Украина в постмодерне – 6. Социополис

Способна ли Украина успеть запрыгнуть в последний вагон уходящего поезда в мир Индустрии 4.0? Вопрос отнюдь не риторический. Сейчас полным ходом развитый мир адаптируется к Индустрии 3.0, а Украина пребывает в мифологиях аграрного общества и благостном ожидании Майданной революции 4.0.

История показывает, что общества с высоким уровнем доверия, сплоченные ясной целью и адекватной элитой, устремленной в будущее, способны совершать социально-экономические прорывы и конкурировать с любыми сильными Акторами, иначе очертания стран и империй оставались бы незыблемыми. Однако это не значит, что количество welfare state будет сокращаться, и кто-то из ООН или ведущих Акторов будет об этом заботиться. Наоборот, тенденции указывают, что неравенство как внутри благополучных стран, так и разрыв между благополучными и странами второго-третьего мира будет расти. Том Пикетти в своем исследовании «Капитал в 21 веке» показал, что после либеральных реформ М. Тэтчер и Рейгана на Западе опережающими темпами росли доходы от спекулятивного капитала, а не от производительного труда! Это подтвердило и исследование 2017 г. более 100 экономистов – вот база данных по распределению доходов и богатства во всем мире – World Wealth and Income Database[1].

В результате промышленных революций происходит переформатирование карты мира, образуются новые блоки, регионы роста и трансформации. Именно в преддверии этого переформатирования Британия вышла из ЕС и заняла более удобную и гибкую позицию для успешного нового позиционирования. Только в Украине в силу доминирования архаического магического сознания считают, что границы это вещь сакральная, незыблемая, чуть ли не Богом данная.

Можно приводить массу примеров, как падали несокрушимые империи и страны и на их периферии возвышались новые. Так, Франция выросла на осколках Римской империи, Англия на периферии Латинского мира, США из бедных Британских колоний, а город будущего Сингапур вообще вырос на болоте за 40 лет! Украина располагается на пограничье между тремя цивилизациями – Европейской католической, Исламской (турецко-татарской) и Русской православной. В этом плане «пограничье» (что буквально и обозначает слово «украина») или «фронтир» предоставляет широкий выбор возможностей – как падение и деградацию, так и взлет с формированием новой реальности. Поэтому небольшой исторический экскурс позволит показать, как глобальные торговые и финансовые потоки и международные торговцы и финансисты создавали и ликвидировали страны и империи или меняли их границы.

Также остановимся на новейших тенденциях развития мира, ведь кто наиболее ясно сформулирует будущее, тот и займет в нем лидирующее положение (т.е. сядет на транснациональные потоки).

Транснациональная торговля формирует страны

Древняя Греция выросла на торговле и колонизации от Южной Италии до Причерноморья. Затем на военно-торговой экспансии поднялся Рим. Римское войско было самым передовым в Древнем мире. Хотя торговля считалась недостойным патрициев, но именно уникальная сеть римских дорог (во время расцвета от 100 до 300 тыс. км) позволила купцам осуществить не только морскую и речную, но и сухопутную экспансию. Именно в это время была организована торговля от Испании до Китая и Индии.

Международной торговлей занимались международные торговцы – negociatores. Они объединялись в торговые корпорации для аккумуляции финансов, товаров, ресурсов, организации караванов, найма вооруженных дружин для охраны или свержения неугодных правительств, проведения взаимозачетов, создания торговых факторий вплоть до Китая, оборудования эмпорий (торгово-складских мест) и т.д. Открытые эмпории назывались торжищами или виками (от лат. Vicus – поселение), а огражденные крепостной стеной – градами или бургами.

Как отмечает О. Прицак[2] в крупных городах – узлах международной торговли – формировались харизматические кланы воинов и торговцев. Они получали опыт управления и администрирования крупными территориями, знания об экономике, географии, военном деле, приобретали необходимые международные связи и становились полноценными сплоченными командами международных менеджеров, контролировавшие всю Европу. Именно международная торговля порождала множество бургов в Западной Европе и градов в славянском мире. На городах росли государства, империи и цивилизации. Изменения торговых потоков приводило к упадку городов и распаду государств. Например, летописный город Волынь (Велынь), от которого пошло название Волынского княжества, сейчас трудно найти на карте Польши.

Рост Арабского халифата в VIII в. поставил под контроль международную торговлю через Средиземное море. Доступ к торговле по Средиземноморскому бассейну, Испании и странам Северной Африки получили только евреи-раданиты и мусульманские купцы. Для европейских купцов, известных как Русь (в исламских странах – ар-Ру*с) этот рынок оказался закрытым. Это вынудило их искать другие пути выхода на богатейшие Ближневосточные и Дальневосточные рынки. Так появился путь через Балтику, Ладогу и Волгу – Великий Серебряный путь. После разгрома в конце VIII в. королем франков Карлом Великим Аварского каганата осваивается еще один трансконтинентальный путь из Западной Европы через Регенсбург – Прагу – Галич – Плиснеск (Подгорцы, Львовская обл.) – Киев на Салтово – Итиль, куда сходились маршруты из Средней Азии, Китая, Индии. С расцветом Византийской империи после иконоборчества укрепился путь из варяг в греки, опять через Киев.

На этих путях выросла Киевская Русь, и борьба киевских князей шла за контроль торговых потоков от Сев. Двины до Днестра, Дона и Волги. Они основывали города и торговые фактории, чтобы обеспечить безопасное передвижение торговых караванов через сферу своего влияния, ведь за это взималось мыто – 10% товара. Безопасность транспортировки товаров способствовала росту торговых оборотов и прибылей тем, кто контролировал торговые пути. Международная торговля была основным двигателем прогресса, и именно она способствовала бурному развитию государств, включенных в трансконтинентальные торговые отношения и переходу их из варварского к цивилизованному состоянию. Разгром крестоносцами Константинополя в 1204 г. обрушил международную торговлю и привел к закату Киевской Руси. А после падения Византии финансовый центр Европы переместился в Венецию.

Феномену монголо-татар способствовали не только их передовые военные технологии, но и организация безопасного торгового пути от Китая до Европы. Купцы платили разово за ярлык и могли безопасно продвигаться по всей Монгольской империи. Орда восстановила трансконтинентальные торговые пути, в результате чего ожила международная торговля. На этих торговых путях начало расти экономическое благосостояние Львова, основанного благодаря монголам. Он обеспечивал транзит ответвления от монгольского шелкового пути на Центральную Европу. Через него проходила важнейшая татарская дорога (via tatarica) на Каменец и далее на Крым. Тогда же поднялись благодаря монголам Венеция и Генуя, которая основала цепочку крепостей вдоль Крыма, куда выходил Шелковый путь из Китая.

Распад Золотой Орды и рост экономики Европы привел к переформатированию торговых потоков – распаду Галицко-Волынского княжества и росту Великого Московского княжества на ключевом торговом пути из Китая через Волгу в Англию. В Европе укрепляются правящие дома Габсбурги и Гогенцоллерны. Любопытно, что эти знаменитые «дома» до XV в. в Европе не были известны.

Затем на новых транзитных путях выросли Португальская и Испанская империи (а Венеция и Генуя зачахли). В конкуренции с ними рождалась Голландия. Однако победителем вышла затерянная на краю Европы Англия с бедной, но гонористой знатью. Успех Англии кроме прочей совокупности мер и победе над Голландией опирался на деятельность полувоенной Английской Ост-Индской компании, созданной в 1600 г. указом Елизаветы I и получившей обширные привилегии для торговых операций в Индии.

В XIX в. в борьбу за торговые потоки вступили США (см. http://hvylya.net/analytics/geopolitics/borba-za-modern-10-geopolitika.html).

Сегодня, со снижением доминирующего положения США в мире и роста новых центров силы, борьба за торговые потоки снова обострилась. О масштабах борьбы можно судить по торговому потоку через Южно-Китайское море – $5 трлн. в год! Поскольку морскую торговлю в основном контролирует США и Британия, Китай стал прорабатывать альтернативную сеть торговых потоков под общим названием «Один пояс, один путь».

Магистральные нефте- и газопроводы

Не меньшее значение имеют магистральные нефте- и газопроводы. Именно мощный инфраструктурный проект по снабжению газом Западной Европы вдохнул новую жизнь в СССР и повысил конкурентоспособность европейских товаров. Фрагмент этой мощнейшей газотранспортной системы достался Украине и является второй по величине в Европе. На этом наследии Украина благополучно держалась все годы независимости, не напрягаясь с его модернизацией. На ней выросли украинские миллиардеры и укрепилась украинская коррупция.

И вот теперь, похоже, эта система терпит крах. И дело не только в том, что РФ собирается свернуть транзит по ней. Этой системе 30-50 лет, компрессорные станции устарели, трубы прохудились, КПД очень низок. Утечка газа перекладывается на потребителей, транзит дорог. По оценкам, модернизация ГТС требует $5 млрд., а с учетом коррупции – и все $8 млрд., что сравнимо со строительством новой эффективной магистрали. Поэтому Германия и не горит желанием ввязываться в этот проект.

Любопытно, на фоне роста энергосбережения и альтернативных источников энергии борьба за контроль над магистральными нефте- и газопроводами в XXI веке только усилилась. Кто контролирует такие магистрали и ХАБы, тот и является геополитическим игроком. Спрашивается, зачем завоевывать страны и иметь головную боль с их пенсионерами и аборигенами, если достаточно поставить страны под экономический и энергетический контроль.

Финансовые и информационные потоки

В новой экономике 3.0 и 4.0 важнейшее значение помимо торговых и энергетических приобретают финансовые и информационные потоки. Первый в мире банк был учреждён объединением менял в Генуе в 1407 г.

Самыми крупными международными финансовыми центрами, согласно последнему исследованию GFCI[3] в сентябре 2017, были признаны Лондон, Нью-Йорк и Гонконг. Рейтинг GFCI составляется британской консалтинговой компанией Z/Yen Group, которая оценивает финансовые центры по таким показателям, как среда ведения бизнеса, уровень развития финансовой системы, человеческий капитал, инфраструктура, репутация (всего 102 индивидуальных фактора).

В общей сложности Z/Yen рассмотрела 108 городов. В десятку входят Сингапур, Токио, Шанхай, Торонто, Сидней, Цюрих и Пекин. Брексит привел к росту Франкфурта на 11-ю позицию с 23-й, и потере Чикаго и Вашингтоном в рейтинге сразу 17-й и 16-й позиций. Париж занимает только 26-ю позицию.

Варшаву признали лидирующим финансовым центром в Восточной Европе (36-е место в мире, плюс 5 позиций в рейтинге). Таллин и Рига, наоборот, опустились в рейтинге и заняли 44-е и 53-е места соответственно. Особенно потеряла Рига (8 мест), поскольку ведущему финансовому игроку – США не понравилось, что Латвия создала офшор и оттянула на себя 1% от общего оборота долларов в мире. Организация по борьбе с финансовыми преступлениями минфина США (FinCEN) предложила наложить санкции на латвийский банк ABLV Bank за незаконные операции, а Европейский центральный банк (ЕЦБ) лишил Латвию статуса международного финансового центра.

Для сравнения, крупнейший мегаполис Москва занял только 89-е место, ее опередил Санкт-Петербург – 87-е место. Прага на 58-м месте.

Как мы видим, неизвестные в середине XX века Гонконг и Сингапур вошли в пятерку и потеснили Токио и Цюрих. Невзирая на Брексит, первую позицию держит Лондон благодаря своему либеральному законодательству и инфраструктуре. Около 80% инвестбанковских операций прямо или косвенно проходят через Лондон. А в Нью-Йорке расположены штаб-квартиры крупнейших банков, инвестфондов и корпораций.

Что здесь играет роль помимо наличия человеческого капитала? – Экономическая свобода, низкий уровень коррупции, кластерный эффект от наличия финансовых организаций, предоставляющих различные финансовые услуги, цена и доступность офисных помещений, культурная среда и экология, и, конечно же, репутация.

Американский теоретик посткапитализма Джереми Рифкин в The Third Industrial Revolution (2011) пишет, что в результате третьей промышленной революции «традиционная иерархическая организация экономической и политической власти уступит место горизонтальному взаимодействию, которое опирается на узлы, распределенные по всему обществу». «Группа экономического развития, в которую вошли среди прочих Philips, Schneider Electric, IBM, Cisco Systems, Acciona, CH2M Hill, Arup, Adrian Smith + Gordon Gill Architecture и Q-Cells, является крупнейшей в своем роде в мире и занимается на уровне городов, регионов и государств разработкой генеральных планов создания инфраструктуры третьей промышленной революции»[4].

В 2007 г. Европарламент одобрил декларацию о третьей промышленной революции в развитие идей Рифкина о возобновляемых источниках энергии, развитии «умных» энергетических сетей и энергетическому интернету – когда каждый потребитель благодаря своим солнечным батареям и др. сможет не только потреблять, но и поставлять энергию в сеть за деньги. Примечательно, что вскоре после выхода этой книги премьер Госсовета КНР Ли Кэцян распорядился издать ее в Китае тиражом 250 тыс. экземпляров и разослать местным руководителям разных уровней.

Различные регионы стали заказывать у Рифкина мастер-планы на основе Индустрии 3.0. Например, его компания TIR Consulting Group составила совместно с Accenture подобный план для французского региона Нор – Па-де-Кале.

Одновременно набирает темпы Четвертая промышленная революция (Индустрия 4.0) – массовое внедрение 3D-печати, квантового компьютера, геномики, искусственного интеллекта, дополнительной реальности, когнитивных техник, киберфизических систем в производство и быт, биотехнологий, технологии Big data.

В 2014 году вышла книга Рифкина «The Zero Marginal Cost Society: The Internet of Things, the Collaborative Commons, and the Eclipse of Capitalism». В этой книге Рифкин утверждает, что в ближайшие 50 лет рост производительности приведёт к созданию экономики с близкими к нулевым предельными издержками. Он связывает это с просьюмеризмом (сам себе творец и производитель) и Интернетом вещей и услуг. Он полагает, что в такой экономике прибыль потеряет смысл и это приведет к кардинальной трансформации капиталистической экономики, появлению «общества сотрудничества».

В Индустрии 4.0 новой «нефтью» (Индустрия 2.0) стали «данные». Ключевую роль стали играть оптоволоконные каналы и беспроводные оптические системы передачи данных. Маск вынашивает идею Starlink – это сеть из 11 943 спутников, которые смогут обеспечить высокоскоростной интернет-доступ по всему миру. Создание технологий работы с Big data по аналогии с «компьютеризацией» вызывает «датификацию».

Инновационные города

В условиях развития современных средств коммуникации и глобализации мирового пространства города начали выполнять еще одну важнейшую функцию – узлов сетевых глобальных связей. Поэтому города воплощают не просто место скопления людей. Это особые семиотические пространства, узлы генерации, обработки, хранения и трансформации данных, товаров, финансов, культурных концептов. От их инновационности и открытости зависит их влияние на мировую экономику и культуру.

Глобальный индекс инновационности городов разделяет все города мира на пять рангов. Анализируются три фактора: культурные активы (от искусства до спорта); гуманитарная инфраструктура (образование, здравоохранение, финансовые учреждения); уровень проникновения интернет-технологий. В 162 показателях анализа учитываются налоги, стартапы и смарт-устройства. Совокупность этих факторов показывает, как города могут генерировать идеи и продвигать их в глобальную коммуникацию, т.е. на сленге, насколько они могут быть «вирусными» (viral). Например, породить всемирную хитовую песню или новый глобальный бизнес (Uber).

I группа – NEXUS (ядро) – города, где инновации стали образом жизни и социального взаимодействия. В эту группу вошли 35 городов мира. В индексе 2016-2017 из 500 городов в первую десятку вошли Лондон, Нью-Йорк, Токио, Сан-Франциско, Бостон, Лос-Анджелес, Сингапур, Торонто, Париж, Вена.

В эту группу входит и Барселона, которая рейтинге Smart Cities («Умные города»), проведенным Juniper Research в 2015 г., заняла первое место в мире. Здесь ежегодно проходит международная конференция Smart City Expo World Congress, на которой руководители городов и технологических компаний представляют свои решения в сфере развития «умного города».

II группа – HUB (центр) – города, в которых инновации отвечают глобальным трендам развития и оказывают определяющее влияние на их экономические и социальные процессы. Иногда города-концентраторы более специализированы в конкретной отрасли, чем города Nexus. Таких городов насчитывается больше сотни.

III группа – NODE (узел) – города, в которых созданы узловые инновационные производства или сегменты, однако наблюдаются ключевые дисбалансы развития. К этой группе принадлежали Киев, Львов, Одесса, но в 2014 спустились в IV группу, а Одесса – в V. В ноябре 2017 Киевсовет утвердил концепцию «Kyiv Smart City 2020», так что есть надежда, что Киев заметно поднимется в рейтингах.

IV группа – INFLUENCER (влиятельный) – здесь присутствует потенциал конкурентоспособности в некоторых сегментах, однако он неустойчивый.

V группа – UPSTART (новичок) – города с отдельными шагами в направлении использования инновационных сегментов. В 2014 г. здесь присутствовали Харьков, Днепропетровск.

Очевидно, что в эпоху мощных структурных сдвигов мир оказывается в зоне бифуркации и в этой турбулентности любая страна получает шанс резкого скачка в новую комфортную зону реальности или будет выброшена на задворки истории. Мировой опыт говорит, что в основе инновационного прыжка большинства современных стран-лидеров лежат достаточно простые и финансово малозатратные решения. Главный фактор успеха – устремленность в будущее, систематичность, доверие среди населения, толерантность и открытость миру.

По сути, история цивилизации – это история сетей (товарных, финансовых, информационных). Поэтому вхождение страны в цивилизацию означает включение в Сеть и занятие в ней узлового положения.

Ситуация в Украине

Во время таких революционных структурных сдвигов в экономике и политике Украина получает уникальный шанс войти в группу лидирующих стран Новой Реальности. Однако этот шанс никто ей не преподнесет на блюдечке. И никого не будут интересовать, была ли эта страна источником цивилизации, какие песни поет, если эти песни не становятся вирусными, и насколько мелодичен ее язык, если он не генерирует инновации. За свой шанс надо бороться, причем в этой борьбе среди стран нет благодетелей и альтруистов, поскольку все участвуют в конкурентной гонке, и с удовольствием выбьют на обочину своего конкурента.

В этом переходе к Индустрии 4.0 произойдет переформатирование союзов и блоков уже на основе новых требований и запросов. Поэтому Украине надо в первую очередь осуществить самоидентификацию, понять, что она есть и кем хочет стать, хочет ли она оставаться объектом и Жертвой или выберет стратегию Победителя и станет субъектом мировой политики.

В последнее время вхождение Украины в Индустрию 4.0 рассматривается как Новое Откровение, новый повод «помріяти». Вопрос стоит иначе – будем ли туда маршировать и в каком качестве – объекта или субъекта – в вышиванках и с факелами по битым шляхам, или ворвемся туда на концепт-карах по новым автобанам?

Автор, слушая эти мечтания, испытывает дежавю. Обсуждения о вхождении в Четвертую технологическую эпоху у нас уже шли на рубеже XXI  века и выходили на уровень практического применения. В 1999 г. наше издательство «Ваклер» совместно с «INT Пресс» выпустило книгу корифея в этой области канадского консультанта Дона Тапскотта «Электронно-цифровое общество. Плюсы и минусы эпохи сетевого интеллекта». Более того, эти идеи Индустрии 4.0 поддерживались на самом высоком уровне. В 1999 г. Евгений Марчук, секретарь СНБОУ, высказал идею социально-экономического движения украинского общества «на опережение» и изложил ее в статье «Социополис – модель будущего общества» (День, 1.01.2000)[5]:

«Единственная альтернатива безнадежному отставанию – обеспечение опережающего развитие экономики и социальной сферы в рамках Социополиса. Это территория или организационная структура, которая работает в принципиально новой, социализованной экономике, имеет особый правовой статус, сочетает в себе экономические преимущества СЭЗ (свободной экономической зоны) интеллектуального типа с комплексной стратегией опережающего гуманитарного и социального развития». Фактически, «Социополис – это концентратор интеллектуального потенциала общества, примененного в процессе экономического развития на базе организации современной высокоэффективной индустрии информационных технологий, ориентированной на участие в мировом распределении труда (так называемом аутсорсинге)».

Создание социополиса предполагало моделирование будущего общества в экспериментальных зонах, после чего новый тип социально-экономического уклада можно было распространять на более широкие регионы. Позже Евгений Марчук изложил эти идеи в книге «Україна: нова парадигма поступу» (2001 год). В I части «Четвертая технологическая эпоха» он дал обширный анализ новым тенденциям и привел примеры новых экономик в разных странах. 15 ноября 2000 года в КПИ на научной конференции «Україна на порозі ХХІ століття: уроки реформ та стратегія розвитку» Президент Л. Кучма сказал:

«…набуває життєво важливого значення так звана стратегія випереджаючого розвитку. Якщо країни ЄС прогнозують щорічні темпи зростання ВВП у 3-3,5 відсотка, то нам необхідно як мінімум 6-7 відсотків.» и с этим «органічно пов’язана ще одна компонента нашої стратегії, яка полягає в опануванні найбільш складного інноваційного шляху розвитку».

А Б. Патон отметил:

«…нині у світі значно активізувалися, так би мовити, змагання за інтелект. Промислово розвинені країни (наприклад Німеччина) розробляють спеціальні програми залучення іноземних фахівців з найперспективніших галузей. Тому наша держава, щоб уникнути ролі постачальника кваліфікованої робочої сили за кордон, має створити належні умови для нормальної роботи вчених та висококваліфікованих спеціалістів на Батьківщині».

В развитие этих идей Президент Л. Кучма издал ряд указов, в частности «О мерах по развитию национальной составляющей глобальной информационной сети Интернет». Верховная Рада 13 июля 1999 г. одобрила новую Концепцию научно-технического и инновационного развития Украины, которая предусматривает более активную позицию государства в развитии научно-технологической сферы, использование новых знаний в экономике и других сферах. Были приняты изменения к новому Закону Украины о науке и научно-технической деятельности.

Еще ранее был издан революционный Указ Президента «Об упрощенной системе налогообложения, учета и отчетности субъектов малого предпринимательства» (N 746/99 от 28.06.99), который, фактически, ввел для малого бизнеса внутренний офшор.

22 февраля 2002 г. в Киеве в рамках «EnterEX 2002» состоялась конференция «Социополис как “цифровой город”». Цель конференции заключалась в осуществлении практических шагов по созданию управленческого проекта «INFOPOLIS» – «Цифрового города» – как одной из ключевых составляющих Социополиса.

В этом русле шли и разработки председателя правления АО «Укримпэкс» экономиста Cтанислава Соколенко. Работая в Японии, Австрии, Скандинавии, в ЮНИДО координатором программ технической помощи Индии, Китаю, Корее, Вьетнаму, Соколенко занимался исследованиями и анализом новых производственных систем на основе сетевых структур – кластеров, и этот опыт он изложил в фундаментальной работе – «Кластери в глобальній економіці» (К.: Логос, 2004, 848 стр.).

Практически отработка кластера началась на Волыни при поддержке Агентства USAID. Позже был создан специализированный сайт – www.ucluster.org. А в городе Рени начала претворяться в жизнь концепция «социополиса» в виде «цифрового» города[6].

Понятно, что страну с преобладающим аграрным менталитетом сразу вовлечь в метамодерн невозможно. Поэтому идея многоукладности Украины с наличием прогрессивных зон-локомотивов новой экономики была плодотворной. Автор тогда написал в статье «От села – к социополису» (28 августа 2001)[7]:

«Хорошо известно, что цивилизационные культуры получили развитие именно благодаря городам, причем не городам-селам, характерным для Украины, а городам – торговым центрам с рыночной площадью, оперным театром, университетом и обширными связями с другими городами. Хосе Ортега-и-Гассет писал: «Крестьянин – как растение. И по сей день его существование, все, что он думает, чувствует, хочет, – хранит печать растительной жизни, ее беспамятного сна». Отгораживаясь от растений, горожанин создает новый мир «на чисто человеческой почве. Это гражданская почва». Таким образом, человек от общинного сожительства переходит к гражданскому обществу. «На смену растительному расползанию по земле пришло гражданское сплочение в городе. Город – это сверхдом, это преодоление дома, людского логова, создание новой структуры, более абстрактной и сложной, чем семейное oikos [хозяйство]».

«У многих украинских лидеров сохранилась эта селянская, растительная психология. Разве может элита-растение мыслить категориями “опережение”, “скачок” – это же разрыв в существовании, а разрыв – это смерть растению. Совершенно очевидно, что Украина не может вползти как страна-растение в группу развитых стран. Она может туда только прорваться. Прорваться на основе новых технологий, не только в области техники, но и в области организации среды обитания».

«Полис (в переводе – город) – это не скопление поселений и хозяйств, как в деревне, а место общественных собраний, пространство, отведенное для гражданских дел. Социополис – это развитие полиса, это “новая форма организации общества”, которая “формирует принципиально новую, социализированную экономику”… Именно такая форма развития страны органично вписывается в тенденции глобализации. Поскольку оптимально сочетает индивидуальный подход и глобальную связанность с миром. Что и как делать, ясно. Остается одна проблема: как нам от менталитета села перейти сразу к менталитету социополиса? А может быть, страна хочет оставаться большим селом и на хуторе спрятаться от глобализации? Похоже, сердцу нашей элиты куда ближе крестьянско-казаческие времена, только с виллами для VIP- персон…Что XI век, что XXI – село не меняется».

Казалось тогда, что Украина начала стремительно развиваться и отрываться от своих сельских привязанностей. Наблюдалось реальное снижение госпотребления и заметный рост капитализации экономики в целом. Расходы общего (государственного и местных) бюджета составили в 1999 г. 26,7%, а сейчас – 50%! Налоги на производство и импорт составляли в 1999 г. – 17,6%, в 2004 – 11,4%! Темпы роста ВВП в 2004 г. достигли 12%! (см. Таблицу). Сотрудничество с МВФ свелось до уровня технической помощи, поскольку в займах Украина перестала нуждаться.

Что произошло потом, кто виноват в потерянном десятилетии? И здесь мы остановимся на одной проблеме, без решения которой Украина будет прозябать на задворках третьего мира.

НГОкратия / NGOcracy

В сентябре 2017 в Le Monde вышла статья главного исследователя по вопросам Украины в Институте Кеннана (США) Михаила Минакова, где он написал: «“Революция Достоинства” привела к бесстыдной коррупции, воинствующему национализму и свертыванию свобод»[8].

Эта фраза вызвала бурю возмущения среди ряда представителей НГО (негосударственная организация). А руководитель ведущего НГО в Украине – Международного фонда «Відродження» (IRF) Евгений Быстрицкий в полемике заявил:

«Річ у тім, що він [Минаков] поодинокий – відірваний від головних рушійних сил громадянського суспільства, які саме штовхали в координаціі з ЄС та Заходом ключові реформи після Революції гідності… Саме завдяки громадським експертам, набагато більш предметним, ніж ідеолог Михайло, стали можливі реформи – адміністративна з директоратами публічної політики, адміністративно-територіальна децентралізація, освітня, починаючи з ЗНО й зараз, медична, безвіз, також у цьому списку має бути Угода про асоціацію з ЄС… в Украіні сучасний лібералізм неможливий без національноі основи та які можливі, скажу так, прогресивні стосунки між ліберальною ідеєю і націоналізмом. Але для цього треба бути в громадянському русі…».

Вместо полемики сошлемся на данные таблицы, где по годам указаны темпы роста ВВП и уровень коррупции. Цифры без комментариев говорят о качестве реформ после Революции Достоинства. И здесь мы подходим к анализу «священной коровы» – «головних рушійних сил громадянського суспільства».

Таблица

В странах, где общественные организации не интегрированы в широкие общественные слои, ориентируются на своих доноров и, обладая мощными финансовыми ресурсами, монополизируют дискурс гражданского общества, сформировалась НГОкратия или NGOcracy – власть NGO (non-governmental organizations).

Сразу заметим, речь здесь не касается организаций и грантов, которые внедряют западные технологии ведения бизнеса, т.е. «учат ловить рыбу», или спонсируют обмены и акции в сфере культуры, науки и образования.

Явление НГОкратии особенно характерно для Украины. В неофеодальном обществе, подобном украинскому, они имеют хорошую финансовую подпитку и доступ к директивным органам, в результате чего образуется причудливый симбиоз олигархократии и НГОкратии.

Особенно драматически эта связь проявилась в результате подбора зарубежных реформаторов для послемайданного правительства при прямом содействии IRF. Достаточно привести перечень этих выдающихся реформаторов: А. Абромавичус (министр экономического развития и торговли), Н. Яресько (министр финансов), А. Квиташвили (министр здравоохранения), Д. Сакварелидзе (первый замгенпрокурора), Эка Згуладзе (первый замминистра МВД), Саша Боровик (первый замминистра экономики), Гия Гецадзе (замминистра юстиции), Хатия Деканоидзе (глава нацполиции), Войцех Балчун (руководитель «Укрзалізниці»), М. Саакашвили (глава Одесской обладминистрации).

О симбиозе НГОкратии с властью говорит и факт инкорпорации У. Супрун во власть на руководство важнейшим министерством. «Міжнародний фонд “Відродження”, який в останні роки інвестував понад $500 тис. у сприяння реформі громадського здоров’я, висловлює повну підтримку ініціативам Уляни-Надії Супрун і її команді…»[9].

А теперь можно посмотреть на глубину падения ВВП в 2014-2015 годах при росте коррупции и узнать – где теперь эти реформаторы и кто ответит за их реформы? Наиболее впечатляюще выглядит реструктуризация госдолга, осуществленная Н. Яресько: если темпы прироста ВВП Украины превысят 3% – выплаты составят 15% от прироста ВВП. Все, что окажется выше прироста в 4%, будет облагаться долговым обязательством в 40% от каждого дополнительного процента роста! Фактически, только Украина попробует взлететь, ей сразу подрежут крылья! Да и сама Н. Яресько сказала, что рост ВВП большими темпами несколько лет подряд в Украине маловероятен. Вот такая она, НГОкратия.

Эти полузакрытые НГО-структуры сложились в Украине в конце 90-х годов и формируются на основе непотизма. Их работа формальна и не востребована обществом, а нацелена на выполнение задач доноров. Их финансирование не контролируются со стороны общества, более того, общество не участвует в финансировании этих организаций, что является лучшим критерием национальных гражданских обществ. Поэтому НГОкратия не может выступать в качестве посредника между государством и гражданами.

Эта НГОкратия присвоила себе понятие «гражданского общества» и монополизировала де-факто его дискурс. Она отодвинула в сторону широкие общественные ассоциации, добровольческие организации и иные неинституциональные группы граждан, которые реально могли бы выступать посредниками между властью и гражданами и формировать политические силы. Фактически, НГОкратия выступает симулякром гражданского общества и продвигает интересы, определяемые своими спонсорами.

Обладая мощными финансовыми ресурсами, НГОкратия вовлекает активную молодежь, ориентируя ее на свои цели и тем самым наносит ущерб формированию гражданского общества. Поэтому не удивительно равнодушие населения к НГОкратии, которую прозвали грантоедами. Опрос фондом «Демократические инициативы им. И. Кучерива» показал, что в 2007 г. 85%, а в 2017 – уже 87% граждан не были связаны ни с одной ГО, а членами ГО были 2,9% (2007) и всего лишь 2,2% (2017) граждан.

Негативная роль НГОкратии проявилась уже в событиях Помаранчевой революции. Еще раз обратим внимание на таблицу. Поддержанный НГОкратией Президент В. Ющенко вместо того, чтобы ускорить движение по намеченному Кучмой инновационному пути, озаботился борьбой за контроль над газовой трубой. Не случайно Кучма сказал: «Я убежден, если бы не было резкой смены внешней политики Украины после 2004 года, то мы бы до 2009 года (включительно) получали газ по 50 долларов»[10].

Надо трезво исходить из Realpolitik и понимать, что сильная процветающая Украина не нужна внешним Акторам и спонсорам НГОкратии. А вот ослабить с ее помощью конкурентов – это базовая основа Realpolitik. Есть древнейшее правило – с соседями жить хорошо («Добрий сусід – найкращий родич»). А если вы каждый день поутру соседа обзывать нехорошими словами, а вечером гадить под его дверью, то не стоит удивляться ответной реакции. А если сосед влиятельный, то бессмысленно жаловаться на него полицейскому (шерифу).

Для того, чтобы с соседними странами хорошо жить, есть прекрасное правило – брать из истории примеры позитивного сотрудничества и воплощать совместные проекты. Если хотите конфликтовать – извлекайте вражду и разрывайте сотрудничество. И здесь обратим внимание еще на одну негативную сторону влияния спонсируемой извне НГОкратии – она воплощает интересы своих спонсоров, которые не всегда совпадают с интересами Украины. В частности, раскручивание ксенофобии в виде русофобии, полонофобии и т.д. вместо построения «открытого общества».

Достаточно только указать пару маркеров. Не будем останавливаться на истории ухудшения отношений с РФ, что привело к войне. А ведь использовать богатства России для всемерного обогащения Украины сам Бог велел. В частности, еще в 2003 году Украина, Россия и Германия подписали соглашение о газовом консорциуме, но Кучму НГОкратия и националисты обвинили в предательстве Украины и сорвали блестящий проект. Тогда не было бы ни «Северного потока», ни войны, ни потери Крыма.

Мы уже ранее обращали внимание на выдающегося инноватора и русофоба, воспитанника Фонда «Відродження» В. Каськива[11]. Его соратницей по «Поре» и менеджером грантовых проектов под эгидой IRF была Ярина Ясиневич, супруга В. Вятровича. Об отношении Вятровича к РФ хорошо известно, но ведь по этому же сценарию ухудшения отношений Украины с РФ разворачиваются события с Польшей, Венгрией и Румынией.

В 2002 г. Кучма с президентом Польши А. Квасневским должен был открывать «Памятник орлятам» на Лычаковском кладбище, но эту встречу сорвали львовские радикалы. В 2005 г. В. Ющенко и А. Квасьневский все же открыли здесь два мемориала. Казалось бы, с Польшей проблем больше не будет. Однако после Революции Достоинства ухудшение отношений с Польшей стали развиваться по классической схеме, и здесь ведущую роль снова играет В. Вятрович.

Конечно, говоря о «прогресивних стосунках між ліберальною ідеєю і націоналізмом» можно апеллировать к Австрийской партии свободы. Вот только нельзя смешивать украинский этнонационализм с европейским буржуазным национализмом. В той же Австрии используется официально 5 языков, а вот своего, австрийского нет! Украинский радикальный национализм в принципе является антагонистом либерализму в силу толерантности и открытости миру последнего. Путь радикального национализма является для Украины тупиковым, но выгодным отдельным грантодателям.

Реальные гражданское общество может вырасти только снизу, а не сверху, через карманные НГО при органах власти, олигархах или зарубежных донорах. Хорошо известно, что для становления слабых экономик в развивающихся странах необходим протекционизм. Да что там говорить о слабых экономиках, если о протекционизме заговорил Трамп – лидер самой сильной экономики мира. Поэтому для становления национального гражданского общества также необходим протекционизм и жесткий контроль распределения грантов иностранных доноров, желательно на конкурсной основе. Основное финансирование национальных ГО должно идти со стороны граждан и национального бизнеса. Именно в таких, национальных НГО возможно становление и формирование национальной политики и национальных политиков, хорошо представляющих как национальные интересы, так и потребности широких масс.

Даже в этих агрессивных условиях мы можем построить передовое общество и привлекательную для жизни страну, если будем смотреть в будущее. Ведущий американский социолог М. Кастельс в изданной в те годы нашим издательством книге[12] отмечал важнейшее слагаемое успеха Финляндии:

«Майбутнє – це також те, про що потрібно турбуватися. Починаючи від 1970-х рр. у Фінляндії надзвичайно сильні позиції здобула футурологія. Різноманітні науково-дослідні інститути… та міністерства друкують чисельні звіти, які містять можливі сценарії майбутнього в їхній сфері… Парламент навіть вимагає від уряду подавати так званий Звіт про майбутнє, – і це єдиний парламент у світі, який має окремий Комітет із майбутнього… Образ футуристичної країни може також розглядатися як загальна ознака передової інформаційної економіки…

Для фінів інформаційне суспільство є новою ідентичністю, яка покликана замінити попередні образи Фінляндії як лісової економіки чи сателіту Радянського Союзу. Інформаційні технології для Фінляндії є способом показати собі й усьому світові, що вона більше не є бідною чи залежною країною. Безумовно, такий спосіб реаґування на “колоніальну” історію під владою Швеції та Росіі є – попри його часом кумедні настрої – продуктивнішим, аніж національна гіркота, бо це пов’язано зі спрямованістю Фінляндії на майбутні досягнення».

А для конструирования будущего Украины нам необходимо рассмотреть ее в геополитическом контексте

Если вам понравился текст, то вы можете поддержать автора материально на карточку «Привата» № 5167 9856 9004 1074   Удовик Сергей

Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, страницу «Хвилі» в Facebook, cтраницу Украинского института будущего в Facebook, в Telegram, на Youtube

Источники:

[1] http://wid.world/

[2] Пріцак, Омелян. Походження Русі. Стародавні скандинавські саги і Стара Скандинавія. – Т. II. — К., Обереги, 2003  с. 776, 790

[3] http://www.longfinance.net/programmes/financialcentrefutures/global-financial-centres-index.html

[4] Рифкин Дж. Третья промышленная революция: Как горизонтальные взаимодействия меняют энергетику, экономику и мир в целом. — М.: Альпина нон-фикшн, 2014. – С. 15, 16.

[5] https://day.kyiv.ua/ru/article/nota-bene/sociopolis-model-budushchego-obshchestva

[6] http://www.reniinfo.od.ua/vlast/2545-sociopolis.html

[7] https://day.kyiv.ua/ru/article/podrobnosti/ot-sela-k-sociopolisu

[8] http://www.lemonde.fr/idees/article/2017/09/01/en-ukraine-la-revolution-de-la-dignite-a-abouti-a-la-corruption-au-nationalisme-et-au-declin-des-libertes_5179375_3232.html

[9] https://tsn.ua/politika/mizhnarodniy-fond-vidrodzhennya-pidtrimav-suprun-ta-yiyi-reformi-866520.html

[10] https://www.pravda.com.ua/rus/news/2008/07/12/4444979/

[11] http://hvylya.net/analytics/society/o-natsiyah-i-tsivilizatsiyah.html

[12] Мануель Кастельс та Пекка Хіманен. Інформаційне суспільство та держава добробуту. Фінська модель. – К.: Видавництво «Ваклер» у формі ТОВ, 2006. – С. 154-158.