Власть и государство: что необходимо понять для предотвращения коллапса Украины

В последнее время общественно-политическая ситуация в Украине накалилась. Череда странных и иррациональных на первый взгляд событий и тенденций требуют осмысления. Слава Богу, у нас достаточно всякого рода политологов, философов и прочих интеллектуалов, активно пытающихся это делать. И чем больше радикализуется ситуация, тем больше попыток ее описать и спрогнозировать предпринимается.

Однако, на мой скромный взгляд, подавляющее большинство пишущих и говорящих на политические темы все никак не могут выйти за рамки привычных мифов и пропагандистских штампов, что не позволяет им адекватно описывать и рационализировать реальность. Вследствие этого, их в целом похвальные попытки предложить выход из текущего кризиса в значительной мере обесцениваются.

В частности, они совершают большую ошибку, когда произвольно употребляют и даже отождествляют такие слова и понятия как:

— государство,

— государственная власть,

— власть как механизм ее осуществления и процесс ее достижения,

— власть как цель политической борьбы,

— и власть как конкретная «банда недоумків, яких розстріляють першими, коли станеться революція» [1].

И я сам был грешен, каюсь.

Оказывается, тщательное разграничение этих понятий позволяет на многие общепринятые и «общепонятные» вещи посмотреть по-другому, может быть с более приземленной, но зато более практической точки зрения. Естественно, приведенное ниже описание не претендует на научную, а тем более философскую полноту и строгость, но тем не менее может представлять определенный интерес.

Есть популярное утверждение Артура Кларка, что всякая достаточно развитая технология на первый взгляд неотличима от магии. Так вот, мы за магией нашей политики попытаемся поискать технологию.

Откуда берется государство

Государство нас будет интересовать в основном только как система, механизмы и инструменты организации сосуществования, взаимодействия людей на данной территории, а также разрешения конфликтов между ними. А власть мы рассмотрим в разрезе приведенных выше ее аспектов.

Как относятся государство и власть?

Общепринятым и общеодобряемым является взгляд на государство как арену, на которой развертывается властная динамика, и которую власть изменяет и деформирует в своих интересах, а с другой стороны как модератора или арбитра борьбы за власть, имеющего возможность выбирать, допускать к власти или устранять те или иные властные группировки. Такое рассмотрение имеет смысл, поскольку борьба за власть является одной из разновидностей общественного конфликта, и государство должно по определению такие конфликты уметь разрешать. Где-то там еще есть «народ», «электорат» и т.д., но для динамического описания его присутствие несущественно.

Эта модель в целом неплохо работает для современных «западных» государств, и есть искушение считать ее универсальной. Однако мы все являемся свидетелями того, что она является слишком идеализированной, и может быть, слишком идеологизированной, и мало применимой к существующей у нас в Украине ситуации. У нас везде, куда ни кинься – «власть», а где наше «государство» — вообще непонятно.

Чтобы понять, почему у нас все именно так, а не как у них в Европе, полезно подумать над тем, откуда, как и почему их тип государства появился.

Скажем сразу, государство этого типа не существовало всегда, и не появилось само по себе. Оно было придумано и впервые искусственно создано в 17 веке, первоначально в Англии (вспоминаем «Левиафан» Гоббса). В дальнейшем получило широкое распространение в Европе, Америке, местами в Азии, сейчас известно под эвфемизмом «западное демократическое государство», и служит нам образцом для подражания и идеалом, к которому мы обещали стремиться.

Необходимость появления именно такого типа государства в тех конкретных исторических условиях объясняется просто.

Историческое отступление

Слабость центральной монархической власти, военные поражения, экономические проблемы и т.п. привели к тому, что помимо ослабевшего монарха, появились и укрепились другие претенденты на власть в стране, примерно равные по силам и влиянию.

Первоначально борьба за власть велась привычными методами: война, подкуп, предательств, интриги и т.д. Но ни одна из сражающихся сторон не имела решающего преимущества и не смогла достичь решительного успеха, победы были кратки, недобитые соперники поднимались, битвы продолжались, и конец этому положил только всеобщий и тотальный военный, экономический, социальный, религиозный и прочий упадок страны и явная угроза внешней оккупации.

Продолжать бойню тупо не было больше сил. Ни у кого.

Когда этот эмпирический факт дошел даже до самых упоротых из выживших, лучшие умы из оставшихся, наконец-то задали себе вопрос: что дальше?

Продолжать войну — означает обречь и себя любимого на гарантированное истощение и исчезновение. Что толку, если и соперники тоже исчезнут? Кто победит тогда? Последний из издыхающих? И что помешает извечным врагам, французам, переправиться через Канал и воспользоваться плодами нашей грызни, не встретив при захвате страны никакого сопротивления? Кому нужна победа такой ценой?

Хоть и некому было в те времена воззвать из телевизора «Астанавитесь!», люди были не глупее нас и поняли это сами.

Если никто не способен окончательно победить оппонента, и гарантированного взаимоуничтожения никто не желает, то следует остановиться и заключить мир! Ну, или перемирие.

И впредь не доводить дело до такой мясорубки при выяснении пусть важных, но достаточно банальных вопросов власти.

«Победа или смерть!» — больше не наш лозунг, решили они.

А разбираться, кто главнее — теперь будем по-другому, без разорения страны, избиения лучших людей и vae victis!

Пусть полем битвы пусть будет парламент, оружием – слово, а жертвами – только нервы, самомнение и собственное достоинство. Ведь повергать противника можно и словесно, а попирать ногами можно не его хладный труп, а растоптанную репутацию!

И это часто бывает не менее приятно и возбуждающе, но в то же время вполне безопасно для здоровья.

И более того, этим можно наслаждаться многократно и регулярно!

А чтобы ни у кого не возникало искушение нарушить сей договор, схватиться за меч, и вернуться к старым кровавым методам, требуется страж, арбитр, независимая сила, способная настоять на его выполнении, призвать к ответу и успокоить любого смутьяна.

Но кто это?

Никто из нас, вечных соперников и оппонентов, не может быть такой силой, поскольку:

а) все остальные не захотят ему подчиняться как не имеющему очевидных преимуществ по статусу,

б) у него не будет достаточно сил и ресурсов, чтобы заставить себе подчиняться (это доказано многолетней безнадежной войной всех со всеми),

в) любые попытки его усиления будут блокироваться оппонентами или их коалициями,

г) он должен быть исключен из борьбы за власть (а это нестерпимо и никто не сможет выдержать долго).

Других организованных сил в стране нет. Что же делать?

Создать государство

Умные люди в Британии 17-го века решили этот вопрос для себя так: такую силу следует создать искусственно!

Нужно:

— нанять людей,

— объяснить им, что и как делать (создать писаное законодательство),

— обеспечить их необходимыми ресурсами, инструментами и полномочиями,

— изолировать от соблазнов власти,

— обеспечить постоянный контроль и своевременную оценку их деятельности,

— создать механизм отбраковки за манкирование обязанностями, неэффективность и ангажированность.

В качестве бонуса (для нас) на них же можно спихнуть всю повседневную и скучную деятельность по непосредственному управлению страной, активами и подданными, самим же сосредоточиться на самом вкусном: планировании, политике, лидерстве и почивании на лаврах. Поэтому для себя мы резервируем Олимп: парламент, стратегические командные высоты и отдел кадров.

Итак, мы, нижеподписавшиеся, учреждаем, создаем, признаем легитимным и финансируем Левиафана – государство, наделяем его необходимыми ресурсами и инструментами, в том числе аппаратом принуждения и насилия, которые оно будет иметь право, и обязано применять к нарушителям. И обязуемся его всячески укреплять, по возможности не конфликтовать, объединять с ним усилия и помогать в борьбе с ренегатами, а также безропотно подчиняться при нужде.

Однако мы оставляем за собой право при этом его жестко контролировать и при необходимости изменять!

Так родилось государство в своей современной форме «западной демократии», проще говоря – полиархии, или еще проще – олигархии. Ее основными отличиями от монархической формы стали сменяемость власти, отделение власти от государства, да и собственно – появление самого государства как независимой от власти силы. Именно этот комплекс власти и государства (в узком смысле) эволюционировал впоследствии в национальное государство (в широком смысле) и позже – в демократическое. Да, да, «современная западная демократия» недалеко ушла от борьбы тори с вигами. Разве что изменила способ легитимации власти с внутренних элитарных на публичные и всеобщие электоральные процедуры.

Однако суть и способ отправления власти и борьбы за власть останется неизменным.

Олигархические группировки все так же беспрерывно и неустанно дерутся за власть, но не просто за власть, а за государственную власть. Государство сильно, сама драка ограничена и локализована, происходит не в ущерб стране и друг другу. Вместо тотального истребления противников – договорное право, умение договариваться, признание всеми необходимости исполнять договоренности и неотвратимость кары за неисполнение.

За этим следит государство – независимый от всех сражающихся за власть сторон инструмент сдерживания, упорядочения и ослабления конфликта, введения его в приемлемые рамки во избежание тотального уничтожения проигравшей стороны (сторон) и чрезмерного усиления выигравшей. Такая конструкция позволяет проигравшим не только не беспокоиться о физическом выживании, но и получить возможность при нужде отступить на заранее подготовленные позиции, собраться с силами, укрепиться и в дальнейшем опять бросить вызов. Это же не дает расслабиться, почивать на лаврах и злоупотреблять властью стороне выигравшей, потому как соперники всегда дышат в затылок.

Следует заметить, что такое положение вещей весьма способствует повышению интеллектуального уровня власти и претендентов на нее. Борьба за власть – игра в долгую, и требует скрупулезного анализа своих и чужих действий, тщательного планирования и выработки долгосрочных стратегий. Для этого тоже требуются определенные инструменты. Неудивительно, что где-то в то же время и в тех же местах, что и новый способ борьбы за власть, зародилась современная наука как таковая. Не знаю, что в данном случае чему предшествовало и что чему послужило причиной – то ли новый способ осуществления власти вызвал необходимость появления науки, то ли наоборот, научный метод стимулировал появление нового способа власти. Этот вопрос более интересен историкам, но можно думать, что указанные явления образуют комплекс, и по всей видимости, одно без другого существовать не могут.

Украина – не Британия?

Давайте спроецируем эту британскую историю на нашу украинскую современность.

Представили?

Я тоже был в шоке. Такое впечатление, что мы зря про…ли все триста пятьдесят с лишним лет.

Богдан Хмельницкий и Оливер Кромвель были современниками!

Наша національно-визвольна боротьба приходится на практически те же времена, что и Долгий Парламент!

Только вот британцы, в отличие от нас, избежали искушения спрятаться от внутренних проблем под внешним протекторатом, довоевались до непобедного конца, и у них нашлась решимость на Славную Революцию, а также ум и мужество на Билль о правах.

А мы?

А мы отложили решение на 360 лет. Мы недовоевали. Империя «гнобила» нас и не давала бороться. И как только на нас свалилась независимость, мы разом проснулись, вспомнили о былых обидах и притязаниях, и все понеслось опять.

Приходится только скорбеть и удивляться тому, что мы ничему не научились.

Но, может быть так и надо? Может подобные вещи делаются только на собственном опыте? Вот Франции потребовалось еще лет сто, чтобы прийти к той же системе власти, что и Британия. Германии удалось это сделать только в конце 19-го века. Италии и Японии в 20-м.

Может, наступил и наш черед? (Спешу успокоить, мы в этом далеко не аутсайдеры, за нами еще много стран, и не только из бывшего СССР.)

Общественное положение сейчас по-прежнему лучше всего описывается словом Руина, как и 360 лет назад.

Краткое резюме

Имеется несколько примерно равных по силе властных группировок, ассоциируемые с известными олигархическими группами, которые ведут тотальную войну друг с другом за место у руля страны.

То одной, то другой удается на время оттеснить соперников и прийти к власти. В этом многие видят признак демократичности. Однако это означает также, что никто не может победить окончательно, расправиться с оппонентами и стать единовластным монархом.

Армия и спецслужбы очень мало вовлечены в эту борьбу, что тоже расценивается как положительный признак.

Еще одним признаком, или даже уникальной особенностью Украины, принято считать участие широких масс, уже дважды завершавшееся всенародными Майданами. Это дает некоторым повод называть «народ» полноценным субъектом политического процесса. Однако, это либо иллюзия, либо обман.

В результате последнего по времени крупного эпизода войны, когда одна из групп понесла серьезное поражение, а ее лидеры бежали из страны, во внутренние разборки напрямую вмешались внешние игроки, что привело, с одной стороны, к потере части территории, затяжной «горячей» войне, а с другой – к утере субъектности и частичному ограничению суверенитета.

В результате этого борьба за власть перестала быть только внутренним делом, и впервые реально встал вопрос о том, выживет ли вообще Украина как суверенная страна.

Ситуация требует решительных шагов и качественного изменения подходов. Нерешительность, балансирование и продолжение старой политики приведет к тому же, к чему привела Руина 17-го века.

Риторические вопросы и немного эмоций

Неужели этого не видят соперничающие группировки? Неужели еще прочувствовали на собственной шкуре? Неужели мало они понесли потерь, мало отсидели в тюрьмах, мало потеряли здоровья и денег?

Разве им не очевидно, что каждое новое правление становится все более слабым и неустойчивым, все более и более зависимым от настроений плебса и внешних игроков?

Разве оккупация части территории и практически полная потеря политической субъектности – не повод задуматься о будущем?

Я надеюсь, что у власти находятся и к власти стремятся все же более-менее вменяемые люди. Они должны понимать.

Да, есть среди них откровенно враждебные Украине группировки, работающие на ее давних врагов.

Да, есть также представители старых и мощных мировых сил, заинтересованных в зависимом и колониальном статусе Украины, и делающих все, чтобы не допустить консолидации ее власти и государства.

Но все же, я надеюсь, сторонников независимости и заинтересованных в спасении страны, которой они хотят править, — больше?

Если да, то у вас, господа, есть последний шанс.

Распрощаться с монархическими иллюзиями, удовлетвориться реальной олигархией.

Договориться, объединиться против врагов внешних, устранить врагов внутренних, освободить место для государства и начать его восстанавливать или строить заново, а борьбу за власть ввести в цивилизованные рамки, и возможно, слегка отложить.

Если вы решитесь и сделаете это, то возможно когда-то потом наше время назовут временем нашей Славной Революции, а вас – отцами-основателями.

Пора основывать государство. Вот чего мы от вас ждем.

А пока ждем, давайте еще поговорим на интересующие всех темы государственности и власти. Это само по себе познавательно, но также может практически пригодиться потом, когда это государство придется отстраивать и восстанавливать. Нужно понимать, как это лучше делать и что для этого потребуется.

Соотношение власти и государства

Государство само по себе не является (или не должно являться по задумке) стороной борьбы за власть, оно является скорее призом в этой борьбе. Но, как это часто бывает, любая организация, как только начинает осознавать свою общность и само существование, неизбежно приходит к осознанию своих собственных целей и интересов и проведению деятельности по их осуществлению. Поэтому государство неизбежно втягивается в определенный конфликт со своими учредителями и бенефициарами, отстаивая свою независимость. В разных странах в разные времена этот конфликт порождал различные и иногда весьма причудливые формы организации и сосуществования с властью, от аристократически- или корпоративно-бюрократической гармонии, до жесткого государственного или властного тоталитаризма, или разных форм безгосударственной анархии. Где-то больше государства, где-то больше власти. Но чистых форм (власть без государства или наоборот) не бывает. Почему?

Если властные группировки не создают или сознательно уничтожают государство в стране, чтобы оно не мешало им бороться за власть, то такая страна рано или поздно распадается и перестает существовать. Правда, при заинтересованности внешних игроков, процесс может продолжаться долго и увлекательно. Посмотрите на Сомали или Украину.

Если в стране становится слишком много государства, то это скорее всего означает, что никто за власть в нем уже бороться не хочет или не может. Вспоминаем поздний Советский Союз или смотрим на современную Россию. Нет борьбы, нет жизни. Застой и неизбежное умирание.

Т.е. для жизнеспособности страны требуется и власть, и государство, причем в динамически сбалансированных пропорциях.

В нашей ситуации власть явно превалирует над государством, что начинает мешать самой власти, и угрожать существованию страны. Единственным выходом видится восстановление баланса: ограничение и уменьшение сферы власти, и восстановление и расширение сферы государственности.

Как отличить государство от власти

Глядя со стороны, очень трудно понять, где заканчивается власть и начинается государство, и наоборот. Однако это абсолютно разные подсистемы и следует понять, чем они отличаются и почему не смешиваются.

В первую очередь потому, что строятся они по абсолютно разным принципам.

Власть, как самая древняя форма организации людей, построена по принципу добровольной личной зависимости. В обмен на признание над собой власти, за преданность и службу сюзерену, вассал может рассчитывать на выживание, положение, долю в добыче и ресурсах, всяческую помощь со стороны сюзерена, возможность бороться за повышение своего статуса и за право самому когда-то стать сюзереном. Сюзерен, в обмен на все указанные ништяки, требует от вассала безусловного подчинения, всех сил, ресурсов, верности до гроба и самопожертвования. Попасть во власть с улицы – невозможно. Нужно родиться во власти, как-то породниться с ней, в исключительных случаях тебя туда могут принять за великие заслуги или величайшую полезность. Но если приняли, ты свой, ты – человек власти, и вынесут тебя оттуда только вперед ногами. Даже само по себе это теплое чувство принадлежности – достаточно серьезный мотиватор. Что уж говорить о реальной возможности ощутить власть и вершить судьбы! Глубоко не правы те, кто считает, что люди идут во власть за обогащением. Власть – мощнейший наркотик, и люди идут за ним!

Как строится и функционирует власть – практически описано здесь [1], а эмпирически-научно – здесь [2]. Весьма рекомендую.

Государство, напротив, — абсолютно к тебе безразлично. У тебя нет никаких личных отношений с государством, потому что у государства нет определенного лица. Есть только функциональные отношения. Все, что тебе нужно от государства – это его функции, все, что государству нужно от тебя – твоя функция. Для выполнения нужных ему функций государство привлечет или рекрутирует тебя, а может Васю или Петю, по принципу кто первый попался под руку или кто дешевле в эксплуатации (незаменимых людей нет!). Причем, использовав, выбросит без зазрения совести. Только если твоя функция чем-то уникальна или ты особо эффективный функционер, государство может быть в тебе как-то особо заинтересовано. Остальным оно в лучшем случае обеспечивает минимально необходимые условия для выполнения их функций. Несмотря на эту уравниловку и безличность, жизненный принцип – сиди тихонечко, делай свое маленькое дело с 9 до 18, не напрягайся особо, своевременно получай зп и выходи на пенсию когда скажут – остается для многих и многих весьма привлекательным.

Да, и вот что еще. У всех людей власти, даже из верхних эшелонов, всегда есть сюзерен более высокого уровня, с мнением, распоряжениям и действиями которого приходится считаться. Причем абсолютно во всем и всегда. Вассал всегда несвободен и скован. В то время как у государственного чиновника (функционера) над головой никого нет, кроме далекого и абстрактного государства и более близкого, но не менее абстрактного начальника-функции, которому он подчиняется только в строго оговоренных рамках и ситуациях. В остальном – полная свобода и видимая безответственность. И это также привлекает многих и многих. Вот откуда у нас так много «царей, богов и воинских начальников» даже в самой захудалой госконторе.

Поэтому можно сказать, что системы власти и государства не только строятся по разным принципам, но и состоят из совершенно разных людей по происхождению, активности и мотивациям. Более того, эти системы производят постоянную поляризацию и сепарацию человеческих ресурсов, отделяя бензин от воды и «агнцев от козлищ». Власть ищет себе людей в основном по критериям преданности и способности подчиняться хозяину, а государство – по умению выполнять правила и какому-никакому профессионализму.

В результате получаются абсолютно разные контингенты. Даже если тем и другим приходится уживаться в одном коллективе, они не смешиваются даже на бытовом уровне. Они – разные, слегка завидуют друг другу и в то же время считают друг друга в чем-то ущербными. Однако только наличие такой «разности потенциалов» и делает возможным существование и развитие общественного организма.

О, как хотелось бы знать и представлять, к какой категории относятся и каким мотивациям следуют люди, поведение которых вы хотите предсказать! Ведь без этого можно наделать совершенно идиотских ошибок (что крайне часто, к сожалению, встречается в политической аналитике).

К сожалению, это крайне трудно, если вообще возможно. Принадлежность к властной группировке никогда не афишируется, а чаще всего тщательно скрывается. И наоборот. Крупнейшие политические фигуры могут оказаться просто говорящими головами в телевизоре, а их публичная активность и яростная борьба – не более осмысленной и реальной, чем сопливые страсти в сериале для домохозяек. Очень трудно сказать, кто управляет Вселенной, даже глядя на нее в мощнейший из телескопов.

Но это мы немножко отвлеклись. Продолжим наши измышления.

Народ и гражданское общество

Вот мы говорили о власти, государстве и их противостоянии. Однако, где-то там, за ними и между ними есть еще «народ». Зачем он вообще здесь нужен? Давайте разберемся. Будем рассматривать народ просто как некое множество людей, проживающих на данной территории, оставим в стороне множество других аспектов. Как народ соотносится с властью и государством?

Хотя власть тоже состоит из людей, народ и власть – по определению разные, непересекающиеся подмножества, до некоторой степени антагонистические. На основе понимания этого факта строятся всяческие элитаристские теории, призванные объяснить, почему так происходит и к чему приводит. Не будем на этом останавливаться подробно, но заметим, что возможность вертикальной динамики между этими подмножествами определяется рассматриваемыми ранее правилами отбора во власть, а посему таковая динамика крайне незначительна. Власть также никогда не опускается и не снисходит до народного уровня, ей это не нужно и не интересно. Таким образом, вывод первый: народ изолирован от власти.

Сразу же возникает вопрос, а как относятся народ и государство? Ответ: хорошо относятся. Народ взаимодействует с государством, и через него, опосредовано, с властью. Государство «управляет» народом, при этом оно само подвергается управлению со стороны власти. Такой вот бутерброд с колбасой получается.

Государство – это слой масла между властью и народом, и чем он толще, тем обеим сторонам комфортнее, а бутерброд – калорийнее.

Сейчас в Украине этот слой слишком тонок. Государства практически не осталось. Поэтому народ и власть вынуждены коммуницировать напрямую, что не доставляет удовольствия ни одной из сторон. Народ получает угнетение и пренебрежение со стороны власти, а власть – ненависть, революции и Майданы. Ситуация уже нетерпима и должна быть изменена путем воссоздания совместными усилиями власти и народа посредника и медиатора между ними — государства.

Почему государство заинтересовано в народе? Потому что народ предоставляет государству свои силы, время и ресурсы для жизнеобеспечения самого государства и решения совместных задач.

Почему народ заинтересован в государстве? Потому что государство выполняет эти совместные задачи, а также использует множество представителей народа в этой своей деятельности (естественно, не безвозмездно).

Вокруг соотношения степеней заинтересованностей и преимущественных направлений перераспределения ресурсов между государством и народом строится множество современных политических теорий, описывающих различные формы существования государств, от тоталитаризма до либеральной демократии. Не буду на этом останавливаться, чтобы не погрязнуть в спорах о том, какая из них правильнее, естественнее и предпочтительнее. Скажу только, что в наших условиях, на пути восстановления государства, нам предстоит долго и много в него вкладывать усилий и ресурсов, поэтому оно долго будет оставаться довлеющим и напрягающим, прежде чем (возможно) когда-то станет идеалом «защиты прав, свобод и равенства своих граждан», как того хотелось бы апологетам либерализма.

Из изложенного выше можно прояснить один мелкий, но важный вопрос, не дающий покоя лучшим представителям народа, которые считают себя креативным классом. Почему их мысли, высказывания, идеи и усилия, а также вполне реальные и конструктивные предложения по улучшению и модернизации страны не находят понимания и совершено не востребованы «наверху»?

Потому что они мыслят рационально и говорят о функциональности и эффективности, а рационализм и функциональность – это прерогатива государства. Власть живет в абсолютно другой парадигме, поэтому существует почти непреодолимый коммуникационный барьер. А государства – нет. Поэтому слушать и воспринимать – некому. Тем более, некому реализовывать.

Только тогда, когда государство начнет восстанавливаться, снова окажутся востребованными и предложения, и их авторы. А также огромное количество исполнителей. Вот тогда креативной тусовке станет выгодно и необходимо перерастать в гражданское общество – опору и нервную систему государства. До тех пор довольствуйтесь фейсбуком.

Нация и национализм

Нельзя не затронуть и эту больную тему. Несмотря на тонны дерьма, вылитого на головы националистов усилиями продвинутых цивилизаторов, я все же считаю, что нация и национализм – непременный и необходимый атрибут гармонично развитого государства. И мы тоже никуда от этого не денемся.

Не буду приводить исторические примеры. Не буду апеллировать к явной националистической ориентации множества сегодняшних государств – светочей демократии, средоточию цивилизации и двигателей мировой экономики. Приведу несколько других аргументов.

Любое государство вынуждено как-то ограничивать и маркировать ту группу или общность людей, которых оно считает своими, и с которыми вступает в деловые и договорные отношения. Так появляется нация – клуб привилегированных мелких акционеров государства, которые скоро сами становятся заинтересованными в недопуске к своей госкормушке конкурентов из других стран/наций. Поскольку «пиво только членам профсоюза», то все нечлены идут лесом.

Как только государство становится способным обеспечить своим гражданам больший уровень безопасности, комфорта и благосостояния, чем в случае, если бы его не было, или даже если такая способность считается возможной и вероятной в будущем, нация начинает проникаться национализмом. Как чувством принадлежности к «правильной» группе, которая не обязательно лучше других, но «мне лучше» в ней, чем в других.

Из «мне лучше» проистекает дополнительная связь между людьми внутри группы, и большая связность общества, и большая ответственность людей, и готовность пожертвовать чем-то ради группы, нации.

Эти отношения нации и государства можно было бы назвать «коллективным вассалитетом», если бы это слово не было бы «зарезервировано» для власти.

Национализм – мощная сила и огромный ресурс, который неправильно было бы игнорировать и не использовать для улучшения страны. В наших условиях отсутствия государства это – пожалуй, единственная мобилизующая сила, способная охватить все общество. Кроме того, это хоть и небольшой, но значимый фактор, препятствующий оттоку необходимых нам кадров за рубеж. Может быть, это еще и маленький зачаток того, что называется совестью, в масштабах всей страны.

И не надо мне говорить, посмотрите, мол, на современных националистов, что за отвратительные и недалекие люди! Я отвечу так. А каких националистов вы имеете ввиду? Тех, кто в окопах на передке? Или тех, кто лицом торгует в Раде и пытается под национальными лозунгами протаскивать и защищать чужие политические и коммерческие интересы?

Так вот, вторые – это не националисты. Это настоящие властные группировки, которые созданы и живут уже по правилам власти и стремятся только к ней. Да, особыми успехами похвастаться они не могут, но в систему власти они вполне встроились. Националистические лозунги – это просто ширма и ресурс, который они оседлали. Государство для них – пустой звук.

Думаю, по мере восстановления и развития государства, по мере удаления власти от народа, национализм вернется в свои привычные и правильные рамки – как широкое народное движение, направленное на поддержку, охрану и улучшение государства. Чем-то это сродни той функции, которую берет на себя по отношению к государству гражданское общество.

Почему в Украине не стало государства?

Во время оно, сразу после обретения независимости, многие испытывали стойкое (хоть и навязанное) заблуждение, что в Советском Союзе государства было слишком много, и что в новой Украине его должно быть гораздо, гораздо меньше. Сколько – никто не знал, поэтому пилить его стали беспредельно. Несмотря на все усилия реформаторов, государство не откинуло копыта сразу, а угасало постепенно, и в наши дни определенные его остатки еще сохранились. Это одна причина, можно сказать, — историческая.

Была и другая, более материалистическая. Основной своей задачей все властные группировки видят укрепление своей власти. А власть, в операционном смысле, нужна для доступа и управления ресурсами (не только материальными, но и человеческими, в том числе), но с другой стороны, для достижения власти – тоже нужны ресурсы.

То было время зарождения и создания властных группировок, они были еще слабы и боролись за выживание. Взять (отобрать) необходимые для этого ресурсы тогда можно было только у конкурентов (что трудно и сопряжено с риском), или у государства, что было легче и проще, поэтому регулярно так и делали. Для облегчения доступа к госресурсам все властные группировки пытались подмять под себя государство и всячески его ослабляли. Если не удавалось сразу – они его ангажировали, что впоследствии приняло форму коррупции, и с чем и нынешняя и все предыдущие власти типа обещали бороться.

Была и третья причина, так сказать, организационная. Вот это подминание государства под себя, как осуществлялось? Путем замены госфункционеров на ключевых должностях на своих людей. Потом это дело стало спускаться и ниже. Вообще, расстановка своих людей на хлебные места – это самая важная повседневная работа власти. Тем самым она и подучает доступ к ресурсам, и продвигает своих людей и расплачивается с ними. Это власть умеет делать очень хорошо. И что в результате? В результате, в государстве практически не осталось чиновников и функционеров. Подавляющее большинство из них либо были уволены, и заменены на людей из властных группировок, либо сами влились в их ряды. Таким образом, все оставшееся государство поделено между группировками и работает на них, а не на себя.

Была и есть еще одна причина, но она больше относится к сфере власти, к рассмотрению которой мы чуть позже перейдем.

А пока, резюмируя, можно сказать, что сфера государства в Украине выродилась в пустой фасад, за которым прячутся щупальца власти. Государство больше не имеет собственных интересов, оно обслуживает исключительно властные группировки и больше не может существовать самостоятельно, не опираясь на них. С одной стороны – это плохо, придется строить государство заново, а с другой – демонтаж старого не представляет труда: достаточно выйти оттуда всем или большинству властных структур, как оно рухнет само.

Коррупция

Нельзя не сказать также пары слов по этой модной теме. Выше я упоминал, что коррупция нужна была властным группировкам с самого первого дня их появления. То же самое продолжается и сейчас, когда они повзрослели и заматерели.

Мы должны понимать, что внутри власти коррупции не существует. Тем-то власть и сильна, если сильна. В структурах, где определяющими являются отношения личной преданности между вассалом и сюзереном, любое коррупционное деяние со стороны вассала расценивается как прямая измена сюзерену, поэтому моментально и жестоко наказывается.

Коррупции практически нет и в развитом государстве, по крайней мере, институциональной. Одной части государства совершенно незачем коррумпировать другую. Власти – тоже нет смысла, потому как государство и так выполняет все ее предписания, выраженные в законодательстве. А на любого мелкого коррупционера-любителя находится управа через структуру управления.

Коррупция возникает в основном только внутри и между властными группировками, когда одна из них ослабевает настолько, что ее членов становится возможным и выгодным перекупать другой.

Так случилось с той ветвью советской структуры власти, которая осталась в Украине после обретения ею независимости. Бывшие партийные и государственные функционеры, составлявшие ранее единую структуру власти в Украинской ССР (тогда, как и сейчас, партия практически поглотила государство, так что эта проблема нами унаследована), некоторое время пытались сохранять связь и поддерживать властные отношения со своими коллегами-вассалами, оставшимися в Москве. Общего сюзерена, СССР, больше не было, структура власти повисла в воздухе. Постепенно связи начали ослабевать, отношения рваться, а в Украине стали оформляться первые местные властные группировки, независимые, или ориентированные не на Москву. При Кучме они усилились настолько, что «красные директора» серьезно задумались о смене хозяев.

Процесс нового структурирования власти фактически завершился во времена Ющенко. Именно тогда, как говорят, на арену вышли олигархи и подмяли под себя государство. С другой стороны, одна из властных группировок в России одержала крупную победу в своей локальной борьбе, вытеснила и маргинализовала конкурентов, и объявила о своей преемственности по отношению к системе власти, существовавшей до распада СССР. Некоторые властные группировки в Украине предпочли сохранить верность Москве, или присягнуть, или позволить ей себя коррумпировать, и таким образом, при ее всесторонней поддержке сумели восстановить единство, укрепиться и построить собственную, практически независимую от Киева систему власти. Результаты этого страна начала ощущать с 2010 года, а в 14-м это вылилось в горячий конфликт, продолжающийся до сих пор.

Но оставим историю, поговорим о том, какую роль здесь играет коррупция.

Коррупция есть инструмент утилизации отживших или отживающих группировок, их программируемого и безопасного распада и повторного использования ресурсов. Весьма напоминает клеточный апоптоз в биологии, который, в отличие от некроза, не вызывает воспалительной реакции организма.

В нашем случае коррупционные процессы только начинались с постсоветской структуры власти. Далее они продолжались по нарастающей. Помните, как все очередные президенты, премьеры и лидеры партий расставляли и расставляют своих людей везде, где только возможно? Сейчас в государстве дошло до того, что куда ни плюнь, попадешь в члена либо бывшей, либо действующей властной группировки. И куда этим людям деваться после того, как их сюзерены сходят с политического Олимпа? Новый громовержец физически не может заменить всех бывших, — у него просто нет столько новых людей! Поэтому, устаревшую структуру – на утилизацию, а бывших ее членов (кто безопасен и полезен) – в услужение новым хозяевам через коррупцию.

С точки зрения власти коррупция – это своего рода мягкая форма отношений вассалитета. Взял мзду – становишься обязан. Не по гроб жизни, конечно, определенная свобода сохраняется. Да и выбора особо нет. Не возьмешь – вынесут вперед ногами, или того хуже – выгонят с хлебного места. Хозяевам тоже это выгодно. Никаких обязательств, что-то нужно – заплатил – получил. Конечно, связь остается, если это целесообразно. Коррупционера нужно подкармливать регулярно, чтобы не ушел к конкуренту, и держать в тонусе угрозой разоблачения, чтобы был более отзывчивым.

Для серьезных людей, высоких иерархов прошлых властных группировок или функционеров, все еще контролирующих серьезные ресурсы, этап коррупции может завершаться приглашением и полноценным включением в новую группировку. Тогда, естественно, отношения с ними меняются, и в коррупции больше нет необходимости. Они и так получают доступ ко всем ресурсам, а также могут воспользоваться всей мощью группировки и рассчитывать на ее защиту. Вот почему так непотопляемы люди типа Медведчука.

Для менее значимых персон, мягкий коррупционный вассалитет – это все, на что они могут рассчитывать и такие отношения могут продолжаться десятилетиями. Хотя эти люди и не являются полноправными членами властной группировки, но все же подчиняются ей и работают в ее интересах, поэтому до некоторой степени все же могут быть назваными людьми власти.

Поэтому такими болезненными для них являются попытки реальной борьбы с коррупцией. Отказ от коррупционных деяний для них означает не просто потерю коррупционной ренты, а нечто большее: отлучение от власти и как следствие – неуверенность, незащищенность и одиночество. Это экзистенциальный кризис, конец света. И поэтому они будут держаться до последнего, если только власть продолжит их содержать.

Это на самом деле – большая проблема. Государство, доставшееся нам от СССР, было пронизано властными структурами и на них держалось. Сейчас эти, ранее единые, структуры распались на части и растасканы по разным властным группировкам. Группировки ведут между собой яростную борьбу, и как следствие, зависимые от них структуры государства также воюют друг с другом. Каким-то непостижимым образом государство все же сохраняет какое-никакое равновесие и подает вялые признаки жизни. И не в последнюю очередь потому, что действуют коррупционные скрепы.

И вот приходят сердитые западные менторы, и учат, что коррупция – главнейшее зло, пришло время заняться ее тотальным искоренением, и что ради этого надо положить все силы.

Но этому они учат нас сейчас. В девяностые они столь же активно учили нас самой этой коррупции и активно ею занимались в своих интересах. Когда за штуку баксов и 386-й компьютер можно было с потрохами скупить целое министерство, этим пользовались все, у кого эта штука и этот компьютер были. А были они поначалу у одних только иностранцев. Потом, правда, и местные подтянулись. Постепенно цены стали расти в связи с избытком коррупционного предложения. Сначала до миллионов, теперь до миллиардов. Понятно, сейчас все говорят, что коррупционеры распоясались и их надо выжигать каленым железом. Дорого, потому что.

Как говорил профессор Преображенский, чтобы побороть разруху, они должны каждый день сами лупить себя по затылку, а эти, чтобы побороть коррупцию, наверное, должны сами застрелиться.

В общем, вывод такой. С коррупцией бороться, несомненно, надо. Только не заставляйте это делать власть. Не стоит ожидать, что она будет бороться сама с собой. Если же вы из МВФ и сильно будете настаивать, вам несомненно такую борьбу продемонстрируют, но в основном и исключительно с коррупционерами из конкурирующей властной группировки.

Так это сейчас и происходит. Истинные цели, куда направляют свой пыл и страсть наши аттестованные борцы с коррупцией, несмотря на их богоугодную риторику, не афишируются. Но по факту – это просто борьба с конкурентами. Подтверждением этому служат два простых наблюдения. Первое: все борцы являются членами той или иной группировки, внесистемных игроков среди них нет. Второе: показательная избирательность самой борьбы, почему-то направленная исключительно против политических оппонентов. До Ли Кван Ю им как до неба.

Поэтому по борьбе с коррупцией может быть только единственная рекомендация.

Необходимо четкое разделение и разграничение сферы власти и государства, разрыв их мягких и жестких взаимозависимостей. Государство должно получить иммунитет от вовлечения во властные игры. И в сфере государства коррупции не будет тогда, и только тогда, когда там не будет людей власти!

Как это сделать, чтобы при разделении в пылу борьбы окончательно не добить государство, — серьезнейший вопрос.

Отсюда просьба к западным менторам. Если вы действительно добра нам желаете, а не просто используете антикоррупционную тему для шантажа и манипуляций, то направьте ваши усилия в помощь по построению государства, подбору и подготовке кадров для него. Вот там ваши советы очень пригодятся, будут с благодарностью приняты и поимеют отдачу и результат.

В чем проблемы нынешней власти?

Некоторые думают, что раз государстве все плохо, то у власти, наоборот, все хорошо. Власть (в первую очередь, которая у власти) – сильна как никогда, вся такая в шоколаде, ложила на всех с прибором и ваще, абыдна, да?

На самом деле, не все так замечательно, как они думают, и как хотелось бы самой власти. Далеко не все. Проблем хватает. Причем у всех властных группировок, как у президентской, так и у всяческих оппозиций.

Кроме описанного выше истощения в борьбе и невозможности окончательной победы, я вижу еще такие основные проблемы.

Избыточность

В ходе становления власти и борьбы за место под солнцем каждая властная группировка стремилась рекрутировать как можно большее число сторонников и вассалов, которые приносили ей свою часть ресурсов и добавляли сил для борьбы. До определенного момента, пока война была «горячей», и потери были большими, такая тактика была оправданной или даже единственно возможной. Но когда все более-менее устаканилось, сферы влияния были разделены, и война стала холодной, оказалось, что набранная армия вассалов уже не может жить за счет добычи и мародерства, ее тупо нужно кормить! Распустить нельзя, потому как убегут к конкурентам и усилят их, а с другой стороны, вассальный договор, хоть жесткий, хоть мягкий, накладывает обязательства на обе стороны. Надо выполнять.

Коррупционеров, или людей власти внутри государства, срочно перевести «на контракт», лишних – сократить, остальных куда-нибудь пристроить на кормление, хоть в государственные органы (что окончательно добило государство), хоть в зависимый бизнес, хоть завхозом в общество филателистов.

Как вы понимаете, на пользу государству и бизнесу это явно не пошло. Ведь люди власти – в общем-то бесполезны, они не выполняют никакой созидательной функции, они ничего не умеют, и ничем кроме службы и своих внутривластных делишек, не занимаются. Хотя, жрать хотят в три горла.

Вот и имеем армию нахлебников на шее страны. Но не менее они объедают и своих хозяев, чему последние явно не рады.

Таким образом, тот, кто предложит как быстро и одновременно во всех группировках, и желательно сравнительно бескровно провести демобилизацию лишних вассалов, разорвать с ними договора, разогнать по домам, или хотя бы как-то поменять их статус на менее обременительный для власти – может рассчитывать на ее скромную, но весомую благодарность.

И какой мощный это был бы шаг в деле борьбы с коррупцией!

Качество

Качество набранных впопыхах властных кадров оставляет желать много лучшего. Запоминание третьей инструкции после «бей» и «хапай» уже превосходит возможности их интеллекта. Это дуболомство отнюдь не радует их хозяев, вынужденных за них краснеть, объясняться и компенсировать нанесенные их самодеятельностью обиды и убытки.

В нынешних условиях недостатка ресурсов, вынужденные кормиться самостоятельно, чувствующие себя брошенными на произвол судьбы, некоторые из вассалов, бывает, утрачивают лояльность к своим сюзеренам и вступают в запрещенные и горизонтальные связи и альянсы.

И становятся непредсказуемыми, ненадежными и даже опасными. Сама структура власти и ее способность к осмысленным и целостным действиям оказываются под угрозой. Никогда нельзя понять, кому что можно поручить, будет ли выполнено указание, как оно будет выполнено, найдутся ли необходимые ресурсы, не сольют ли информацию, не предадут ли. Как что-то планировать в таких условиях?

Требуется жесткая чистка и обновление рядов. Но как их провести, если любая твоя даже временная слабость будет неминуемо использована конкурентами, чтобы вцепиться тебе в глотку?

Еще один связанный вопрос. Современные властные группировки не умеют противостоять соблазну ограничить построение вассальной иерархии только мягкой, коррупционной ее формой. Это выглядит проще, быстрее и дешевле. Однако, эта видимость обманчива, и скупой платит дважды. Количество «мягких» вассалов не означает силы группировки. Если в ней нет классического «жесткого» скелета, т.е. людей, готовых защищать ее до конца и даже ценой собственной жизни, или же их слишком мало, то в тяжелые или смутные времена некому удерживать колеблющихся или посматривающих в сторону, и при малейшем ослаблении группировка начинает сыпаться.

Классика жанра – как все прихлебатели Януковича моментально его слили, как только запахло жареным. И это несмотря на то, что в его руках были сосредоточены все силовые структуры и вообще он считался «жестким» хозяином. Но умирать, или даже бороться, за него не пошел никто. В его группировке не было скелета.

Сейчас эта структурная слабость не только не преодолена, но продолжает оставаться не осознанной. И только тот факт, что поголовно все властные группировки в Украине страдают ею в одинаковой мере, обеспечивает относительную бескровность политической борьбы. Не появилось у нас ничего сравнимого по жесткости с путинской группировкой, и даст бог, не появится.

Да и хотели бы, а верных и достойных вассалов уже привлечь нечем: ресурсов мало, должности все заняты, перспективы роста нет. Никто не хочет идти к такому сюзерену, связывать с ним всю свою жизнь и судьбу, тем более что способности, возможности и перспективы самого сюзерена часто вызывают определенные сомнения.

Вопрос мотивации – один из важнейших. Чтобы пользоваться безусловной верностью и преданностью вассалов, сюзерен должен быть, ну или казаться в их глазах, лицом, заслуживающим уважения, доверия, и еще лучше, — восхищения. О ком-то из нынешних лидеров можно сказать такое? То ж бо й воно…

Легитимность

Начиная с 2004 года власть в Украине устанавливалась, мягко говоря, не совсем конституционным путем. Да, да, это и про Януковича тоже. Сменялась она тоже как сравнительно мирно, так и совсем не мирно.

И если внутри страны, для определенной части населения, это скорее достоинство, чем недостаток, на внешней арене все выглядит по-другому.

Для мировых систем власти, имеющих непрерывную традицию в сотни, а то и тысячу лет, наша власть – не более чем безусый юнец, неумело копирующий взрослых.

Да кого он представляет? Имеет ли он реально ту власть, о которой говорит? Насколько он стабилен, не сметут ли его завтра какие-то новые силы и рухи? Насколько он предсказуем и договороспособен? Готов ли следовать правилам или беспредельщик? (А то, что он еще и хулиган, силой выгнал своего предшественника, пусть даже тот был тоже совсем не ангел, отнюдь не добавляет авторитета в глазах старших.)

Кстати, последним нашим сравнительно легитимным президентом был Кучма. Не зря теперь его зовут в Минск пообщаться с Меркель, Сурковым, Захарченко и прочими террористами. Он – человек еще той власти и им останется.

А вот Порошенко – гораздо труднее. Вспомните главное обвинение Путина в адрес украинской власти, что она нелегитимна, несубъектна, и что она – просто мятежный вассал власти российской.

В мировых властных кругах – это серьезное обвинение и Порошенко каждый раз что-то приходится всем обещать и доказывать. А эти самые круги еще долго, похоже, будут думать, оценивать, прикидывать, что для них более выгодно и «по понятиям»: вернуть беглого раба Путину, позволить жить самостоятельно, или отдать другому, более цивилизованному хозяину. Как только и если примут третий вариант, можете не сомневаться, вопросы членства в НАТО, Евросоюзе и т.д., решатся за неделю.

Вот интересно, как бы посмотрели мировые лидеры на дважды странного президента Саакашвили (в смысле – президента двух стран), в случае гипотетического захвата им власти в Украине, или, упаси господи, на какого-нибудь клоуна типа Семенченко? Неужели приняли бы как равного? Ой, сомневаюсь. Говорят, в свое время даже от Наполеона нос воротили, несмотря на все его выдающиеся таланты, многолетние старания, успехи и победы. Все помнят, чем он кончил? Вот, то же самое ждет всех выскочек, не одобренных мировой властной закулисой. Кстати, похоже, все идет к тому, что Путина тоже.

Дееспособность

Разрушив совместными усилиями государство, властные группировки оказались перед необходимостью хоть как-то наладить сферу государственного и социального управления в стране. Требуются активные действия. Явно нужны реформы практически везде, во всей сфере государственности. Если этого не делать, ситуация чревата полным коллапсом.

Власти прекрасно это понимают, но сделать ничего не могут. Власти оказались недееспособны.

Они не справляются даже с задачами текущего управления, не говоря уже о реформах, в силу отсутствия профессионалов, слабости исполнительной дисциплины, и просто из-за непонимания фундаментальных принципов функционирования государства.

И это не потому, что конкретная власть плоха, а потому что любая власть не умеет и не может заниматься несвойственными ей делами. Власть не способна управлять, она может только править.

И даже если бы хотела поупрпавлять, это невозможно в силу нездоровой фрагментированности власти.

Если взять любое крупное госучреждение или ведомство, в нем гарантированно обнаружатся представители почти всех властных группировок, причем на всех уровнях. Поэтому любое действие, инициируемое руководителем наверху, практически всегда обречено на блокирование на нижележащих уровнях со стороны его же подчиненных, но принадлежащих к конкурирующим властным группировкам. Понятно, что стратегия президента, министра или начальника направлена в первую очередь на получение им самим и его группировкой определенных дивидендов, будь то ресурсных, репутационных или медийных. Естественно, конкуренты в этом совершенно не заинтересованы, а заинтересованы забрать этот ресурс себе, для собственного усиления, или угробить начинание, чтобы ресурс не достался никому. Более того, явный провал инициативы – это прямой ущерб для группировки начальника. Поэтому представители всех других внутри данной госструктуры мобилизуются на жесткое противодействие.

И формальный начальник ничего поделать с этим не может, потому что руководство его распространяется только внутри собственной властной иерархии. А чужие вассалы, хоть и подчиненные по штату, глубоко имели его в виду. У них свой сюзерен, которому они реально подчиняются.

Не нужно думать, что такие действия обусловлены какой-то хищнической, преступной, антинародной (нужное — подчеркнуть) природой власти. Это просто рефлекс. И вообще – способ выживания любой властной группировки. Если она не будет этого делать, то конкуренты скоро усилятся и легко ее задавят.

Поэтому можно сказать, что власть по своей природе недееспособна в сфере государства и неспособна его подменить. В сфере управления она может только производить какие-то имитации откровенно демонстративного и популистского характера, которые сопровождаются неплохим медийным обеспечением, выглядят вполне солидно, и могли бы быть вполне успешными, если бы картинку в телевизоре можно было бы есть.

А так, даже материальные и финансовые ресурсы, капитализация страны и власти неуклонно падают и сокращаются без надлежащего управления.

Возможно, самые адекватные из представителей властных группировок, уже дозрели до понимания проблемы. Но решения у них пока никакого нет.

Для управления нужно государство. Власти нужно уходить из него, подвинуться и освободить место. Этим она может решить и многие собственные проблемы.

Сегодняшнее государство нежизнеспособно. И может просто рухнуть, когда власть попытается уйти. Это тоже – серьезная опасность. Возможно, трезвомыслящие люди во власти понимают это и боятся что-то менять.

Но что-то ведь можно как-то минимизировать риски?

Можно. Построить новое государство с чистого листа, по государственным принципам, параллельно со старым.

И тогда просто дождаться, пока старое помрет естественной смертью вместе с обсевшими его ненужными вассалами и коррупционерами.

КАКОЕ ГОСУДАРСТВО МОЖНО ПОСТРОИТЬ?

Это, конечно, — обширнейшая тема, и ее можно только слегка и очень поверхностно коснуться в рамках данной статьи.

Нет ни малейших сомнений, что любая попытка восстановить государство в единственной известной нам по личному опыту форме – а ля советская бюрократия – обречена на провал. Ностальгия по «светлому прошлому» никогда не бывает конструктивной.

Можно пытаться копировать существующие государства, которые считаются более успешными. Боюсь, это тоже не самый удачный вариант. Они прошли в своем развитии весьма долгий путь, прежде чем стали такими, а нам этот путь еще предстоит пройти. В смысле государствостроения мы серьезно отстаем. Поэтому логично попытаться использовать опыт других, и строить государство примерно так же, как делали они, находясь на том же этапе развития, что и мы сейчас.

Выше говорилось об опыте Британии 17-го века и параллели с нашей ситуацией были вполне очевидными. Почему бы нам не сделать так, как они в свое время? Давайте прикинем. Построим гипотетическую модель.

Итак, на вершине государства – «английская королева». Назовем ее/его президентом. Он не участвует в борьбе за власть, потому как она ему и так дарована и предписана. Он не занимается управлением страной. Единственная его задача – следить за тем, как все делается, а не что делается. В том числе и за тем, как происходит борьба за власть. И вмешаться в случае необходимости, и всей мощью государства исправить ситуацию.

Слегка ниже – парламент. Его, по примеру британского, тоже стоит сделать в форме трибун стадиона, или римского Колизея, где на пятачке внизу должны сойтись в непримиримой и бескомпромиссной борьбе гладиаторы – властные группировки. Парламент – двухпалатный: в палате общин трудятся наемные работники олигархов и/или делегаты с мест (и те, и другие – выборные), в палате пэров – сами олигархи (на постоянной основе). Пэры – исключительно собственной персоной. Чтобы, во-первых, как говорил Петр Алексеевич (но не этот, а тот, первый) — «дурь каждого видна была», а во-вторых, входной билет в палату пэров – 20% от состояния, но не меньше миллиарда фунтов. Надо же как-то финансировать государство? Ну и отсеивать неуспешных и недалеких. И кроме того, крупные инвестиции в родное государство будут вынуждать инвесторов все же о нем заботиться и стремиться к увеличению его капитализации.

В парламенте, как уже говорилось, происходит борьба за власть. Но она имеет двоякий характер. Сначала за доминирование в парламенте, затем – за управление государством. Первая часть – процесс увлекательный, но не сильно тяжелый, и не забирающий у общества значительных ресурсов. Законы писать – не мешки ворочать. Вторая часть – приз, возможность порулить, воплотить выработанную и согласованную политику, и при случае повернуть дело слегка в свою пользу. Для этого победившая группировка делегирует самого толкового и хитрого своего менеджера в премьер-министры и формирует правительство.

Правительство рулит. Государство живет своей жизнью, исполняет законы и предписания, бьет по рукам при необходимости зарвавшегося премьера, организует жизнь и управляет ресурсами. Экономика эти ресурсы производит. Толпы счастливых подданных по утрам весело бегут на работу зарабатывать свой хлеб,  «престіж крєпчаєт, мощно возрастаєт дєнь ото дня процент жиров у маслі»[4].

Фокус борьбы и конкуренции выносится в основном за пределы страны. В мире достаточно подонков, которых все мы ненавидим, не грызться же между собой?

Знаю, знаю, критически настроенный читатель назовет все это очередной малосодержательной и бесполезной утопией, и будет во многом прав. Описанная система – очень сложна, и не возникнет сама по себе. Ее нужно долго и тщательно выстраивать, как это делали в Британии. У них на построение и доводку системы ушло самое малое сто лет.

Но мы находимся в лучшем положении. Во-первых, мы можем не повторять их ошибок. Во-вторых, мы можем рассчитывать на консультативную и практическую помощь. А в третьих, мы можем попытаться перепрыгнуть сразу несколько исторических этапов, и архаичный парламент, и бюрократическое государство.

На современном информационно-технологическом уровне вполне по силам по силам собрать систему прямой демократии, интеллектуального законотворчества и ответственного гражданства и т.д. и т.п. в масштабах страны. Об этом много писали и пишут. Я тоже не без греха. Рекомендую интересующимся цикл статей [5]. Хотя должен заметить, что там слово «власть» употребляется скорее в смысле «государственная власть».

Все, что касается государства, однозначно и просто может быть переведено и перестроено в новой парадигме – компьютерной и электронной, потому что все это – формализуемо и функционально. Электронный парламент – без проблем. Электронное гражданство – смотрите пример Эстонии. Автоматическое судопроизводство, электронные финансы, налоги, госуслуги – все это просто просится куда-нибудь в блокчейн. А огромный и неиспользуемый потенциал социальных сетей в плане консолидации, организации и вовлечения широких масс в общие проекты и совместную деятельность?

Такой эксперимент интересен и сам по себе, и может позволить намного быстрее решить нашу основную задачу – восстановление или создание нового государства, а также избежать крайне серьезной опасности – неконтролируемого разрушения старого. Электронное государство может строиться независимо, параллельно старому и внутри него. А когда оно усилится достаточно, то сможет удержать уходящее государство от падения, и дать ему закончиться естественным образом.

Мне кажется также, что властным группировкам тоже придется по вкусу интеллектуальное и информационное соревнование вместо драк и кровопролития. Они уже почти готовы к этому. И так уже основное противостояние между ними происходит в медийной сфере, а не на полях сражений.

И по большому счету, у нас нет другого выхода.

Где взять несколько миллионов профессиональных, честных и порядочных людей, чтобы заменить ими пласты воров и коррупционеров в новом государстве? Негде. Разве что нарожать и воспитать в изоляции от соблазнов. Если даже такое и возможно, но тогда решение нашей задачи откладывается на одно-два поколения. Не факт, что у нас есть столько времени.

С другой стороны, разработка и внедрение электронного и рационального государства – дело нескольких лет, при наличии ресурсов и заинтересованности со стороны всех или многих организованных структур, обладающих реальной силой и возможностью влиять на ситуацию в стране.

Похоже, это единственно возможный путь.

Ссылки

[1] – Дуглас Адамс «Путівник по Галактиці для космотуристів»

[2] – Суворов Виктор «Аквариум»

[3] – Хазин Михаил, Щеглов Сергей «Лестница в небо»

[4] — Подерв’янський Лесь «Гамлєт, або феномен датського кацапiзму»

[5] – Точка опоры для Украины: часть 2, часть 3 и часть 4.

[6] – Фейсбук автора

Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, страницу «Хвилі» в Facebook