Домашние войны во время мира: политика как цель внутреннего информационно-виртуального воздействия

Главной областью применения войны без войны все же являются внутренние информационные (или информационно-виртуальные, поскольку информация опирается на смыслы) интервенции как работа со своим собственным населением. Здесь нет никакого настоящего опасного врага. Просто наиболее часто так действуют те, кто имеют либо много власти, либо много денег. И они, как правило, готовы на все, чтобы сохранить либо то, либо другое, при этом всегда подают свое правление как безальтернативное.

Управление внутренним миром человека очень важно, поскольку внутренний мир задает его поведение в мире внешнем. Когда религия или идеология занимают позицию монополиста, конфликтует только меньшинство, которое недовольно таким положением, а большинство спокойно покоряется доминирующим ценностям.

Дж. Сури посвящает отдельную главу своей книги «Власть и протест» языку несогласия [1]. Он считает, что поскольку политика — это форма контролируемого конфликта, должен появиться язык несогласия (language of dissent), чтобы люди могли выражать свой гнев так, как они не могли делать этого раньше.

И это снова изменение модели мира, в которую не была вписана такая возможность. Когда она появляется в «прописях», можно ожидать ее появления в мире.

В мире есть только то, что есть в голове. Индивидуальный опыт слабо кодируется в опыт коллективный. Опыт протеста заблокирован, что хорошо описывает теория гегемонии А. Грамши. В соответствии с ней правящие классы с помощью интеллигенции транслируют образ справедливой страны во главе с доминирующим классом в головы бедных и обездоленных. В этом плане олигархи всегда правы и в случае Украины. Они легитимизированы существующей моделью мира, вложенной в массовое сознание.

Если общества заинтересованы в разнообразии, поскольку это порождает в результате и инновации, и свободу, то для государств это дополнительная работа, поскольку легче управлять единым, например, армией, а не университетом, где каждый старается иметь собственные законы. Как правило, государства и общества прошлого только тем и занимались, что активно «гасили» разнообразие. По этой причине люди часто бежали от государственного давления типа того, как это произошло со староверами. Или японский премьер сегодня может обращаться к гражданам, что им следует смириться с тем, что для развития экономики им нужны в городах иностранцы, хоть они и «другие».

Государства, наоборот, в своих первичных формах максимально поддерживают единообразие, поскольку оно облегчает для них управление. Когда Украина «уничтожает» средний класс или отправляет его в эмиграцию, она создает облегченное для управления пространство зависимых от него бюджетников и пенсионеров. Однотипно растет единообразие в результате глобализации, с которым приходят не только одни товары, но и те же рекламные ролики и кампании в сфере паблик рилейшнз. Падает стоимость «мостика» от товара к покупателю, что ведет к росту прибыли.

Огромную роль в создании одинакового мышления дают СМИ. Когда-то эту роль унификации мышления выполняли религия и идеология, сегодня это делают медиа. Вот как, например, описывается в очередной раз телевизионное порождение новостей в России. Это слова С. Кордонского: «Здесь создана очень интересная социальная машина. В администрации проходит совещание, на котором определяют, что будут показывать в ближайшие 10 дней, и кто это будет показывать, какой канал. Потом идет совещание с каналами, уже в другом составе, где до них доводят задание. Потом включается телевизор, вещает. После того, как он отвещался, в дело вступают ФОМ и ВЦИОМ. Они проверяют, насколько люди в ответах на жестко сформулированные вопросы повторяют формулировки, которые идут из телевизора. Если хорошо повторяют — значит, хорошо сработали. Вот это — машина воспроизводства якобы общественного мнения. А на самом деле — его унификации» [2].

Как видим, в отличие от американцев здесь хорошо выстроена работа с массовым сознанием, а США создают психологические портреты индивидуальных избирателей. Возможно, это также связано с тем, что в США микротаргетинг пришел из бизнеса, а оттуда уже в политику, а бизнес строится на отслеживании и последующем влиянии на своих покупателей. Исходя из этого тренда прорывные технологии, даже в негативном смысле, у россиян будут в политике в первую очередь, а у американцев — в бизнесе.

Когда соцмедиа смогли входить в этот процесс распределения информации на правильную и неправильную, у нас и возникли вмешательства в выборы и референдумы сквозь анонимизированный аналог СМИ, спрятавшийся в соцмедиа.

При этом интересно, что, когда человек получает дополнительную информацию о том, почему именно ему пришло данное сообщение, воздействие этой, например, рекламы резко понижается. Эти исследования провели ученые в Гарварде [3 — 4].

В принципе влияние может идти по множеству направлений. И многие такие виды, которые используются для давления  извне, могут быть  использованы и внутри страны. Мы можем спокойно брать их из внешне ориентированного списка, например, поддержка оппонентов, экономическое давление, кибератаки [5]

Манипуляции российскими природными ресурсами как элемент давления анализируется в  анализе современной политической войны корпорации РЭНД, при этом политическая война задается, как такая, которая действует в тени [6]. В случае Украины, например, часть игроков получала более дешевые нефть и газ, а другая часть — нет. Имея такую финансовую поддержку, можно удерживать телекомпании и сайты, которые будут проводить нужный вид политики, что особенно важно в период выборов. Здесь ЭКОНОМИКА перекодируется в ИНФОРМАЦИОННЫЕ РЕСУРСЫ, направленные на ПОЛИТИКУ.

Мы живем в мире, когда виртуальное выстраивает реальное. Это было и раньше, когда неизменные религия и идеология столетиями строили мир под себя. Сегодня эти процессы резко ускорились и облегчились, поскольку информационный компонент не просто получил способность достигать всего и всех, но и делает это достаточно дешево.

То, что религия или идеология делали раньше столетиям и, сегодня можно достичь за недели. Вероятно, по этой причине репрессивный аппарат теперь не так нужен для внутреннего употребления, как раньше. Вместо него работают медиа, в первую очередь Интернет и телевидение. Они создают в массовом сознании те типы связей, который в прошлом удерживались силовыми методами.

Мне встретилось интересное мнение М. Фишера: «На протяжении определенного времени наиболее успешной тактикой господствующего класса было перекладывание ответственности. Каждого индивида, принадлежащего к угнетенным классам, заставляют почувствовать, что его бедность, отсутствие возможностей или отсутствие работы – это только их собственная вина. Люди начинают винить себя, а не социальные структуры, в отсутствие существования, которых их так или иначе заставляют верить (существование этих структур – оправдание для слабаков). То, что Смейл называет «магическим волюнтаризмом» – представление о том, что человек может стать тем, кем он хочет, что это в его власти – представляет собой господствующую идеологию и неофициальную религию современного капиталистического общества, которую продвигают «эксперты» в телешоу и бизнес-гуру не в меньшей степени, чем политики. Магический волюнтаризм является и следствием, и причиной слабо развитого классового сознания, свойственного текущему историческому моменту. Он является оборотной стороной депрессии, за которой стоит убежденность в том, что все мы несем уникальную ответственность за свое несчастье, и потому заслуживаем его. Жертвы застойной безработицы в Британии сейчас втянуты в особенно порочную дилемму: люди, которым всю жизнь говорили, что они ни на что не годятся, в то же время слышат, что они в состоянии сделать все, что хотят» [7].

Отвечая на вопрос интервью, как капитализм добился того, что его признали единственной реальной политико-экономической системой, Фишер говорит: «Одним из путей является форсированное ритуальное подчинение, когда нет другого доступного языка или концептуальной модели того, как мы понимаем мир, работу, общество, кроме бизнеса» [8]. Практически и постсоветское пространство все время строится на том, что акцентируется отсутствие альтернативы. Сначала перестройке не было альтернативы, а потом и всему, что последовало после нее.

Путина в России всегда подают как безальтернативного кандидата. Дальше всех пошел В. Володин на момент произнесения этой исторической фразы бывший первым замглавы Администрации Президента, а  сегодня глава Госдумы. Он сказал: «Есть Путин — есть Россия, нет Путина — нет России» [9].

Фишер объясняет ситуацию с выстраиванием безальтернативности капитализма и с точки зрения экономического устройства общества, когда он замечает: «Высокое потребительское потребление проходит на один этап дальше, хотя и не на более тонкий: чем играть на боли и беспокойстве, которые порождают наказание и дисциплина, индивид становится манипулируемым с помощью предоставления возможностей для неограниченного удовольствия. Что можно было бы назвать дерегулированием привыкания баловством, которое имело место в последние годы и которое обращено непосредственно к самым основным телесными ощущениями удовольствия (порнографический секс, наркотики, искусственное усиление вкуса продуктов и т.д.). Это, конечно же, затрагивает интересы человека в развитии системы, которая в более длительный (экономический) срок приносит пользу лишь очень небольшой части населения» [10].

Это очень интересная и правильная идея, поскольку регулирование, выстроенное на силе и репрессиях всегда внешнее, оно всегда порождает недовольных. А вот управление, выстроенное на порождении удовольствия, носит совершенно обратный характер — оно по своей модели порождает довольных. Это как две модели пропаганды у Ж. Эллюля. Одна — «вертикальная», встречающая сопротивление. Другая — «горизонтальная», воздействующая даже без слов, поскольку здесь работает то, что мы видим вокруг себя. Получается, что холодная война знаменовала победу «горизонтальной» пропаганды над «вертикальной», хотя, по сути, и та, и другая являются государственными.

Чтобы описать сложившуюся модель капитализма, Фишер  по аналогии с социалистическим реализмом вводит понятие капиталистического реализма [11]. Кстати, он повторяет вслед за приписываемой то ли Ф. Джеймисону, то ли С. Жижеку фразу, что легче представить себе конец мира, чем конец капитализма. Он подчеркивает, что эта означает одно — невозможно вообразить альтернативу капитализму.

Фишер считает, что окончательный проигрыш произошел в Британии, когда лейбористы, приняли чужую игру, заплатив за это потерей власти [12]. Он имеет в виду, что бизнес-интересы стали организовывать и формировать всю жизнь.

Получается, что созданное еще в довоенное время на Западе общество потребления имеет под собой четкие политические цели. В устройстве СССР такой базой было понятие врага, которое позволяет всю историю иметь мобилизационную экономику и мобилизационную политику. Все позитивное откладывалось на будущее. А капитализм дает этот позитив сегодня, чем «цементирует» любые попытки альтернативы. СССР  «цементирует» их светлым будущим для всего человечества как вариантом мягкой силы, а в качестве жесткой силы вовсю работают репрессивный аппарат и цензура.

Кстати, чем отличалась методология цветных революций Дж.Шарпа? Она с помощью внедрения модели ненасильственных действий разрушала «невидимую» стену страха, которая удерживала людей от любых протестных выступлений.

Не только Украина сформирована украинскими Майданами, но и вся политика Путина, поскольку он всегда видит и будет видеть во всем происки внешних врагов. Это естественная реакция человека, долго находящегося у власти, как, например, она была у Сталина. Ему приходится читать много «негатива», поставляемого спецслужбами, которые всегда «играют» на страхах первого лица, являясь от него максимально зависимыми.

 Вот мнение Г. Павловского о реакции Путина на последний Майдан: «Как вдруг — Майдан и бегство Януковича. Успех исчезает. Испаряется успех. А Путин привык считать себя любимцем успеха. Он испугался, конечно, не Майдана. Он же не верит в силу слабых, нет, там за кулисами должен быть кто-то сильный. Реальный враг силен, и Путин его знает» ([13], см. также [14 — 15]).

По этой причине возникают попытки разработки контр-стратегии, даже сегодня. Странный набор академических институтов Новосибирска стали в 2015 г. работать над технологией предотвращения цветных революций. Все это институты, которые никогда не работали в сфере социальных наук. Это Институт цитологии и генетики СО РАН, Институт вычислительной математики и математической геофизики СО РАН, Институт физиологии СО РАН и Институт математики СО РАН.

Директор первого из них Н. Колчанов говорит, что началась разработка «технологии моделирования поведения людей», призванная противодействовать «западному влиянию на поведение граждан России». Влияние Запада «направлено на расшатывание устойчивости общества». «Возникла возможность управления общественным мнением. А если эта революция управляемая, то она называется «цветной революцией»… Есть технологии, позволяющие провести переплюсацию мнений от состояний «немыслимо» до состояний «так должно быть»… Для нашей страны… сейчас одной из самых важных задач является создание механизмов, которые позволили бы нам выйти из-под контроля тех, кто на нас оказывает это воздействие» [16].

Еще две цитаты из выступления директора института цитологии и генетики: «Сейчас исключительно высокие скорости движения информации. Каждый человек находится в мощном информационном потоке, в котором он должен выбирать свою позицию — что хорошо, а что плохо, что добро, а что зло. В этих условиях, возникла возможность управления общественным мнением. Предположим, есть группа, А — эти люди считают, что небо должно быть синим, и есть группа Б — те, кто думают, что хорошо, когда небо голубое, и есть группа нейтральных, тех, кто соглашается с, А и Б одновременно. Людей с устойчивым мнением, которые будут в любых обстоятельствах отстаивать свою точку зрения, как правило, всего 3−4%. Но если, например, в группе, А эту подгруппу жестких носителей идеи искусственно „подкачать“, увеличить ее до 10%, то количество людей, имеющих мнение А, резко вырастет. Это и есть то, что называется революцией мнения. Если эта революция управляемая, то она называется цветной революцией» [17 -18].

И еще: «Современная цивилизация характеризуется несколькими базовыми особенностями, которых раньше не было. Например, концентрация огромной части населения в городах. Как следствие, высокая плотность контактов, межличностных взаимодействий и существенно более высокая скорость распространения информации благодаря интернету и телевидению. Для общества роль иммунной системы играет когнитивное окно. Когнитивное, то есть связанное с познанием, а „окно“ в данном случае — это некоторые границы, круг понятий, которые в обществе остаются неизменными. И если человека пытаются убедить в том, что черное — это белое, то он просто блокирует эту информацию. По разным причинам — психоэмоциональным, семейным — у человека может произойти слом когнитивного окна. Снимается блокировка и информация о том, что черное — это белое, проникает в сознание. Есть технологии, позволяющие провести переполюсацию мнений от состояния «немыслимо» до состояния «так и должно быть», а взлом информационного поля на уровне стран приводит к тому, что принято называть «оранжевой революцией». Для нашей страны, да и для всего человечества, сейчас одной из самых важных задач является создание механизмов, которые позволили бы нам выйти из-под глобального контроля тех, кто на нас оказывает это воздействие».

Поднялся понятный скандал, ведь Новосибирск даже в советское время был очень свободолюбивым городом. Но на защиту поднялся зам.директора института генетики, заодно раскрыв, что на конференции присутствовали ученые Института теплофизики СО РАН, Института гидродинамики имени М. А. Лаврентьева СО РАН и Института нефтегазовой геологии и геофизики СО РАН  [19].

Предложенная модель ясна — довести «правильно» думающих до 10%, а дальше, как давно отмечено, идея зашагает сама без поддержки. Теория распространения инноваций Роджерса говорит о 10-25% [20 — 21]. Интересно, что у него появилась также теория превентивных инноваций [22]. Как превентивные инновации он рассматривает такие новые идеи, которые вводятся в одной временной точке, чтобы избежать последствий в другой последующей временной точке.

Но фактически порог в 10- 25% делают сегодня и без ботов, ведь телевидение как раз «накачивает» правильными шаблонами, получая в результате явно больше процентов. А российское телевидение остается основным источником информации для жителей [23]. Оно находится первым по уровню доверия, получив 59% граждан. На втором месте интернет-издания с 20%, на третьем — друзья и родные (12%). Наиболее объективную информацию, по мнению опрошенных, телевидение дает о внешней политике (так считают 58%), о внутренней политике (27%), о “жизни простых россиян и общества” (по 25%). Как видим, разрыв между ТВ и Интернетом троекратный.

Л. Гудков, возглавляющий Левада-центр, следующим образом объясняет эффективность российской пропаганды, то есть реально российского телевидения, поскольку других более мощных источников пропаганды нет: «Почему пропаганда так эффективна? Потому что она ничего не придумывает (на это она не способно), она говорит то, что люди хотят слышать, она использует те стереотипы массового сознания, которые уже давно существуют, а потому воспринимаются как само собой разумеющаяся реальность. Что наши люди знают (могут знать) о действительности   американской жизни, о резонах американской политики? Очень мало или ничего. Американцам приписывается привычные и потому понятные мотивы действия наших государственных мужей – от членов брежневского Политбюро до Жириновского или Лаврова. На них проецируется вытесняемая оценка самих себя. Когда мы вот так спрашиваем, а как, по-вашему, мнению, люди на Западе относятся к России? И большинство говорит: с презрением, нас не уважают, либо безразлично. А как в России относятся к Западу? До Крыма — большая часть говорила: с симпатией, интересом, с уважением. Сегодня: в лучшем случае – без особых чувств, спокойно, а чаще – враждебно, неприязненно. Другими словами, воображаемому Западу (виртуальным США, Европе) приписываются внутренние вытесняемые самооценки нас самих» [24].

Его сопоставление ТВ и Интернета в России таково: «За коммуникатором стоит авторитет канала, в том числе и авторитет власти. В сетях вы общаетесь, ну если не с равным себе, во всяком случае с подобными себе, за ними не стоит авторитет конструирующего реальность суверена, как за Первым каналом. Поэтому интернет выступает как дополнение к ТВ, а не как его конкурент, даже у молодежи. Когда я слышу, что молодежь не смотрит телевизор — это самоутешение. Они его смотрят меньше, чем пожилые люди, но не настолько меньше, как это думают. 75-85% пожилых смотрят преимущественно только ТВ, среди молодежи эти цифры снижаются до 60-65%, но это все равно большинство. Да, пожилые меньше пользуются интернетом. Но это не значит, что молодежь не смотрит телевизор. И смотрит, и доверяет ящику больше, чем информации по сетям или интернет-порталам.  Вообще в интернете политическая, социальная тематики привлекает очень небольшую часть, где-то 12-15% пользователей интернета»

Однако интернет не является таким четким управляющим массовым сознанием средством. Он вводит информацию, но не может реализовать в полной мере мобилизирующую функцию. Например, последняя армянская революция, как и все другие, потребовала серьезного организационного компонента, как это было и в Украине. New York Times пишет: «Армяне до 30 лет, известные как поколение независимости, поскольку большинство их было рождено до отделения от Советского Союза в 1991, сформировали главную опору протестов. Внутри этой широкой группы работники технического сектора оказались наиболее эффективными в поддержке демонстраций. Они использовали приложения типа Телеграма для координации протестов. Они препятствовали движению, организовывая бесконечное движение пешеходов на уличных переходах, не контролируемых светофорами. Они давали деньги на простые вещи, как звуковая система и вода на площади Республики, центре протестов» [25].

Выше мы упоминали Фишера в контексте того, каким образом капитализм сделал себя безальтернативным вариантом. Однако о том же инструментарии говорил и А. Грамши, и даже «товарищ Жданов», создав из интеллигенции профессиональную группу людей, которые удерживают в массовом сознании нужную картину мира.

Фишер же постфактум стал читать психолога Д.Смайла, который приходит к тем же выводам: «По настоятельной просьбе одного из читателей моей книги «Капиталистический реализм» я стал изучать труды Дэвида Смейла. Смейл – психотерапевт, но вопрос власти занимает центральное место в его практике. Он подтвердил гипотезы о депрессии, к которым я осторожно двигался. В своей важнейшей работе «Истоки несчастья» Смейл пишет, что маркеры класса рассчитаны на то, чтобы от них невозможно было избавиться. Тому, кто с рождения приучен думать о себе как о человеке менее значительном, редко достаточно приобрести определенные квалификации или разбогатеть для того, чтобы избавиться от извечного ощущения собственной никчемности – существует ли оно в их собственных головах или в головах посторонних – ощущения, которым их жизнь отмечена с раннего возраста. Тот, кто выходит из социального круга, в котором ему «положено» находиться, всегда находится перед лицом опасности – головокружение, паника и ужас могут завладеть им» [7].

В своей книге Фишер пишет, что проблемой капитализма является сдерживание и поглощение внешней энергетики. Это интересная проблема для любой страны. Кстати, это было проблемой, которая разрушила СССР в сознании граждан. С одной стороны, соцстраны все время давали свои примеры решения проблем, к которым СССР боялся прикоснуться. С другой, нам придется признать, что энергетика капитализма в результате «раздавила» СССР, поскольку советский человек начинал понимать, что «неправильный» капитализм работает лучше, чем «правильный» СССР.

Все это странно, но, с другой стороны, достаточно просто. По сути СССР все время пытался компенсировать этот разрыв «бытового» уровня прорывами в других областях: в космосе и под. Свой выигрыш на одном уровне он пытался переложить на другой. И этот эмоциональный «прорыв» эксплуатируется по сегодняшний день Россией, когда отставание в одной точке блокируется прорывом в другой. К сожалению, уровень жизни людей оказывается как раз тем, что затушевывается на фоне реальных или вымышленных побед.

Получается, что человек держится заранее проложенных «рельсов». Еще один психолог С. Чахотин попытался разобрать пропаганду, опираясь на учение Павлова, у которого в свое время работал. Его главная работа «Изнасилование масс» [26], появившаяся на свет еще в довоенное время.

Как пишет Д. Петров, который готовит целую книгу о Чахотине: «В ту пору пропагандисты шли ощупью – искали пути к внедрению в массовое сознание рамок поведения и деятельности. И постепенно понимая: их цель – не распространение взглядов, аргументов и фактов ради создания общественного мнения о проблемах, людях, планах и т.п. (как порой считают и сейчас). Цель – дать людям общую картину мира. А после вставлять в нее любые образы – бойцов и вождей, врагов и друзей, предателей и патриотов, добро и зло, цели и преграды, казни и награды, беды и победы. А при нужде – менять. Говори, что хочешь: «мы в кольце, но мы – сильнее»; «в войне погибнет две трети человечества, но враг будет уничтожен» и т.п.. Не важно, из какой эпохи образ. Важно, что аплодируют» ([27], см. также [28]).

Чахотин, поставив перед собой задачу создания объективной пропаганды, выделяет четыре основных инстинкта, которыми можно управлять с помощью условных рефлексов Павлова: борьбы, питания, размножения, материнства [26]. Чахотин как ученик Павлова был готов по максимуму объективизировать пропаганду и занимался этим, пытаясь противостоять нацизму. Кстати, он начинает свою книгу со слов, что насилие может быть не только физическим, но и психическим.

Он приводит пример немецкого гусиного шага, который пытались повторить итальянцы, но они имеют более живой характер, поэтому парад такого типа вызвал у итальянцев только смех. Такое же механическое использование военных у Гитлера стало элементом пропаганды, символом страха для окружающих.

Чахотин строит условную пирамиду, чтобы показать место символа. В широком основании пирамиды лежит Доктрина, за ней следует Программа, дальше Слоган. И завершает эту пирамиду на самой вершине Символ. Символ легко передает активную идею движения, которое представляет. Фашистский итальянский символ — прутья передает идею наказания за ослушание, насилие в руках правых сил.

Сам Чахотин создал символ для социалистов Германии — три параллельные стрелы, поражающие врагов. Его легко мог нарисовать мелом даже ребенок. Чем символ проще, тем лучше. На первое место в этом плане он ставит христианский крест, на второе — свои три стрелы, на третье — свастику. Три стрелы и свастика использовались в политической борьбе на улицах Германии в 1932 г. (см. о Чахотине еще [29 — 30]).

Давайте теперь согласимся с тем, что существует набор разрешенного поведения и набор поведения запрещенного. Религия, идеология, общество и государство в разные периоды и с разной силой они удерживают те или иные типы поведения как правильные или неправильные.

Стабильность этой границы между плохим и хорошим не может быть нерушимой, например, что было запрещенным в советское время стало разрешенным в постсоветское. То есть перестройка поменяла эти правила, что привело, к примеру, диссидентов в парламент. Это же делают и цветные революции, за что их не любит ни одна власть.

Менять правила можно за счет разного рода давления государства и общества на индивидуальное и массовое сознание: политического, информационного и виртуального. В последнем случае на экране появляются герои, тип поведения которых не особенно поощряется. Например, после появления фильма «Интердевочка» произошло следующее изменение в массовом сознании: «Фильм внёс свой вклад в мифологизирование профессии валютной проститутки. Как показывали социологические опросы среди советских школьников в 1989 году, профессия валютной проститутки входила в десятку самых престижных, 35-40 % московских школьниц на протяжении нескольких лет после просмотра фильма «Интердевочка» упорно мечтали стать путанами» [31]. А фильмы «Бригада» и «Бандитский Петербург» привели в результате к мифологизации преступности [32 — 34].  После «Бригады», как говорили полицейские», произошел всплеск подростковой преступности, причем подростки собирались в настоящие банды, а не действовали поодиночке.

Кстати, и первое избрание Путина также связано с киномифологизацией КГБ, которая была сделана Андроповым, активно поддержавшим сериал «Семнадцать мгновений весны».  И на следующем витке истории виртуальный герой Штирлиц помогает избрать реального президента. Об этом переходе во многих своих интервью рассказывает Г. Павловский, который занимался операцией «Преемник» [35 — 37]. В опросе, который производил в мае 1999 года Ромир и ВЦИОМ, был вопрос ««За какого персонажа фильма вы бы проголосовали на ближайших президентских выборах?». Там можно было давать несколько вариантов ответа. Три персонажа вышли вперед: Юрий Жуков, который часто изображался в кино, Глеб Жеглов из сериала «Место встречи изменить нельзя», и на третьем месте оказался Штирлиц из популярного сериала «Семнадцать мгновений весны».

Команда «Преемник» в этот момент тоже искала кандидата из числа силовиков, поскольку страна разваливалась и нужен был новый типаж, способный в глазах избирателей остановить этот развал.

Г. Павловский говорит: «Ельцин сильно переживал катастрофу Беловежских соглашений. Без этого думаю он бы не пошел на выдвижение в главы государства человека из КГБ. Здесь есть что-то личное. Что-то советское вдруг откликнулось в нем, как потом откликнется на самого Путина избиратель 1999 года. Замечу: Путин – безусловно, радикально личное решение Ельцина. Советчиков теперь много, все настаивают на авторстве наперебой. Но кто бы что ему не советовал, про Путина Ельцин решил сам. Ельцин вообще был сценарист власти, это у него общее со Сталиным. Однако Ельцин своих актеров не убивал, а просто их увольнял. Думаю, если б Примаков не пошел на союз с Лужковым, он тоже мог стать преемником. Примаков породил всплеск массовых ожиданий, и этим многое подсказал для кампании Путина. Стало ясно, где массовый нерв, каковы запросы. Нужен был тот, кто отыграет Чечню обратно, поскольку без этого Россия не верила в свое существование. Когда в 99-м году проводили социологическое исследование кого из киногероев хотят в президенты, в первую тройку популярности попали Штирлиц с Жегловым. Была даже шуточная обложка «Коммерсанта-Власть» со Штирлицем: «Президент-2000»» [38].

Мы видим, глядя из сегодняшнего дня, как виртуальная интервенция, произведенная Андроповым, кстати, превентивная в терминологии Роджерса, через десятилетия принесла результат. Избирательную кампанию Путина уже подгоняли под образ Штирлица, который уже находился в массовом сознании. Разведчик, ГДР и подобное. Кстати, Г. Павловский считает, что Ельцину Путина порекомендовал первым М. Лесин, то есть также еще один создатель виртуальностей.

Есть такой же интересный американский пример.Дж. Байден, в свою бытность вице-президентом, поблагодарил создателей сериала «Will and Grace» за то, что они  больше сделали для снятия стигматизованности с ЛГБТ-сообщества, чем американское государство [39 — 42]. Тут следует также напомнить, что сериал выходил еще в 1998 г., когда такие разговоры вообще были невозможны.

Определенное несоответствие существует в отображении на экране женщин в фильмах, телесериалах и рекламе [43 — 46]. Для проверки этого даже создана компьютерная программа, делающая эту оценку уже на уровне сценария [47]. Причем есть уже не одна такая программа.

Стереотипы в показе на экране старшего поколения не учитывает, что они давно уже пользуются и Интернетом, и YouTube [48]. При этом врачи жалуются на неадекватное отображение болезней стариков. Женщины старшего возраста уже не нужны на экране. Как пишет газета Гардиан: «В наборе из 12 кинорелизов этого месяца есть 9 ведущих актрис в возрасте от 19 до 30, но только в трех фильмах героиням больше 40. Их мужчины партнеры не связаны этой формулой. Почему наши экранные герои среднего возраста не в состоянии  рассматривать отношений с женщиной их собственного возраста» [49].

Особая тема — отображение расовых стереотипов [50 — 51]. Тут даже родители детей жалуются, что не могут найти себе детскую книгу с ребенком-афроамериканцем. Книжная индустрия обходится без таких героев [52 — 53]. По статистике из 3200 детских книг, опубликованных в 2013 году, афроамериканские дети были только в 93 [54]. Правда, в 2017 они уже были в 340 книгах из 3700 напечатанных.

Все это два вида попыток. С одной стороны, виртуальный мир влияет нам реальный, подчиняя его себе. С другой, реальный мир требует адекватного отражения в мире реальном. Это уже сложнее, поскольку бандитский сериал по определению всегда будет зрелищнее сериала о жизни пенсионеров.

Виртуальный мир, выстраиваемый в разрыве с миром реальным, с неизбежностью придет к краху. Мы это все увидели на примере Советского Союза, когда сильная пропаганда не смогла удержать на плаву не менее сильное государство. Реальность победила и государство, и пропаганду.

Сегодня в такой же отрыв от реальности смещается Россия, пользуясь советской институциональной памятью, в рамках которой считалось, что население можно убедить во всем. Но тогда жестко удерживалась монологичность разговора с населением. Сегодня этого добиться сложнее, но удается, пока российское население отдает предпочтение телевидению как основному источнику информации. Это та же монологичность, хотя и достигнутая путем победы над интернетом.

С. Тарощина справедливо замечает: «Интересно наблюдать за длящимся годами процессом самообмана. Соловьев почти не врет, когда утверждает: в своих передачах говорю только правду. Соловьев верит, что говорит правду — так, как он ее сегодня понимает. А иначе в империи симулякров невозможно решать глобальную задачу воспроизводства власти для поддержания самой власти. Они пока еще не научились в прямом эфире претворять воду в вино, но считать себя единственными носителями истины научились»  [55].

При этом следует сказать, что подобного рода тенденции уже фиксировались в прошлом. Автор исследования «Упадок правды»  Дж Каванаг видит опасность этого в следующем: «Политика не может нормально функционировать, когда дебаты не базируются разделяемых фактах. В случае правительства это может вести к отложенным решениям, ушедшим экономическим инвестициям и меньшему дипломатическому доверию. И мы видим проявления этого сегодня» [56].

В целом это приоритет мнения над фактами. Для США это были времена желтой журналистики 1880-1990-х, таблоидной журналистики и радио —  1920-1930-х, субъективной новой журналистики, возникшей во времена вьетнамской войны. Новую журналистику, а она в основном печаталась в журналах, (см. о ней [57]) основал Том Вулф, умерший в мае 2018. Он писал об этом подходе, что это «написание нонфикшн от газетной статьи до книги, используя сбор информации для собирания материала, но с помощью техник, связанных с художественной литературой, конструирование ситуаций, рассказывание и под» [58]. Вулф добавлял: «В нонфикшн я объединяю два свои пристрастия: журналистику и социологические понятия […], особенно теорию статуса, впервые предложенную немецким социологом Максом Вебером».

Наверное, надо выделить и предыдущий период, существовавший до журналистики. Условно обозначим его как период путешественника, приносившего в селение новые рассказы о мире. Это были единственно возможные рассказы, поэтому здесь существовали любые искажения типа кентавров. Это были неопровержимые сообщения, поскольку они  полностью зависели  от  рассказчика. Если он говорил, что это правда, то всем остальным приходилось с этим соглашаться, поскольку сообщения были уникальными, никто не мог их опровергнуть. К тому же они были непериодическими, поэтому проверка не могла прийти и от сопоставления разных фактов об одном объекте.

Приход газет сделал порождение сообщений периодическим и неуникальным, поскольку они могли встретиться в какой-то другой газете, и каждое сообщение могло иметь продолжение. Слухи и тогда имели цену, и первые газетные листки наполнялись слухами, которые собирали по базарам и площадям специальными людьми.

В исследовании «Упадок правды» выделяются четыре основные причины появления победы мнения над фактом сегодня: когнитивные искажения, изменения в информационной системе (появление соцмедиа и 24 часового новостного цикла), отставание образовательной системы от изменений в информационной, политическая, социодемографическая и экономическая поляризация [59].

Авторы выделяют четыре тренда:

— растущее несовпадение между фактами и аналитическими интерпретациями фактов и информации,

— стирание границ между мнением и фактом,

— относительное увеличение объема и результирующего влияния мнения и личного опыта над фактом,

— падающее доверие к ранее авторитетным источникам фактической информации.

Почему мнение вдруг стало сильнее факта? Мы также готовы предложить свое видение этой ситуации победы мнения над фактом, выделяя четыре типа объяснений.

Одной из причин этого может быть то, что мнение всегда ближе личному и массовому сознанию, чем факт. Факт может раздражать своим несоответствием, зато мнение точно отражает то, что на данный момент считает правильным сознание.

Еще одной из причин роста роли мнения, как нам кажется, является то, что мы имеем сегодня очень поляризованные общества, где каждый считает свое мнение правильным и не допускает, что правильным может быть чье-то чужое мнение. Сегодня странным образом мы не хотим соглашаться с другим мнением, настаивая исключительно на своей правоте. Мы не умеем спорить, а можем только обвинять или хвалить.

Косвенным свидетельством этого является практическое исчезновение авторитетов, говоря современными словами — публичных интеллектуалов. Лев Толстой практически невозможен в наше время, его бы никто не стал слушать. В президенты готовы идти актеры и певцы, но они не понимают, что к ним есть внимание, но за ними нет авторитета в политической сфере. Одни хотят «перекодировать» свой авторитет актера, но это очень затруднительно. Пример Рейгана не показателен, поскольку до президентства он поработал губернатором. Все это эксплуатация феномена внимания как ресурса.

Еще одной причиной является исчезновение прошлых «жестких» матриц, в рамках которых жил и мыслил человек. Сегодня даже религия перестала быть таким механизмом, задающим интерпретации правильного и неправильного поведения и мышления.

Суммируем еще раз эти четыре причины:

— мнение ближе индивидуальному и массовому сознанию, чем факт, поскольку оно зависит от него, а факт — нет,

— общества стали более поляризованными, где каждый считает только свое мнение единственно правильным, то есть существует мое мнение и неправильное, нет желания и умения спорить,

— исчезновение публичных интеллектуалов, к голосу которых прислушивались раньше,

— исчезновение жестких матриц мышления и поведения, вызванное размыванием роли религий и идеологий.

При этом мы постоянно акцентируем появление экономики внимания, но ведь одновременно действует и политика переключения внимания, позволяющая властям закрывать от общества негативы за счет усиленной трансляции рассказов о каком-то другом событии с более сильной эмоциональностью и с меньшими потерями для власти.

Сегодняшний мир стал еще сложнее, чем мир прошлого. Отсюда появление фейков и других отклонений от мира реальности. Поэтому возникает потребность в развитии  медиаграмотности как инструментарии, отделяющем правду от лжи.

Еще одним примером такого инструментария является опыт консервативных евангелистов, которые хотят сами докапываться до сути. Анализ их подхода лежит в следующем: «Библейское понимание далеко уходит от текстуального перевода Библии, конституции, президентских речей или освещения мейнстримными медиа.Оно коренится в идее, что для нахождения истины надо покопаться, надо, говоря словами моих респондентов, «провести свое собственное исследование»» [60],

При этом автор анализа критикует Гугл как способ поиска истинного положения вещей, поскольку Гугл подтверждает представления, уже существующие у людей. Информация возвращается с учетом того, какие слова были использованы в запросе.

Или такое высказывание: «Я встречала сотни консервативных евангелистов, применяющих тот же критерий, который они используют для Библии, возможно, постмодерный способ распаковки текста, к медиа мейнстрима — отдавая предпочтение своему исследованию проблемы, а не вере авторитету медиа» [61].

Политика занята совмещением интересов разных групп населения. Это всегда конфликтная ситуация, где все уступки носят вынужденный характер, и победа приходит, к сожалению, не к тому, кто разумнее, а к тому, кто сильнее.

М. Хазин подчеркивает, например, что «власть — это система взаимодействия малых организованных групп, властных группировок, которые, соответственно за эту власть борются» [62]. И еще: «Властные группировки борются за власть и решение конкретных хозяйственных задач для них вопрос второстепенный». Возразить на это можно тем, что решение хозяйственных задач также может быть встроено как элемент в борьбу за власть.

Мир находится в сложной ситуации, где фейки и постправда заняли неподобающее им место. М. Маринович даже заговорил о третьей мировой войне, где оружием стала не ядерная, а фейковая бомба [63]. Сегодня все страны от Востока до Запада включились в борьбу с противником, которого до этого просто не замечали (см., например, [64 -65]). Трудно побеждать в войне, основные действия и параметры которой остаются не до конца известными. Тем более каждый новый технологический шаг готов подбросить в этот набор новый параметр типа приближающегося в наш мир семимильными шагами искусственного интеллекта.

Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, страницу «Хвилі» в Facebook.

Литература

1. Suri J. Power and protest. Global revolution and the rise of detente. — Cambridge etc., 2003
2. Кордонский С. Промысел и бунт // zen.yandex.ru/media/id/5a783d2648c85ea02f62cc7e/promysel-i-bunt-5aaa2184a8673145f483cacd
3. Kim T. a.o. Why Am I Seeing This Ad? The Effect of Ad Transparency on Ad Effectiveness // www.hbs.edu/faculty/Publication%20Files/KimBaraszJohn18_be5ba706-b8c3-4ac4-bb48-3cc462bb0e08.pdf
4. Biddle S. You can’t handle the truth about Facebook ads, new Harvard study shows // theintercept.com/2018/05/09/facebook-ads-tracking-algorithm/
5. Gompertz D.C. a.o. The power to coerce. Countering adversaries without going to war. — Santa Monica, 2016
6. Robinson L. a.o. Modern Political Warfare. Current Practices and Possible Responses. — Santa Monica, 2018
7. Фишер М. Никчемный человек // openleft.ru/?p=8911
8. Capitalist realism. An interview with Mark Fisher // archive.org/stream/CapitalistRealismAnInterviewWithMarkFisher_736/Mark_Fisher_Capitalist_Realism_Interview_djvu.txt
9. Володин: «Есть Путин — есть Россия, нет Путина — нет России» // www.mk.ru/politics/2014/10/23/volodin-est-putin-est-rossiya-net-putina-net-rossii.html
10. Fisher M. Power, responsibility and freedom // the-eye.eu/public/WorldTracker.org/Sociology/David%20Smail%20-%20Power%2C%20Responsibility%20and%20Freedom%20-%20Internet%20Publication%20%282005%29.pdf
11. Fisher M. Capitalist realism. Is there no alternative?. — Winchester, 2009
12. Fisher M. The privatisation of stress // www.newleftproject.org/index.php/site/article_comments/the_privatisation_of_stress
13. Давыдов И. «Все, что в мире происходит, осмысляется как спецоперация врага». Глеб Павловский об эволюции Владимира Путина // newtimes.ru/articles/detail/160874
14. Путин был готов остановить «оранжевую революцию» силой // www.bbc.com/russian/international/2012/01/120126_putin_russia_west_part_two
15. Глеб Павловский: Путин заигрался в украинского контрреволюционера в ущерб собственной стране // www.0564.ua/news/504873
16. Словецкий В. Прививка от «цветных революций» // newizv.ru/news/society/17-07-2015/224005-privivka-ot-cvetnyh-revoljucij
17. Новосибирские генетики ищут противоядие от «цветных революций» // regnum.ru/news/1939714.html
18. Сердцев Д. Противоядие от оранжевых революций разрабатывают в Академгородке // nsknews.info/materials/protivoyadie-ot-oranzhevykh-revolyutsiy-razrabatyvayut-v-akademgorodke-152458/
19. Лаврюшев С. Хамская атака // academcity.org/content/hamskaya-ataka
20. Rogers E. M. Diffusion of innovation. — New York — London, 1983
21. K4Health Theory Primer: Diffusion of Innovations // www.k4health.org/sites/default/files/theory-brief-final.pdf
22. Rogers E. M. Diffusion of preventive innovations // www.sietmanagement.fr/wp-content/uploads/2017/05/Rogers2002.pdf
23. Телевидение остается основным источником новостей // www.levada.ru/2016/08/12/televidenie-ostaetsya-tem-istochnikom-novostej/
24. Гудков Л. Россияне чувствуют, что входят в третью мировую // www.levada.ru/2018/04/16/rossiyane-chuvstvuyut-chto-vhodyat-v-tretyu-mirovuyu/
25. MacFarquhar N. Behind Armenia’s Revolt, Young Shock Troops From the Tech Sector // www.nytimes.com/2018/05/19/world/europe/armenia-revolt-tech-sector.html?hp&action=click&pgtype=Homepage&clickSource=story-heading&module=second-column-region®ion=top-news&WT.nav=top-news
26. Chakotin S. The rape of the masses. The psychology of the totalitarian political propaganda. — London, 1940
27. Петров Д. Изнасилование масс. История «красного Геббельса» // www.novayagazeta.ru/articles/2014/04/10/59140-iznasilovanie-mass-istoriya-171-krasnogo-gebbelsa-187
28. Петров Д. «Подчинять сознание»: как нацисты взяли власть // www.gazeta.ru/comments/2018/04/27_a_11732143.shtml
29. Глушик Е. Оружие диктатуры // zavtra.ru/blogs/oruzhie-diktaturyi
30. Посудин Ю. Сергей Чахотин. Научная и общественная деятельность. — Киев, 2015
31. Интердевочка (фильм) http://www.cultin.ru/films-interdevochka-film-p4
32. Володихин А. Посмотрев сериал «Бригада», подростки пошли в банды, а после «Глухаря» — в полицию // www.kp.ru/daily/25813/2792319/
33. «Бригада» — это преступление перед Росссией, в котором я участвовал // pikabu.ru/story/quotbrigadaquot__yeto_prestuplenie_pered_rossiey_v_kotorom_ya_uchastvovalquot_c_pavel_maykov_5705599
34. Раззаков Ф. За кулисами «бандитского» кино // www.sovross.ru/articles/690/11261
35. Проект «Путин» глазами Глеба Павловского: «В воздухе запахло погонами» // www.mk.ru/politics/2017/11/23/proekt-putin-glazami-ego-razrabotchika-v-vozdukhe-zapakhlo-pogonami.html
36. Вайль П. Штирлиц // www.svoboda.org/a/24204527.html
37. Простаков С. Александр Дугин и приход Путина к власти // openrussia.org/notes/709677/
38. Глеб Павловский рассказал о себе // www.online812.ru/2011/07/14/006/
39. Vary A.B. Joe Biden on gay marriage: ‘Will and Grace’ helped educate America // ew.com/article/2012/05/06/joe-biden-will-and-grace-gay-marriage/
40. Wagmeister E. How ‘Will & Grace’s’ Relatable Vibe Helped Audiences Accept Gay Characters // variety.com/2015/tv/news/will-grace-gay-characters-lgbt-1201530893/
41. Nakamura R. How ‘Will & Grace’ Had a Real-Life Political Impact on Marriage Equality // www.thewrap.com/will-grace-real-life-political-impact-marriage-equality/
42. Weiner R. Biden: Jewish leaders helped gay marriage succeed // www.washingtonpost.com/news/post-politics/wp/2013/05/22/biden-jewish-leaders-helped-gay-marriage-succeed/?utm_term=.097e17941e60
43. The Reel Truth: Women Aren’t Seen or Heard. An Automated Analysis of Gender Representation in Popular Films // seejane.org/research-informs-empowers/data/
44. The Reel Truth: Women Aren’t Seen or Heard An Automated Analysis of Gender Representation in Popular Films // seejane.org/wp-content/uploads/gdiq-reel-truth-women-arent-seen-or-heard-automated-analysis.pdf
45. Lauzen M.M. Boxed In 2016-17: Women On Screen and Behind the Scenes in Television // womenintvfilm.sdsu.edu/wp-content/uploads/2017/09/2016-17_Boxed_In_Report.pdf
46. The Geena Davis Institute on Gender in Media and J. Walter Thompson present revealing findings about women’s representation in advertising at Cannes Lions // seejane.org/gender-in-media-news-release/geena-davis-institute-gender-media-j-walter-thompson-present-revealing-findings-womens-representation-advertising-cannes-lions/
47. Ryzik M. Is your script gender balanced? Try this test // www.nytimes.com/2018/05/11/movies/is-your-script-gender-balanced-try-this-test.html?module=WatchingPortal®ion=c-column-middle-span-region&pgType=Homepage&action=click&mediaId=thumb_square&state=standard&contentPlacement=11&version=internal&contentCollection=www.nytimes.com&contentId=https%3A%2F%2Fwww.nytimes.com%2F2018%2F05%2F11%2Fmovies%2Fis-your-script-gender-balanced-try-this-test.html&eventName=Watching-article-click
48. Saffron A. We’re tired of these stereotypes of older people in the media // www.telegraph.co.uk/goodlife/living/were-tired-of-these-stereotypes-of-older-people-in-the-media/
49. Clark N. Middle-aged women are invisible on screen. I’m taking on this ageism // www.theguardian.com/commentisfree/2018/may/18/middle-aged-women-invisible-on-screen-campaign-acting-casting
50. Harwell D. The staggering numbers that prove Hollywood has a serious race problem // www.washingtonpost.com/news/the-switch/wp/2016/02/23/its-too-loud-and-other-reasons-oscar-voters-ignore-black-movies/?utm_term=.1faf5cd2a700
51. Horton Y. a.o. Portrayal of Minorities in the Film, Media and Entertainment Industries // web.stanford.edu/class/e297c/poverty_prejudice/mediarace/portrayal.htm
52. Farley C. Children’s Fantasy Fiction Needs More Characters of Color // www.theroot.com/children-s-fantasy-fiction-needs-more-characters-of-col-1790875375
53. Myers W.D. Where Are the People of Color in Children’s Books? // www.nytimes.com/2014/03/16/opinion/sunday/where-are-the-people-of-color-in-childrens-books.html
54. Publishing Statistics on Children’s Books about People of Color and First/Native Nations and by People of Color and First/Native Nations Authors and Illustrators // ccbc.education.wisc.edu/books/pcstats.asp
55. Тарощина С. Танк наехал на человека. Как телевидение готовится к прорывному развитию // www.novayagazeta.ru/articles/2018/05/16/76477-tank-naehal-na-cheloveka
56. How to increase immunity to truth decay // www.rand.org/blog/articles/2018/05/how-to-increase-immunity-to-truth-decay.html
57. New Journalism // en.wikipedia.org/wiki/New_Journalism
58. Carmody D. a.o. Tom Wolfe, 88, ‘New Journalist’ With Electric Style and Acid Pen, Dies // www.nytimes.com/2018/05/15/obituaries/tom-wolfe-pyrotechnic-nonfiction-writer-and-novelist-dies-at-88.html?hpw&rref=books&action=click&pgtype=Homepage&module=well-region®ion=bottom-well&WT.nav=bottom-well
59. Kavanagh J. a.o. Truth Decay. An Initial Exploration of the Diminishing Role of Facts and Analysis in American Public Life. — Santa Monica, 2018
60. Tripodi F. Searching for alternative facts. Analyzing Scriptural Inference in Conservative News Practices // datasociety.net/wp-content/uploads/2018/05/Data_Society_Searching-for-Alternative-Facts.pdf
61. Alternative Facts, Alternative Truths // medium.com/@ftripodi
62. Хазин М. Как все устроено, или Притча о вреде избыточного романтизма // izborsk-club.ru/15260
63. Маринович М. Обличчя третьої світової війни // zbruc.eu/node/79928
64. Marwick A. a.o. Media manipulation and disinformation online // datasociety.net/pubs/oh/DataAndSociety_MediaManipulationAndDisinformationOnline.pdf
65. Russia’s footprint in the Nordic-Baltic information environment. Report 2016/2017 // appc.lv/eng/wp-content/uploads/sites/2/2018/01/final_nb_report_25.01.pdf