи й не було або котрих самих не було на Україні за часів автономії, противуставляти цьому “нечуваному варварству” права фламандців у Бельгії або поляків і навіть венгрів у Австрії? Варварством для XIX ст. являється тільки заборона української літератури 1863 і 1876 р., <…> а в усьому іншому Росія трактує Україну так само, як Франція – Прованс. Похвалити за те Росію, звісно, не можна, але й ганьбити її більше, ніж Францію, теж нема рації» д.?» ^[7].

«Тілько ж даремне д. Вартовий підклада Шевченку усі своі думки, котрі появились в украінолюбів уже після Шевченка. Шевченко напр. ще не мав думки непремінно виробляти окрему літературу украінску, бо він писав своі повісти по московскому, також писав навіть свій “Дневникъ”, сценерій до “Стодоли” і т. и. Видимо, Шевченко вибірав собі мову, в кождому разі для него лекшу і відповіднішу, а не думав непремінно виробляти осібну, самостоячу, літературу й мову, як деякі пізніші украінолюбці»^[8].

Сам Тарас Шевченко писал 16 февраля 1858 г. С. Т. Аксакову на русском: «Трудно мне одолеть великороссийский язык, а одолеть необходимо. Он у меня теперь как краски на палитре, которые я мешаю без всякой системы». Да и сам Тарас Шевченко обязан явлению и взлету известности именно царской семье и русской интеллигенции в Петербурге. В интересном батле между Максом Бужанским и Юрием Михальчишиным на канале ZIK 5.03.2020 Михальчишин ловко манипулирует, не говоря, почему императора возмутили стихи Шевченко, а Бужанский повелся на эту манипуляцию. А ведь здесь нет никакой тайны.

Напомним, именно по инициативе В. А. Жуковского (воспитателя будущего царя Александра II), и графа Виельгорского в Царском Селе 22 апреля 1838 г. состоялась лотерея, где был разыгран портрет Жуковского кисти Брюллова, который разглядел в Тарасе талант живописца. Требовалось получить сумму в 2500 руб. на выкуп Тараса Шевченко. Деятельное участие в проведении лотереи принимала и статс-дама императрицы Юлия Федоровна Баранова. Из требуемой суммы императрица Александра Федоровна отдала на лотерею четыреста рублей. Большие суммы внесли и другие члены императорской фамилии. Получив вольную, Шевченко стал учеником Карла Брюллова. В успешной карьере Тараса Шевченко самое непосредственное участие приняла царская семья и лично императрица Александра Федоровна.

Руководителя Кирилло-Мефодиевского братства Н. Костомарова наказали за участие в нем должностью переводчика при Саратовском губернаторе, да еще выдали 300 руб. подъемных. После амнистии в 1856 г. он стал профессором Петербургского университета.

А самое суровое наказание досталось Т. Шевченко, который практически не имел отношения к этому обществу. Его сослали рядовым в Оренбургский отдельный корпус, хотя и с правами выслуги, но с запретом писать «возмутительные и пасквильные сочинения». В действительности царя чрезвычайно обидела и разгневала циничная и пошлая ирония над его супругой в найденной при обыске поэме «Сон. У всякого своя доля…», где Шевченко зло и несправедливо высмеивает царицу:

Цариця-небога,

Мов опеньок засушений,

Тонка, довгонога,

Та ще, на лихо, сердешне

Хита головою.

Император весьма спокойно переносил эпиграммы и сатиру поэтов в свой адрес, в частности, Пушкина, но отличался высокой моральностью и консервативностью. Император очень любил свою супругу, и этот выпад Т. Шевченко он воспринял как ее личное оскорбление и черную неблагодарность за освобождение его из крепостной зависимости. Эта ситуация усугублялась тем фактом, что у императрицы действительно бывали нервные конвульсии как результат испуга во время восстания декабристов. Кроме того, в это время Т. Шевченко состоял на государственной службе, являясь штатным художником Киевской Археографической комиссии, что было весьма почетно и предполагало лояльность к власти. Он получал в год 150 р. жалования плюс щедрые командировочные расходы – хорошие по тем временам деньги.

Николай I сам с удовольствием читал «Энеиду» И. Котляревского (изданную в Петербурге еще в 1809 г.), был страстным любителем древностей и поощрял исследования в сфере малороссийского наречия (украинского языка) и малороссийской истории. Еще в 1818 г. Алексей Павловский издал «Грамматикъ малороссійскаго нарѣчія», а в 1841 г. появилось сочинение Михаила Максимовича «О правописании малороссийского языка». При Николае I была издана знаменитая «Исторія Русов» (1846). В 1835 г. по инициативе императора при университете св. Владимира создается Временный комитет по изысканиям древностей в Киеве. В 1843 г. император учреждает Временную комиссию для разбора древних актов, которую непосредственно подчиняет губернатору. Этим значительно расширяется поле ее деятельности, которая охватывает 3 губернии. В 1845-1854 гг. комиссия выпустила 4 огромных тома уникальных документов по истории Малороссии (Украины).

В 1852 г. по указанию Николая I при университете св. Владимира был создан киевский центральный архив из актовых книг градских и земских трех губерний. В 1859 г. Киевская комиссия начала издавать документы из этого архива – уникальный «Архив Юго-Западной России». Комиссия также подготовила и издала «Летопись Самойла Величко», «Летопись Самовидца» и «Летопись Гадячского полковника Григория Грабянки» (1853) – бесценные работы по истории украинского казачества, и множество других уникальных первоисточников. Фактически, именно императору Николаю I мы обязаны знанием своей истории.

По инициативе Николая I Софийский и Успенский соборы исследует опытный художник и архитектор Ф. Г. Солнцев. Против восстановления фресок выступал митрополит Киевский и Галицкий Филарет, поскольку у святых на древних фресках было изображено двуперстное сложение рук, как у старообрядцев. Однако император настоял на сохранении фресок без изменений. В. Киркевич пишет:

«Возобновление стенописи, иконостаса, пола и прочего в Софийском соборе обошлось в 114,7 тыс. руб., значительная часть денег была выделена из государственной казны по велению императора. Николай І <…> подтвердил свое пожелание, чтобы “собор возобновлен был в первобытном виде, не допуская никаких новых безвкусных украшений, сохраняя старину во всей ее изящности”»^[9].

Кроме того, именно в Петербурге при Николае I вышло Первое издание «Кобзаря» (1840) тиражом 1000 экз., а затем – «Гайдамаки» (1841). И в Петербурге в 1862-63 годах выходил украинский ежемесячник «Основа». Все эти вещи были свернуты после польского восстания.

Прошло полтора века, а мы по-прежнему не можем выбраться из узкого этнического прокрустового ложа галицкого образца. И что самое печальное? Президент Украины Владимир Зеленский вел избирательную кампанию на русском и обнадеживал страну заложенным в Конституции правом соблюдать интересы разных языков и разных национальностей многонациональной страны. А теперь в период серьезной угрозы со стороны коронавируса, когда другие политические нации сплачиваются, Владимир Зеленский рекомендует читать агрессивную этнонационалистку (и бывшую коммунистку) Оксану Забужко и ее весьма слабый роман «Музей покинутих секретів». А в следующем видеообращении – виртуально посещать львовские музеи, посвященный ОУН и ее керманычам. Такое впечатление, что мы получили бледную копию президента П. Порошенко с его Армовиром.

На этом фоне особую актуальность приобретают слова М. Драгоманова:

«Коли ж ми станемо при думці, що головне діло – поступ людини й громади, поступ політичний, соціальний і культурний, а національність є тільки грунт, форма та спосіб, тоді ми певні, що послужимо добробитові й просвіті нашого народу, а вкупі з ним й його національності: охороні й зростові того, що в ній є доброго»^[10].

Понравился текст? Автора можно отблагодарить на карту Приват 5167 9856 9004 1074 Удовик Сергей