На северном фронте без перемен: насколько реальными являются турецко-российские соглашения по Сирии?

18 сентября на специальной встрече в российском Сочи президенты Турции и России Реджеп Тайип Эрдоган и Владимир Путин достигли компромиссного соглашения по поводу ситуации в северной Сирии. Долгие месяцы, начиная с мая, в регионе и мире не прекращались разговоры о предстоящем замесе в северной сирийской провинции Идлиб. После завершения сирийской армией основных военных кампаний в Южной Сирии и вокруг Дамаска, наступательная операция на провинцию Идлиб казалась неминуемой и вполне логичной. Эта провинция – последний во всей Сирии анклав антиправительственных сил, от зачистки которого зависит судьба всей страны. Ликвидация бастиона боевиков в Идлибе стала бы решающей военной победой для сирийского правительства Башара Асада и «жемчужиной» в его стратегии по возвращению под контроль всех сирийских земель для восстановления статуса-кво до 2011 года.

Провинция Идлиб интересна сирийским властям не только из-за символизма военной победы. Она имеет геостратегическую ценность для восстановления экономики, реинтеграции остальных северных регионов, получения доступа к турецкой границе, а также для возрождения региональной торговли, центром которой некогда была Сирия. Часть провинции Идлиб пронизывает международная трасса М5, связывающая Алеппо и его северный пригород с южными регионами страны, длинной полосой пересекая несколько важнейших провинциальных центров: города Хама, Хомс, Ар-Растан, Адра, Дума и далее на юг через столицу. Трасса обеспечивает постоянный товарооборот между пограничными с Турцией сирийскими территориями, Дамаском, Ливаном на западе и Иорданией на юге. В попытках стабилизировать экономику и перейти к послевоенной реконструкции, сирийское правительство жаждет вернуть эту магистраль под свой контроль. А для этого необходима хотя бы ограниченная военная операция в Идлибе.

Ситуация в провинции Идлиб

Источник: BBC

Однако у других игроков интересы насчёт провинции Идлиб несколько иные. Турция, с недавних пор установившая негласное кураторство над местными группировками, заявила, что не поддержит наступательную операцию и даже пригрозила направить туда свои войска. В конце августа-начале сентября некоторые турецкие военные подразделения действительно перебросили из северо-западной части провинции Алеппо на восток провинции Идлиб. Официальная причина, по заявлению Эрдогана – усиление тамошних турецких наблюдательных постов, которые змеиной цепью простираются от восточной оконечности Идлиба прямо у города Алеппо и до западной границы с прибережной Латакией. Понятное дело, что эти посты на самом деле необходимы для сдерживания потенциального наступления сирийских войск и наблюдения за их передвижениями.

Наблюдательные посты Турции (синим), России (красным) и Ирана (зелёным) вокруг провинции Идлиб в соответствии с соглашениями о зоне деэскалации 2017 года

Тревога официальной Анкары относительно вероятного наступления сирийской армии на Идлиб вполне понятна. Ведь если правительственные войска захватят регион и выйдут к турецкой границе, они станут угрозой для прочих подконтрольных Турции территорий. Речь идёт о соседних с Идлибом районов провинции Алеппо, оккупированных турецкими войсками и их марионетками в ходе военных операций «Щит Евфрата» и «Оливковая ветвь» в 2016-2017 годах. Вероятный захват сирийской армией Идлиба нивелирует все достижения Эрдогана на этом направлении и даст Дамаску дополнительный стимул вытеснить турецкие войска, воспользовавшись военным преимуществом, которое им даст захват провинции.

Кроме того, сирийская армия сумеет окружить про-турецкие группировки на севере Алеппо с западного фланга. Это усложнит положение турецких сил у границы и позволит сирийцам давить на Анкару с двойной силой. Понимая, что стоит на кону, Турция чётко дала понять: они пойдут на всё возможное, дабы сдержать Асада. Среди карт давления, которые выложил тогда Эрдоган: выход Турции из Астанинского процесса переговоров, силовые действия по обороне Идлиба, передача разведданных Соединённым Штатам и усиление помощи экстремистским группировкам.

Такая жёсткая позиция встревожила Россию, которая планировала помочь сирийским войскам в возвращении провинции Идлиб. В какой-то момент игра вокруг военной операции в регионе превратилась в какой-то покер с перманентным блефом. Каждая из сторон пыталась убедить другую, что она искренняя в своих угрозах. Турция играла мышцами, перебрасывая войска туда-сюда вдоль границы, а Россия демонстрировала свой контроль над небом, обрушивая огонь и пламя на головы боевиков в южном и западном Идлибе. Однако вскоре в Москве осознали, что рисковать развалом своего альянса с Анкарой, так старательно выстраиваемого на тонкой игре на расхождениях Турции с «западным блоком», ради какой-то провинции не стоит. Со своей стороны, Эрдоган также понимал, что разрывать свои отношения с Россией на фоне конфликта с Соединёнными Штатами, проблемами с экономикой и финансами, а также подвешенными переговорами с Европой – плохая идея. Так родились соглашения в Сочи 17-18 сентября.

Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган с президентом РФ Владимиром Путиным в Сочи 18 сентября

Источник: РБК

Договор, подписанный Путиным и Эрдоганом, больше похож на временное рамочное соглашение, а не на долгосрочные обязательства двух стран. Он предусматривает создание демилитаризованной буферной зоны в 15-25 км, а также обязует стороны вывести оттуда всё тяжёлое вооружение и радикальные группировки. Россия пообещала Турции, что никакой масштабной военной операции в Идлибе не будет, а Турция в свою очередь заверила своих партнёров, что возьмёт там ситуацию под контроль и убедит боевиков не стрелять по позициям сирийской армии и, особенно, отправлять беспилотники с бомбами к российской авиабазе «Хмеймим» в Латакии. Границы буферной зоны будут патрулировать российская военная полиция и турецкие войска. Она должна быть сформирована уже к 15 октября.

Сразу отмечу несколько важных моментов, которые говорят нам о временном характере данного договора, и которые вызывают множество вопросов относительно его реализуемости.

Во-первых, возникает куча вопросов, связанных с границами этой буферной зоны. Где именно она должна размещаться? Включает ли она город Идлиб как главную штаб-квартиру большинства боевиков, включая террористов «Аль-Каиды» и других экстремистов? Я очень сомневаюсь, что данная географическая неопределенность была следствием недальновидности переговорщиков. Скорее всего, туманность определений буферной зоны была умышленной – чтобы оставить достаточно поля для трактовок и интерпретаций, в случае необходимости оправдать тот или иной незапланированный манёвр. К тому же, это очень удобно, если стороны захотят резко изменить курс и бросить договор в мусорку, как это уже было не раз в случае с конфликтом в Сирии. Это излюбленный ход, прежде всего, российской дипломатии: написать всё так, чтобы потом найти способ это обойти. Турки, кстати, мастера таких игр, так что в этом документе стороны нашли друг друга. Грубо говоря, они написали документ, который позволяет им безболезненно друг друга кинуть.

Во-вторых, соглашения держатся исключительно на обещаниях и заверениях Реджепа Тайипа Эрдогана, ведь именно он настаивал на компромиссном решении Идлиба. Турция поручилась совместно с Россией проследить за реализацией пунктов договорённостей. Однако если Кремль имеет достаточно сильное влияние на официальный Дамаск, то у Турции довольно ограниченный инструментарий действий в Идлибе. Часть антиправительственных сил не является про-турецкой, а некоторые в открытую бросают вызов Анкаре. Это вызывает вопросы относительно реальных возможностей Эрдогана контролировать боевиков. Если он не сумеет их сдержать, это подорвёт его легитимность в Северной Сирии, а также ослабит его позиции на переговорах. Ведь до этого момента туркам удавалось грамотно блефовать, убеждая всех в том, что они чуть ли не хозяева всея Идлиба. Теперь эту карту придётся открыть.

В-третьих, множество вопросов вызывает пункт о размежевании террористов и оппозиции. Снова повторяется история с американско-российским перемирием 2016 года по Алеппо, о котором я писал два года назад. Тогда Россия обыграла Штаты, заставив их подписаться под обещанием повлиять на поведение боевиков. Когда им не удалось это сделать, Вашингтон дискредитировал себя, а РФ получила повод оправдать дальнейшую эскалацию боевых действий вокруг Алеппо. Тогда в договоре тоже записали пункт о «размежевании», которое так и не произошло, потому что боевики были перемешаны друг с другом и не хотели раскалываться, давая сирийскому правительству возможность покончить с ними по отдельности.

В данном случае точно ситуация повторяется. Турция и Россия обязались проследить за размежеванием откровенно террористических элементов от всех других. Однако, как и в 2016 году, никаких критериев террористов и не террористов не выписывали, а две страны видят ситуацию по-разному. Например, для той же РФ террористами является значительная часть группировок, а для Турции – лишь одна коалиция «Тахрир Аш-Шям», и то: её признали террористической лишь пару месяцев назад. Как именно боевики должны отмежеваться друг от друга – непонятно.

С другой стороны, что отличает эту ситуацию от 2015-2016 годов, так это тот факт, что вот уже полгода между различными коалициями исламистов в Идлибе бушуют яростные междоусобные бои за влияние и ресурсы региона. Это позволяет играть на расхождениях боевиков и провести хоть какую-то линию размежевания между ними, хоть и не очень чёткую. Возможно, именно эти «гражданские войны джихадистов» и используют Россия, Иран и Сирия, чтобы отодвинуть в сторону одни группировки и ликвидировать другие.

Ситуация в провинции Идлиб и международная трасса М5

В-четвёртых, непонятно, как быть с террористическими группировками на территории провинции. А их там немало. К примеру, сам город Идлиб – штаб-квартира террористов «Аль-Каиды». Его держит Абу Мухаммед Аль-Джуляни, называющий себя «верховным эмиром» и главой «Правительства национального спасения». Он лидер коалиции «Тахрир Аш-Шям», которая составляет значительную часть всего антиправительственного движения в Сирии. «Тахрир Аш-Шям» контролирует большую часть региона, включая погранпереходы на сирийско-турецкой границе. Боевики не входят ни в одно из перемирий или соглашений, а также признаны террористической организацией на уровне ООН.

Среди других группировок, контролирующих провинцию, крупнейшие – это:

— Движение «Хуррас Ад-Дин», состоящее из бывших членов коалиции «Тахрир Аш-Шям», которые выступили против единоличного правления Абу Мухаммеда Аль-Джуляни. Эта группировка также тесно связана с «Аль-Каидой».

— Коалиция «Фронт национального освобождения», объединяющая все про-турецкие исламистские антиправительственные фракции. Коалицию создали непосредственно турецкие спецслужбы, дабы объединить боевиков под единым командованием для их дальнейшей легитимации на переговорах. Ядро коалиции составляют две исламские экстремистские группировки «Ахрар Аш-Шям» и «Нур Эд-Дин Аз-Занги».

— Группировка «Исламская партия Туркестана», состоящая преимущественно из джихадистов из стран Центральной Азии, а также китайцев-уйгуров, приехавших воевать в Сирию за деньги или веру.

— Террористическая организация «Исламское государство», имеющая на территории провинции подпольные ячейки, борющиеся за влияние с «Аль-Каидой».

— Группировки «Джейш Аль-Изза» и «Джейш Ан-Наср», действующие автономно от остальных фракций на юге провинции Идлиб и севере провинции Хама. Часто позиционируют себя как «Свободная Сирийская Армия».

Когда Турция и Россия объявили о своих договорённостях по провинции Идлиб, встал вопрос готовности к этому самих группировок. Пока что, лишь одна коалиция согласилась вывести из буферной зоны тяжелое вооружение. Это про-турецкий «Фронт национального освобождения». В то же время, другие исламисты не спешат выполнять положения соглашений, а террористы «Аль-Каиды» уже несколько раз атаковали позиции сирийских войск, бросая прямой вызов влиянию Анкары. Буквально 4 октября боевики попытались прорвать линию обороны правительственных сил на северо-востоке провинции Латакия у городка Аль-Кабана у границы с Идлибом. Таким образом, вопрос о том, будут ли местные группировки соблюдать договорённости, всё ещё открыт.

Наконец, стоит учесть и позицию самого Дамаска. Часть сирийского генералитета недовольна турецко-российскими соглашениями. Они расценивают их скорее как шаг назад в их военной кампании по «реконкисте» сирийских земель. На днях президент Сирии Башар Асад публично заявил, что договор между Москвой и Анкарой – временное явление, а сирийская армия в конце концов захватит Идлиб. Его заявления прямо противоречат риторике Турции и РФ, которые заверяли друг друга, что никакой военной операции в провинции не будет.

Тем не менее, сирийское правительство, вероятно, ожидает, что договорённости развалятся на локальном уровне, как это было в эпическом случае с Алеппо в 2016 году. С таким настроем, не удивительно, что Дамаск не прикладывает особых усилий по сохранению перемирия, и на любую провокацию боевиков отвечает тем же, даже не пытаясь притвориться заинтересованными в сохранении буферной зоны.

С точки зрения национальных интересов Сирии, это вполне логично. Башар Асад и его команда не могут позволить Турции создать долгосрочную буферную зону в провинции Идлиб, таким образом надолго заморозив конфликт и фактически выводя целый кусок сирийской территории из-под юрисдикции Дамаска. Для Асада эти договорённости узаконивают оккупацию Турцией северных регионов и оттягивают момент стабилизации ситуации в стране. В этом Сирию негласно поддерживает Иран, хотя публично он приветствовал договорённости между русскими и турками, не столь из-за содержания договора, как из-за того, что РФ удалось сохранить их трёхсторонний антиамериканский альянс.

Ныне сирийские власти пытаются убедить Москву дать им «зелёный свет» хотя бы на ограниченную военную операцию на востоке и юго-востоке провинции Идлиб с тем, чтобы вернуть под контроль трассу М5, благодаря которой можно будет восстановить торговлю с Ливаном и Иорданией. Последние активно лоббируют этот шаг, поскольку для них восстановление торговых связей с Дамаском и основных дорожных коммуникаций – это способ улучшить собственное экономическое положение, а также вернуть домой миллионы сирийских беженцев. Однако в России не спешат идти навстречу Дамаску, ибо в Кремле побаиваются, что потом остановить военную машину Асада они не смогут, а это угрожает срывом договорённостей с Турцией и прямым столкновением сирийской и турецкой армий.

Приблизительный план наступления сирийской армии на провинцию Идлиб: захват юго-восточных районов у города Алеппо (фиолетовым), деблокирование трассы М5 (синим) с дальнейшим прорывом в центр провинции (зелёным)

Существует ещё один фактор, на который оглядываются русские – США. Официальный Вашингтон ещё весной дал понять, что любая масштабная операция в провинции Идлиб будет встречена силовой акцией с их стороны, особенно если будет зафиксировано очередное использование химического оружия. Учитывая опыт Восточной Гуты, для США достаточно даже одного сообщения о предварительном применении химических веществ, чтобы нанести по Сирии удар. Желания сделать это совместно со Штатами уже выразили Франция, Британия и даже Германия. На протяжении всего лета США готовили общественное мнение к тому, что химическая атака в провинции Идлиб – это чуть ли не решенное и точно прогнозируемое событие. В свою очередь, Россия забрасывала информационное пространство сообщениями о готовящейся «химической провокации» боевиков. Никогда ещё прежде государства так упорно не конструировали реальность на пустом месте, как это делали США и РФ в июне-августе на фоне подготовки сирийской армии к наступлению на Идлиб.

Фактор США сдерживает Россию. Они не столь боятся военных ударов США, как не желают дестабилизировать ситуацию, подводя её на грань военного конфликта. Сейчас ситуация в Сирии сложилась в пользу РФ, и рушить этот карточный домик ради неинтересного им куска территории Кремль не собирается. К тому же, в России договорённости с Турцией представили как попытку мирного разрешения конфликта, и, мол, если она провалится, то это будет на совести местных экстремистских группировок, а не Москвы, Анкары или Дамаска. Такая тактика «выхода из соглашений» для РФ в стратегическом плане намного выигрышнее, чем лобовая атака на Идлиб с риском столкновения с турецкой армией и американскими ракетами.

К тому же, не стоит забывать и об Иране. Хотя в последнее время Тегеран резко сократил своё вовлечение в конфликт, предпочитая сосредоточиться на сдерживании негативных экономических последствий от американских санкций, он всё ещё влиятельный игрок в Дамаске. Одной из причин, по которым, на мой взгляд, Россия решила повременить с военной операцией в провинции Идлиб, был именно Иран. Москва не хочет усиления влияния Ирана в Сирии, видя в нём стратегического конкурента, а также преграду для переговоров с США. Наступательная операция на Идлиб автоматически усилит Иран и позволит ему снова задействовать собственные военизированные формирования сирийцев, что уже выбьет у русских монополию на командование. Более того, после саммита с Дональдом Трампом в Хельсинки, Владимир Путин настроен договориться со Штатами по Сирии в свою пользу. Трамп дал ему понять, что готов к уходу из Сирии и де-факто признанию РФ доминирующей силой в этой стране. Однако в обмен, Россия должна гарантировать сдерживание Ирана или хотя бы его локализацию.

Общая карта ситуации в Сирии: правительственные силы (красным), антиправительственные группировки (зелёным), террористы «ИГ» (чёрным), курды (жёлтым), турецкие войска (фиолетовым)

Турецко-российским договорённостям радовалась ещё одна сторона конфликта – Европа. В ЕС с опасением наблюдали за подготовками сирийской армии к наступлению на Идлиб. Конечно, за всеми бравурными заявлениями о защите прав человека, гуманитарном Армагеддоне, химическом геноциде, скрывались банальные опасения европейцев получить новую волну беженцев, которых они принимать не собираются, от слова «вообще». На этом частично играет Россия, предлагая ЕС выгодный обмен: мы не допустим военной операции в Идлибе (или массового бегства людей), а вы профинансируете реконструкцию Сирии. Германия, Италия и Франция с лета этого года уже начали поставлять в страну гуманитарную помощь через официальный Дамаск, впервые за все 7 лет войны. В Москве надеются, что Европа поможет отстроить Сирию, поскольку это в их долгосрочных интересах. Однако для этого нельзя допустить дестабилизации ситуации.

К 10 октября из демилитаризованной зоны в провинции Идлиб должны быть выведены танки, РСЗО и артиллерия всех сторон конфликта. Это будет первым испытанием для подписантов сочинских соглашений. 15 октября из буферной зоны должны убрать все экстремистские группировки. Каким образом это будет сделано – неясно. Но это головная боль Турции. Группировка «Хуррас Ад-Дин» и фракции «Джейш Аль-Изза» и «Джейш Ан-Наср» уже заявили, что не принимают договорённости. Коалиция «Тахрир Аш-Шям» тоже опротестовала турецко-российские соглашения, однако внутри её руководства идут дискуссии о том, что же делать дальше: уйти из буферной зоны, потеряв лицо, или же стоять до последнего, рискуя быть стёртыми с лица земли Россией и Турцией.

Договорённости в Сочи – это успех российской дипломатии. Однако Москва идёт по очень тонкому льду. Схема с договорённостями настолько хрупкая и зависимая от различных внешних факторов, что любая трещина унесёт всю конструкцию под воду. По этой причине я считаю соглашения временными. Операция в провинции Идлиб состоится, но вероятно в ограниченном виде и лишь с целью ликвидировать самую неудобную для всех сторону конфликта – коалицию «Тахрир Аш-Шям». Самое сложное будет – не допустить волны беженцев и, желательно, повторить модель Южной Сирии, когда десятки населённых пунктов боевики сдавали просто без боя, оказавшись под давлением региональных игроков. Кроме того, непонятно, как поведут себя США. С одной стороны, в Белом Доме нет интереса и дальше вмешиваться в конфликт, однако с другой – республиканцы до сих пор держатся за Сирию в надежде взять реванш, и уходить просто так они не намерены.

Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, страницу «Хвилі» в Facebook.