Иран, США и кризис Ормузского пролива

На этой неделе произошла обычная ротация американских авианосцев на Среднем Востоке, с потенциалом нахождения трёх авианосцев в зоне действия Пятого флота США, и четвёртой авианосной группой, расположенной в Японии, которая может достичь региона за неделю транзита. На следующей неделе генерал Майкл Демпси, председатель Объединённого комитета начальников штабов, отправится в Израиль, чтобы встретиться с местными государственными деятелями. И Иран планирует новые военные игры в Персидском заливе на февраль, которые будут сосредоточены на тактике ополчения КСИР при перекрытии Ормузского пролива.

Пока нарастает напряжённость в Персидском заливе, финансовый кризис в Европе продолжается, и последним его ударом стало падение кредитного рейтинга Франции. Тем временем, Китай продолжает свою борьбу за сохранение экспорта перед лицом экономической слабости большинства его главных клиентов, пока инфляция продолжает повышать стоимость китайского экспорта.

Фундаментальные изменения в том, как Европа и Китай сотрудничают и их долгосрочные последствия представляют главные системные изменения в международной системе. В более близком будущем, между тем, динамика США-Иран будет иметь наиболее серьёзные потенциальные последствия для мира.

Динамика отношений США-Иран

Нарастающее напряжение в регионе не неожиданно. Как мы уже некоторое время указываем, вторжение США в Ирак и последующее решение об отступлении создали массивный вакуум силы в Ираке, который Иран хотел (и был способен) заполнить. Иран и Ирак вели грубую войну в 1980-х, которая привела к почти миллиону погибших иранцев, и иранские фундаментальный национальный интерес состоит в том, чтобы убедиться, что никакой новый иракский режим не будет способен представлять угрозу для иранской национальной безопасности. Вторжение США в Ирак и последующее отступление дали Ирану возможность обезопасить свою западную границу.

Если Иран  будет иметь доминирующее влияние в Ираке (и я не имею в виду, что Иран превратит Ирак в своего сателлита), последуют несколько событий. Самое важное, что изменится статус Аравийского полуострова. На бумаге Иран имеет наибольшие конвенционные вооружённые силы среди всех стран Персидского залива. При отсутствии внешних игроков, сила по расчётам не незначительная. Обманчиво технологическая, военная сила стран Аравийского полуострова по расчётам намного меньше, и им не хватает идеологической подготовки иранских военных.

Но иранская прямая военная сила является больше поддержкой, чем основой иранской силы. Именно сила иранских разведывательных возможностей и влияния делает Иран таким значительным. Иранские разведывательные возможности очень хороши. Они потратили десятилетия, выстраивая политические альянсы целым рядом способов (и не только гнусными методами). Иранцы работали среди шиитов, но не ограничивались ими, они построили сеть влияния среди разных классовых, религиозных и этнических групп. И они систематически выстраивали альянсы и отношения со значительными фигурами, чтобы противостоять открытой силе США. После отступления США из Ирака, иранские отношения стали ещё более весомыми.

Отступление армии США дало продолжительный психологический результат на политические элиты Персидского залива. Со времён падения британской силы после Второй мировой войны, США были гарантом для элит аравийского полуострова и, вследствие этого, потока нефти из региона. Основанием для подобных гарантий была военная мощь, например, в ответе на иракское вторжение в Кувейт в 1990 году. Соединённые Штаты всё ещё имеют значительную военную силу в Персидском заливе, и их воздушные и морские силы, скорее всего, могут отразить любую открытую провокацию Ирана.

Но иранцы действуют не так. Несмотря на всю их риторику, они очень осторожны в своей стратегии. Это не означает, что они пассивны. Это просто означает, что они избегают рискованных действий. Они будут опираться на свои скрытые возможности и отношения. Эти отношения сегодня существуют в окружении, в котором многие разумные арабские лидеры видят изменение в балансе сил, когда США становятся слабее и менее предсказуемыми в регионе, а Иран становится сильнее. Это создаёт плодородную почву для иранских союзников, чтобы давить на власти региона, призывая из к сотрудничеству с Ираном.

Сирийский угол

События в Сирии осложняют эту ситуацию. Обещанное неизбежное падение сирийского президента Башара аль Ассада оказалось менее неизбежным, чем многим на Западе мечталось. В то же время, изоляция правительства аль Ассада Западом (и, что более важно, другими арабскими странами) создала ситуацию, когда правительство более зависимо от Ирана, чем когда-либо ранее. Если аль Ассад (или сирийский строй без аль Ассада) выживет, Иран будет наслаждаться огромным влиянием в Сирии, как и с Хезболлой в Ливане. Текущий курс в Ираке в сочетании с выживанием алавитского строя в Сирии создаст сферу иранского влияния от западного Афганистана до Средиземноморья. Это будет означать фундаментальное изменение регионального баланса сил и, возможно, изменение отношений Ирана с Аравийским полуостровом. Это, очевидно, в интересах Ирана. Между тем, это не в интересах Соединённых Штатов.

{advert=1}

США хотят пресечь это с помощью двойного ответа. Тайно они начали активную кампанию по саботажу и убийствам, с прицелом в иранские ядерные усилия. Публично они создали режим санкций против Ирана, в основном нацеленных на иранский экспорт нефти. Хотя дальнейшие усилия встретились с множественными осложнениями.

Япония, второй по величине покупатель иранской нефти, обещала поддержать санкции, но не озвучила конкретных планов по снижению своих закупок. Китайцы и индусы (соответственно, первые и третьи по величине покупаемой нефти) продолжать её покупать у Ирана, не взирая на растущее давление со стороны США. В свете визита секретаря Казначейства США Тимоти Гайтнера, китайцы не готовы применять санкции, и русские также вряд ли будут их исполнять, даже если согласятся на них. Турция не желает создавать конфронтацию с Ираном и хочет остаться важным торговым каналом для Ирана, не взирая на санкции. В то же время, если европейцы декларируют готовность участвовать в болезненных для себя санкциях против иранской нефти, они уже отложили действия по этим санкциям, и точно не в состоянии политически или как-нибудь ещё участвовать в военных действиях. Европейский экономический кризис является корнем политического кризиса, и даже если европейцы могут добавить значительный военный вес, которого в основном не хватает, возможность таких действий скорее всего даже не рассматривается. Из-за этого США также не имеет возможности сделать что-то значимое военным путём. Вторжение в Иран вне расмотрения. Горная география Ирана, страны с семидесятимиллионным населением,  делает прямую оккупацию невозможной, учитывая доступные американские силы.

Воздушные операции против Ирана возможны, но они не могут быть направлены на ядерные объекты. Иран всё ещё не имеет ядерного оружия, и хотя ядерное оружие будет стратегической проблемой, проблема будет существовать и без него. Центр притяжения иранской силы в относительной силе их конвенционных войск в регионе. Без них Иран будет менее способен осуществлять скрытые операции, поскольку психологическая матрица изменится.

Воздушная кампания против иранских конвенционных войск будет играть на руку американской военной силе, но содержит две проблемы. Во-первых, это будет длительная кампания, длящаяся месяцы. Иранские возможности велики и рассеяны, и как это было видно по «Буре в пустыне» и Косово против более слабых противников, такие операции занимают много времени и не гарантируют эффективности. Во-вторых, у иранцев есть ответные возможности. Первая, конечно, это Ормузский пролив. Вторая – использование спецназа и союзников в регионе и вне его для осуществления террористических атак. Длительная воздушная кампания в сочетании с атаками террористов может лишь усилить неверие в американскую силу среди союзников США, не говоря уже о вопросе, или может Вашингтон получить политическую поддержку в коалиции или внутри самих Соединённых Штатов.

Скрытые возможности

Между тем, США и Израиль оба имеют скрытые возможности. У них есть сети влияния в регионе и весьма способные скрытые силы, использования которых (и это было сказано публично) достаточно, чтобы ограничить получение Ираном ядерного оружия без обращения к открытой силе. Мы полагаем, хотя нам не хватает доказательств, что убийство на прошлой неделе иранского химика, причастного к ядерной кампании, было операцией США или Израиля, или даже их совместной. Она не только уничтожила учёного, но также показала опасность и может вызвать моральные проблемы среди тех, кто работает над программой. Она также показала региону, что США и Израиль имеют возможности внутри Ирана.

Желание США поддержать иранское антиправительственное движение провалилось. В 2009 году Тегеран показал, что он может подавить демонстрации, и очевидно, что демонстранты не получили достаточно широкой поддержки, необходимой для противостояния подобному подавлению. Хотя Соединённые Штаты пытаются поддерживать внутренних диссидентов в Иране с 1979 года, они не преуспели в создании значительной угрозы для клерикального строя. Несмотря на это, скрытые операции, направленные прямо на ядерную программу, порождают надежду, что успехи здесь могут отразиться в других, более значительных секторах.

Как мы давно доказывали, иранцы уже имеют «атомную возможность», возможность блокады Ормузского пролива, через который проходит 35% перевозимой морем нефти и 20% от всей торгуемой ежедневно нефти мира. Подобные действия ударят по ним самим, конечно, тоже. Но если они не смогут отразить воздушную или скрытую кампанию, они могут выбрать перекрытие пролива. Временное перекрытие потока нефти, даже с перерывами, может быстро создать глобальный экономический кризис, учитывая текущую хрупкость мировой экономики.

{advert=2}

Соединённые Штаты, конечно, не хотят этого видеть. Вашингтон будет чрезвычайно осторожным в своих действиях, если не будет уверен с высокой вероятностью, что сможет предотвратить подобное перекрытие, что сложно гарантировать. Они также будут сдерживать Израиль, который имеет возможность ударить по нескольким ядерным объектам, но не имеет сил для полного уничтожения программы, и тем более атаковать иранские конвенционные возможности и справиться с последствиями удара в Ормузском проливе. Только США могут сделать всё это, а учитывая все последствия они не должны стремиться к этому.

Но пока Соединённые Штаты продолжают санкции и диверсионные операции, пока Иран продолжает выстраивать свою скрытую силу в Ираке и регионе. Каждый попробует убедить регион, что его сила будет превосходящей через год. Регион скептичен к обоим, но ему придётся жить с одним из двух, или с текущим испытанием воли – расстраивающая перспектива. Каждая сторона ищет увеличения своей силы для психологического эффекта без пересечения красной линии, которая вынудит других к принятию чрезвычайных средств. Иран показывает свою готовность перекрыть Ормузский пролив и продолжать свою ядерную программу, но не пересекает черту, действительно перекрывая пролив или взрывая ядерные устройства. США давят на Иран и передвигают войска, но не пересекают черту начала военных действий. Также каждый избегает провоцирования неприемлемых действий со стороны другого.

Проблема США в том, что сохранение status quo безусловно работает против них. Если аль Ассад выживет и ситуация в Ираке продолжит идти своим чередом, то Иран создаст реальность, в которой он контролирует регион. Соединённые Штаты не имеют широкой и эффективной коалиции, и точно не такой, которая бы активизировалась бы в случае войны. Они имеют только Израиль, которому также придётся нелегко в случае прямых военных действий, как и США. Он не хочет видеть провалившуюся атаку и не хочет видеть рост нестабильности в арабском мире. Не смотря на всю их риторику, Израиль слишком слаб для такой игры. Единственный козырь американской руки, что она сильнее, но только в относительно разговоров.

Для США предотвращение расширения иранской сферы влияния – основная забота. Ирак будет сложной ареной для остановки иранского влияния. Сирия на сегодня является ключевой. Аль Ассад кажется слабым и его замещение суннитским правительством ограничит (но не разрушит) иранскую сферу влияния. Это будет отступлением для Ирана, и США сильно нуждаются в чём-то подобном. Но проблема в том, что Соединённые Штаты не могут быть агентом прямого смещения правительства в Сирии, и аль Ассад не настолько слаб, как заявлялось. Несмотря на это, в Сирии США могут работать над блокированием Ирана, не пересекая «красную линию».

Нормальным выходом из подобной ситуации, при котором ни Иран, ни США не могли бы себе позволить пересечь чужую «красную линию», поскольку последствия были бы слишком велики для каждого, был бы старт переговоров о долгосрочном общежитии. Не считая идеологии (а США, торгующиеся с «Осью Зла» или Иран с «Великим Сатаной» было бы тяжело объяснить их собственным гражданам), проблема в том, что непонятно, что каждая из сторон может предложить другой. Чего хочет Иран (доминирующей позиции в регионе и перераспределения прибылей от нефти) делает США зависимыми от Ирана. Чего хочет США (чтобы Иран перестал развивать свою сферу влияния и оставался в своих границах) будет стоить Ирану исторической возможности осуществить свои долгожданные намерения.

Мы находим себя в ситуации, когда ни одна сторона не хочет заставить другую предпринять экстремальные шаги, и ни одна из сторон не в состоянии войти в более широкие переговоры. И это делает ситуацию опасной. Когда на кону фундаментальные ценности, каждая сторона может значительно повредить другую, если подвергнется давлению, и ни одна из сторон не может торговаться за рамками своих позиций, начинается длинная игра в шахматы. И в этой шахматной партии возможности просчёта или блефа, который другая сторона примет за реалньое действие, очень велики.

Европа и Китай переопределяют способ функционирования мира. Но королевства живут нефтью (как кто-то когда-то сказал), и очень много нефти течёт через Ормуз. Иран может или не может перекрыть пролив, и это изменяет Европу и Китай. Новый год начался там, где мы и ожидали: в Ормузском проливе.

Источник: Stratfor